Этика и идеология предпринимательства

Сверхконтроль экономики со стороны государства, приведший в на­шей стране к застою, сменился открытым противопоставлением бизнеса государству, крайним проявлением индивидуализма. Надежды населения связаны с тем, что отечественный бизнес пойдет по пути постепенной интеграции предпринимательства в систему жизни общества, при которой острые углы бизнеса смягчатся соответствующими законами и постанов­лениями.

Предпринимательство — сложная и неоднозначная сфера деятельно­сти. Итог этой деятельности, если рассматривать ее через призму народ­нохозяйственных целей, — это распределение ресурсов. В условиях ры­ночного хозяйства планирование как таковое имеет место, но разграничивается между многими субъектами. Решения отдельных экономических субъектов определяются не всеобъемлющим центральным планом, а це­нами на товары и услуги, диктуемые рынком. В этой системе предприни­мателю, который определяет судьбу инвестиций и производства на основе сигналов рынка, отводится центральная роль. На него ложится ответст­венность за экономическое благополучие страны. В связи с этим целесо­образно говорить об идеологии и этике предпринимательства.

Существуют различные мнения по поводу социальной направленно­сти предпринимательской идеологии. Одни считают, что она ориентиро­вана на подчинение общества интересам капитала. Другие полагают, что предпринимательская идеология направлена на самоизоляцию, своего рода отчуждение бизнеса от государства. Ближе к истине рассмотрение идеологии предпринимательства как системы представлений, отражаю­щей восприятие социальным классом собственных функций в обществе и включающей отношение его к другим классам, целью которого является поддержание или изменение материального институционального строя общества[22].

В самой природе предпринимательства заложено противоречие: с од­ной стороны, стремление к максимальной прибыли и эгоистическая защи­та своих частнособственнических интересов, с другой — социальная роль, т.е. необходимость считаться с интересами и ценностями общества, испы­тывать чувство ответственности перед ним.

Концепция социальной ответственности в бизнесе получила наиболь­шее развитие в США в 70-80-х годах. Помимо первоначальных представ­лений, согласно которым она означала прежде всего соблюдение законов, регулирующих социальные функции предпринимателя, ее необходимыми признаками стали рассматриваться действия, удовлетворяющие социаль­ным ожиданиям и даже их предвосхищающие. Высшего уровня социальной и нравственной ответственности требует участие в формировании общест­венных ожиданий в процессе предпринимательской деятельности, когда нужно не просто реагировать на запросы, но и формировать их, заняв тем самым руководящую роль в социальной жизни общества.

Существует мнение, что лишь представители крупного и иногда среднего бизнеса обладают развитым чувством осознания принадлежно­сти к своему классу, и поэтому только они могут считаться носителями предпринимательской идеологии. Идеологические и этические системы крупного бизнеса и так называемого малого бизнеса различны. А вот раз­личия между идеологией и психологией предпринимателя и менеджера фирмы сглаживаются в последние годы: и предприниматели, и менедже­ры являются носителями предпринимательской идеологии, но ведущая роль все же и в том, и в другом случае принадлежит представителям крупного и среднего бизнеса.

Что касается фактора культуры и социальной атмосферы, то именно он и способствует процессу особого приспособления и отбора при формирова­нии и изменении предпринимательской психологии, в результате которого, как подчеркивает Г.К.Гинс, создаются господствующие в данной нации или стране тип предпринимателя и формы предпринимательства[23].

«Образ» предпринимателя

В отличие от населения США и Японии, которое видит в предприни­мателе человека, обслуживающего его нужды и создающего источники дохода для множества рук, в Европе образ предпринимателя в целом не позитивен. Это связано и с некоторой загадочностью его деятельности, скрытой от глаз общественности; и с определенными стереотипами вос­приятия предпринимателя как спекулянта, дельца, эксплуататора (особен­но в условиях российской экономики, которая длительное время была идеологизированной); и с некоторой категоричностью поведения и обще­ния предпринимателей в интересах дела и в связи с экономической необ­ходимостью; а также с завистью по поводу его прибыли и доходов.

В исследованиях образа предпринимателя получила известность "дистанцированная гипотеза" Шмелъдерса, в которой проводится разли­чие между образом предпринимателя "на расстоянии" и "вблизи"[24]. В первом случае речь идет о более или менее неосознанном массово-психологическом стереотипе предпринимателя. Он закрепился у нас в понятии "новые русские". Во втором случае имеется в виду индивидуали­зированный образ, построенный с опорой на собственный опыт. Это впе­чатления о конкретных знакомых людях с их успехами и проблемами. "Дистанцированная гипотеза" Шмельдерса означает, что мнение "вблизи" сложнее и позитивнее, чем стереотипный образ предпринимателя "на рас­стоянии".

Данные социологических опросов в Германии показали, что чем крупнее фирма, тем больше негативных оценок давалось предпринимате­лю работниками фирмы. С позиции "дистанцированной гипотезы" это объясняется тем, что на крупном предприятии дистанция между наемным работником и его главным шефом, который считается предпринимателем, как правило, значительна, а отношения более анонимны, чем на малом и среднем предприятии. Чтобы сократить дистанцию, используются дос­тупные варианты формального и неформального общения, например, та­кой прием, как персональное поздравление предпринимателем своих работников с днем рождения, или, например, праздники фирмы или корпо­рации, на которых присутствуют родные и близкие предпринимателя и он предстает в глазах работников в обычных для всех социальных ролях (от­ца, мужа, сына). Попытки создать более привлекательный образ предпри­нимателя на крупных предприятиях— составная часть современного управления на Западе.

Рейтинг предпринимателя повышается также с ростом благосостоя­ния населения. В этом случае у богатства больше возможностей легити­мизации, на предпринимателей не возлагается ответственность за бед­ность.