Флуктуации экономического статуса группы как единого целого.

Поднимается ли группа до более высокого экономического уровня или опускается — вопрос, который в общих чертах может быть решен на основе колебаний подушного национального дохода и богатства, измеренных в денежных единицах. На том же материале можно изме­рить сравнительный экономический статус различных групп. Этот кри­терий позволяет сделать следующие утверждения.

V I. Благосостояние и доход различных обществ существенно меняется от одной страны к другой, от одной группы к другой. Следующие цифры иллюстрируют это утверждение. Приняв средний уровень материаль­ных ценностей Висконсина в 1900 году за 100 единиц, соответствующие показатели среднего уровня благосостояния для Великобритании (на 1909 г.) — 106; для Франции (на 1909 г.) — 59; для Пруссии (на 1908 г.) — 42'. В обществах, подобных китайскому, индийскому или тем паче первобытному, разница будет еще более значительной. То же можно сказать и о среднеподушном доходе². Оперируя не целыми нациями, а менее широкими территориальными группами (провинция, области, графства, различные районы города, деревни, в том числе и семейства, живущие по соседству), мы придем к тому же выводу: средний уровень их материального благосостояния и дохода колеблется. i, II. Средний уровень благосостояния и дохода в одном и том же обществе не постоянный, а меняется во времени. Будь то семья или корпорация, население округа или вся нация, средний уровень благо­состояния и дохода колеблется с течением времени то вверх, то вниз. Едва ли существует семья, доход и уровень материального благосостоя­ния которой оставались бы неизменными в течение многих лет и при жизни нескольких поколений. Материальные "подъемы" и "падения", иногда резкие и значительные, иногда небольшие и постепенные, суть нормальные явления в экономической истории каждой семьи. То же можно сказать о более крупных социальных группах. В качестве подтве­рждения приведем следующие данные³.

¹ King W. I. The Wealth and Income of the People of the United States. N. Y., 1922. P. 96.

² Ibid. P. 235 ff.

³ Ibid. P. 129.

Средний национальный доход на душу населения в США (в $)

Год ценза	Доход на душу населения	Год ценза	Доход на душу населения
			357 1

Эти цифры, переведенные в покупательную способность доллара, были бы несколько иными, но все равно показали бы подобное ко­лебание. Несмотря на общую тенденцию роста, цифры демонстрируют значительное колебание от переписи к переписи, от года к году. Другой пример колебания в противоположном направлении проиллюстрируем среднегодовым доходом русского населения за последние несколько лет¹.

Доход на душу населения в России (в зол. рублях)

Годы	Доход на душу населения	Годы	Доход на душу населения
1916/17	101.35 85.60	1922/23	38.60 40.00 47.30

В Великобритании, в соответствии с расчетами А. Боули, "сумма средних доходов в 1913 году была почти на одну треть больше, чем в 1880 году; это увеличение было в основном достигнуто до начала нашего столетия, а с того времени оно шло наравне с обесцениванием денег"². Нет необходимости добавлять что-либо к этим данным. Статистика доходов различных европейских стран без исключения показывает те же явления колебаний сре­днегодового уровня доходов. Конкретные формы проявления этих колебаний различны в разных странах, но само явление —-- общее для всех наций.

¹ См.: Прокопович К. Очерки хозяйства Советской России. Берлин, 1923; Первушин С. Народное и государственное хозяйство СССР в 1922—1923 гг. М., 1924. С. 10; Прокопович К. Народный доход СССР // Дни. 1925. № 6; Экономичес­ кая жизнь. 1925. 25 марта.

² Bowley A. L. The Change in the Distribution of the National Income. Oxford. 1920. P. 26.

III. В истории семьи, нации или любой другой группы не существует •'устойчивой тенденции ни к обогащению, ни к обнищанию. Все хорошо известные тенденции фиксированы только для ограниченного периода времени. В течение длительных периодов они могут действовать в обрат­ном направлении. История не дает достаточного основания утверждать ни тенденцию в направлении к раю процветания, ни к аду нищеты. История показывает только бесцельные флуктуации¹.

¹ Методологическая ремарка. Со второй половины XIX в. под влиянием эволюционной теории социальные науки уделяют значительное внимание так называемым "тенденциям эволюции", "историческим закономерностям", "законам исторического развития". Начиная с "закона трех стадий" Огюста Конта и "формулы прогресса" Герберта Спенсера, многие специалисты — социологи, антропологи, историки и социальные философы — были погру­жены в "поиск" сотен "исторических тенденций", "законов прогресса и эволюции". К сожале­нию, все эти закономерности и тенденции постигла участь контовских "законов" - все они превратились в прах. Тем временем "охота" за законами исторического развития и "прогрес­са" обернулась перемещением интереса исследователей в сторону анализа феноменов повто­рения, колебаний, флуктуации и циклов социальной жизни - феноменов, к которым было приковано внимание мыслителей прошлого (Экклезиаст, Конфуций, Платон, Полибий, Флор, Сенека, Макиавелли, Вяко и др.). К счастью, именно эта исследовательская волна возоб­новилась в конце XIX в. и сейчас набирает силу. Однако, вопреки моему желанию увидеть в истории этапы поступательного, прогрессивного развития, я неизбежно терплю неудачу, пытаясь как-то подкрепить такую теорию фактами. В силу этих обстоятельств я вынужден удовлетвориться менее чарующей, хотя, возможно, более корректной концепцией бесцельных исторических флуктуации. Вероятно, в истории и есть некая трансцендентальная цель и неви­димые пути продвижения к ней, но они еще никем не установлены. Концепция бесцельных флуктуации представляется справедливой, и в том числе и при изучении экономических колебаний в истории. См. детальнее об этом: Sorokin P. A. A Survey of the Cyclical Conceptions of Social and Historical Process // Social Forces. 1927. Vol. 5.

Суть проблемы заключается в следующем: существует ли в рамках одного и того же общества непрерывная цикличность в колебаниях среднего уровня благосостояния и дохода или нет. Наука не располагает достаточными основаниями для определенного ответа на этот вопрос. Все, что можно сделать, — это выдвинуть гипотезу, которая может оказаться верной, а может и нет. Принимая во внимание эту оговорку, рассмотрим ряд гипотетических утверждений.

Во-первых, статистика доходов в США, Великобритании, Германии, Франции, Дании, России и некоторых других стран показывает, что со второй половины XIX века там существует тенденция к увеличению среднего уровня дохода и благосостояния. Допуская, что расчеты верны, встает вопрос, является ли эта тенденция постоянной (или она только часть "параболы"), которую может вытеснить стагнация или даже движение в противоположном направлении? Вторая возможность оказы­вается более верной. Если представить экономическое развитие во времени схематично, то это не будет ни прямая линия (А), ни спираль (Б), восходящая или постоянно нисходящая. Оно скорее ближе к изоб­ражению (В), которое не имеет какого-либо постоянного направления (см. диаграмма 1).

Приведем некоторые аргументы в поддержку этой гипотезы.

Прежде всего отметим, что экономическая история семьи, или ко­рпорации, или любой другой экономической организации показывает, что среди таких групп не существовало ни одной, которая бы непрерывно экономически росла. Спустя короткий или длительный промежуток вре­мени, при жизни одного или нескольких поколений, возрастающая те­нденция вытеснялась ей противоположной. Многие богатые семьи, фирмы, корпорации, города, области в древности и в средние века, да и в Новое время становились бедными и исчезали с вершин финансовой пирамиды. Среди существующих магнатов в Европе и Америке найдется немного, если они вообще есть, кроме, пожалуй, некоторых королевских семейств, которые были богатыми два или три века тому назад и богатели непрерывно все это время. Подавляющее большинство, если не все, воистину богатейшие семьи появились за последние два века или даже за последние два десятилетия. Все богатые кланы прошлого исчезли или обеднели. Это значит, что после периода обогащения наступил период обнищания. Кажется, что сходную судьбу имели многие фи­нансовые корпорации, фирмы и дома. Если такова судьба этих социальных групп, почему судьба нации в целом должна быть иной?¹

Во-вторых, судьба многих наций прошлого свидетельствует, что они в более широком масштабе повторяют судьбу малых социальных групп. Сколь недостаточным ни было бы наше знание экономической истории Древнего Египта, Китая, Вавилона, Персии, Греции, Рима, Венеции или других итальянских республик средневековья, очевидным остается факт, что все эти нации имели множество "подъемов"² и "падений" в истории их экономического процветания, пока наконец некоторые из них вовсе не обнищали. А не было ли в истории современных держав тех же "подъемов" и "падений"? Не были ли типичными и для них годы острейшего голода, за которыми следовало относительное процветание, десятилетия экономи­ческого благополучия, вытесняемые десятилетиями бедствий, периоды на­копления богатств, сменяемые периодами его растраты?

Касаясь экономического статуса больших масс населения, непохожих друг на друга, можно утверждать это с достаточной степенью уверенности. Известно, что экономическое положение масс в Древнем Египте в период между XIII и XIX династиями и после Сети II, да и в более поздний птолемеевский период², резко ухудшилось по сравнению с предшеству­ющими периодами³*.

¹ По удачному замечанию В. Парето, разница лишь в продолжительности цикла; он громаден для человечества, меньше, но все еще значителен для наций, крайне мал и незаметен для семьи или небольшой социальной группы. См.: Pareto V. Traite... P. 1530 ff.

² Тураев Б. А. Древний Египет. Пг., 1922. С. 70; Breasted J. H. History of the Ancient Egyptians. Chicago. 1911. P. 155, 161, 174, 332; RostovzeffM. I. A Large Estate in Egypt. Madison, 1922; Petrie W. M. F. Revolution of Civilization. L., 1922.

³ *XIII -XIX династии — приблизительно с 1785 по 1200 г. до н. э.; Сети II — фараон XIX династии (XIII в. до н. э.); период правления Птолемеев в Египте — 305—31 гг. до н. э.

Подобные периоды голода и обнищания наблю­дались и в истории древнего и средневекового Китая, которые продолжают повторяться и в наши дни¹. Подобные колебания были и в истории Древней Греции и Рима. В качестве примера крупного экономического упадка во многих полисах Греции можно привести VII век до нашей эры; далее — время окончания Пелопонесской войны; и наконец, III век до нашей эры — Афины стали богатейшим полисом после греко-персидских войн и бедным после поражения на Сицилии². Спарта разбогатела в период своего господ­ства на Балканах (конец V в. до н. э.) и стала бедной после битвы при Левктрах (371 г. до н. э.). В истории Рима в качестве примера периодов упадка вспомним II—I века до нашей эры и IV—V века нашей эры³. Подобные "подъемы" и "падения" происходили неоднократно в истории экономического положения масс в Англии. Франции, Германии, России и во многих других странах. Они достаточно хорошо известны, чтобы говорить о них детально. Но особенно важен тот факт, что во многих прошлых обществах, как и, впрочем, в ныне существующих, конечные или более поздние этапы истории были скорее в экономическом отношении скромнее, чем предшествующие периоды. Если дело обстоит именно так, то эти исторические; факты не дают никакого основания допустить наличие постоянной тенденции в каком-либо направлении.

В-третьих, следующие расчеты также свидетельствуют против гипотезы непрерывного увеличения материальных ценностей с течением времени. Один сантим, вложенный с четырехпроцентной прибылью во времена Иисуса Христа, принес бы в 1900 году огромный капитал, выражающийся суммой в 2 308 500 000 000 000 000 000 000 000 000 франков. Если и предположить, что земля состоит из чистого золота, то понадобилось бы более 30 "золотых" планет, дабы предоставить эту огромную сумму денег. Реальная ситуация, как мы знаем, далека от представленной. Во времена Христа громадные капиталы концентрировались в руках отдельных лиц, но они тем не менее не составили бы суммы материальных ценностей, даже отдаленно приближающейся к приведенной выше. Сумма в сто тысяч франков, вложенная с трехпроцентной прибылью во времена Христа, возросла бы до 226 биллионов франков в первые пять веков — состояние, близкое национальному богатству Франции в настоящее время. Так как реальное количество материальных ценностей несравнимо меньше, чем оно было бы в соответствии с этими расчетами, то отсюда следует, что уровень их роста был намного меньше предполагаемого и что периоды накопления богатств сопровождались периодами его растраты и уничтожения⁴.

В-четвертых, гипотеза цикличности подтверждается фактом деловых циклов. Существование "мелких деловых циклов" (периоды в 3—5, 7—8, 10—12 лет) в настоящий момент не вызывает сомнений.

Разные точки зрения существуют только по поводу продолжительности цикла⁵. "Изменение, которое происходит, представляет собой последовате­льность скачков или рывков, периодов быстрого возрастания, сменяемых

¹ U-e М. Р. И. The Economic History of China. N. Y., 1921. P. 40--121; Chen Huan Chang. The Economic Principles of Confucius. N. Y., 1911. Vol. 2. P. 507 ff.; Grousset R. Histoire dc TAsie. P., 1922. Vol. 2. P. 179 ff., 249 ff., 331 ff.

² См.: Аристотель. Афинская полития. Гл. 28-—29.

³ Что касается истории Греции и Рима, то обратитесь к любому фундаментальному исследованию по античной истории и в особенности к трудам по социально-экономической истории К. Белоха, Р. Пёльмана, Д. Бьюри, П. Гиро, Т. Моммзена, М. И. Ростовцева и многих других ученых, цитированных в этой книге.

⁴ Pareto V. Traite... Vol. 2. P. 1528 ff.

⁵ Aftalion. Les Crises periodiques de surproduction. P., 1913; Robertson. A Study of Industrial Fluctuation; Mitchell W. Business Cycles. N. Y.. 1913; Moore H. L. Economic Cycles. N. Y., 1914.

периодами стагнации или даже упадка"¹. Но был ли прогресс второй половины XIX века в целом частью более крупного цикла? Теория профес­сора Н. Кондратьева отвечает на этот вопрос утвердительно. Кроме упо­мянутых выше мелких циклов он обнаружил наличие более крупных циклов — продолжительностью от 40 до 60 лет². Это есть прямое подтвер­ждение гипотезы, что вышеупомянутая прогрессивная тенденция второй половины XIX века была только частью долговременного цикла. Но к чему останавливаться на подобной цикличности, а не перейти к еще более крупным экономическим изменениям? Если их периодичность трудно до­казать³, то существование долговременных экономических "подъемов" и "падений" не вызывает никаких сомнений. История любой страны, взятая за довольно длинный промежуток времени, показывает это с достаточной степенью достоверности.

В-пятых, замедление и приостановка роста среднего уровня реального дохода в Англии, Франции и Германии начиная приблизительно с начала XX века⁴, явное обнищание населения во время и сразу после мировой войны — безусловные симптомы по крайней мере значительного и временного реверсивного движения.

В-шестых, "закон сокращения доходов действует неумолимо. Чем больше людей населяют нашу землю, тем меньше получает каждый от природы для поддержания своего существования. По достижении определенной плотности большие массы людей приходят к большей бедности. Изобретения и открытия могут оттянуть, но не могут предотвратить день расплаты"⁵. Верно то, что уровень рождаемости в европейских странах и в Америке понизился, но не настолько, чтобы приостановить рост населения в них; он еще достаточно высок в славянских странах, не говоря уж об Азиатском материке. Верно и то, что изобретений становится все больше и больше, но, несмотря на это. они еще не гарантируют высокий уровень жизни для каждого в нашем мире, даже просто в Европе. Эти причины объясняют, по-моему, почему гипотеза непре­рывного увеличения среднего дохода (или непрерывного уменьшения) неправ­доподобна и почему гипотеза мелких и крупных экономических циклов кажется мне более корректной. Когда нам говоря!, что уровень жизни среднего парижанина почти столь же высок, как и короля Франции Карла IV⁶, и когда мы видим резкий и удивительный взлет современной технологии производства, то нам воистину трудно допустить, что все это может удариться о стену и развалиться на куски. Но тем не менее годы мировой войны и особенно годы революций показали, как легко богатство и даже любые крохотные завоевания цивилизации могут быть разрушены в период, равный приблизительно дюжине лет.

¹ Pigou А. С. The Economics of Welfare. Cambridge, 1920. P. 799.

² См.: Кондратьев Н. Большие циклы конъюнктуры /,/ Вопросы конъюнктуры. 1925. № 1.

³ В последние годы все возрастает число работ, утверждающих наличность периодических циклов в различных сферах социальной жизни. О. Лоренц, Дж. Феррари настаивают на циклах периодичностью в 100—125 лет; К. Джоэлъ, В. Шерер устанавливают циклы в 300 лет; другие, как Миллард, — в 500 лет; Дж. Браунли — в 200 лет. Однако наряду с периодическими циклами многие исследователи фиксируют и непериодические долговременные циклы, охватывающие многие социальные процессы (Парето, Сензини, Спенсер, Шмоллер, Хайзен, Аммон, Шпенглер, Огбурн и другие). И если в периодичности долговременных циклов можно усомниться, то наличие долговременных флуктуации — факт реальности. См.: Sorokin P. A Survey of the Cyclical Conceptions of Social and
Historical Process // Social Forces. 1927. Vol. 5.

⁴ Bowley A. L. The Division of the Product of Industry. Oxford, 1919. P. 58.

⁵ King W. I. The Wealth... P. 176.

⁶ D'Avenel. Le mechanisme de la vie moderne. P., 1908. P. 158—159.

С другой стороны, именно нашему времени довелось открыть многае цивилизации прошлого. И чем больше мы изучаем их, тем более ошибочным оказывается мнение о том, что якобы до XIX века не существовало ничего, кроме примитивной культуры и примитивных экономических организаций. Даже цивилизации, век которых прошел многие тысячелетия тому назад, были в определенных отношениях блистательными. И все же их блеск угас, они перестали процветать, а их богатства исчезли. Но это вовсе не значит, что раз они были разрушены, то та же судьба ожидает и нас, так же как и не дает оснований думать, что теперешние европейские страны и Америка являются неким исключением из правила.

Нас могут спросить: как же тогда быть с развитием прогресса по спирали? Но если под прогрессом понимать спираль постоянного улучшения экономи­ческого положения, то такая гипотеза еще никем и ничем не доказана. Единственно возможное доказательство этой гапотезы — экономический прогресс в некоторых европейских странах, да и то лишь во второй половине XIX века. Но, согласно вышеприведенным соображениям, и этот факт не подтверждает данной гипотезы. К этому же следует добавить, что одна и та же тенденция в одно и то же время не наблюдалась среди большинства азиатских, африканских и других народов. Более того, часть европейского благополучия была достигнута ценой эксплуатации населения отсталых и менее развитых стран. Аборигенное население Новой Зеландии в 1844 году составляло 104 тысячи; в 1858 году — 55 467; а к 1864 году их число сократилось до 47 тысяч. Та же тенденция наблюдается в демографических процессах Таити, Фиджи и других частей Океании¹. И это лишь малая доля из безграничного числа подобных фактов. Что они означают и зачем они были упомянуты? Да потому, что они убедительно показывают, что вместо улучшения уровень экономического и социального благосостояния этих народов ухудшался и при­вел к их уничтожению и что экономическое процветание в Европе в XIX веке частично обязано эксплуатации и колониальному грабежу. То, что было благом для одной группы, оказалось разрушительным для другой. Игнориро­вать все эти группы — сотни миллионов жителей Индии, Монголии, Африки, Китая, туземцев всех неевропейских стран и островов, по крайней мере те из них, которым прогресс в Европе стоил очень дорого и которые едва ли улучшили свой уровень жизни за последнее столетие, — игнорировать их и настаивать на "непрерывном прогрессе по спирали" только на основании некоторых европейских стран — значит быть совершенно субъективным, пристрастным и фантазером. Множество примитивных и цивилизованных обществ прошлого, которые закончили свою экономическую историю нище­той и бедностью, решительно не позволяют нам говорить о каком-либо законе прогресса "по спирали или не по спирали" для всех обществ². В лучшем случае такой прогресс оказывался местным и временным явлением.

¹ См.: Арнольди-Лавров. Цивилизация и дикие племена. Спб., 1904. С. 141—М8; Triggs. The Decay of Aboriginal Races // Open Court. 1912. № 10.

² Мне думается, что цитата из труда "Византизм и славянство" выдающегося русского мыслителя К. Леонтьева подтвердит эту мысль: "Нет ничего страшного или ошибочного полагать, что Моисей пересекал Синай, что греки строили свои акрополи, римляне вели пунические войны, что великий Александр Македонский пересекал Граник и выиграл сражение при Гавгамелах, что апостолы проповедовали, мученики страдали, поэты пели свои песни, великие художники писали свои картины, рыцари сражались на турнирах только лишь для того, чтобы современные французские, прусские или русские буржуа в их безобразных и комичных одеяниях могли бы извлекать свою выгоду и в удовольствие существовать на руинах этого былого великолепия! Это было бы великим позором человечеству, если все обернулось бы именно таким образом".

Резюме

1. Средний уровень благосостояния и дохода изменяется от группы к группе, от общества к обществу.

2. Средний уровень благосостояния и дохода варьируется внутри общества или группы в-разные периоды времени. Едва ли существует какая-либо постоянная тенденция в этих колебаниях. Все направления — вниз или вверх — могут быть "направлениями" только в очень относительном смысле (темпоральны и локальны).

3. Если их рассматривать с точки зрения более длительного периода, они скорее всего являют собой часть более длительного временного цикла.

3. Под этим углом зрения различаются следующие временные циклы: малые деловые и более крупные в социальной сфере и в экономическом развитии.

4. Тенденция увеличения среднего уровня благосостояния и дохода во второй половине XIX века в Европе и Америке является, вероятнее всего, частью такого крупного экономического цикла.

5. Теория бесконечного экономического прогресса ошибочна.