Великий агитатор и пропагандист большевизма

С 1893 года я работал на заводе Ротшиль­да в Батуме.

Трудно передать, как тяжело приходилось рабочим. Работали по пятнадцать-шестнадцать часов в сутки, без отдыха, без просвета. За малейшее неповиновение начальству штрафовали, а не­редко били.

Особенно плохо приходилось рабочим-аджарцам. К нечеловеческой эксплоатации прибавлялось гонение на национальной почве. Даже поступить на завод трудно было аджарцу, не дав предварительно взятку.

Все это вызывало возмущение рабочих. Но это воз­мущение и недовольство не выливалось в организован­ную борьбу, потому что до приезда товарища Сталина в Батум никакой подлинно революционной работы среди рабочих завода не велось.

Только в 1901 году рабочие завода почувствова­ли чью-то крепкую организующую руку, которая умело направляла рабочих, объединяла их выступле­ния.

Это была рука товарища Сталина, с первого же дня после приезда в Батум проводившего огромную рабо­ту по организации революционной борьбы рабочего класса.

Товарищ Сталин в короткое время организовал це­лый ряд социал-демократических кружков, в которые вовлек передовых рабочих заводов Манташева и Сидеридиса. Входил в эти кружки и ряд рабочих нашего завода. При этом товарищ Сталин особо подчеркивал необходимость вовлечения в кружки рабочих различ­ных национальностей, задачу интернационального вос­питания трудящихся.

Однажды, в конце 1901 года, рабочий нашего заво­да Порфирий Куридзе сказал мне, что у него на квар­тире в Барцхане состоится собрание рабочих, на кото­ром выступит известный революционер, приехавший из Тифлиса. Порфирий пригласил и меня притти на это собрание. А должен сказатъ, что до этого я никогда не слышал революционных речей.

В назначенный день я пришел к Куридзе в Барцхану — на окраину Батума. Я думал, что приду рань­ше всех. Каково же было мое удивление, когда я уви­дел, что вся комната уже заполнена рабочими, кото­рые, тесно сгруппировавшись вокруг молодого чело­века, внимательно слушали его слова. Это товарищ Ста­лин проводил собрание одного из своих кружков.

С первых же услышанных мною слов товарища Сталина я понял, почему так внимательно слушали его рабочие.

Он говорил о близких рабочему сердцу вещах, о причинах того, почему рабочие, работая сверх своих сил, получают за это гроши, которых еле хватает на то, чтобы не умереть от голода.

Товарищ Сталин был прекрасно связан с массами ра­бочих и детально знал жизнь рабочих. Все, что он объ­яснял, он тесно связывал с конкретными фактами из жиз­ни рабочих, и оттого его речь была так понятна нам.

Он рассказывал нам о революционных выступле­ниях рабочих в других городах, говорил, что и мы, батумские рабочие, должны организоваться и высту­пить на борьбу с самодержавием, против капиталистов.

В конце собрания товарищ Сталин сказал, что каж­дый из нас, присутствовавших на собрании, должен сам научиться организовывать работу среди рабочих. И в качестве первой проверки нашего умения работать для революционного дела он предложил тайно орга­низовать сбор денег в фонд помощи рабочим на слу­чай забастовки. Это поручение я, как и многие другие товарищи, выполнил. Деньги нам крепко пригодились потом, когда под руководством товарища Сталина на заводе была организована крупная забастовка. Собран­ные деньги мы называли боевым фондом.

Но товарищ. Сталин проводил огромную работу не только среди рабочих Батума. Как я узнал потом от од­ного из наших рабочих — Серата Бакуридзе, товарищ Сталин провел в лесу подпольное собрание крестьян - аджарцев села Орта-Батум, проводил собрания крестьян и в других селах. И везде его слова зажигали массы на борьбу, звали к революционным выступлениям.

Много лет прошло с тех пор, как я слушал вдох­новенную речь товарища Сталина. Но никогда не из­гладится из моей памяти величественный образ чело­века, который в мрачном подполье еще тридцать пять, лет назад звал трудящихся на борьбу за то, что теперь навсегда завоевано под его водительством проч­но и нерушимо народами Советской страны.

КОТЭ КАЛАНДАРОВ

СТАЛИНСКАЯ ШКОЛА БОРЬБЫ

В 1897—1898 годах я работал на мосто­строительном заводе Карапетова в Тиф­лисе слесарем в инструментальном цехе. Однажды разметчик,—к сожалению, я не помню его фамилии, — спросил, не хочу ли я зани­маться самообразованием. В те годы в Тифлисе были отдельные кружки, воскресные школы для рабочих, в которых рабочих знакомили с астрономией, геогра­фией, литературой и т. п.

Я охотно согласился, и наш разметчик повел меня к себе на квартиру, помещавшуюся по Авчальской (ныне Советской) улице. Здесь были шесть товарищей с различных заводов.

Руководил этим кружком товарищ Coco.

Сталин знакомил нас с «механикой» капиталистиче­ского строя, рассказывал о рабочем движении, о том, что улучшение экономического положения рабочих не­возможно без политической борьбы против царского самодержавия.

Эти беседы товарища Сталина в нашем кружке становились все увлекательнее. Он умел говорить так просто, с огромным знанием вопроса; к тому же товарищ Coco был очень остроумным собеседником. И еще одно — здесь, на этих занятиях, мы получали от него разъяснения по всем вопросам, возникавшим у нас в повседневной работе, в наших беседах с това­рищами на заводе.

Занятия нашего кружка продолжались свыше года; в течение этого времени мы многому научились, и все, что мы узнали, было совершенно ново для нас и так непохоже на то, что обычно рассказывали нам в вос­кресных школах.

Памятна забастовка железнодорожных рабочих 1900 года в Тифлисе. Во время этой забастовки, в чис­ле других товарищей, я был арестован. Спустя месяца три, выйдя из тюрьмы, в поисках работы я поехал в Каре, но, не устроившись там, переехал в Батум.

Здесь устроился слесарем на заводе Манташева. Поселился я в квартире Коция Канделаки, также рабо­тавшего на этом заводе.

Это были тяжелые годы — изнурительная работа на заводе, мизерная заработная плата, штрафы, увечья, которые рабочие получали вследствие отсутствия тех­нического надзора, и бесконечные соглядатаи, которые доносили администрации обо всем, что слышали в ра­бочей среде.

До приезда товарища Сталина в Батуме не было массового движения рабочих.

Сталин приехал в Батум в ноябре 1901 года. Он устроился в нашей квартире.

В первые же дни товарищ Coco устанавливает связь с передовыми рабочими заводов Ротшильда, Манташе­ва, Сидеридиса, и таким образом под его руководством организуется первый рабочий кружок, в состав кото­рого входило человек пятнадцать.

Я вспоминаю, как однажды недалеко от вокзала состоялась встреча и беседа Сталина с членами кружка.

С какой жадностью ловили рабочие каждое сталин­ское слово! И это понятно, ибо он один, как никто другой, умел вплотную подвести рабочего к насущ­ным задачам рабочего движения.

К тому же надо иметь в виду, что товарищ Сосо говорил всегда увлекательно, просто, все время обра­щаясь к примерам и фактам. Тесным кольцом окружив товарища Сталина, мы обычно с волнением слушали его ясные, простые речи. Он говорил о мелочах нашей рабочей жизни, о прибылях капиталистов, о том, как они получают эти прибыли за счет эксплоатации рабо­чих, о самодержавии, о духовенстве. Мы расходились бодрые поздно ночью.

Эти беседы снискали глубокую любовь рабочих к Сталину. Работа в отдельных кружках, систематиче­ские беседы Сталина с передовыми рабочими уже э 1901 году позволили нам созвать первую массовую сходку. Сходка эта состоялась на площадке, рядом с заво­дом Цовьянова, ночью. Собралось двести-триста рабо­чих с заводов Ротшильда, Манташева и др. Поодаль от площадки, на горке, находились батарейные прожек­торы.

Рабочие приготовились к беседе. И вот поднялся Сталин. Прозвучали первые слова его увлекательной, убежденной речи. Он призывает рабочих к беспощад­ной борьбе с самодержавием и капиталистами. В это время луч прожектора, бороздя небо, внезапно снопом падает на площадку, на которой разместились рабочие, и освещает фигуру Сталина. Мы, признаться, были встревожены — нас могли заметить и окружить. Но Сталин спокойно закончил фразу, и мы разошлись, унося с собою волнующие мысли и решимость к борьбе. В том же году в Чаоба, за холерными бараками, на поляне, окруженной кустарниками, ночью состоялась новая массовая сходка рабочих. Собралось человек двести. Мы подходили по два-три человека, шли разными дорогами. На пути к месту сходки были рас­ставлены дозоры. Собрание продолжалось более часа. Сталин выступил с речью, продолжавшейся минут тридцать.

Эти сходки, организованные под руководством Ста­лина, показали нам, каким блестящим конспиратором был товарищ Coco. Маленькая деталь: он появлялся на собраниях иногда в башлыке, повязанном по-ад­жарски, иногда в шляпе и большей частью с кашне.

На нашей квартире, в доме № 13, по Пушкинской улице, Сталин жил около двух месяцев, затем перешел к братьям Иллариону и Дариспану Дарахвелидзе. С ним перешел и Коция Канделаки. Дело в том, что ря­дом с домом, в котором мы жили, поселился около­точный надзиратель Инцкирвели. Нам такое «сосед­ство» нисколько не улыбалось, и мы, посоветовавшись со Сталиным, решили переменить квартиру. Я пере­ехал в Барцханы.

Мне хочется рассказать об одном интересном эпи­зоде. Рабочие Котрикадзе и Куридзе, увидев, что у то­варища Coco износились ботинки, решили купить ему новые. Coco решительно отклонил их предложение.

— Подарок ваш, — сказал он, — приму тогда, ког­да у вас самих будет лучшая обувь.

Еще до приезда Сталина в Батум мы сумели накопить небольшой запас шрифтов, которые наборщики С. Тодрия и другие проносили в карманах. Эти шриф­ты нам пригодились для нашей подпольной типогра­фии, организованной Сталиным. Части для этой типо­графии изготовлялись мною и Датия Ломтатидзе. Мы свозили эти части на дрогах, на которых обычно вы­возили опилки с завода.

Не было ни одного события — крупного или мало­го — в нашей жизни того периода, в котором бы Ста­лин не принимал непосредственного участия. Напри­мер, помню такой случай в 1902 году: произошел по­жар в лесном отделе завода Ротшильда. Тревожные гудки. Рабочие высыпали с завода. Пламя разрас­тается. Администрация предлагает рабочим принять участие в тушении пожара, обещая за это особое воз­награждение. Однако, после того как пожар был по­тушен, рабочим отказали в выдаче обещанного воз­награждения. Это вызвало волнение среди рабочих. По предложению Сталина мы настояли на своих тре­бованиях и добились их удовлетворения.

Товарищ Сталин в те годы, на заре революцион­ного движения, звал нас к счастливой, радостной жизни.

Эта счастливая, радостная жизнь для нас настала.

И. ДАРАХВЕЛИДЗЕ

Д. ВАДАЧКОРИЯ

БАТУМСКОЕ ПОДПОЛЬЕ

Сарый рабочий Илларион Михайлович Дарахвелидзе рассказывает:

«До приезда товарища Сталина в Батум я работал в 1899—1900 годы на заводе Манташева, считался передовым рабочим, аккуратно по­сещал воскресную школу. В этой воскресной школе нас обучали грамоте и рассказывали нам о мироздании: какова форма земли, как земля движется вокруг своей оси и солнца, как далеко отстоят от земли луна и солнце, что такое планета и т. д.

В конце ноября я как-то встретился с товарищем Коция Канделаки. Он сообщил мне, что из Тифлиса приехал пропагандист и хочет провести несколько бе­сед с рабочими. Товарищ Канделаки просил меня по­добрать группу передовых рабочих и на другой день вечером собраться в доме товарища Доментия Вадачкория.

В назначенное время все мы, рабочие, были в сбо­ре. Пришел Канделаки и привел с собой молодого че­ловека. Это был товарищ Coco — Сталин.

Товарищ Coco был очень начитанным пропаганди­стом и с первых же слов завладел нашим вниманием.

Еще бы!

О таких интересных вещах он рассказывал, гово­рил так убедительно и ярко, что можно было его слу­шать без конца. То, о чем говорил товарищ Coco, было для нас новостью, ранее никогда не слышанной нами.

Впервые от него мы узнали о классах общества, узнали, что, борясь со своими угнетателями, рабочие в первую голову должны бороться за свержение суще­ствующего строя.

Необходимо отметить, что товарищ Coco был боль­шим конспиратором. Мы каждый раз собирались на новой квартире.

Не было случая, чтобы товарищ Coco пропустил занятия: с большой аккуратностью он появлялся ровно в назначенное время и без лишних слов приступал к делу, дорожа и своим, и чужим временем.

На первом же занятии он предложил нам собрать с рабочих по двадцать копеек для оказания помощи многосемейным рабочим в случае забастовки. Это его предложение понравилось всем нам. Затем сбор взно­сов вошел уже в систему: с каждой получки мы пла­тили кассиру организации по два процента.

С января 1902 года вплоть до своего ареста то­варищ Сталин жил в нашем доме. Я имел возмож­ность присмотреться к товарищу Сталину, ближе узнать его.

Почти не проходило дня, чтобы к вечеру товарищ Сталин не торопился на кружок. Иногда в один день он успевал проводить занятия в двух кружках.

Наблюдая за его рабочим днем, я удивлялся его энергии. Мне кажется, он отдыхал только за чаем или обедом. Остальное время, вплоть до глубокой ночи, занимался: читал много, писал и в назначенное время уходил на кружки.

В январе 1902 года товарищ Сталин на несколько дней уехал в Тифлис. Оказывается, он ездил в Тиф­лис за частями типографского станка и шрифтами на трех языках: русском, грузинском и армянском. С по­мощью рабочих завода Ротшильда станок был собран и «производство» пущено на полный ход. Сталин пи­сал прокламации, некто Георгий (фамилии не помню) набирал, а все мы со Сталиным вместе печатали: по­очередно крутили колесо пресса.

Под непосредственным руководством товарища Ста­лина была организована и блестяще проведена заба­стовка рабочих завода Манташева. Мы тогда поняли, что слова товарища Сталина не расходятся с делом и что он ничего общего не имеет с теми учителями и пропагандистами, будущими меньшевиками, которые до него учили нас одной лишь географии, астрономии. Мы поняли, что под руководством Сталина можно одержать победы значительнее и крупнее, чем победа над одним заводчиком.

И мы крепко полюбили нашего Coco.

Однако полиция и жандармерия зашевелились.

Во всех «беспорядках» батумских рабочих они по­чувствовали чью-то опытную руку. Стали искать ви­новника и «смутьяна» батумских рабочих, и вот 5 апреля на моей квартире арестовали товарища Ста­лина, Коция Канделаки и моего брата Дариспана.

Зная, что мы — его кружковцы — остались без ру­ководителя, зная также и то, что нами попытаются завладеть бывшие наши учителя из воскресной шко­лы, товарищ Сталин не порывал с нами связи и на­правлял нашу работу из тюрьмы.

Работа товарища Сталина в Батуме революциони­зировала всю массу батумских рабочих и подняла ее на борьбу с царизмом. Во всей своей тогдашней работе товарищ Сталин показал качества искусного пропаган­диста, организатора пролетариата, воспитывавшего его в духе беззаветной преданности делу пролетарской революции».

★

Батумский рабочий Доментий Алмасханович Вадачкория рассказывает:

«Мне было четырнадцать лет, когда, гонимый нуж­дой, я приехал в Батум из Ланчхутского района в поисках заработка.

Девятнадцати лет я поступил на нефтеразливочный завод Манташева. Тяжело было тогда работать на за­воде. С шести часов утра до восьми-десяти часов ве­чера продолжался наш рабочий день. Особенно дони­мали нас штрафы: чуть опоздаешь на работу — штраф, сделал не так — штраф, возразил мастеру — штраф. Словом, штрафовали нас и без всякого повода. От получки ничего не оставалось...

Некоторое разнообразие в нашу тяжелую жизнь вносила существовавшая тогда в Батуме воскресная школа. Посещая ее, мы, рабочие, могли здесь отвести душу, поговорить друг с другом о своих нуждах, не боясь быть оштрафованными. В школе же нас учили всему, кроме самого главного — как улучшить свое по­ложение, свою тяжелую жизнь.

Вспоминаю первую встречу со Сталиным. Это было в конце ноября (числа не помню) 1901 года.

Как-то на улице я встретил Коция Канделаки. Он сказал мне, чтобы я отобрал несколько передовых ра­бочих и пригласил к себе домой на очень интересную беседу, которую будет проводить один студент, при­ехавший из Тифлиса.

На другой же день вечером моя маленькая комната была заполнена рабочими манташевского завода.

Вместе с Коция Канделаки пришел молодой чело­век, впоследствии оказавшийся товарищем Сталиным.

Мне сейчас живо вспоминается, о каких увлекатель­ных вещах он говорил!

Мы, слушавшие товарища Coco, как бы прозрели

Он подробно и убедительно разъяснял нам, что ра­бочие производят все, но сами ничего не имеют, что интересы наши прямо противоположны интересам бур­жуазии, что никакого улучшения не будет до тех пор, пока мы, рабочие, объединившись, не свергнем царя.

Ничего подобного ни от кого мы не слыхали!

Товарищ Сталин обязал каждого из нас подобрать других надежных рабочих в кружок. Кроме того он требовал, чтобы мы, со своей стороны, вели на заводе такие же беседы с остальными рабочими, как он с нами.

Интерес к беседам был настолько велик, что мы всегда с нетерпением ждали дня занятий кружка.

Пропаганда революционных идей среди манташевских рабочих не прошла даром. Рабочие воспрянули духом, почувствовали себя сильнее, крепче и готовы были к революционному действию.

Под руководством Сталина мы организованно предъявили администрации завода весьма скромные вначале требования: отказ от ночных работ, один день еженедельного отдыха, вежливое обращение с ра­бочими. В ответ на эти наши требования администра­ция завода прибегла к репрессиям: часть рабочих уво­лила, кое-кого арестовала и т. д. На это мы ответили забастовкой. Не добившись ничего репрессиями, через десять дней администрация изъявила желание вступить с нами в переговоры.

Товарищ Сталин, все время руководивший нашей забастовкой, предложил нам дополнительно включить в требования следующие пункты: оплатить вынужден­ный прогул, вернуть рабочим всю штрафную сумму, взысканную с них, и провести прибавку зарплаты на тридцать процентов.

Сталин подбадривал рабочих, уверяя, что админи­страция вынуждена будет пойти на уступки. Так и слу­чилось. Мы выиграли забастовку, одержали полную победу над капиталистом!

Этот многозначительный случай — победа рабочих над капиталистом — не остался без последствий.

Весть о победе манташевских рабочих над хозяй­чиком быстро облетела все предприятия Батума. Рабо­чие заводов Ротшильда, Сидеридиса и других стали волноваться, предъявлять хозяйчикам политические и экономические требования.

В другой раз, на квартире у меня обсуждался во­прос об освобождении тридцати двух арестованных рабочих завода Ротшильда. Еще днем губернатор обе­щал демонстрации рабочих, организованной товари­щем Сталиным, освободить рабочих завтра, т. е. 9 марта. Сталин, как всегда, не верил никаким обеща­ниям, исходившим от царских сатрапов, и потому предложил нам собраться вечером поговорить и наме­тить порядок действий на завтра.

Я и Георгий Мелуа говорили, что раз губернатор обещал, — он сдержит свое слово и действительно ос­вободит рабочих.

Совершенно иного мнения был Сталин.

Он предлагал на завтра организовать еще более внушительную демонстрацию, чем это было сегодня, и силой освободить арестованных рабочих.

Я возражал против демонстрации, против насиль­ственного освобождения арестованных, полагаясь на «честное слово» губернатора. Тогда товарищ Сталин рассердился и сказал мне:

—Ты никогда не будешь революционером!

Губернатор, вместо освобождения рабочих, встре­тил нас градом пуль.

Похороны жертв 9 марта товарищ Сталин исполь­зовал для еще большего разжигания ненависти рабо­чих масс к самодержавию. Это была грандиозная по­литическая демонстрация!

По поводу событий 9 марта товарищ Сталин напи­сал прокламацию, которая сыграла большую роль в деле революционизирования не только рабочих, но также и крестьянства всей западной Грузии.

Несколько десятков лет прошло с того времени, но мы, живые свидетели бурной революционной дея­тельности товарища Сталина в Батуме, всегда с вели­кой любовью вспоминаем облик любимого учителя, вождя и заботливого нашего друга».

О. ИНЖЕРАБЯН

ОГНЕННЫЕ СТАЛИНСКИЕ СЛОВА

Весть о том, что в ночь на 8 марта на за­воде Ротшильда полиция арестовала груп­пу рабочих, быстро облетела предприятия. Батума.

Я тогда работал на заводе Хачатурова.

Помню, как взволновало наших рабочих это сообще­ние.

Нас не могли удивить никакие оскорбления, нано­сившиеся рабочим на заводе, никакие лишения. Но тут несколько десятков наших товарищей полиция арестовала для высылки по этапу только за то, что они осмелились потребовать некоторого улучшения ус­ловий работы и жизни.

Возмущению рабочих завода Хачатурова не было границ. Нужна была маленькая искра, чтобы зажечь пламя, чтобы заставить рабочих громко заговорить о своей солидарности с товарищами.

И, когда нам, каждому в отдельности, сообщи­ли, что завтра, 9 марта, организуется демонстрация за освобождение арестованных, мы решили вый­ти на улицу вместе с рабочими других заводов Ба­тума.

Мы тогда еще не знали, что эту демонстрацию ор­ганизовал товарищ Сталин. Но по тому, как быстро передали нам сообщение о демонстрации, как она го­товилась, мы поняли, что руководит ею очень сильный, опытный организатор, который лучше всех знает, ку­да и как вести дело...

Демонстрации 9 марта 1902 года я никогда не за­буду. Огромные массы рабочих запрудили улицу по направлению к пересыльным казармам, где находились арестованные рабочие. Впереди группы рабочих в де­монстрации шел товарищ Сталин.

Демонстрация вплотную приблизилась к солдатам, державшим наготове винтовки, направленные на нас.

Их начальник, офицер Антадзе, потребовал, чтобы демонстрация разошлась, иначе он прикажет стре­лять.

Первое мгновение некоторые рабочие, среди кото­рых был и я, заколебались. Но над демонстрацией пронесся громкий голос, призывавший нас не расхо­диться, еще решительнее требовать освобождения аре­стованных.

С этим призывом обратился к демонстрантам това­рищ Сталин.

Его огненные слова сцементировали демонстрацию, и никто не отошел.

Наоборот, многие рабочие стали бросать в офице­ра и солдат камни, решительно требуя освобождения арестованных.

Так я впервые увидел и услышал Сталина.

Демонстрация 9 марта научила рабочих Батума многому. Рабочих встретили штыками, в демонстра­цию стреляли. Правда, многие солдаты стреляли вверх, не желая убивать своих братьев по классу. Но после второго выстрела упал шедший рядом со мной това­рищ мой по заводу, прессовщик Эрмилия Копалейшвили. Царские сатрапы убили его тогда, так же как убили еще тринадцать и ранили несколько десятков рабочих.

Эта демонстрация, организованная и руководимая Сталиным, лишний раз убедила нас в том, что только решительная борьба с самодержавием с оружием в ру­ках приведет трудящихся к победе.

Другой раз я увидел товарища Сталина уже в на­чале 1905 года, когда я работал на втором заводе Манташева. Произошло это так.

Во время короткого перерыва, который давался нам на обед, в столовой собралось много рабочих.

Зашел в столовую и я. В углу комнаты какой-то молодой человек громко спорил с одним меньшевиком. Вокруг споривших постепенно собрались все рабочие. Я сразу не узнал товарища Сталина (на демонстрации я был далеко от него и не сумел хорошо разглядеть), но голос показался мне знакомым. Я спросил у това­рища, кто это.

— Это Coco, руководитель рабочих, — ответил он мне.

Это был товарищ Сталин, в 1904 году бежавший из ссылки.

Товарища Сталина многие рабочие тогда уже хоро­шо знали. О нем говорили как о подлинном руководи­теле и учителе рабочих, стойком защитнике их инте­ресов.

Споря с меньшевиком, товарищ Сталин разоблачал его оппортунистические взгляды, говорил о методах борьбы рабочего класса, указывал, что рабочий класс — это вождь и руководитель революции и его цель — насильственное свержение самодержавия и капиталисти­ческого строя.

Рабочие одобрительно кивали в ответ на слова то­варища Сталина. К концу спора все рабочие, присутст­вовавшие в столовой, сгруппировались вокруг Сталина, слова которого были близки и понятны каждому.

Это посещение завода Манташева товарищем Ста­линым оставило глубокий след во всей жизни наших рабочих. Через некоторое время, следуя совету Стали­на, мы провели забастовку, которая закончилась побе­дой рабочих.

На заре революционного движения в Закавказье то­варищ Сталин указывал рабочим, что, только взяв власть в свои руки, они сумеют добиться свободной жизни, без эксплоатации, без нужды и лишений. И те­перь, когда читаешь великую Сталинскую Конституцию СССР, проникаешься еще большей любовью и предан­ностью к большевистской партии, великому Стали­ну, который в исторических боях ковал счастье трудя­щихся.

Мне уже шестьдесят четыре года, из которых боль­ше пятидесяти лет прошло в труде на батумских пред­приятиях. Я счастлив, что дожил до дней, когда осуще­ствились лучшие наши мечты. Хочется жить и жить, чтобы участвовать в борьбе за новые победы дела Ле­нина — Сталина.

П. Г. КУРИДЗЕ

«СОЛНЦЕ БУДЕТ СИЯТЬ ДЛЯ НАС!»

Условия работы батумских рабочих на неф­тяных предприятиях были очень тяжелы­ми. Мы работали по пятнадцать-шестнадцать часов в сутки, вынужденные простои не оплачивались, заработная плата была нищенской, существовала жесткая система штрафов.

Осенью 1901 года один из наших передовых рево­люционно настроенных рабочих, Коция Канделаки, ска­зал мне, что из Тифлиса приехал партийный работник, пропагандист, который хочет с нами поговорить.

— Подбери наиболее надежных из своих ребят, — сказал мне Канделаки, — и устрой у себя дома собра­ние.

Я поговорил с товарищами, и в назначенное время в мой маленький домишко, находившийся в глухой и от­даленной части города, собралось человек тридцать рабочих.

Прихода тифлисского партийного товарища ждали с нетерпением. Раздался условленный стук, я открыл дверь, и в комнату вошел Коция Канделаки, а за ним наш гость.

Это был молодой человек лет двадцати двух, чер­новолосый, худощавый, с энергичным, резко очерчен­ным лицом.

Это был товарищ Сталин, Coco Джугашвили.

Мы познакомились, и после нескольких общих фраз завязалась оживленная беседа. Его речи привели меня в восхищение. Наконец-то мы поняли, в чем сек­рет эксплоатации, и, самое главное, узнали, что осво­бождение пролетариата есть дело рук самих рабочих. Как ясно, просто и убедительно говорил товарищ Coco; в его словах все раскрывалось само собой — положение рабочего класса, эксплоатация и угнете­ние его буржуазией, союз царя и капиталистов против; рабочих, борьба пролетариата против самодержавия, свержение капиталистического строя, как единствен­ный путь к освобождению.

Часы текли незаметно. Наступил вечер, за ним ночь, а мы все сидели в накуренной комнате, затаив дыхание, и слушали нашего гостя. Но все же нужно было расхо­диться. На прощанье товарищ Coco сказал нам:

— Нужно создать политические кружки. Организуйте несколько небольших кружков, и я буду вести заня­тия.

Мы с радостью приняли это предложение. В корот­кий срок было создано одиннадцать кружков.

Никогда не забудутся эти дни и недели близких встреч с Coco Джугашвили, пламенным и мудрым на­шим учителем. Занятия происходили конспиративно. Сам товарищ Сталин придавал конспирации огромное значение. Если он приходил в пальто, то уходил обя­зательно переодевшись. Он успевал иногда проводить в день два занятия, был аккуратен, никогда не опазды­вал, дорожил и своим временем и нашим. Мы полюби­ли Coco и сильно привязались к нему. Непередаваемая манера обращения с людьми—обаятельная простота, внимательность, умение слушать и с первых слов пости­гать человека — привлекли к нему наши сердца, а его ум, мужественность и смелость воодушевляли нас ре­шимостью итти с ним вместе на борьбу и бороться до победы.

Прошел месяц. Накануне нового года товарищ Ста­лин собрал всех старост кружков и предложил устроить товарищескую встречу нового года. Предложение было встречено с радостью.

В ночь под новый год мы собрались на квартире у Силибистро Ломджария.

Шутки Сталина вызывали взрывы смеха. Все чувст­вовали себя превосходно. Как-то незаметно беседа на­ша перешла на политические темы, и тут снова в насту­пившей тишине взволнованно звучал сталинский голос.

Так просидели мы до рассвета. Когда в окна проник розовый свет зари, Сталин поднял бокал и сказал:

— Ну, вот и рассвет! Скоро встанет солнце. Это солнце будет сиять для нас.

В эту ночь оформилась батумская социал-демократи­ческая организация. Здесь же была выделена руково­дящая партийная группа во главе со Сталиным.

Так мы встретили со Сталиным памятный 1902 год.

События этого года развернулись очень быстро. На­чались они со случайно возникшего пожара на складе завода Ротшильда. Администрация мобилизовала рабо­чих на тушение пожара. Двое суток боролись мы с раз­бушевавшейся стихией, пока не потушили огонь. Мы думали, что эти дни нам будут оплачены, но не тут-то было. Администрация с непревзойденной наглостью зая­вила нам, что «пожар не работа». Как быть? Тут нам на помощь пришел Сталин.

— Идите в контору и требуйте, — сказал он.

После шабаша1 мы собрались у конторы и вызвали директора. Толпа была такая внушительная, что испу­ганный директор выслал приказчика и велел сказать, что за тушение пожара рабочие получат по два рубля. Удовлетворенные этим ответом, мы разошлись.

Эта «двухрублевая победа», как мы ее тогда назва­ли, была нашей первой победой над капиталистами. Сейчас об этом смешно вспоминать, но тогда это была действительно победа. Рабочие стали активнее, почув­ствовали свою силу. Но и администрация кое-что поня­ла. Она увидела, что среди рабочих появился кто-то сильный и авторитетный, который может причинить много неприятностей.

Зашевелилась полиция.

Начались аресты. Вскоре был вывешен приказ об увольнении многих рабочих. В вывешенных списках увольняемых — все сплошь передовые, самые лучшие рабочие. Мы страшно возмутились и решили не допус­кать произвола. Нашего Сталина в этот момент в Батуме не было, он выехал на несколько дней в Тифлис за типографским станком и шрифтом. Его отсутствие нас смущало, без него трудно было решиться на серьезный шаг. Однако сталинская школа говорила нам: «нужно действовать, нужно быть смелым».

Мы приняли решение предъявить дирекции ультима­тум: или все уволенные принимаются обратно—или за­бастовка!

Дирекция ответила отказом, и на заводе вспыхнула забастовка.

К этому времени из Тифлиса подоспел Сталин. Он остановился у Ломджария. Я поспешил к нему, вхожу в комнату и не узнаю — он без усов и бороды. Мелька­ет мысль — «конспирация».

Я показал Сталину текст наших требований. Он одобрил и добавил пункт об оплате вынужденного про­гула. Я усомнился в реальности этого требования, но Сталин рассмеялся:

— Не беспокойся, они напуганы и заплатят.

На другой день мы пошли на завод предъявить свои требования. Из Кутаиса приехал вызванный Ротшиль­дом по телеграфу генерал-губернатор Смагин. Он вы­шел к рабочим, прочел наши требования, рассвирепел и закричал:

— Разойтись!

Мы разошлись, но к работе не приступали.

В ту ночь арестовали тридцать двух рабочих нашего завода. Узнав об этом, Сталин предложил ответить на арест политической демонстрацией.

8 марта 1902 года на улицах Батума состоялась пер­вая политическая демонстрация рабочих, организован­ная товарищем Сталиным.

Мы отправились к тюрьме, где сидели наши товари­щи, с требованием освободить арестованных.

На другой день состоялась новая, еще более внуши­тельная демонстрация, организованная товарищем Ста­линым.

С пением революционных песен двинулись мы к пе­ресыльным казармам.

Снова появились войска, но на этот раз положение было серьезнее.

Мы решили не отступать и во что бы то ни стало добиться освобождения товарищей. Увидев демонстра­цию, заключенные подняли шум и стали ломать двери.

Атмосфера накалялась с каждой секундой. Толпа угрожающе двинулась к воротам тюрьмы.

И тогда раздались выстрелы. Войска стреляли в на­род.

В тот день пролилась рабочая кровь, но мы одержа­ли победу. Этот один день сделал то, чего не могли сделать годы. Рабочие прозрели. Они увидели своего врага во всем его зверином обличии. Политическое соз­нание масс гигантски шагнуло вперед.

Похороны жертв 9 марта вылились в грандиозную демонстрацию, во время которой распространялась зна­менитая прокламация товарища Сталина, сыгравшая ог­ромную революционизирующую роль.

Вскоре после этого товарищ Сталин был арестован. Мы остались без любимого вождя, но, крепко помня его слова и указания, продолжали борьбу, вдохновлен­ные его примером беззаветной преданности делу про­летарской революции.

ВЕРА ЛОМДЖАРИЯ