Будущее финансовой отчетности

В одной статье в «Financial Times» приводились следующие слова Баруха Лева: «Способ, каким мы оцениваем экономику, в результате экономического и научно-технического прогресса может так безнадежно устареть, что, для того чтобы спасти его, может потребоваться революция в бухгалтерском учете».[128]

До сих пор мы пытались предложить в основном способы оценки знаний, предназначенные прежде всего для управления компаниями и внутреннего применения. Можно ли использовать предложенную нами методику для составления внешней отчетности? В конце концов, ежегодно составляются миллионы годовых отчетов – каждый стоимостью 30 дол. за экземпляр, – которые предназначаются для внешнего использования. Немало денег за то, что просто-напросто устарело, является пережитком прошлого и никому особенно не нужно. Так почему же компании их составляют? Годовой отчет pur sang[129]– сегодня один из тех немногих в мире товаров, которые изготавливаются без учета интересов потребителя. На свободном рынке годовые отчеты не выжили бы; но свободного рынка нет, и потребителям просто из года в год дают одну и ту же бесполезную информацию.

Не слишком ли мы резки в своих суждениях? Полагаем, что нет. В недавно опубликованной статье под названием «Glass Ball» («Стеклянный шарик») Герт-Ян ван Тееффелен спрашивает: «Что проку от них инвесторам, если та скудная информация, которую они содержат, устаревает уже тогда, когда они только появляются?».[130]И далее он пишет: «В своем первоначальном виде отчетность, возможно, полезна как средство обеспечения подотчетности руководства компаний третьим сторонам… Но с точки зрения инвесторов, содержащаяся в ней информация далека от той, которая им требуется».[131]Аналогичную обеспокоенность выразил Американский институт дипломированных общественных бухгалтеров (American Institute of Certified Public Accountants) в так называемом докладе Дженкинса, который вышел в свет в 1994 г. Цитата из этого доклада: «Может ли бизнес-отчетность быть невосприимчивой к принципиальным изменениям, оказывающим влияние на бизнес? Может ли эффективная бизнес-отчетность не включать новые показатели деятельности, которыми менеджмент в основном и пользуется для управления компаниями? Во времена стремительных перемен риск того, что бизнес-отчетность отстанет от темпов изменений и не сможет информировать пользователей о том, что им необходимо, увеличивается. Сегодня, как никогда ранее, важно, чтобы бизнес-отчетность удовлетворяла изменяющимся потребностям пользователей, или же она утратит свою релевантность».[132]

И все же годовые отчеты остаются неприступным бастионом, точкой опоры для людей, которые верят, что «вещи» – это активы, а «идеи» накапливать нельзя. Может сложиться впечатление, что бухгалтеры стали, образно говоря, страусами нынешней экономики, потому что годовые отчеты, несмотря на все их внешнее великолепие, оказывают все меньше влияния на курс акций. В 1960—1970-х годах приблизительно 25 % различий в курсах акций можно было отнести на разницу в объявленных доходах. К концу 1980-х – началу 1990-х годов эта доля упала примерно до 10 %.[133]Ежегодные расходы миллиардов долларов, чтобы вызвать всего лишь 10-процентное колебание курсов!

Возникает вопрос, нужно ли нам в самом деле тратить все эти деньги на тиражирование глянцевого отчета с устаревшей информацией, когда существуют альтернативные методы распространения. Акционерам нужно нечто большее, чем ретроспектива того, что случилось; им нужна отчетность в режиме реального времени. При нынешней технологии вполне можно было бы предоставить акционерам пароль, который открыл бы им доступ к специальной базе данных, содержащей новейшую необходимую им информацию.

Ряд компаний уже делают шаги в этом направлении. Финансовая информация Cisco становится доступной постоянно в режиме он-лайн. Прогнозы Microsoft тоже доступны в электронном виде. Пользователи могут загрузить информацию, ввести свои собственные переменные и получить в результате данные, отвечающие их индивидуальным потребностям.

Но, как предупреждает Герт-Ян ван Тееффелен, «в конце концов, о компаниях будут судить по тому, информируют ли они заинтересованные стороны быстро и точно, вызывают ли их данные доверие и действительно ли они предоставляют то, что обещали».[134]

Компании, которые прячут голову в песок в надежде, что надоедливые инвесторы просто уйдут, скоро могут столкнуться с пугающей реальностью введения правил, требующих от них раскрытия информации об обстоятельствах, которые могли повлиять на их положение. Лондонская фондовая биржа вводит строгие правила, обязывающие компании информировать инвесторов о рисках и управлении этими рисками. Все компании, акции которых котируются на Лондонской фондовой бирже, должны будут иметь встроенную внутреннюю систему, которая занималась бы анализом рисков и отслеживанием важнейших опасностей, угрожающих их нормальному функционированию. Сюда входят не только экологический, этический и социальный риски, но также риски, связанные с изменением реакции потребителей на товар, со срывом сроков поставок и устареванием продукции. Это говорит о признании того, что будущее компании в значительной степени зависит от факторов, которые не отражаются в ее традиционном балансе. Предлагаемые коренные изменения приведут к тому, что компаниям придется выявлять риски, оценивать их и управлять существенными рисками, а также оценивать эффективность своих внутренних систем контроля.[135]Как писала «Financial Times», «руководство компаний призовут к ответу за риски, отличающиеся от обычных финансовых опасностей, угрожающих компании».[136]

И все же есть причины, по которым традиционный годовой отчет сохраняется – пускай и искусственно – в его нынешней форме.

Во-первых, продолжающаяся глобализация во многих промышленных отраслях и в экономике несет с собой необходимость стандартизации. В 1990-е годы немало сил было потрачено на то, чтобы скорректировать и национальные, и международные законы, с тем чтобы порядок составления отчетов о результатах деятельности в разных странах стал более единообразным. Это согласование принципов бухгалтерского учета оказалось длительным процессом, и со временем все, кто принимал в нем участие, сосредоточились исключительно на форме, вместо того чтобы подумать о том, какое содержание требуется теперь пользователям.

Во-вторых, финансовыми отчетами сегодня интересуются все новые и новые группы пользователей, и поэтому влияние последних уменьшилось. Требуя более совершенных – или, точнее, более релевантных – финансовых отчетов, они не могут теперь выступать единым фронтом. И поэтому составители отчетов не чувствуют себя обязанными прислушиваться к мнению своих клиентов.

В-третьих, годовой отчет в его нынешнем виде – это пережиток индустриальной экономики. В индустриальную эпоху существовала четкая взаимосвязь между активами в балансе и результатами работы компании. Ведь в эту эпоху по запасам сырья и материалов, заводским корпусам, машинам, а также капиталу можно было судить, обладает ли компания потенциалом генерировать прибыль в будущем. Однако, как мы уже видели, времена изменились, и изменились радикально. В нынешней экономике знаний обладание такими материальными активами не гарантирует больше доходов, а стоимость уже не создается только с помощью операций. Фактически можно сказать, что в экономике знаний стоимость создают – или уничтожают – нематериальные активы, а для этого процесса не нужны никакие операции. Более того, традиционные активы в результате сделок сокращаются: ваши запасы уменьшаются, когда вы продаете товар, ваши станки изнашиваются, когда вы его производите. Нематериальные активы от использования не изнашиваются. Они не амортизируются обычным для материальных активов способом. В конце концов, идея износиться не может! Но это не означает, что они сохраняют свою стоимость бесконечно. На нематериальные активы воздействуют другие силы. К примеру, активное использование торговой марки только заставит ее стоимость увеличиться. Вместе с тем появление конкурента, который лучше вас, приведет к тому, что стоимость ваших основных сфер компетенции уменьшится. И именно поэтому мы и предупреждали в главе 5, что амортизация нематериальных активов есть функция от вашего конкурентного преимущества.

И, в-четвертых, необходимость иметь данные о компании, проверенные внешними бухгалтерами, привела к появлению множества правил, требований законодательства и финансовых условностей, которые сильно вредят гибкости. Более того, согласно этим правилам, ни один бухгалтер не сможет упомянуть о нематериальных активах, даже если у него появится такое желание, потому что ему просто запрещено это делать. В традиционной системе отчетности нематериальные активы – нечто неопределенное, то, что вы не можете подсчитать или суммировать, – просто не существуют.

Сочетание всех этих факторов привело к тому, что практически игнорируются такие запросы потребителей, как:

• привязка по времени – информация опаздывает и устаревает еще до публикации;

• носитель – она появляется на бумаге, а не в режиме онлайн, хотя потребители предпочитают последний;

• основная направленность – это отчет о прошлом, а не прогноз на будущее;

• релевантность – отчет содержит массу информации, которая пользователю абсолютно не нужна;

• полнота данных – скорее, можно говорить о неполноте данных, чем об их полноте, поскольку они не содержат многого из того, что хотели были видеть потребители;

• всеобъемлющий характер – отчетность всегда старается угодить всем и в конечном счете не нравится никому; индивидуальные требования различных групп потребителей не принимаются во внимание, – другими словами, данных слишком мало, и поступают они слишком поздно.

Возможно, вы подумаете, что мы разрабатывали метод «Value Explorer», чтобы исправить эту печальную и не отвечающую нынешним требованиям ситуацию. Однако это не так. Мы разрабатывали «Value Explorer» не для улучшения традиционных методов бухгалтерского учета, а для создания радикально нового способа анализа стоимости, методов бизнеса и, в конечном счете, того, как компании представляют свои данные. Этот метод задумывался как новый подход, который не оглядывается на традиционные аспекты индустриальной экономики, а непосредственно ориентируется на потребности новой экономики знаний.