Рынок потребительских услуг. Теневой бизнес и неформальная экономика

Рассматривая сделки предпринимателей и других граждан с чиновниками различных государственных служб или неле­гальные операции в системе высшего образования и здравоох­ранении, мы выяснили, каким образом ценности, относящие­ся к категории общественных благ (прежде всего, различные конституционные права), попадают в исключительное распо­ряжение частных лиц и, в конце концов, превращаются в то­вар теневого рынка. При этом мы, в основном, оперировали в пределах непроизводственной сферы, где теневой экономический интерес возникает в связи с такими, на первый взгляд, неэко­номическими ценностями, как безопасность, престиж, здоро­вье и т. д. Производственной сферы экономики в этой главе мы касались лишь постольку, поскольку речь заходила о взаи­моотношениях бизнеса с чиновниками, извлекающими ренту из своего административного положения; соответственно, и предприниматели интересовали нас прежде всего как взятко­датели или расчетливые плательщики "теневого налога". Од­нако экономическая логика требует, чтобы был поставлен и вопрос о том, откуда берутся средства, которыми предприниматели расплачиваются с чиновниками.

Откуда берется "черная наличность"?

В общей форме ответ очевиден: источником этих средств может быть только производственная сфера. Причем сама воз­можность вступать в нелегальные сделки с чиновниками (а тем более расплачиваться неучтенной наличностью) предполагает существование достаточно обширного неучтенного, теневого производства и развитых теневых рынков - и рынков факторов, и рынков готовой продукции. В первой главе было пока­зано, как различные теневые рынки формируются и функцио­нируют в таком важнейшем производственном секторе экономики,

[191]

как сельское хозяйство. Здесь же мы обратимся к той пестрой и весьма неоднородной области экономической деятельности, которую условно можно объединить понятием "сфера потре­бительских услуг" и которая занимает весьма существенное место в повседневной жизни российского горожанина1 .

Начавшаяся несколько лет назад либерализация экономики коснулась этой сферы едва ли не в первую очередь. Различ­ные ремонтные мастерские, автосервис, парикмахерские, по­шивочные ателье и прочие предприятия, оказывающие повсед­невные услуги населению, были (наряду с предприятиями торговли) первыми объектами, подлежавшими приватизации. В настоящее время эта отрасль в основном контролируется частным капиталом и представляет собой довольно развитой легальный рынок, которому свойственны и свободное ценооб­разование, и относительное равновесие спроса и предложения, и конкуренция производителей.

Однако цифры и факты показывают, что наряду с легаль­ными рыночными операциями в сфере услуг часто практику­ются различного рода нерегистрируемые сделки, общее число которых, по-видимому, позволяет говорить о существовании обширного теневого рынка (некоторые количественные данные будут представлены в следующей главе). Убедительные сви­детельства этого мы находим и в материалах проведенных нами интервью: о своем участии в нерегистрируемых сделках рас­сказывают практически все наши собеседники. "У нас приня­та оплата услуг наличкой, - говорит, например, В.А., препода­ватель вуза из Уфы. - Вот, видишь, ремонт в разгаре. Ребята трубы меняли - у них вроде ИЧП (индивидуальное частное предприятие). Они даже какую-то бумагу давали. Типа гаран-

1 Широкий анализ теневой деятельности российских промышленных предпри­ятий и предприятий торговли не входил в задачи данного исследования -тем более, что работа эта отчасти уже проделана другими экономистами и социологами. См., например: Долгопятова Т.Г. и др. Указ. соч.

[192]

тии. Но не квитанцию. Деньги платил налом. А плитку клали, потолок, это просто работяги после работы приходили, дела­ли. Эти, конечно, тоже за наличные, без всяких бумаг. Сантех­ник из ЖЭКа унитаз менял, я ему и заплатил, и стакан налил. Бытовую технику у меня друзья чинят - бесплатно. Тесть вы­зывал мастера из ателье телевизор чинить - платил наличны­ми без квитанции. У кресла сломался брус, я у своего столяра в университете заказал, он за наличные делал. Балкон стек­лил, тоже налом расплачивался".

Уже из этого краткого рассказа понятно, что речь идет о явлении широкомасштабном и не вполне однородном. Прак­тически у всех, к кому респондент обращается за помощью (и с кем одинаково расплачивается неучтенной наличностью) со­вершенно различные статусно-правовые позиции: сантехник -муниципальный служащий; мастер из телеателье - служащий частной фирмы; "ребята из ИЧП" - зарегистрированные част­ные предприниматели; "работяги после работы" в данном случае выступают в роли незарегистрированных, "неформальных" ремесленников. Столь широкий спектр правовых статусов ры­ночных операторов дает основания предположить, что появ­ление каждого из них на теневом рынке имеет свои, особен­ные причины и связано с особенными обстоятельствами.

Начнем с операторов, представляющих частные предприя­тия1. Респонденты, которые в той или иной степени сами свя-

1 Хронологически и генетически следовало бы начать с сантехника из ЖЭКа (или ДЭЗа), чья фигура хорошо известна с советских времен. Но про­блематика, связанная с этой фигурой, теперь уже слишком очевидна, чтобы останавливаться на ней специально. Приватизация не коснулась службы эк--плуатации жилых зданий - она осталась в ведении муниципальных властей и в ней мало что изменилось за последние годы. Здесь нет ни рынка, ни конкуренции. А потому, как ни покажется странным, "проблема сантехни-имеет совершенно ту же природу, что и уже знакомая нам проблема бюрократической ренты. Сантехник - муниципальный служащий, мельчайшая молекула административной системы. Хоть это и выглядит печальным пара­доксом, его услуги следует отнести к разряду "общественных благ", и дос­туп к ним должен бы быть открыт всем (жильцам) в равной степени. Но поскольку налицо дефицит возможностей (и желания) всем услужить оди­наково, то он назначает за услуги такую дополнительную цену, какую по­считает нужной, и продает их на теневом рынке - то есть получает за них неучтенными наличными. Как указывают многие респонденты, другим теневым рынком, достав­шимся нашему времени в наследство от советских порядков, является ры­нок ритуальных услуг. Поскольку и земля, и система ритуальных учрежде­ний остаются муниципальной собственностью, то, естественно, становятся объектом интенсивной теневой приватизации и распродажи на теневых рынках. "На кладбище всегда приходилось платить дополнительные деньги за хоро­шее место; за хорошую бригаду гробовщиков, за ритуал, - свидетельствует ростовчанин Ю.Н. - Новые кварталы, которые находятся далеко от центра кладбища или в низине, дают охотно, но за хорошее место приходилось платить довольно много кладбищенским работникам. Бригаде могильщиков платят за то, чтобы они не были пьяными во время процессии, чтобы могила была на нормальной глубине и нормальной ширины, чтобы гроб не уронили, что­бы его нормально заколотили. Но, конечно, платят те, у кого есть деньги, а те, у кого их нет, довольствуются ритуалом за сумму, которую определил собес".

[193]

заны с фирмами, работающими в сфере услуг, вполне опреде­ленно указывают, что основным мотивом, понуждающим пред­принимателей рассчитываться с потребителями неучтенной черной наличностью, является стремление избежать уплаты налогов, которая грозит фирме банкротством. "С налогами все просто: если бы мы платили налоги, то просто нет смысла ра­ботать", - считает Т., механик частного автосервиса. Он же охотно раскрывает технологию расчетов с потребителями: "Кли­енты со мной расплачиваются деньгами. Конечно, только на­личными! По правилам, конечно, он должен в кассу деньги давать, а механик или хозяин квиток выдавать. Приходный ордер, ко­решок к нему. И счет, какой ремонт, какие запчасти. Но так только раньше, в самом начале было... Теперь с каждым ме-

[194]

хаником его клиент расплачивается, как сначала договорились. А потом уже мы отдаем хозяину".

Знакомство со сферой потребительских услуг мы начали с упоминания о том, что при переходе к рыночной экономике приватизация коснулась этой экономической отрасли в первую очередь. Однако, как показывает опыт наших собеседников, юридическая декларация права частной собственности лиша­ется какого бы то ни было практического содержания, если государство вводит запретительные налоги. Не имея возмож­ности в полной мере защитить свое право собственности ле­гально, предприниматель вынужден выбирать: или совсем уходить из бизнеса, или часть операций вести на теневых рынках. Но, как мы успели убедиться, во многих случаях и теневые опера­ции требуют весьма значительных трансакционных издержек (платежи чиновникам, милиции и т. д.), которые по природе своей напоминают некую параллельную налоговую систему. И такая система, понуждающая предпринимателя к использова­нию "черного нала", вполне устраивает, по мнению наших со­беседников, и контролирующие органы, которые кровно за­интересованы в ее сохранении. Круг замыкается. "Я не показываю часть бизнеса налоговикам. Но ведь они и не хотят, чтобы я им все показывал, - говорит москвич О.В., имеющий фирму по продаже и установке дверей. - Им выгоднее меня на чем-нибудь схватить за руку, чтобы я им на лапу отвалил... А во что мне обходится моя «дружба» с милицией? А мужики из территориальной администрации? А пожарные? А санинспек­ция? Помнишь картинку «Один с сошкой, семеро с ложкой»? Но если я им не заплачу, а заплачу налоги - они меня закро­ют. Если же им заплачу - они помогут и налоги не платить... Но для того чтобы им платить, я должен иметь наличность. И Своих мастеров я должен так инструктировать, чтобы они стре­мились получить с клиента наличными без всяких там квитанций". Заметим, что столь эмоционально рассказывая о причинах, вынуждающих его к операциям с неучтенной наличностью, аш собеседник вместе с тем вполне сознательно поднима-

[195]

ется от своего опыта до общих рассуждений о природе госу­дарства и особенностях его взаимоотношений с бизнесом. По­добную позицию разделяют и даже еще более определенно фор­мулируют и некоторые другие респонденты - особенно из числа предпринимателей, оказавшихся в той же ситуации, что и О.В. "Если платить все налоги, то придется одалживать деньги на стороне, - считает, например москвич К.В., оказывающий ри­элтерские услуги. - Налоги непомерно велики, их можно было бы безболезненно снизить. По-моему, это все делается наме­ренно. Если каждый гражданин станет законопослушным, то функции государства, подобно шагреневой коже, будут сужаться. А когда все невольно вынуждены нарушать законы, можно всех держать на крючке. Такой средневековый принцип, но он про­должает работать".

Интерес предпринимателя здесь выражен вполне определенно. Однако рынок может эффективно работать и развиваться только в том случае, если представление о выгоде производителя то­вара и его потребителя совпадает. Между тем перед потреби­телем на рынке повседневных услуг возникают по крайней мере три варианта выбора: (1) обратиться к зарегистрированной, легальной фирме и расплачиваться через кассу; (2) обратить­ся к зарегистрированной, легальной фирме, но расплачивать­ся неучтенными наличными "из рук в руки" и (3) иметь дело с незарегистрированными, неформальными производителями услуг - и, понятно, платить наличными. Эти три способа ве­дения операций конкурируют между собой, и нам важно по­нять, чем руководствуется потребитель, определяя свой выбор-

Легальные фирмы и неформалы

Если потребитель имеет дело с зарегистрированной фирмой, то, по нашей информации, ему при прочих равных условиях безразлично, платить ли в кассу по квитанции или непосред­ственно мастеру наличными, и он обычно платит так, как предлагает исполнитель работ. "Когда мои мастера спрашива-

[196]

ют у клиента, нужна ли квитанция, - рассказывает о своей практике О.В., - мало кто говорит, что нужна. Люди все всё понимают и думают, что если мастер заинтересован, чтобы без квитанции ему платили, то и работу сделает понадежнее. Но если речь идет о гарантии, то здесь требуют оформления как положено. Да мы и сами не можем совсем уйти в наличность. Мы все-таки официально зарегистрированная фирма, и долж­ны следить, чтобы был определенный баланс между налом и кассой. Мастера все опытные, сами смотрят по обстоятельствам". Как видим, возможности легальной фирмы получать от по­требителя наличные деньги без официального оформления все-таки ограничены. Да и потребитель, обращаясь в такую фир­му, хотел бы полностью использовать преимущества именно легальной операции и, в частности, получить гарантии каче­ства, которые должны быть оформлены официально1 . Однако эти преимущества легальной фирмы могут оказаться недоста­точными, и тогда потребитель находит более выгодным и удобным обратиться к неформальному производителю. "За услуги я плачу либо по счету в фирме, либо исполнителю на руки, - расска­зывает ростовский студент А. - По счету я магнитофон ремон­тировал, сам возил в фирму. Наличными родители за ремонт квартиры с работягами расплачивались. Всегда есть такая си­туация: если ремонт техники происходит у заказчика на дому, -обращаешься к человеку, которого знаешь, и он делает, - то, понятно, расплачиваешься наличными. А если в сервисный центр нужно вести технику, то ты платишь по квитанции. Цены, кстати, не сильно отличаются, и мне все равно как платить. Но все-таки наличными лучше платить, потому что меньше проблем

1 Как видим, уровень правосознания российского гражданина таков, что не побуждает его во всех случаях потребовать от производителя услуги обя­зательного соблюдения закона. Вместе с тем в российском законодательстве нет норм, которые создавали бы соответствующие экономические стимулы, что было бы возможно, например, если бы расходы на некоторые виды потребительских услуг хотя бы частично списывались с общей суммы налогов, которые платит гражданин.

[197]

возникает. А вот в фирме нужно выписать чек, потом нужно искать то кассу, то менеджера, и обратно. То есть мне нужно побегать, для того чтобы просто отдать свои деньги. Что ка­сается оплаты наличными исполнителю, то даже если по оди­наковой цене с фирмой платишь, он сделает работу лучше, или хоть чуть-чуть качественней. Или с уважением отнесется к тебе и к твоей технике".

Выбор, перед которым оказывается потребитель, касается как содержания и качества услуги, так и формы оплаты, при­чем предпочитается именно платеж неучтенной наличностью, который не всегда принят при расчетах с легальной фирмой, но оказывается единственно возможным для незарегистриро­ванных предприятий или для индивидуальных мастеров-нефор­малов1 . Удачный расчет конкурентных возможностей предпри-

1 Говоря о неформальной экономике, мы имеем в виду не принятое неко­торыми исследователями расширительное толкование этого термина, согласно которому "неформальный секторэкономики - это любая экономическая деятельность, сознательно укрываемая ее субъектами от государства с це­лью минимизации издержек, в частности - за счет ухода от налогообложе­ния" {Допгопятова Т.Г. и др. Указ. соч. С. 22.). Смысл, который мы вклады­ваем в это понятие, соответствует лишь инициативной незарегистрированной (и потому остающейся вне официального налогообложения) деятельности мелких предпринимателей в сфере производства потребительских услуг (а также строительства и торговли). Такая дефиниция подразумевает также, что содержание неформальной экономической деятельности повторяет со­держание официально регистрируемых операций на соответствующих легальных рынках.

Впрочем, по нашей информации, тот факт, что предприниматели-нефор­малы не охвачены системой официального фиска, означает лишь, что они вынуждены платить различные "теневые налоги" коррумпированным пред­ставителям власти или криминальным элементам. И поэтому многие из них выражают готовность при первой же возможности легализовать свой биз­нес, особенно при условии либерализации системы налогообложения и га­рантированной защиты бизнеса со стороны государства. Отметим, что к по­добным выводам приходят и западные исследователи неформальной экономики в других странах. См., например: Сото Э. де. Указ. соч. С. 197-198.

[198]

ятий, оперирующих "в тени" и работающих вполне легально, находим в интервью В.Ю., замдиректора по производству на частном заводе в Ростове-на-Дону: "У меня машина, которую временами приходится чинить. Здесь важно, где машина ло­мается, если это близко к станции техобслуживания, то выхо­да у меня нет. Еду туда. Но если машина ломается далеко от станции, то мне уже по расстоянию все равно: на СТОА (станция технического обслуживания) автомобиль тащить или к знако­мому частнику. Я, конечно, поеду к частнику, потому что у него дешевле я починюсь. А на СТОА очень высокие расценки. Плюс к тому мне нужно еще машину помыть, а это тоже стоит у них 80-100 рублей. Мне нужно всего-то заменить какую-то деталь, а на СТОА - без разницы: машину в мойку. В каждой подво­ротне сейчас есть мастера по ремонту автомобилей, да и стор­говаться с ними всегда можно: он запросит 150 рублей за ре­монт, а ты говоришь - 80. Вот на 100 рублях и сойдетесь. Это очень частое явление. На СТОА не всегда лучше сделают ре­монт, чем частник. К тому же они на СТОА мне говорят: «Ты заплатил деньги за ремонт не мне, а предприятию. Так хоть подкинь пару червонцев». В любом случае на СТОА возьмут дороже".

Таким образом, по свидетельствам наших собеседников, бизнес, основанный на операциях с "черным налом", выигрывает кон­куренцию у бизнеса, официально регистрирующего свои фи­нансовые потоки. Причину увидеть нетрудно: наличный пла­теж не только (а) дешевле, (б) удобнее технически, поскольку связан с меньшими трансакционными издержками и (в) гаран­тирует лучшее качество, но и, как оказывается, (г) более при­влекателен психологически, ибо позволяет установить прямые межличностные отношения между потребителем и исполни­телем работы. В результате таких прямых контактов могут сло­житься долговременные взаимовыгодные отношения, и тогда У потребителя появляется свой парикмахер, который лучше других Мастеров знает, как стричь данного клиента, свой автослесарь, который лучше других слесарей знает данную машину, свой

[199]

сантехник, свой специалист по бытовой технике и т. д. "У меня есть свой мастер по ремонту автомобиля, - рассказывает С.А. преподаватель вуза из Ростова-на-Дону. - Если возникает по­ломка, которую он не может устранить, то он мне рекоменду­ет кого-либо из своих друзей-знакомых. И эти ребята тоже от­вечают за свою работу. Они знают мою машину лучше, чем я и дают мне советы, которые я не получу даже за деньги: для того чтобы дать дельный совет, нужно быть либо суперавтос­лесарем, либо наблюдать за моей машиной долгое время".

Опираясь, видимо, на частный опыт взаимовыгодных отно­шений со своим автослесарем, СМ. формулирует некую об­щую рациональную философию сферы потребительских услуг:

"Я всеми силами стремлюсь найти хороших мастеров за умеренную плату - умеренную не по своим возможностям, а по городским раскладам. Мечтаю, чтобы у меня был свой са­пожник, свой теле-, радио-, аудио- и прочих «железных» дел мастер, свой электрик, сантехник и пр. Я хочу, чтобы у нас были долгосрочные отношения на взаимовыгодных условиях. Весь мой опыт общения с работниками таких специальностей в советские времена был, что называется, сплошной «голов­ной болью». Я удивляюсь тому, что у нас в Ростовской облас­ти есть целая Академия сервиса (бывший Институт бытового обслуживания населения), а найти толкового мастера по ре­монту отечественной стиральной машины я не могу. В мас­терскую я не повезу машину по разным причинам:

там работают очень часто молодые ребята, у которых нет опыта;

провоз-отвоз техники влетит мне в копеечку;

сроки ремонта могут быть безграничными;

нет никаких гарантий, что я смогу получить нормально ра­ботающую вещь из той же мастерской на длительный срок Если гарантию и дают, то это фикция: если моя стиральная машина опять сломается после ее починки в мастерской, я как нормальный человек должен искать другого, более квалифи­цированного мастера, а не везти за свои деньги эту машину

[200]

опять в мастерскую только лишь потому, что мне дали гаран­тию на три месяца. Уверен, что за бесплатно ребята из мас­терской мне хорошо вещь не починят".

Долгосрочное теневое сотрудничество и межличностные контакты в сфере потребительских услуг могут вообще при­нять вид отношений настолько неформальных и доверитель­ных, что становится возможным исполнение работы в кредит. "Ремонт машины... оплачивается наличкой у своих мастеров. Они могут и без денег сделать, авансом, потом получить день­ги", - рассказывает женщина-экономист А.И., работающая в одном из уфимских банков.

В начале данного раздела мы установили, что на рынке потре­бительских услуг конкурируют между собой три типа произ­водителей: фирмы, работающие полностью легально, фирмы, официально зарегистрированные, но ведущие операции с не­учтенной наличностью (впрочем, одно и то же экономическое лицо может одновременно вести операции обоих указанных типов) и, наконец, производители-неформалы. Теперь, опираясь на сви­детельства респондентов, мы можем сказать, что вторые вы­игрывают конкуренцию у первых, а неформалы - у зарегист­рированных фирм. Впрочем, следует заметить, что хотя конкуренция между ремесленниками-индивидуалами и легально работающими фирмами очевидна, она не слишком остра, и спрос на услуги и тех, и других оказывается достаточно емким, что­бы никому из них в ближайшем будущем не грозило вытесне­ние с рынка. Потребитель же, как мы можем судить по выска­зываниям наших собеседников, весьма доволен возможностью выбирать. Однако столь мирное сосуществование различных Форм бизнеса есть лишь знак переходной экономики, в кото­рой слабо проявлена или вовсе отсутствует конкуренция кор­поративных репутаций и деловой престиж фирмы еще не вполне проявился как рыночный товар. В этих условиях естественная потребность в доверии к производителю неизбежно смещается в сторону личных отношений, стремится реализоваться в сфере межличностных контактов, желательно постоянных и стабильных.

[201]

С этим, видимо, и связано желание иметь своих специалистов во всем диапазоне необходимых услуг. Относясь к таким на­строениям и установкам с полным пониманием и даже с сим­патией, мы, тем не менее, хотели бы еще раз подчеркнуть, что сами они есть лишь психологическое следствие неразвитости конкурентных отношений, хотя на рынке услуг они сегодня и выглядят относительно развитыми - в основном благодаря ак­тивной деятельности производителей в теневой сфере, охва­тывающей как часть легального бизнеса, так и всех неформальных производителей.

Итак, большинство наших собеседников реагируют на те­невые отношения в сфере услуг вполне позитивно. В некото­рых случаях они могут сетовать на дороговизну работ, но при этом почти всегда предпочитают рассчитываться непосредственно с исполнителем наличными деньгами помимо кассы. Поэто­му вполне логичным выглядит и желание некоторых респон­дентов видеть деятельность теневиков (по крайней мере их неформального сегмента) легализованной. "Я считаю, - гово­рит ростовский преподаватель СМ., - что всех этих ремонт­ников-специалистов, которые работают частным образом и хотят продолжать работать официально, нужно перевести на лицен­зирование - и все. Заплатил 500 рублей, к примеру, в год за лицензию - и делай людям добро. Не нужно этих людей хва­тать за руку и делать из них дельцов теневой экономики".

Этой же точки зрения придерживается и Е.М., который ри­сует перед нами почти идиллическую картину собственного бизнеса: "Мне хотелось бы заняться перевозками пассажиров на своем автобусе. Сейчас я уже получил лицензию на пере­возки, осталось получить маршрут движения. Практически ничего мне не мешает, только вот был бы автобус новый у меня, то и проблем с ремонтом было бы меньше. Машину я люблю, и всю жизнь работал водителем - на городском пассажирском транс­порте, на легковых автомобилях. То есть хочу быть независи­мым ни от кого. Сейчас для этого созданы некоторые послаб­ления. Я, например, плачу в месяц 500 рублей за лицензию и

[202]

никто не лезет в мой карман. Раньше нужно было отчитывать­ся по билетам и пр. А теперь спокойно я могу эти деньги от­работать и заниматься своим делом".

Рассмотрение теневого рынка потребительских услуг мы на­чали с вопроса о том, каким образом в теневой сфере оказы­ваются ресурсы, которые могут стать и становятся валютой при расчетах предпринимателя с чиновником, "приватизировавшим" и по кускам распродающим "общественное благо". Теперь мы видим, что эти ресурсы есть не что иное, как невыплаченные налоги, то есть опять-таки некоторая доля "общественного блага", незаконно присвоенная предпринимателями. Действительно, предприниматели, уходя от налогов, так же, как и чиновники, присваивают часть "общественного блага" - в том смысле, что воруют деньги у государства. Но ущерб государству не есть еще обязательный ущерб его гражданам. Представление о том, каким должен быть объем "общественных благ" (а значит, и величина налогов), у государства и граждан может не совпа­дать. Именно на это несовпадение и указывает сам факт учас­тия населения в теневых сделках - как на рынке потребитель­ских услуг, так и на других теневых рынках, на которые современный российский горожанин постоянно выходит в своей повседневной жизни. Иными словами, теневые рынки суще­ствуют и развиваются только постольку, поскольку операции на них выгодны населению и оплачены населением.

Выводы

1. Полученная нами информация о поведении и установках городского населения России свидетельствует о том, что зна­чительная часть горожан в своей повседневной экономической практике руководствуется не только или даже не столько дек­ларативными принципами юридического права, сколько раци­ональными нормами права обычного, отдающего предпочте-Ние частным интересам перед общественными. Хотя свидетельства Респондентов не дают оснований для того, чтобы судить о ко-

[203]

личественных параметрах явления (этому, как мы уже упоми­нали, будет посвящена следующая глава книги), однако карти­на, представшая перед нами, не позволяет сомневаться в том, что нелегальные экономические отношения пронизали все ос­новные сферы жизнедеятельности россиян. При этом субъек­тами теневого порядка выступают не только производители товаров и услуг, но и их потребители. Речь, таким образом, идет не просто о злоупотреблениях в отдельных ведомствах и группах населения (среди чиновников, предпринимателей, ра­ботников милиции, высшей школы, образования и т. д.), но о « всеобъемлющей плотной социальной материи, о коррупцион-но-теневой среде, которую нельзя быстро изменить никакими законодательными и репрессивными мерами хотя бы потому, что для реализации таких мер в обществе нет соответствую­щих субъектов. По крайней мере, на это указывают свидетельства наших собеседников о поведении и нравах людей, работаю­щих в системе исполнительной власти, включая органы охра­ны правопорядка.

2. Если полученная нами картина соответствует положению дел в обществе (или хотя бы в его значимых сегментах), то особенность переживаемого страной периода заключается не столько в недостаточном развитии рыночных отношений, сколько в чрезмерно широком распространении принципов рыночного поведения. В частности, объектом рыночной конкуренции ста­новятся все без исключения общественные блага, доступ к ко­торым по закону должен быть равным для всех граждан - в силу равенства их конституционных прав. В этих условиях исполнительная власть, бюрократия, в чьи прерогативы вхо­дит распоряжение общественными благами, получает важные рыночные преимущества. Как показывают наши собеседники, чиновничество реализует эти свои преимущества на многооб­разных и связанных между собой теневых рынках. Такие рынки, генетически и исторически восходящие к советской эпохе, после легализации частной собственности получили новые импуль­сы для расширения и развития именно потому, что расшири-

[204]

лась область самих конституционных прав, являющихся глав­ным объектом теневой приватизации и основным товаром на нелегальных рынках. Информация, представленная в данной главе, может рассматриваться как убедительное эмпирическое подтверждение этой мысли.

3. Превращение общественных благ в рыночный товар происходит при сочетании формально-юридических деклараций о максимально широких конституционных гарантиях с их острейшим дефицитом в правоприменительной практике. Имеющиеся у нас материалы показывают, что ни один из респондентов, чьи законные права нарушаются, не предпринимал и не собирается предпринимать никаких попыток защитить их в судебном порядке. В сложившихся условиях их выгоднее выкупить, осуществив теневую сделку с их фактическим держателем (чиновником, милиционером и др.), чем отстаивать в законном порядке. Проявляя готовность вступать в такого рода сделки, наши собеседники фактически дают понять, что существующие в обществе механизмы обеспечения их прав они считают ненадежными, а потому в своей деловой и частной повседневной жизни попросту не принимают их в расчет. Но если есть принципиальная возможность рыночных операций с таким нерыночным товаром, как конституционное право, то воспользоваться этой возможностью могут не только те, кто хочет получить (за деньги) свои законные права, но и те, кто стремится купить товар, названный нами "разрешением на правонарушение". В полученных нами свидетельствах эта закономерность тоже получила выразительное эмпирическое подтверждение. Вместе с тем в них отчетливо проявилась и главная линия социальной дифференциации, проходящая сегодня между теми, чья платежеспособность позволяет им оперировать на теневых рынках, и теми, чьи доходы для этого недостаточны.

4. Еще один результат исследования, который представляется существенным, заключается в обнаруженной нами тенденции институционализации теневых рынков, к выработке опреде­ленных норм и правил их функционирования, обладающих той

[205]

или иной степенью обязательности. Речь идет, иными слова­ми, о формировании своего рода теневого порядка, существу­ющего параллельно официальному и во многом вопреки ему. Этот порядок в разных сферах жизнедеятельности проявляет­ся по-разному и находится на разных стадиях развитости. В одних случаях (система здравоохранения) теневой рынок сти­хиен и хаотичен, в других (высшая школа, в значительной сте­пени — милиция) имеет место внутрикорпоративная горизон­тальная кооперация или вертикальная иерархическая самоорганизация, в третьих (государственный аппарат и биз­нес) - налицо вполне развитые формы межкорпорационной ин-ституционализации. Последний случай представляется наибо­лее интересным и важным. С одной стороны, он свидетельствует о том, что возможности упорядочивания нелегальных отношений выше тогда, когда сами партнеры являются структурирован­ными легальными субъектами, и ниже тогда, когда один или оба партнера выступают в роли стихийных (и разовых) инди­видуальных поставщиков и покупателей тех или иных услуг. С другой стороны, межкорпоративные постоянные отношения бюрократии и бизнеса, при которых в рыночный оборот вов­лекаются нередко значительные ресурсы, связаны с повы­шенным риском, причем для обеих сторон: чиновнику угро­жают юридические санкции за взяточничество и злоупотребление служебным положением, а предприниматель не может быть до конца уверен в том, что чиновник его не "кинет", отказавшись предоставлять оговоренную и заранее оплаченную услугу. Вот почему возникновение института посредничества, неоднократно упоминаемого нашими респондентами, представляет значитель­ный интерес для понимания происходящего сегодня на рос­сийских теневых рынках и тенденций их развития. Уже сама легализация этого института (введение в штатное расписание специальных должностей, создание посреднических фирм) свидетельствует о том, что и на нелегальных рынках, как вы­разился один из наших собеседников, вполне возможно дви­жение от "дикости" к "цивилизованности".

[206]

5. Процессы, происходящие сегодня в пространстве "биз­нес - бюрократия", чрезвычайно важны для понимания реальнных, а не иллюзорных перспектив перехода от теневого бес­порядка и вырастающего из него теневого порядка к порядку правовому. Полученная нами информация укрепила нас в мысли,-что внутри этого пространства такой переход невозможен: ка­кие бы законы ни принимались, взаимосвязанные и вполне рациональные интересы чиновников и зависимых от них пред­принимателей их исполнение заблокируют. Однако, судя по нашим данным, перспектива начинает просматриваться в пространстве "бизнесмен - потребитель". Мы выяснили, что единственным источником ресурсов, поступающих на теневые рынки непро­изводственной сферы, является сфера производственная. В свою очередь, познакомившись с одним из ее сегментов, в котором производятся потребительские услуги, мы могли убедиться в том, что теневые рынки в этой сфере возникают и существу­ют лишь постольку, поскольку они соответствуют экономическим предпочтениям потребителя. Тем самым именно население (не только городское, но, как было показано в предыдущей главе, и сельское) поддерживает нелегальный рынок потребительс­ких услуг, а значит, в конечном счете, и всю систему российс­ких теневых рынков. Экономическая природа этой поддержки проста и очевидна: возникающая на данном рынке конкурент­ная среда - не в последнюю очередь благодаря присутствию на нем производителей-неформалов - вполне соответствует инте­ресам потребителя. Поэтому легализация деятельности нефор-» малов - посредством предоставления им льготных условий су­ществования - могла бы стать естественным и логичным шагом на пути от теневого порядка к правовому. Это, разумеется, не панацея от коррупции и всего, что с ней связано. Это - наряду со снижением налогов для легальных фирм - всего лишь первый шаг в данном направлении, но зато такой, который подго­товлен стихийным течением экономической жизни, а не бесконечно далекими от нее умозрительными решениями, которые готовятся и принимаются в начальственных кабинетах.

[207]