Проблемная лекция. 2 страница

Диалектически согласовывая в действующем механизме апелляционной и кассационной проверок ревизионное начало деятельности суда и начало недопустимости поворота к худшему, указанная норма-ограничение методологически точно очерчивала пределы контрольно-проверочной деятельности суда исключительно заявленным интересом сторон, а не интересом восстановления публичной законности. В предложенных новеллах законодатель, как видим, отказывается от этой процессуальной гарантии. В каких интересах - понять достаточно сложно. Тем более что применительно к обновленной кассационной проверке названное ограничение (ч. 5 ст. 401.16 УПК), как и в нормах ч. 2 ст. 360 УПК (в их действующей редакции), установлено. Таким образом, законодатель вовсе не отрицает значимости указанного ограничения для определения необходимых границ ревизионной проверки дела. Закономерны вопросы: в силу каких обстоятельств названное "признание" касается только обновленного кассационного производства и не присуще иным установленным формам проверки? Смысл указанной нормы необходимо расценивать как (очередное) упущение законодателя или, напротив, как его осознанный выбор и вектор необходимых усилий суда.

3. Недопустимость поворота к худшему при пересмотре дела в суде вышестоящей инстанции. Недопустимость поворота к худшему в положении осужденного/оправданного, выступая в качестве весомого начала проверки в судах вышестоящих инстанций, нашло свое отражение и в нормах исследуемого закона. При этом, являясь единым по сути, это начало деятельности суда различно являет себя применительно к процессуальной форме нового апелляционного, кассационного или надзорного производств.

Применительно к (обновленному) апелляционному порядку проверки судебных решений начало недопустимости поворота к худшему прежде всего проявляет себя в нормах:

- ч. 4 ст. 389.8 УПК <28>, согласно которой в дополнительных жалобах потерпевшего или представлении прокурора, поданных по истечении срока обжалования, не может быть поставлен вопрос об ухудшении положения осужденного (а надо бы и оправданного. - Н.К.), если такое требование не содержалось в первоначальных жалобе или представлении;

--------------------------------

<28> Действующий аналог указанной нормы отметим в ч. 4 ст. 359 УПК.

- ч. 1 ст. 389.24 УПК <29>, согласно которой обвинительный приговор суда первой инстанции может быть изменен апелляционным судом в сторону ухудшения положения осужденного не иначе как по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего (частного обвинителя).

--------------------------------

<29> Действующий аналог указанной нормы в ч. 2 ст. 383 и ч. 1 ст. 385 УПК.

По идее, нормативные изменения незначительны; соответственно, они не должны вызывать затруднений в правильном своем понимании. Тем не менее из текста предложенного закона, как видим, исчезла (предельно принципиальная) оговорка о том, по каким именно мотивам должны быть принесены указанные отзывы прокурора и потерпевшего, чтобы быть основанием для (возможного) поворота к худшему. В условиях неограниченного, по сути, действия ревизионного начала деятельности суда при апелляционном пересмотре уголовного дела (ч. ч. 1 - 2 ст. 389.19 УПК) указанная пробельность закона может весьма негативно сказаться на положении осужденных (оправданных). Ситуацию, по идее, спасает то обстоятельство, что указанные мотивы все же указаны в нормах ч. 2 ст. 389.24 УПК. Однако последние если и регулируют правило о недопустимости поворота к худшему, то лишь в отношении оправдательного приговора; соответственно, для распространения их положений на обвинительный приговор необходимы явные апелляции к аналогии закона.

Нормативно закреплено начало недопустимости поворота к худшему и применительно к (реформированной) кассационной проверке дела. По нормам ст. 401.6 УПК поворот к худшему допускается в срок, не превышающий одного года со дня вступления приговора в законную силу, если в ходе судебного разбирательства были допущены повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия.

Обратим внимание, что и здесь из текста закона исключены принципиальные оговорки законодателя как относительно исчерпывающего перечня субъектов обжалования, так и возможности пересмотра судебных решений по ухудшающим основаниям, так и относительно легитимных оснований (мотивов) инициации поворота к худшему. Справедливости ради отметим, что названные пробелы отчасти учтены законодателем в нормах ч. 5 ст. 401.16 УПК. По смыслу указанной нормы в случае, когда по уголовному делу осуждено или оправдано несколько лиц, суд (реализуя ревизионное начало проверки. - Н.К.) не вправе отменить приговор в отношении тех оправданных (осужденных), в отношении которых кассационные жалоба или представление не принесены, если отмена приговора, определения или постановления ухудшает их положение.

При буквальном толковании исследуемой нормы приведенное дополнение явно неполно: оно касается лишь тех осужденных (оправданных), которых принесенные жалобы/представления не касаются. Применительно к тем, в отношении которых жалобы (представление) принесены, но по другим основаниям, необходимые оговорки в законе отсутствуют. Соответственно, в условиях действия (практически неограниченного) ревизионного начала проверки толкования могут быть субъективно различны. В связи с этим нормы ст. 401.6 УПК, видимо, нуждаются в уточнении посредством указания и на (единственно легитимных) субъектов обжалования в сторону ухудшения, и на необходимые мотивы указанного обжалования <30>.

--------------------------------

<30> Названные уточнения закона тем более необходимы, что по смыслу ч. 2 ст. 412.9 УПК поворот к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора также возможен, но при соблюдении правил, установленных ст. 401.6 УПК.

4. Инстанционность судебного пересмотра. Суть данного начала в организации деятельности суда заключается в том, что для апелляционного (ч. 2 ст. 389.3 УПК), кассационного (ч. 2 ст. 401.3 УПК) и надзорного (ч. 3 ст. 412.1 УПК) порядка проверки судебных решений законодателем установлена строгая очередность внесения и рассмотрения жалобы (представления) судами различных судебных инстанций. Субъекты обжалования не вправе по своему усмотрению изменить эту очередность и адресовать жалобу (представление) сразу в вышестоящую судебную инстанцию, минуя нижестоящие. Только по разрешении указанных жалоб (представления) по существу в суде нижестоящей инстанции указанные субъекты вправе обратиться за судебной защитой своих нарушенных прав в вышестоящую судебную инстанцию <31>.

--------------------------------

<31> Естественно, пока возможности судебной защиты не будут исчерпаны в соответствии с нормами национального законодательства.

Пока оставим без комментария как оптимальность установленных судебных инстанций, так и установленный перечень судебных решений, которые могут быть предметом проверки в той или иной из них <32>. Эти моменты пока не принципиальны для нас, ибо в общем контексте внесенных новелл прежде всего представляется явно ошибочным подход, согласно которому кассационная проверка судебных решений, вступивших в законную силу, может осуществляться неоднократно и в различных кассационных инстанциях.

--------------------------------

<32> Более подробно по этому поводу см., например: Червоткин А.С. Изменение порядка обжалования промежуточных решений судов областного уровня // Уголовный процесс. 2011. N 3. С. 30 - 36.

О том, что это не техническая, по сути, ошибка, а именно принципиальная позиция законодателя, последовательно проведенная в новом уголовно-процессуальном законе, объективно свидетельствуют нормы:

- п. 3 ч. 1 ст. 401.4 УПК, согласно которому в содержании кассационной жалобы (представлении) в обязательном порядке должно быть указание на суды, рассматривавшие уголовное дело по первой, апелляционной или кассационной инстанции, и (краткое) содержание принятых ими решений;

- ч. 3 ст. 401.4 УПК, согласно которой, если кассационные жалоба, представление ранее подавались в суд кассационной инстанции, в (новой) кассационной жалобе или представлении прокурора должно быть указано на принятое по жалобе решение;

- п. 5 ч. 1 ст. 401.14 УПК, согласно которому одним из итоговых решений суда кассационной инстанции может быть отмена постановления суда (нижестоящей) кассационной инстанции и передача уголовного дела на новое кассационное рассмотрение.

Судя по всему, идея неоднократной кассационной проверки судебных решений скопирована законодателем с действующего порядка проверки обжалованных судебных решений в суде надзорной инстанции (гл. 48 УПК). Однако она же явно является непродуктивной для реформированного кассационного производства (гл. 47.1 УПК). Во-первых, по сути обновленной кассации предметом проверки данного суда является решение, уже вступившее в законную силу (окончательный акт суда). В связи с этим именно действие принципов правовой определенности и стабильности окончательных актов суда призвано к ограничению неоднократного их пересмотра. Во-вторых, по смыслу предложенных нормативных новаций кассационный суд вправе проверить исключительно свойства юридической законности обжалуемого решения, но никак не фактической его обоснованности. В связи с этим вряд ли целесообразно повторно ставить на разрешение еще одной кассационной инстанции этот достаточно выясненный вопрос. В-третьих, законодателем принципиально оставлен и надзорный порядок проверки судебных решений как резервный механизм к проверке и устранению существенных нарушений закона, причем в этом порядке могут быть проверены и кассационные определения суда. Сохранение с учетом этих подходов неоднократного кассационного пересмотра окончательных судебных решений не является продуктивным и противоречит основным идеям реформы.

Налицо в исследуемом законе и неопределенность в понимании действительно продуктивного порядка обжалования и пересмотра. Так, в соответствии с общей идеей закона, согласно которой апелляционный порядок обжалования распространен на все звенья судебной системы, законодатель (впервые) вводит новеллу, смысл которой в определении инстанционности подачи и последующего рассмотрения апелляционной жалобы (представления) тем или иным апелляционным судом. И при общем, достаточно согласованном в целом установлении управомоченных апелляционных инстанций явным диссонансом выглядят нормы п. 3 ч. 2 ст. 389.3 УПК, согласно которым: на промежуточное судебное решение верховного суда республики, краевого или областного суда, суда города федерального значения, суда автономной области, суда автономного округа, окружного (флотского) военного суда апелляционные жалобы (представления) подаются в судебную коллегию по уголовным делам этого же суда.

Известно, что исторически уголовно-процессуальному институту обжалования известны два порядка проверки обжалованных судебных решений: деволютивное и недеволютивное. Деволютивным при этом называют такое обжалование, при котором рассмотрение дела (жалобы) переносится в другую, вышестоящую судебную инстанцию; недеволютивным - при котором рассмотрение дела (жалобы) происходит в той же судебной инстанции <33>. Более продуктивен и более соответствует состязательному строю процесса именно деволютивный порядок проверки, позволяющий перевести рассмотрение спора сторон о законности и обоснованности обжалованных судебных решений на разрешение, во-первых, более опытной и компетентной, во-вторых, более беспристрастной судебной инстанции. В п. 3 ч. 2 ст. 389.3 УПК законодатель, как видим, отходит от этого правила. В итоге, по сути, одна и та же судебная инстанция не только выступает субъектом вынесения обжалуемого решения, но и она же, как видим, закреплена в качестве субъекта проверки (вышестоящего суда), призванного объективно и беспристрастно проверить свойства законности и обоснованности указанного решения. Ожидать подлинной независимости и беспристрастности подобной проверки, видимо, не приходится.

--------------------------------

<33> Подробнее см.: Червоткин А.С. Апелляция и кассация. Пособие для судей. М.: Проспект, 2010. С. 27 - 28.

Вызывает вопросы и целесообразность самого сохранения надзорного порядка проверки судебных решений в общем контексте внесенных новелл. В предложенном законе, как видим, установлено практически полное тождество в нормативной регламентации:

- предмета проверки суда кассационной и надзорной инстанций (ст. ст. 401.1 и 412.1 УПК);

- порядка подачи жалобы (представления) в суд кассационной (ст. 401.3 УПК) или надзорной инстанции (ст. 412.2 УПК);

- перечня управомоченных субъектов кассационного и надзорного обжалования (ч. ч. 1 и 2 ст. 401.2 УПК);

- содержательных требований, которым должны соответствовать кассационная (ч. ч. 1, 2 ст. 401.4 УПК) или надзорная (ч. ч. 1, 2 ст. 412.3 УПК) жалоба (представление). Идентичны и основания, а также сроки возвращения жалобы/представления заявителю в случае их несоответствия установленным требованиям (ч. ч. 1, 2 ст. 401.5 и ч. ч. 1, 2 ст. 412.4 УПК);

- сроков пересмотра кассационных (ч. 3 ст. 401.2 УПК) и надзорных (ст. 412.2 УПК) решений суда по требованию заинтересованных лиц;

- оснований отмены или изменения окончательных судебных решений в кассационном (ст. 401.15 УПК) и в надзорном порядке проверки (ст. 412.9 УПК);

- правил поворота к худшему в положении осужденного (оправданного) в суде кассационной (ст. 401.6 УПК) и надзорной инстанций (ч. 2 ст. 412.9 УПК);

- пределов действия ревизионного начала проверки в кассационном (ч. ч. 1, 2 ст. 401.16 УПК) и надзорном суде (ч. 1 ст. 412.12 УПК);

- характера действий и итоговых решений суда, связанных с предварительным рассмотрением жалобы/представления в суде кассационной (ч. 1 ст. 401.8 УПК) или надзорной инстанции (ч. 1 ст. 412.5 УПК);

- характера полномочий Председателя Верховного Суда РФ или его заместителей, связанных с итогами предварительного рассмотрения жалобы/представления в кассационном (ч. 3 ст. 401.8 УПК) и в надзорном порядке (ч. 3 ст. 412.5 УПК). Идентичен также запрет на участие в заседании суда кассационной (ч. 3 ст. 401.13 УПК) или надзорной инстанции (ч. 2 ст. 412.10 УПК) судьи (Председателя Верховного Суда РФ, его заместителей...), который внес жалобу/представление на рассмотрение (по существу) соответствующего кассационного или надзорного суда;

- сути требований, которые установлены для итоговых решений судьи (суда), предварительно изучавшего жалобу/представление в кассационной (ст. ст. 401.10, 401.11 УПК) или надзорной (ст. ст. 412.7 или 412.8 УПК) инстанции;

- процессуальной формы пересмотра судебных решений в суде кассационной (ст. 401.13 УПК) или надзорной (ст. 412.10 УПК) инстанций;

- сути итоговых решений суда, принимаемых по итогам проверки в суде кассационной (ч. ч. 1, 2 ст. 401.14 УПК) и надзорной (ч. ч. 1, 2 ст. 412.11 УПК) инстанции.

Соответственно, при указанном тождестве неизбежно возникают вопросы: с какой именно целью в системе судебного пересмотра оставлен надзорный порядок проверки (окончательных) судебных решений, который не имеет ни принципиальных отличий, ни особого назначения по сравнению с порядком кассационным и служит разве что дополнительным средством по известному управлению судами нижестоящих инстанций. На последнее, в частности, достаточно объективно указывают и нормы, согласно которым если жалоба (представление), переданная в кассационную инстанцию Председателем Верховного Суда РФ или его заместителем, была оставлена без удовлетворения либо удовлетворена частично, указанные лица вправе передать ее в вышестоящий суд кассационной инстанции или непосредственно в Президиум Верховного Суда РФ (ч. 6 ст. 401.14 УПК). Если это не средство по управлению судами и в итоге - судебной практикой, то как еще понимать подобные "административно-процессуальные" полномочия руководителей высшего суда?

5. Основания пересмотра обжалованных судебных решений. И российские исследователи <34>, и Конституционный Суд РФ <35>, и Европейский суд по правам человека <36> неоднократно указывали на то обстоятельство, что основания для отмены/изменения судебных решений в апелляционном порядке и аналогичные основания в исключительных контрольно-проверочных производствах a priori не могут быть идентичными. Экстраординарный порядок проверки окончательных судебных решений требует и особых, и весьма весомых (фундаментальных, по сути) оснований к их отмене/изменению, что, в свою очередь, служит определенной гарантией правовой определенности и стабильности данных актов суда.

--------------------------------

<34> См., например: Дикарев И.С. Понятие "фундаментальное нарушение" в уголовном процессе // Российская юстиция. 2009. N 6. С. 49 - 52; и др.

<35> См.: Постановление КС РФ от 05.02.2007 N 2-П "По делу о проверке конституционности положений ст. ст. 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 ГПК РФ в связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ "Нижнекамскнефтехим" и "Хакасэнерго", а также жалобами ряда граждан" // СЗ РФ. 2007. N 7. Ст. 932.

<36> См.: Постановление Европейского суда по правам человека от 24.07.2003 по делу "Рябых (Ryabykh) против Российской Федерации" (п. 52) // Журнал российского права. 2004. N 5.

Высказанные суждения не в полной мере восприняты законодателем в контексте исследуемых новелл. Основания (нового) кассационного и надзорного производства, признаем, уже не копируют полностью основания к апелляционной отмене или изменению обжалованных судебных решений. И при кассационном (ст. 401.15 УПК), и при надзорном (ч. 1 ст. 412.9 УПК) порядке проверки основаниями отмены/изменения приговора служат исключительно существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела. Как видим, законодатель прежде всего апеллирует к свойствам существенности указанных нарушений. Соответственно, при содержательном анализе и применении предложенных оснований вполне ожидаемы аналоги к нормам ст. 389.17 УПК РФ, определяющим перечень и критерии существенных нарушений уголовно-процессуального закона применительно к апелляционному порядку проверки <37>.

--------------------------------

<37> Полагаем, возможны аналоги к нормам ст. 389.18 УПК, определяющим аналогичные, по сути, нарушения норм материального права.

В связи с этим закономерен вопрос: в чем здесь отличие от действующей нормативной регламентации. Судя по тексту закона, видимо, в том, что указанные нарушения (уже) реально повлияли на правосудность окончательного судебного акта. Повторимся: не могли повлиять (как в порядке апелляционном), а именно повлияли, и неправосудность окончательного судебного акта находится в необходимой причинно-следственной связи с указанным (существенным) нарушением закона. Более того, именно эта очевидность и существенность не позволяют оценивать судебное решение в качестве окончательного акта.

Принципиально и то, что в целом основания к отмене (изменению) окончательных судебных решений явно отличны от оснований, позволяющих ставить вопрос о повороте к худшему в положении осужденного (оправданного) при реализации (экстраординарного) кассационного или надзорного производства. И по смыслу ст. 401.6 (кассация), и по смыслу ч. 2 ст. 412.9 УПК РФ (надзорное производство) пересмотр окончательного судебного решения по основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного/оправданного, допускается, если в ходе проверки установлено, что в рамках предыдущего судебного разбирательства допущены повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл итогового судебного акта.

В указанных нормах (прежде всего - апелляции к актам Европейского суда по правам человека и актам конституционного правосудия) достаточно однозначно трактуется особый смысл оснований для поворота к худшему в положении осужденного (оправданного). Однако законодатель необъяснимо отказывается от использования в тексте закона достаточно озвученной в указанных актах категории "фундаментальное" нарушение закона, суть которой не может быть сведена к столь широко исследованным "существенным" нарушениям закона, установленным ст. 381 УПК, требуя теоретической и нормативной разработки именно фундаментальных оснований для принятия столь значимых судебных решений. Явная попытка законодателя к отождествлению этих понятий, как представляется, непродуктивна, ибо исследуемый поворот к худшему требует наличия именно фундаментальных и объективно искажающих суть правосудия нарушений закона. При этом последние, полагаем, принципиально отличны от нормативно закрепленных существенных нарушений закона, которые если и достаточны, то для отмены приговора, и то лишь в ординарном порядке.

6. Сроки пересмотра окончательных судебных актов. И по смыслу ч. 3 ст. 401.2 УПК (кассация), и по идентичному смыслу ст. 412.2 УПК (надзорное производство) вступившее в законную силу решение суда может быть пересмотрено вышестоящей инстанцией в срок, не превышающий одного года со дня вступления их в законную силу. При этом указанный срок, по смыслу закона, является пресекательным и для возможного пересмотра окончательных судебных решений по мотивам, улучшающим положение осужденных (оправданных), и по мотивам, ухудшающим их положение (ст. 401.6, ч. 2 ст. 412.9 УПК). На наш взгляд, следует безоговорочно поддержать законодателя по сути данных новелл, ибо они в принципе согласуются и с актами международно-правового характера, и с позициями высшего органа конституционного правосудия, направленными на поддержание принципа res judicata, не позволяя (более) заинтересованным лицам неограниченно долго ставить под сомнение окончательные акты судебной власти. Возможные апелляции отдельных исследователей к постановке вопроса о том, что это объективно препятствует реализации установленных механизмов проверки в целях улучшения положения осужденных, следует считать субъективно надуманными. Установленный законодателем срок, по идее, достаточен, чтобы определиться и обратиться к необходимым механизмам судебной защиты.

7. Реформированная апелляция. В контексте предложенного анализа несколько без рассмотрения остались новеллы (нового) апелляционного порядка проверки судебных решений. Они, безусловно, имеются и также заслуживают самого пристального комплексного и всестороннего анализа. Рамки данной работы несколько ограничивают нас в этом контексте. Тем не менее по двум принципиальным моментам введенных новаций, полагаем, высказаться необходимо.

Прежде всего настораживает, что законодатель, по сути, отказывается от основного преимущества апелляционного пересмотра уголовного дела: непосредственного и устного исследования доказательств по правилам судебного следствия. По смыслу введенных новаций эти принципиальные моменты проверки в целом ряде случаев оставлены на усмотрение суда, реализующего процедуры проверки. В частности, в соответствии:

- с п. 2 ч. 1 ст. 389.11 УПК суд апелляционной инстанции, назначая судебное разбирательство, принимает решение "о вызове в судебное заседание свидетелей, экспертов и других лиц в соответствии с ходатайством стороны, заявленным в жалобе или представлении, если признает данное ходатайство обоснованным". Таким образом, даже ясно заявленное ходатайство стороны о вызове в судебное заседание свидетелей, по идее, не является обязательным для суда, а субъективно оценивается последним на предмет своей обоснованности;

- с ч. 2 ст. 389.12 УПК "осужденному, содержащемуся под стражей и заявившему о своем желании присутствовать при рассмотрении апелляционных жалобы, представления, по решению суда обеспечивается право участвовать в судебном заседании непосредственно либо путем использования систем видеоконференцсвязи". Между тем подобное исследование доказательств, как известно, весьма трудно согласуется с правилом устности и непосредственности деятельности суда;

- с ч. 5 ст. 389.13 УПК свидетели, допрошенные в суде первой инстанции, допрашиваются в апелляционном суде, если суд признает их вызов необходимым. И здесь законодатель апеллирует исключительно к внутреннему убеждению судей в вопросе о предмете доказывания и релевантно значимых обстоятельствах;

- с ч. 7 ст. 389.13 УПК "с согласия сторон суд апелляционной инстанции вправе рассмотреть апелляционные жалобу, представление без проверки доказательств, исследованных судом первой инстанции";

- с ч. 8 ст. 389.13 УПК "...исследовать (по сути - все) доказательства с использованием систем видеоконференцсвязи".

Таким образом, предлагая (тотальное) распространение апелляции на все звенья судебной системы, законодатель, как видим, вовсе не настаивает на устности и непосредственности исследования всех или отдельных доказательств в данном суде, изначально отказываясь от одной из наиболее надежных процессуальных гарантий эффективности отмеченного производства и постановки правосудного приговора.

В качестве еще одного принципиального и несомненного достоинства апелляции, в сравнении с порядком кассационным, традиционно приводится то обстоятельство, что указанный суд не только вправе, но и обязан самостоятельно исправить все ошибки или неправильности приговора, обжалованного в суд апелляционной инстанции, постановив в итоге новое судебное решение, совершенно заменяющее собой предыдущее. Указанное правомочие апелляционного суда и принципиально, по сути, и практически значимо, поскольку позволяет обеспечить устранение нарушений закона и прав заинтересованных лиц непосредственно в суде вышестоящей инстанции, без возвращения дела на новое судебное рассмотрение в суд первой инстанции.

Однако в соответствии с ч. 3 ст. 389.19 предложенного закона "указания суда апелляционной инстанции обязательны для суда первой инстанции и для прокурора, если уголовное дело возвращено для устранения обстоятельств, препятствующих вынесению законного и обоснованного решения". Как видим, по сути указанной нормы суд апелляционной инстанции уже избавлен от ранее императивной обязанности к самостоятельному исправлению указанных в жалобе (представлении) или самостоятельно выявленных ошибок. Названная обязанность теперь может быть переложена на суд первой инстанции. Обеспечена и императивность такого решения для нижестоящих инстанций, поскольку по смыслу п. 4 ч. 1 ст. 389.20 УПК указания апелляционного суда отныне уже обязательны для нижестоящего суда. Кроме того, в ст. 389.20 УПК кардинально модернизированы и виды итоговых решений, принимаемых судом апелляционной инстанции по результатам проверки. В частности, в п. 4 ч. 1 ст. 389.20 УПК указано решение об отмене обвинительного приговора, определения, постановления суда первой инстанции и передаче уголовного дела на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции со стадии подготовки к судебному заседанию или судебного разбирательства. Таким образом, при реформировании процессуальной формы апелляционного производства законодатель считает возможным поступиться и названной, весьма продуктивной, гарантией.

Апелляционная проверка решений, принятых в ходе оперативного судебного контроля. В соответствии с исследуемыми законодательными новеллами, постановление судьи об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или об отказе в этом может быть обжаловано (заинтересованными лицами) в апелляционном порядке с учетом особенностей, предусмотренных ст. 389.3 УПК РФ, в течение 3 суток со дня его вынесения <38>.

--------------------------------

<38> Оговоримся, речь (в приведенной новелле) идет о нормативном изменении ч. 11 ст. 108 УПК в редакции ФЗ от 29.12.2010 N 433-ФЗ.

На этом нормативные регламентации, связанные с (возможной) апелляционной проверкой решений суда, вынесенных в рамках реализации оперативного судебного контроля на досудебном этапе уголовного судопроизводства России (ст. ст. 108, 125, 165 УПК), в исследуемых новеллах, по идее, исчерпаны. Между тем указанная лапидарность нормативного регулирования вовсе не означает того, что как предложенный порядок обжалования, так и процессуальные формы его реализации в вышестоящем суде урегулированы действительно исчерпывающе. Презюмирование законодателем мнения о том, что они в принципе не в состоянии вызывать проблем и вопросов как у заинтересованных в обжаловании сторон, так и у суда вышестоящей инстанции, осуществляющего данную форму проверки, по меньшей мере ошибочно. Вопросы возникают, и они не могут быть решены ни на основе применения аналогии столь широко представленных новаций, ни на основе казуального толкования закона.

И прежде всего достаточно закономерен вопрос: насколько возможно распространение предложенных в исследуемом законе новаций на порядок обжалования решений суда, во-первых, принятых в рамках той же формы контроля, реализуемой по правилам ст. 108 УПК. Речь, напомним, о применении таких мер пресечения, как домашний арест или залог (ч. 7.1 ст. 108 УПК). Во-вторых, о допустимости аналогичного обжалования итоговых решений суда, вынесенных по правилам ст. 125 или ст. 165 УПК.

При полном молчании законодателя по сути этих вопросов надо либо применять аналогию закона и также настаивать на проверке указанных решений суда уже исключительно в апелляционном порядке, либо толковать (предложенные) законодательные новеллы сугубо буквально и реализовывать институт судебного обжалования (на досудебном этапе) строго дифференцированно. В последнем случае исключительно решения суда, вынесенные в отношении такой меры пресечения, как заключение под стражу (ст. 108 УПК), могут стать предметом обжалования и последующей проверки суда в апелляционном порядке. В свою очередь, аналогичные, по сути, решения суда, вынесенные по правилам ст. 125 или ст. 165 УПК, как и ранее, должны обжаловаться и проверяться исключительно в кассационном порядке.