Эффективного политического лидерства (на примере президентских выборов в
США)”представил развернутый анализ доминантных характеристик прези-
дента США Б.Обамы. Исследователь также провел сравнительный психо-
логический анализ личностей кандидатов на президентский пост Б.Обамы
и сенатора Дж.Маккейна.
Эффективное политическое лидерство, считает Ирхин, целесообразно
рассматривать как комплексную проблему. Среди его “измерений” можно
выделить лидерство психологическое, социальное, ресурсное, виртуальное,
влияния политического образа и связанного с ним имиджа (бренда). Осо-
бое значение в проблеме эффективного политического лидерства играют
структура образа политика и факторы, влияющие на его формирование.
Ирхин делает вывод: при анализе доминантных характеристик политиче-
ского лидерства президента США Барака Обамы можно заключить, что он де-
монстрирует свою эффективность как политический лидер. Так, Обама ори-
ентируется на систему демократических ценностей. Он имеет богатый поли-
тический опыт, хорошо знает США “снизу”, тонко чувствует расово-этниче-
ские проблемы. Обама блестяще использовал в своей кампании возможности
Интернета (в частности, социальных сетей и интернет-мемов, так наз. вирус-
ной рекламы и пр.), а также новые стратегии фандрейзинга: ставка на первый
этап кампании, на “малых спонсоров”, на пожертвования на сайт кандидата.
Автором был проведен сравнительный психологический анализ личности
кандидатов на пост президента США Дж.Маккейна и Б.Обамы. Мотивация вла-
сти является ведущей потребностью личности и у Обамы, и у Маккейна. У обоих
она в два раза выше потребности в аффилиации и в четыре раза выше потребно-
сти в достижении. Мотивация власти у Обамы несколько выше, чем у Маккейна,
но при этом значительно ниже, чем у Дж.Буша-мл. или Д.Чейни. Это значит,
что Обама в меньшей степени, чем предыдущий, 43-й президент США, ориен-
тируется на силовые решения в международных отношениях, но больше дове-
ряет мнению независимых экспертов, чем лояльных ему “знакомых”.
У Маккейна более высокий уровень подозрительности, недоверия к
людям и фактам и сложности переключения внимания. У Обамы по этим
показателям самые низкие (лучшие) уровни среди всех шести политиков.
Предметом исследования Е.С.Семеновой “Личность и политическая система:
сравнительный анализ Германии, России и США”стал сравнительный анализ
личностей и политических карьер в политических системах Германии, Рос-
сии и США.
Опираясь на проведенное ею исследование, она делает вывод: позиции в
политике и политические мандаты редко достаются тому, кто активно не
старается этот самый мандат получить. Скорее достижение политических
позиций является итогом борьбы между кандидатами, селекторатом и, в слу-
чае репрезентативной демократии, электоратом и тесно связано с пробле-
мой профессионализации политики.
Для эмпирического исследования политических карьер Е.Семенова ис-
пользовала агрегированные данные, полученные из биографий парламен-
тариев трех национальных парламентов – немецкого Бундестага, амери-
канской Палаты представителей и Государственной Думы РФ.
В США политическая карьера четко структурирована и может быть оха-
рактеризована как однолинейная. Американские карьеры являются, в пер-
вую очередь, законодательными карьерами. В целом, успешные политиче-
ские карьеры в Америке характеризуются короткой карьерной лестницей,
измеряемой числом занимаемых позиций (career path), и долгим сроком пре-
бывания в Конгрессе. Карьерные паттерны в американской политике отли-
чаются высокой степенью открытости как для профессиональных полити-
ков, так и для политиков-любителей.
В Германии половина всех депутатов Бундестага – национального пар-
ламента – начинала свою политическую карьеру с позиций на локальном
уровне. В отличие от США, лишь 18% депутатов имели опыт работы в ре-
гиональных парламентах, кроме того, для 10% из них региональный парла-
мент был второй ступенью их карьеры после позиции на локальном уровне.
В сравнении с США и Россией, самой интересной чертой немецкой поли-
тической карьеры является аккумулирование политических позиций. Пар-
тии являются ключевыми акторами рекрутирования политического персо-
нала в Германии и гарантом продвижения по карьерной лестнице.
В целом, в Германии существуют три параллельные карьерные лестницы –
одна ведет в Европейский парламент, вторая – на федеральный и последняя –
на региональный уровни. Карьерные паттерны в Германии изолированы друг
от друга, что является интересным результатом федерализма в данной стране.
Наиболее трудно определить начало карьерной лестницы для российского
политика. В целом, основная часть депутатов начинает свою карьеру на на-
циональном уровне и приходит из неполитических сфер деятельности, как,
например, бизнес и государственная служба. Покинув политику, они воз-
вращаются в бизнес, либо переходят на государственную службу в исполни-
тельную ветвь власти. В России смена политических позиций происходит
медленно. При этом политические карьеры являются краткосрочными.
Мотивация большинства политиков в трех странах направлена на ком-
пенсацию неопределенности электорального поведения избирателей, а, сле-
довательно, на стратегии, представляющие некое подобие прогнозируемо-
сти карьерных продвижений. В США непредсказуемость таких продвижений
влияет на длительность депутатской карьеры, в то время как в России эта не-
прогнозируемость приводит к тому, что позиция депутата воспринимается
лишь как одна из возможностей и может быть заменена на другую политиче-
скую или неполитическую позицию. В Германии возможно комбинировать
две роли одновременно – исполнительную и законодательную. Эти разли-
чия возможно объяснить с точки зрения доступности и „привлекательности“
политических позиций в данных странах. Так, в России с ее „суперпрези-
денской“ структурой политической власти, „привлекательность“ исполни-
тельной власти является более высокой, чем у законодательной.
В целом, институциональные рамки способствуют развитию определен-
ных типов карьер в указанных политических системах, считает Семенова.
“Политико-психологический анализ образа бывшего премьер-министра Украины
Юлии Тимошенко”представила в своем докладе Е.Р.Люльчак. В докладе были
проанализированы биографические предпосылки формирования личности
Ю.Тимошенко, которая с ранней юности испытывала потребность посто-
янно бороться за более высокий социальный статус. Жизненный путь Ти-
мошенко демонстрирует, что она придерживалась не эволюционного, а ре-
волюционного пути. Из-за отсутствия в детстве традиционной модели семьи
у Тимошенко не сформирована патриархальная модель восприятия меж-
личностных отношений, что выражается в отсутствии ощущения доми-
нантности со стороны мужчины. Как следствие, даже свое окружение Ти-
мошенко подбирает, исходя из принципа собственного майората.
Ведущей для Тимошенко является мотивация власти. Основные состав-
ляющие властного мотива, движущие Тимошенко, выражаются в стремле-
нии удовлетворить потребность в доминировании, престиже, статусе. Од-
нако, в отличие от многих политиков с компенсаторной природой мотива-
ции власти, у Тимошенко налицо обратная тенденция – стремление под-
твердить свою избранность и уникальность. Причем в данном случае мы на-
блюдаем так наз. агрессивный нарциссизм.
Кроме мотива власти еще одной движущей силой личности Тимошенко
является мотив достижения, который указывает на некоторый субъективно
понимаемый “стандарт превосходства” над другими людьми.
В когнитивной составляющей личности Тимошенко очевидно превали-
рование опыта над теорией. Мышление Тимошенко скорее тактическое, чем
стратегическое. Суггестивный потенциал, способность к внушению, высо-
кий вербальный интеллект позволяют ей создать образ открытого и честного
политика, “народного трибуна”. Талант оратора – главный козырь Тимо-
шенко в достижении поставленных целей и воздействии на противника.
Как считает Люльчак, поведение Тимошенко в ходе “оранжевой револю-
ции” показывает, что сочетание аналитичности, манипулятивности и высо-
кого вербального интеллекта являются наиболее оптимальным набором в
когнитивной подструктуре личности революционных лидеров. Однако не-
высокая способность стратегически мыслить делают Тимошенко менее ус-
пешной в долгосрочных политических проектах. Так, по окончании рево-
люционной ситуации и с переходом Тимошенко из разряда “борцов за сво-
боду” в разряд “служителей государства” запрос на ораторские способности
и быструю реакцию уступил потребности в стратегическом планировании,
ориентации на перспективу и работу в команде. Доминирующие качества
когнитивного профиля Тимошенко практически не отвечали этим требова-
ниям, из-за чего работа в кабинете министров оказалась проваленной.
Несмотря на внешнюю эмоциональность и открытость, Тимошенко –
интроверт. Ведущие тенденции эмоционального аспекта ее личности прак-
тически противоположны культивируемому Тимошенко образу. Излишняя
эмоциональность, патетичность, напускная горячность и принципиаль-
ность Тимошенко – это всего лишь средства на пути к достижению целей.
В действительности она является скрытной, критичной и конфликтной
личностью. Она обладает жестким характером, недоверчива, склонна во
всем сомневаться, индивидуалистка. Ведущими тенденциями поведения
Тимошенко можно назвать активность, доминантность, целеустремлен-
ность, манипулятивность, энергичность, демонстративность и радикаль-
ность. Поведенческие стратегии Тимошенко крайне разноплановы и мно-
гогранны. Но ее внимание акцентировано на возможностях, а не на данно-
сти. Такая “завышенная планка” политического лидера губительна для го-
сударств, находящихся в кризисных ситуациях. Теория малых дел абсолютно
не вписывается в ее представление о задачах политика. Отвергая принцип
“лучше синица в руках, чем журавль в небе”, Тимошенко способна исто-
щить и без того небогатые ресурсы Украины в погоне за сверхцелями.
О.Г.Овчаровасвой доклад посвятила “Гендерному измерению российского по-
литического лидерства”.Число женщин-политиков в России по-прежнему до-
статочно невелико, и их поведение во власти подчиняется ряду специфиче-
ских неписаных законов.
Очевидно, считает Овчарова, что неравенство женщин во власти проециру-
ется на их поведение. На протяжении долгого периода истории женщины ока-
зывались исключенными из участия в общественной жизни, в том числе и по-
литики. Кроме того, политика более чем какой-либо другой род общественной
деятельности считалась и считается до сих пор элитарным занятием, куда ам-
биции женщин должны быть направлены в меньшей степени. Достаточно от-
четливо гендерные предпочтения выражаются в ходе политической борьбы, а
конкретно, в восприятии женщины-политика в предвыборной рекламе.
Женщин-политиков оценивают по двойным критериям: они обязаны
быть политиками с традиционным, а значит – маскулинным набором ка-
честв, и женщиной, которая обязана сохранять феминность.Следовательно,
заключает Овчарова, женщине при продвижении во власть необходимо до-
биваться здравого баланса сочетания как “мужских”, так и “женских” ка-
честв, демонстрируя электорату свои личностные особенности. Данный тип
позиционирования называется “пульсирующим имиджем”.
Поэтому, даже в случаях уже “завоеванных” женщиной политического
авторитета и доверия граждан, подчеркивание феминности образа стано-
вится необходимым. Стиль “феминного руководства” сыграл значительную
роль в победе В.Матвиенко на “губернаторских” выборах 2003 г. в Санкт-
Петербурге. Феминная направленность рекламы И.Хакамады на прези-
дентских выборах 2004 г. была усилена обращением к маскулинности изби-
рателя: “Если ты настоящий мужчина, голосуй за женщину!”, аналогичные
рекламные технологии традиционно используются и на Западе – например,
когда во время выборов 1982 г. консультант Тэтчер ради смягчения ее суро-
вой внешности уговорил ее высветлить волосы.
Вместе с тем, некоторые составляющие имиджа женщины-кандидата тре-
буют приближенности к гендерному дисплею маскулинности. Среди них –
голос (низкий голос способен создать имидж уверенного профессионала,
высокий ассоциируется с истеричностью и раздражает), одежда женщины-
кандидата (с одной стороны, она не должна выглядеть столь утонченно, как
если бы нуждалась в защите, а с другой – обязана избегать излишне офици-
ального стиля. В данном контексте оптимален гардероб Матвиенко).
К ключевым ориентирам текста программы женщины-кандидата относятся
направленность на ценности базовых и для кандидата, и для электората сег-
ментов (обязательно обращение как к женской аудитории, так и к мужской) и
обозначение достаточной компетентности в различных вопросах политики.
Как заключает Овчарова, залогом успеха политической рекламы в ее ген-
дерном измерении становится демонстрация имиджа политика как соответ-
ствующего социокультурным нормам, определяющим гендерные архетипы.
Вероятность изменения поведенческих стратегий женщин-лидеров, которые
несут в себе очевидные психологические перегрузки, будет зависеть от ряда
факторов: во-первых, от трансформации понимания гендерных отношений в
сознании россиян (реализация возможна, но в долгосрочной перспективе). Во-
вторых, от изменения смысла самого лидерства как формально бюрократиче-
ского, обусловленного статусом занимаемой должности (наблюдающегося в
настоящий момент), что практически снимает вопрос о необходимости про-
явления личностных качеств как у мужчин, так и женщин-политиков.
В докладе А.Е.Чириковой “Региональная политическая элита: поведенческие
стратегии и внутренняя мотивация деятельности”был представлен анализ Я-кон-
цепции и особенностей внутренней мотивации женщин-лидеров в регионах
РФ. Он основывался на материалах исследования региональных элит, про-
веденного автором в 10 российских регионах за последние 10 лет методом
глубинных интервью (158 интервью с мужчинами и 65 интервью с женщи-
нами-руководителями, занимающими высокие статусные позиции в струк-
турах региональной власти, начиная с губернаторов и вице-губернаторов и
заканчивая руководителями ведущих департаментов в региональных инсти-
тутах исполнительной и законодательной власти).
Анализ интервью с руководителями-мужчинами, по мнению Чириковой,
позволяет сделать принципиальный вывод: утилитарный подход к оценке
действующих мотивов региональных элит, и в частности политико-адми-
нистративных элит, неправомерен.
Политические лидеры регионального уровня, не отвергая ценностей ма-
териального благополучия, более важным для себя считают: “видеть кон-
кретные и ощутимые результаты своего труда”, “интерес к работе”. Факти-
чески мотив “результативности труда”, выраженность которого стала осо-
бенно отчетливой в исследовании последних лет, доминирует и над моти-
вом престижа, и над мотивом “принести пользу людям”, хотя последний
вербализуется в интервью довольно настойчиво.
Весьма парадоксальным является тот факт, что властные элиты столь же
открыто заявляют о значимости “материальных факторов труда”, как и
представители бизнеса. Важно, что частотность появления этого мотива не-
сколько возросла в исследованиях 2008-2009 гг., по сравнению с исследова-
ниями более ранними.
Если сравнивать особенности мотивации властной элиты и предприни-
мателей, то и у предпринимателей, и у представителей властной элиты до-
минирующими являются признаки высокой мотивации достижений. Карь-
ерная мотивация, о которой особенно неприлично сознаваться в России,
судя по материалам интервью, остается характерной для среднего уровня
власти, однако “чистых карьеристов” в этой страте обнаружено не было.
Профессиональный рост – и как самостоятельный мотив, и как мотив со-
хранности своей позиции – занимает лишь 7-9 позицию в общей иерархии
мотивов более чем у половины опрошенных представителей властных элит.
Таким образом, в картине мотивационных устремлений лидеров исследо-
вателями явно недооценивается мотив материальных достижений, в то время
как “карьерные” и “патерналистские” компоненты явно переоцениваются.
На примере мотива отношения к деньгам можно говорить о существен-
ной трансформации ценностной сферы лидеров в сторону все большего на-
растания индивидуальных ценностей, в противовес ценностям коллектив-
ным. Ранее процесс индивидуализации ценностей активно шел в предпри-
нимательской элите, теперь он стал характерен и для политических лидеров.
Отличительной особенностью представлений политических лидеров о
своей работе в будущем является то, что они, независимо от иерархического
места в этой власти, испытывают тревожность относительно своего буду-
щего и имеют достаточно разноречивые сценарии своих возможных шагов.
Лидеры-женщины в ходе исследования, как правило, говорили об отсут-
ствии стремления сделать карьеру. При попытке описать свой собственный
“мир внутренних побудителей” они опираются, прежде всего, на “мотива-
цию самореализации”. Второе – мотивация достижения, желание доказать
себе, что все задуманное реализовалось. Третий мотив – интерес к работе.
Четвертый, не менее важный мотив, – доказать первому лицу, что его выбор
при назначении на руководящую должность был правильным. И лишь потом
женщины упоминают о мотивах материального преуспевания и достижения
высокого социального статуса. Но нельзя также исключить, что женщины не
считают возможным обсуждать эти сюжеты в процессе интервью.
У женщин-лидеров креативность как ресурс повседневной управленче-
ской деятельности выгодно противостоит рутинизации, которая нередко со-
провождает работу в других сферах деятельности.
Анализ интервью позволяет заключить, что женщины, оценивая собст-
венные мотивы попадания во власть, в первую очередь говорят о стремле-
нии реализовать себя и ведущей роли профессионального интереса. Ориен-
тированность женщин на результат, высокая мотивация достижений свиде-
тельствуют о том, что женщина как руководитель на высоких постах во
властной иерархии имеет все необходимые личностные ресурсы для дости-
жения поставленных целей.
Ориентация женщин-руководителей на лидера подтверждает, что они яв-
ляются системными игроками внутри управленческих команд, готовыми,
несмотря ни на что, отстаивать внутригрупповые интересы.
Наиболее значимый разрыв характерен для экспертных оценок мотива-
ции руководителей исполнительной власти или депутатов, пришедших из
бизнеса, и собственных оценок женщин, работавших в бизнесе, а ныне за-
нятых на руководящих постах во власти. В восприятии экспертов главный
мотив этих политиков состоит в реализации партикулярных интересов. Кар-
тина мотивации самих этих женщин значимо отличается от экспертной: они
настаивают на ведущей роли мотивации достижения и профессионального
интереса даже в ущерб возможности заработать деньги.
В целом, можно говорить о некоем сложившемся внутреннем мотива-
ционном балансе у женщин-руководителей, где ведущая роль самими жен-
щинами отдается собственно профессиональным, а второстепенные пози-
ции – инструментальным мотивам.
Отличительной чертой мотивации российских представителей власти (за
исключением некоторых депутатов, представляющих демократическую волну
конца 1980-х – начала 1990-х годов), является отсутствие в их структуре мо-
тивации собственно политической составляющей. Не менее тревожным яв-
ляется тот факт, что для многих политических лидеров власть превращается в
бизнес, что не может не приводить к деформации мотивации, при которой
материальный интерес остается самым важным. Исключение в этом ряду со-
ставляют женщины-руководители, которые опережают мужчин по выражен-
ности мотива самореализации и интереса к работе, хотя и материальные мо-
тивы им не чужды. Это означает, что дальнейшее развитие институтов регио-
нальной власти может и должно осуществляться с более широким привлече-
нием женщин на руководящие должности во власти, которые позволят пси-
хологически оздоровить власть и дадут ей толчок для будущего “очищения”.
И.И.Кузнецовпредложил доклад на тему: “Институциональный подход к ис-
следованию политического лидерства в современной России”. Он рассмотрел
взаимосвязь формальных рамок и неформальных практик в развитии ин-
ститута президентства в РФ.
Формальные условия развития института главы государства зафиксиро-
ваны главным образом в Конституции России, а также в некоторых феде-
ральных законах. Однако развитие института главы государства связано
также со становлением целого ряда неформальных политических институ-
тов и практик, которые также разделяются правящей элитой и серьезно до-
полняют существующие правовые механизмы. Причем в целом ряде случаев
это дополнение может носить характер функционального замещения пуб-
личных властных институтов.
Среди таких неформальных политических институтов, усиливающих вес
президента в системе принятия решений, Кузнецов выделил практику не-
формальных совещаний главы государства с руководством фракций Госу-
дарственной Думы, появившуюся еще при первом российском президенте
Б.Н.Ельцине (“правление четверки” и “круглые столы”) и существующую
(хоть и в измененном виде) по сей день. Проследив историю подобных “круг-
лых столов” в разные периоды новейшей истории РФ при президентах Ель-
цине, Путине и Медведеве, Кузнецов заключает: можно констатировать, что
в данном случае мы наблюдаем становление конституционного “обычая”.
При этом сам текст Конституции не претерпевает изменений и дополнений.
Поскольку инициатором и модератором дискуссий на этих встречах является
сам президент РФ, можно определенно отметить расширение его политиче-
ских возможностей в управлении политическими процессами в государстве.
Докладчик особо остановился на анализе той политической роли, кото-
рую в настоящее время играет Администрация президента РФ с ее слабо
определенным конституционным статусом при наличии серьезных ресурс-
ных возможностей. Наиболее опасным и непредсказуемым для развития
всей политической системы, по его мнению, является ситуация превраще-
ния АП в самодостаточный политический институт, приобретающий авто-
номию от своего формального главы – президента и даже в чем-то контро-
лирующий его деятельность, осуществляющий своеобразный надзор. Оста-
ется открытым важный вопрос о роли АП при ограниченной политической
дееспособности президента РФ и о ее функциях при подборе “преемника”.
По мнению Кузнецова, сама подобная ситуация характерна не только для
России. В результате на уровне принятия решений политическая система
функционирует не по принципам правового государства, а в рамках нефор-
мальных правил и институтов, противоречащих ей. Не случайно и появление
определений демократии как “дефектной”, поскольку отдельные структуры
политических элит взаимодействуют с отдельными частями общества через
неформальные, но при этом весьма стабильные патрон-клиен телистские
связи. В итоге конституционно предписанные механизмы представитель-
ства и процедуры взаимодействия ветвей власти выхолащиваются и ча-
стично либо временно утрачивают свою силу.
Д.В.Попоновв своем докладе “Понятие “человеческого капитала” примени-
тельно к российским политическим элитам”1 провел анализ понятия человече-
ского капитала в контексте современной теории политических элит. Фор-
мирование, развитие и воспроизводство человеческого капитала в полити-
ческой сфере – малоизученная, но актуальная проблема, позволяющая опи-
сать и объяснить сквозь призму человеческих способностей и возможностей
многие политические процессы и явления.
Основы теории человеческого капитала были заложены во второй поло-
вине XX в. в работах американских экономистов, лауреатов Нобелевских
премий по экономике 1979 и 1992 г. Т.Шульца и Г.Беккера. Человеческий
капитал, утверждали они, формируется за счет инвестиций в человека, в ка-
честве которых авторы теории рассматривают расходы на образование, здра-
воохранение, поиск информации, смену работы и другие затраты, способ-
ствующие физическому, профессиональному, культурному и интеллекту-
альному развитию личности.
В основе теории человеческого капитала лежит рациональная модель че-
ловеческого поведения, основанная на принципах максимизирующего
поведения, рыночного равновесия и устойчивости вкусов и предпочтений.
При этом подчеркивается, что использование человеческого капитала и по-
лучение доходов контролируется самим человеком, обусловлено его сво-
бодным волеизъявлением, индивидуальными интересами, предпочтениями,
ценностями, мировоззрением и культурным уровнем.
Представители неоинституционального направления экономической мысли
несколько корректируют модель поведения экономических агентов, подчер-
кивая его ограниченную рациональность. В частности, Г.Саймон отмечает, что
“теория рационального поведения должна уделять особенностям поведения ра-
ционально действующих лиц (тому, как они справляются с неопределенностью
и сложностью мыслительных процессов) не меньше внимания, чем объектив-
ным условиям окружающей среды, в которой принимаются решения”.
Методологическая ценность неоинституционального подхода с точки
зрения данного исследования заключается в признании значимости пове-
дения человека в функционировании различных коллективных общностей.
Это позволяет объяснять направленность и динамку процессов, протекаю-
щих в их рамках, через анализ индивидуальных поведенческих стратегий,
которые в свою очередь детерминированы формальными и неформальными
институтами.
Центральным тезисом в работах М.Вебера была идея о множественности
источников социальной иерархии, в качестве которых помимо экономиче-
ского положения и власти рассматривался престиж. Этот критерий лежит в
основе выделения так называемых “статусных групп”, образуемых людьми
с одинаковым статусом. Как отмечает Б.Тернер, статусная группа – это со-
общество индивидов, которые организовались для поддержания или рас-
ширения своих социальных привилегий посредством механизма социаль-
ного закрытия с целью защитить существующие монопольные привилегии
от посторонних. Главным механизмом защиты и воспроизводства привиле-
гий выступает культурный капитал, определяемый как богатство в форме
знания или идей, которое узаконивает обладание статусом и властью.
Концепция статусной группы позволяет существенно пересмотреть по-
веденческие стратегии человека в общественной системе, его способность
самостоятельно на основе своих мотивов и интересов принимать решения
по рациональному использованию и развитию заложенных в нем способно-
стей и навыков.
Процессы воспроизводства статусных групп актуализируют еще одну
форму капитала, также выступающего детерминантой поведения человека в
обществе. Речь идет о социальном капитале. При определении этого фено-
мена за основу можно взять подход Дж.Коулмана, представлявшего соци-
альный капитал в качестве ресурсов, присущих социальным отношениям, в
которые вовлечены индивиды. В интерпретации Коулмана, социальный ка-
питал, воплощенный в отношениях между индивидами, выступает чисто
функциональным понятием. Однако в рамках общностей существующие
нормы и потоки информации могут быть использованы их членами в пол-
ном объеме для получения личных или групповых благ.
Экономическая наука при оценке человеческого капитала делает акцент
на его ликвидности, т.е. способности прямо или косвенно, независимо от
своих предметных форм, превращаться в денежную форму. Для элитологи-
ческих исследований наибольшую значимость приобретает явление кон-
вертации человеческого капитала, его способность постоянно менять
собственную форму. Приоритетными направлениями конвертации чело-
веческого капитала в рамках элитной структуры представляется его пре-
образование в социальный, административный и политический капитал.
Исследовательский интерес представляет проблема структуры человече-
ского капитала.
Различные авторы предлагают свои типологии человеческого капитала.
Так, И.Ильинский выделяет такие структурные компоненты человеческого
капитала, как капитал здоровья, трудовой капитал, интеллектуальный, ор-
ганизационно-предпринимательский капитал и культурно-нравственный.
Г.Бондаренко в качестве основных активов человеческого капитала рас-
сматривает уровень образования, профессиональную подготовку, капитал
здоровья, обладание экономически значимой информацией (информиро-
ванность), мобильность работника.
В числе основных структурных элементов человеческого капитала по-
литической элиты можно выделить: физический капитал (состояние здо-
ровья, уровень работоспособности, физические и психологические каче-
ства); и культурный капитал (практическое знание, навыки социализации,
ценности); образовательный капитал (профессиональные знания, умения,
навыки).
Подобное структурирование человеческого капитала политической
элиты дает возможность провести комплексный анализ личностных харак-
теристик ее представителей. Его можно проводить на трех уровнях: эмоцио-
нальный уровень (настроения, уверенность); когнитивный уровень (навыки,
знания, ценности); поведенческий уровень (мотивация, стиль межличност-
ных отношений, стиль политического лидерства). Методологической осно-
вой такого комплексного многоуровневого анализа человеческого капитала
политической элиты могут выступить различные качественные подходы и
методы, в числе которых можно выделить биографический метод, дистант-
ные методы, метод глубинного интервью.
Таким образом, теория человеческого капитала позволяет существенно
расширить границы исследования политической элиты, предоставляя воз-
можность анализировать не только текущее качественное состояние элит-
ных групп, но и тенденции его изменения в перспективе.
Тема человеческого капитала получила развитие в докладе В.В.Трофимовой
“Основные каналы рекрутирования современной российской политической элиты”.
Материалом для анализа послужили биографические особенности действую-
щих депутатов Государственной Думы, глав субъектов Российской Федерации,
а также членов кабинета министров В.В.Путина. Главный интерес представ-
лял профессиональный опыт членов элиты, предшествующий их парламент-
ской, министерской или губернаторской деятельности, а именно профессия,
которая стала определяющей в их жизни (не обязательно тот род деятельно-
сти, которым они занимались непосредственно перед приходом в парламент).
На сегодня основным каналом рекрутирования в федеральную законо-
дательную власть является бизнес – именно в нем строила свою карьеру
большая часть нынешних депутатов Государственной Думы. В то же время
число представителей бизнеса в губернаторском корпусе минимально,
а в правительстве бывшие бизнесмены и вовсе отсутствуют.
Трофимова делает вывод: есть несколько основных каналов рекрутирова-
ния современной российской политической элиты. Но при этом существуют
различия в рекрутировании в разные ветви и эшелоны власти. В правительстве
преобладают бывшие чиновники, силовики и профессионалы в различных
областях. Среди губернаторов помимо этих типов встречаются также бывшие
бизнесмены, главы государственных промышленных предприятий и партий-
ные руководители советской эпохи. Депутатский корпус отличается большим
числом каналов рекрутирования по сравнению с правительством и губерна-
торским корпусом: спорт, сцена, профсоюзные и общественные организации
являются каналами рекрутирования именно в Государственную Думу.
Очевидно, что для назначения на пост министра или выдвижения канди-
датуры губернатора предшествующий опыт работы в государственных струк-
турах является ключевым. Поэтому в правительстве и среди губернаторов
бывших чиновников подавляющее большинство. Бывших бизнесменов по-
литические партии охотно включают в предвыборные списки потому, что
они могут оказать финансовую поддержку в ходе предвыборной кампании,
а также обладают обширными связями. Активное включение силовиков в
различные органы власти является вполне объективной закономерностью
последних лет. Профессионалы в различных областях могут быть полезны
для профильных министерств и комитетов Государственной Думы. Бывшие
“партийцы” представлены, в основном, в Государственной Думе, во фрак-
ции КПРФ, что является вполне привычным. Для “Единой России” при-
влечение публичных персон и общественных деятелей позволяет расширить
электорат партии, а также обеспечить представительство в Государственной
Думе самых разных типов депутатов.
В рамках того же проекта “Человеческий капитал”, осуществляемого ка-
федрой психологи и социологии политики при поддержке РНГФ, Ирина Ро-
гозарь-Колпаковав своем докладе “Министр как политическая роль и влияние на
нее личностного фактора”исследовала личностно-ситуативные особенности
правительства Владимира Путина, пытаясь определить сущность россий-
ского исполнительного лидерства через изучение его основных компонен-
тов и анализ влияния личности министра на роль исполнительно-распоря-
дительного характера.
Теоретической основой для исследования послужила “личностно-ситуа-
тивная теория”, в рамках которой политическое лидерство рассматривается
как система взаимоотношений, таких компонентов лидерства, как черты и
мотивы лидера, образ лидера и мотивы его последователей, характеристики
его роли, а также “институциональный контекст” – те официальные и пра-
вовые параметры, в которых работает лидер.