Политика и мировоззрение

Человек, вступая в сферу политических отношений не случайно, а намеренно, желая реализовать здесь определенные жизненные цели и потребности, т. е. действуя здесь с определенным смыслом, руководствуется неким синтезом знаний, эмоций, информации и склонности к определенному типу поведения, дающим целостное видение мира политики и своего места в нем. Это видение у разных субъектов политики, у отдельных людей и народов может и неизбежно бывает разным, но оно обязательно есть и служит механизмом перевода знаний и эмоций по поводу политики в нормативы поведения. Эти принципы деятельности и система их обоснования называется

мировоззрением.

Сущностными чертами мировоззрения, делающими его важным фактором направления и формирования политических отношений, служат прежде всего его целостность, способность обеспечения связи различных элементов сознания в формировании картины действительности. Эта картина может быть мнимой, расплывчатой, но она у субъекта обязательно есть, если он стремится к осуществлению целенаправленной деятельности в политике. Всякое мировоззрение стремится к завершенности, дающей целостное, системное видение того фрагмента социальной, политической реальности, в которой действует субъект политики: «строгая детерминированность содержания и· структуры этой системы... обеспечивает значительную степень ее устойчивости и инвариантности. Она, как говорится, не терпит возмущения извне, вырабатывает сопротивляемость переменам · и активно защищает свою целостность. Эта система склонна легко воспринимать ту информацию, которая ее подтверждает и подкрепляет, отталкивая

то, что не соответствует ее стандартам» .

В мировоззрении обязательно присутствует момент субъективного отношения его носителя к миру, отражается полученный в ходе взаимодействия с ним опыт, и вся информация при включении в мировоззрение проходит через призму этого опыта и просто отвергается, если прямо ему противоречит, поэтому очень часто в политике «то, что с точки зрения исследователя оказывается неоптимальным и даже нерациональным, может иметь своеобразную идеологическую «рациональность» для людей, принимающих решения с учетом присущей им иерархии ценностей» . Опыт, служащий реальным основанием формирования мировоззрения, накрепко связывает его с действием, совершенным

человеком в сфере политических отношений.

Благодаря мировоззрению политическое сознание приобретает

новые черты, являет себя в новых эмоциональных и интеллек-

==153

туальных состояниях, устанавливает отношения с другими проявлениями духовности, в частности с религией.

Практически для всех современных конфессий (за небольшим исключением в ряде стран) характерно подчеркивание своей отстраненности от перипетий политики, невмешательства в дела политической власти. Во многих государствах это невмешательство церкви и государства в дела друг друга воплощено в конституционных принципах свободы совести и отделения церкви от государства. Но при этом очевидно, что религиозный фактор в политике играет большую роль именно через воздействие на формирование мировоззрения участников политического процесса. То специфическое видение мира и его закономерностей, оснований бытия, которое дает религиозная вера и религиозное истолкование действительности, создает и определенный кодекс поведения и отношения человека к миру и другим людям. В религии черпают многие люди чувство уверенности, надежды тогда, когда объективные основания для этого в политике уже вроде бы отсутствуют. Если религия доминирует в мировоззрении человека, то она будет выполнять аналогичную роль и в его политическом сознании, что всегда надо учитывать при определении степени рациональности мотивов участвующих в политике людей.

Поскольку религия выступает как достаточно эффективное и зачастую единственное средство консолидации больших масс людей, ее роль в политике весьма ощутима. Отсюда вытекает обоюдное стремление как к подкреплению политических акций и документов высшим и неоспоримым авторитетом религиозной веры, так и к использованию политических преимуществ для обеспечения приоритета той или иной конфессии.

Весьма широко также используется религиозное обоснование политики. Влияние религии на политику идет главным образом в следующих трех направлениях. Во-первых, через пропаганду самой религии, которая не сводится только к отправлению религиозных культов, а включает в себя хорошо отлаженный механизм различного рода действий политического характера, в том числе и политические проповеди. Во-вторых, через различные социальные учения, разрабатываемые религиозными идеологами и проповедуемые их организациями, в том числе и Ватиканом. И, в-третьих, через повседневную политическую деятельность церкви, т. е. через партийные, профсоюзные, молодежные, женские, спортивные и прочие организации, в работе которых она принимает самое активное участие.

Роль религии в политике указывает на присутствие в политическом сознании более широкого, включающего в себя как религиозные, так и нерелигиозные компоненты феномена — веры — склонности человеческого сознания принимать информацию без

==154

доказательства, логически непротиворечивого обоснования. Те или иные виды знания становятся верой или когда доказать просто невозможно, или когда они не требуют логического обоснования в силу своей очевидности, ведь достаточно было взглянуть на громыхающий «Трабант», автомобиль, выпускавшийся в ГДР, и сверкающий «Мерседес», чтобы со всей очевидностью понять, что уровни жизни народа, живущего в разных частях разделенной Германии, «несколько отличаются» друг от друга.

В сфере политики вера являет себя прежде всего как специфический феномен доверия, объектами которого могут быть личности, политические институты, их действия, информация. Доверие имеет прямое отношение к формированию пространства политики, тех возможностей, которыми в ней обладает тот или иной политический деятель, институт. Наличие доверия резко расширяет возможности проведения определенной политической линии: политическому деятелю, пользующемуся доверием, прощают ошибки, не замечают злоупотреблений, отсутствие же доверия по рукам и ногам связывает политического субъекта, любые его действия или осуждаются общественным мнением, или вообще не находят никакого отклика, а следовательно, и поддержки. Самые благие порывы истолковываются как злонамеренные козни.

Реальной базой формирования доверия служит экономика общества, ее способность в полной мере удовлетворять потребности его граждан. Если в силу тех или иных причин такого состояния достичь не удается, доверие иссякает. На приобретение или утрату политического доверия влияет и деятельность политических институтов, один из наиболее сильно действующих элементов этого процесса — неуклонное соблюдение органами политической власти всех необходимых процедур политического процесса, полное уважение ими прав граждан и наличие эффективного и гласного контроля за их соблюдением. Любые попытки манипулирования политическими правами или их ограничение оборачиваются потерей доверия и политическим нигилизмом и отчуждением. Таким же результате», оборачивается манипулирование информацией и ее источниками.

Для мировоззрения в политике характерно постоянное присутствие, взаимодействие и оппозиция двух направлений, способов обоснования политических действий: утопического и идеологического, различие между которыми установлено одним из классиков современной политологии Карлом Мангеймом. И то, и другое являются формами трансцендентального, выходящего за рамки наличного бытия сознания и различаются не столько своим содержанием, сколько функциями: утопия «взрывает существу-

==155

ющий порядок» , идеология способствует его сохранению. В реальном политическом сознании присутствуют элементы и того, и другого, а их преодоление лишает политику энергии социального обновления. И в идеологии, и в утопии мы имеем дело с односторонним знанием, которое, сосредоточивая внимание на одних сторонах, компонентах бытия, не замечает другие. Утопическое сознание — сознание критическое, видит те элементы политического бытия, которые способствуют подрыву существующего порядка. Идеологическое сознание выполняет, по сути дела, апологетическую функцию, направлено на стабилизацию существующего положения, сокрытие тех элементов политической реальности, которые нарушают существующий порядок. Утопии выражает устремленность политического движения, его программатики к определенному идеалу, активизирует и стимулирует усилия участвующих в нем людей, идеология способствует усовершенствованию техники властвования, борьбы с политическими противниками.

Очевидным является наличие и того, и другого в марксизме как политическом течении. Утопический элемент здесь/выражается в таких идеях и попытках их реализации, как бестоварная экономика, возможность полного удовлетворения потребностей людей, стирание классовых различий в близком будущем, безгосударственность, «кухарки-управляющие» и т. д. Но здесь же существует и мощный идеологический компонент, воплощенный в идеях, служащих основанием вполне определенного властного механизма: диктатура пролетариата, или не ограниченная законом, на насилие опирающаяся власть , оправдывающая в конечном счете любые свои действия; классовый подход, заключающийся в простой и прагматичной истине, что все хорошо, что выгодно правящей группе; идеологическая борьба, ведущая к отбрасыванию тех сторон, моментов духовной жизни, которые противоречат государственной доктрине. Хотелось бы отметить, что в принципе сочетание идеологических и утопических моментов естественно для политического сознания, его можно обнаружить в любой политической программе, декларации, конституции, но вредным и опасным для политики является абсолютное доминирование одного из этих элементов.

В политике очень часто возникает ситуация, когда попытка целостного осмысления и объяснения того или иного явления, процесса или мира политики в целом предпринимается в тот момент, когда логические или рациональные основания для этого в силу причин, скажем, гносеологического, исторического, социального, морального, культурного порядков отсутствуют или

игнорируются.

В этом случае оно осуществляется в формах мифологического сознания. Миф — это образное отражение, лишенное логической

==156

аргументации истолкование действительности, но зато понятное любому участнику политического процесса, т. е. удобное, приемлемое для всех средство духовной ориентации в политике ее массового участника, из-за недостатка времени, образования, интереса ограниченного в возможностях освоения научного, теоретического политического сознания. Образная сущность мифа способствует выполнению его основной функции, а она «не познавательно-теоретическая, а социально-практическая, направленная на достижение единства и целостности коллектива» .

Факт присутствия в политике различных форм мифологического сознания и отношения к действительности вызывает разное отношение со стороны практиков и теоретиков политики:отвосторженной апологетики мифа у родоначальника анархосиндикализма Жоржа Сореля, считавшего, что «любой миф будет хорош, если он производит соответствующие революционные результаты» , до констатации весьма обескураживающего факта, что миф лежит в основе наиболее опасных политических течений и систем. Мифологическое сознание и отношение к действительности строится на принципе оппозиционности, мышления через противопоставление, которое, конечно, упрощает многомерность, сложность политической реальности, но .служит удобной формой понимания действительной противоречивости политики, той борьбы разнородных интересов, которая в ней обязательно присутствует.

Коренной недостаток мифа — отсутствие приемов, границ, разделяющих реальное и нереальное, подвижность критериев, того и другого. Но в политике чувство доступности, легкости достижения цели оборачивается таким преимуществом, как необходимая для любого участника политического действия уверенность, что он влияет на ход политических событий ' (ясно, что она может быть как иллюзорной, так и вполне оправданной).

Практическая функция мифа реализуется через систему предписаний, стереотипов, которые любой миф в изобилии содержит и за счет чего осуществляет организацию власти и политического поведения своих последователей, «мифы диктуют социальные нормы и предписывают ценности. В силу своей относительной защищенности от воздействия фактов мифы эффективно предохраняют обычаи, ритуалы, церемонии» .Они

также снимают политическое недовольство.

Особенностью мифологизированного сознания является потребность в посреднике, который как раз осуществляет разнообразные переходы из сферы невозможного в реальное, так сказать, «сказку делает былью». Но в политике такую функцию выполняет вождь, лидер, и миф служит обычно интеллектуально-психологическому

обоснованию его власти и, как известно, активно и в самых

==157

разнообразных формах им используется. В процесс приобретения политическим лидером влияния включаются как рациональные механизмы, связанные с отражением, представлением им насущных потребностей выдвигающих его людей, так и механизмы иррациональные, выражающиеся , в фетишизации действительности, наделении вещей и процессов сверхъестественными свойствами в ходе построения политических программ, раздачи предвыборных и иных обещаний, выдвижении лозунгов. Примеров политического мифотворчества и в истории, и в современной политике можно найти множество. Это и «расцвет сталинского колхозного строя» на фоне действительной голодухи, масштабы и причины которой тщательно скрывались одними и не замечались другими, это и идея «построения коммунизма за 20 лет», выдвинутая вопреки элементарным экономическим расчетам, это и идея приобретения суверенитета России и других республик за счет развала Союза.

Склонность к мифологизации всегда присутствует в политической деятельности, она облегчает функционирование многих ее элементов, стимулирует и направляет активность многих людей, но очевидной является опасность нарастания мифологического компонента, замещения им других стимулов и регуляторов политической деятельности, что ведет ко все большему отрыву от объективных обстоятельств, их учет становится все менее возможным делом. Средством сдерживания всегда существующей тенденции к мифологизации, а стало быть, и иррационализации политического сознания служит здравый смысл. Он формируется на основании усвоения уроков исторического опыта, стремится к использованию полной и доступной информации о всех аспектах жизни общества. Роль здравого смысла повышается с прояснением политической лексики, при избавлении слов, понятий от химерических идеологических клише или потаенного, ясного только для посвященных смысла.