Глава xli. политическая культура
“Государственные деятели, стремящиеся сформировать политическую демократию, часто концентрируют свои усилия на создании формального набора демократических правительственных институтов и написании конституции. Они также могут сосредоточить усилия на формировании политической партии, призванной стимулировать участие масс. Но развитие стабильного и эффективного демократического правления зависит от чего-то большего, нежели правительственные структуры и политический процесс. Оно зависит... от политической культуры. Если эта культура не способна поддержать демократическую систему, шансы последней на успех невелики” (1).
Так писали в своей известной книге “Гражданская культура” (к ней мы еще обратимся) американские политологи Г.Алмонд и С.Верба, внесшие весомый вклад в исследование этого явления. Вопрос, как видим, поставлен жестко: хотите построить в своей стране демократическое общество – постарайтесь создать адекватную ей политическую культуру. А иначе не поможет никакая конституция, никакие политические и административные институты.
Что же это такое – политическая культура? Как выглядит ее структура? Какие функции она выполняет? Как формируется и эволюционирует? И, наконец, что за культура существует в современном российском обществе?[c.689]
Феномен и понятие
Как это нередко случается в истории науки, какие-то элементы явления, названного в 50-х гг. XX века “политической культурой”, были известны еще философам античности, а в XIX веке рассматривались в рамках исследований, посвященных “национальному характеру”. Да и само понятие “политическая культура” родилось не вчера. Его мы находим у В.Ленина, а еще раньше – у русского историка В.Герье. Однако первым, кто употребил его, был, как считают, немецкий историк-просветитель XVIII века И.Гердер. Тем не менее категориальный статус это понятие стало обретать лишь во второй половине XX века, когда усилиями многих исследователей, прежде [c.689] всего Г.Алмонда, С.Вербы, Л.Пая, Д.Каванаха, Д.Элазара, У.Розенбаума, К. фон Бойме и других оно прочно вошло в политологический лексикон.
Толчком к политико-культурным исследованиям послужило развернувшееся после окончания Второй мировой войны сравнительное изучение политических систем. Почему, задались вопросом политологи-компаративисты, одни и те же политические системы и институты работают в разных странах по-разному, а некоторые, будучи перенесенными на другую почву – скажем, из Америки в Азию – не работают вообще? Они пришли к выводу, что эти системы и институты функционируют должным образом лишь тогда, когда введены в адекватный им культурный контекст, а действующие в их рамках субъекты обладают соответствующими культурными характеристиками.
Понятие “культура” многозначно, истолковывают его по-разному. Довольно широко распространено, особенно в России, представление о культуре как совокупности высших достижений человечества в материальной или духовной области, системе эталонных ценностей. Культура ассоциируется со своеобразной “вершиной”, до которой надо дорасти, или “планкой”, до которой надо дотянуться. Отсюда и постоянные призывы к “повышению уровня” политической культуры, к “овладению” ее достижениями. Отсюда и представление о том, будто могут существовать общества, группы и индивиды, у которых вообще отсутствует какая бы то ни было политическая культура.
В современной социологии и политологии доминирует совсем другая трактовка культуры, в том числе и политической, составляющей органическую часть общей культуры. Согласно этой трактовке, у людей в процессе обучения и накопления ими собственного опыта складываются более или менее устойчивые, типичные для определенной общности “образцы” ориентаций в отношении политической системы, ее институтов, других участников политического процесса, а также в отношении самих себя. Эти ориентации, которые, по словам американского политолога Л.Пая, “задают порядок и придают значение политическому процессу” и “управляют поведением в политической системе” (2), и называют “политической культурой”.[c.690]
Каковы ее сфера и границы? На этот счет у политологов нет единой точки зрения. Одни, в их числе Г.Алмонд и С.Верба, ограничивают политическую культуру сферой сознания, сводят ее к совокупности психических состояний индивида, проявляющихся на трех уровнях: когнитивном (познавательном), аффективном (эмоциональном) и оценочном. Иначе говоря, политическая культура сводится к совокупности устойчивых политических представлений, убеждений, чувств и оценок.
Другие исследователи, например, Е.Вятр и Д.Пол полагают, что наряду с “образцами” политического сознания в политическую культуру должны быть непременно включены и “образцы” политического поведения. Ведь далеко не все в нашей деятельности контролируется и фиксируется сознанием, а значит, не все модели поведения индивидов и групп можно вывести из моделей их сознания. Удачнее других эту позицию сформулировал известный историк и политолог Р.Такер. “Культура, – писал он, – есть привычный образ жизни общества, включающий как принятые способы мышления, а также убеждения, так и принятые образцы поведения. Политическая культура – это те элементы культуры, которые имеют отношение к правлению и политике” (3). При этом важно иметь в виду, что речь идет о сознании и поведении как индивидов, так и различного рода общностей, включая социальные классы и нации.
Но этим сфера политической культуры не исчерпывается. Подобно тому, как “образцы” политического поведения группы не могут быть выведены из суммы “образцов” поведения составляющих ее индивидов, точно так же “образцы” функционирования политической системы и отдельных ее институтов не могут быть выведены из “образцов” поведения индивидов и групп, действующих в рамках этой системы. (Эта закономерность, известная социальным психологам, хорошо иллюстрируется старым политическим анекдотом. Член политбюро, объясняя, почему он проголосовал вопреки своим убеждениям, говорит: “В отдельности мы все обычно “против”, в вместе – “за”).
В самом деле, функционирование политической системы и образующих ее элементов подчиняется собственной логике и характеризуется собственными феноменологическими [c.691] проявлениями. Определяемые, в частности, действием коллективного бессознательного, они могут быть выведены только на основе эмпирического исследования объекта. Так что если мы хотим получить представление об устойчивых моделях (культуре) функционирования правительства или парламента или какого-либо другого органа, необходимо исследовать деятельность именно этого органа как целого, а не отдельных входящих в него министров, парламентариев и т.п.
Таким образом, если на индивидуальном или групповом уровнях политическая культура выступает как единство культуры политического сознания и поведения, то на уровне социетальном она должна быть дополнена культурой функционирования политической системы и образующих ее институциональных структур.
Исходя из сказанного, политическую культуру можно определить в самой общей форме как систему исторически сложившихся, относительно устойчивых и репрезентативных (“образцовых”) ориентаций, то есть представлений, убеждений, установок, чувств, оценок и моделей поведения индивидов и групп, а также моделей функционирования политических институтов и образуемой ими системы, проявляющихся в непосредственной деятельности субъектов политического процесса, определяющих ее основные направления и формы и тем самым обеспечивающих воспроизводство и дальнейшую эволюцию политической жизни на основе преемственности (4).
Важно иметь в виду, что политическая культура включает в себя не только “позитивные”или нормативные, но и “негативные”ориентации и модели.
Представим себе, говорит Р.Такер, что в некоторой стране “Х” большинство граждан убеждены, что правительственные чиновники, берущие взятки, поступают дурно. А между тем взятки как брали, так и берут. Что в этом случае отнести к политической культуре: убеждения граждан или поведение чиновников? И то, и другое, отвечает Р.Такер, и он, разумеется, прав. Прав потому, что обе позиции характеризуют общество “Х” на данной стадии его развития и способствуют воспроизводству существующей в нем социально-политической системы, то есть выполняют присущую культуре репродуктивную функцию.[c.692]
Сведение политической культуры к одним лишь “позитивным” “образцам”, на чем настаивают некоторые наши обществоведы, искажает реальный облик политического субъекта. Ведь при таком подходе не может быть и речи о политической культуре того же нацизма и других “плохих” систем и режимов, равно как и поддерживающих их социальных и политических групп. А между тем, и германский нацизм, и итальянский фашизм, и сталинизм характеризовались определенной, в каких-то чертах присущих только им, политической культурой. Вообще любое общество, любая группа и любой индивид, действующие в том или ином политическом контексте, всегда характеризуются наличием у них определенной политической культуры, которую можно изменить, но нельзя “повысить” или “улучшить”.
Развитые национальные политические культуры – сложные, неоднородные образования. Они могут заключать в себе наряду с доминирующей системой ориентаций сознания и моделей поведения более или менее автономные специфические подсистемы, именуемые в современной социологии и политологии “субкультурами”.
Политические субкультуры характерны как для социальных групп (этнических, религиозных и других), так и для регионов, особенно если последние являются местом компактного проживания национальных меньшинств. В этом смысле любое федеративное государство есть “федерация” политических субкультур.
В западной политологии субкультурами нередко именуют не только системы специфических политических ориентаций и моделей поведения, но и придерживающиеся их группы (5).
Естественно, что политические субкультуры получают наибольшее развитие и играют наибольшую роль в политической жизни многонациональных государств; в странах, историческое формирование которых было растянуто во времени и происходило постепенно, за счет интеграции все новых и новых территорий с разнородной культурой; в обществах с сильно развитыми сепаратистскими и сегрегационистскими традициями и порождаемыми ими массовым чувством отчуждения.
Существование в обществе развитых политических субкультур может оказаться для него миной замедленного [c.693] действия, способной вызвать мощный взрыв в период перехода от одной фазы эволюции к другой, тем более в периоды революционных изменений. Наглядное подтверждение тому – бывший Советский Союз, бывшая Чехословакия, бывшая Югославия, отчасти – Великобритания, где проблема Северной Ирландии вот уже который год продолжает оставаться нерешенной.[c.694]
Структура и функции
Какие же элементы, или “переменные”, как принято их называть, составляют политическую культуру? Иначе говоря, какие позиции надо исследовать, чтобы получить представление, скажем, об американской, французской, бывшей советской или нынешней российской политической культуре?
В сфере сознания политическую культуру характеризуют следующие основные переменные:
– степень интереса субъекта к политике (большой, средний, малый, полное отсутствие интереса);
– степень развития политического сознания субъекта;
– отношение1 к существующей политической системе в целом, ее отдельным институтам (например, правительству), их символам и представляющим их лицам;
– отношение к другим участникам политического процесса (проявляющееся, в частности, в терпимости или нетерпимости к ним);
– готовность принять личное участие в тех или иных политических акциях и связанные с этим ожидания;
– представления о “правилах политической игры” (в том числе о границах дозволенного и недозволенного и т.п.);
– отношение к закону;
– характер политической и политико-идеологической самоидентификации (“я – левый”, “я – центрист”, “я – либерал”);
– политический язык.[c.694]
В сфере поведения политическую культуру характеризуют следующие основные переменные:
– формы и степень участия в политической жизни общества (митингах, демонстрациях, политических забастовках, пикетах, партийной деятельности);
– формы и уровень взаимодействия с государственными институтами (конфронтация, сотрудничество, несотрудничество);
– формы и уровень взаимодействия с институтами гражданского общества (в частности, с политическими партиями и движениями);
– формы и уровень взаимодействия с другими субъектами политического процесса;
– тип электорального поведения.
При этом важно обратить внимание на соответствие между так называемым конвенциональными неконвенциональнымповедением, то есть между поведенческими формами, которые рассматриваются в данном обществе как нормальные и легитимные и которые не рассматриваются в качестве таковых – например, применение насилия, гражданское неповиновение и т.п.
Как все это выглядит на практике?Характеризуя, к примеру, политическую культуру современного американца, мы скажем, что он не слишком искушен в политике, не слишком рвется в нее и отнюдь не перегружен политическими знаниями, а в его политическом сознании много неувязок и противоречий, обычных, впрочем, для массового сознания. К деятельности властей относится, как правило, довольно критически, но существующую в стране политическую систему активно поддерживает (считая ее чуть ли не высшим воплощением демократии в мире). Он патриот. Любит участвовать в разного рода добровольных ассоциациях. На выборах умеренно активен. Не склонен к проявлению крайностей в политике и старается по возможности придерживаться золотой середины. Законопослушен и ориентируется, как правило, на конвенциональные формы политического поведения. Полагается больше на самого себя, нежели на государство или партию, к которой себя причисляет (в республиканской или демократической партиях США нет членства в нашем понимании). Достаточно толерантен по отношению к оппонентам. Признает за оппозицией такие [c.695] же права, как и за партией власти. Собственные политические взгляды характеризует чаще всего, исходя из стандартных формул “либерал – консерватор” и “левый – центрист – правый” и т.д. и т.п.
Иное дело – современный средний немец. Он более идеологизирован, более активен на выборах, в большей степени ориентируется на государство, менее терпим к оппонентам. А если взять, к примеру, гражданина КНР или, скажем, Ирака, то тут различия будут просто разительными.
А что характеризует политическую культуру на институциональном уровне?Это прежде всего:
– методы управления системой (демократические, авторитарные, тоталитарные и т.п.);
– методы принятия и осуществления политических решений;
– методы взаимодействия с другими политическими системами и институтами;
– методы регулирования социально-политических конфликтов (в частности, степень готовности использовать силу);
– тип электорального процесса (формы и методы организации выборов);
– способы защиты корпоративных (национальных) интересов.
О тех же Соединенных Штатах Америки мы можем сказать, что действующие в их рамках политические институты ориентированы на формально рационалистические (бюрократические в веберовском понимании), легитимные методы взаимодействия и принятия решений; что они исповедуют принцип состязательности (конкуренции); а, действуя на международной арене, американское государство склонно обычно использовать метод силового давления, защищая национальные интересы. Вместе с тем одной из характерных черт поведения и американских граждан, и групп, и институтов является склонность к “торгашеству” и “компромиссу” на основе признания взаимных интересов.
Политическая культура выполняет следующие основные функции:
– нормативную (задает индивидам, группам, обществу в целом определенные нормы, стандарты политического мышления и поведения, реакции на окружающую [c.696] политическую среду; обозначает границы, которые политическому субъекту не следует преступать; фиксирует иерархию политических ценностей – например, приоритетную ориентацию в одних случаях на государство, в других – на какую-то общину, в третьих – на самого себя и т.п.);
– воспитательную (формирует определенный тип “человека политического”, адекватного данной политической системе);
– мобилизационную (организует граждан на решение определенных политических и социальных задач);
– интеграционную (обеспечивает усвоение гражданами политических норм и ценностей, присущих данной общности, и тем самым сплачивает их);
– репродуктивную (способствует воспроизводству данной системы общественно-политических отношений со всеми присущими ей противоречиями и особенностями и тем самым связывает друг с другом уходящие и приходящие поколения, обеспечивая в итоге историческую преемственность и непрерывность политического процесса).[c.697]