Становление категории политического института

Многие явления в жизни общества по-научному можно назвать ин­ститутами*.Таким образом, эта категория рассматривается в целом ряде дисциплин (политология, социология, юриспруденция и т.д.).

Приведенное в Словаре определение (с. 571) указывает на двойствен­ный характер понятия института, взятого в самом широком смысле, — установленный законом или обычаем. Значит, в социальном плане ин­ститут можно истолковать как коллективное поведение, которое в силу своей повторяемости и устойчивости приводит к утверждению некоего социального феномена (например, английская традиция пить чай в 5 часов пополудни — файф-о-клок — повлияла на организацию труда и ритм жизни людей в целом). Более узким является юридическое понима­ние института как такового — речь идет о точной формализации оче­видного и длительного характера института, уже признанного в соци­альном плане (скажем, когда люди коллективно обнаружили проблемы с состоянием окружающей среды, это стало побудительной причиной уч­реждения экологических министерств в правительствах многих стран). В реальности соотношение между двумя значениями института может иметь три вида последствий: социальный институт*непосредственно не приобретает правового закрепления (ведь файф-о-клок законодательно не установлен); юридический институт венчает предыдущую обществен­ную практику (самый распространенный случай); юридический инсти­тут ориентирует будущее поведение людей на определенные нормы и правила. С последними двумя аспектами непосредственно связан тер­мин институционализация*.

Обратите внимание   Латинско-русский словарь О. Петрученко, изданный в 1914 г., дает любопытные переводы слова institutum на русский язык: 1) обы­чаем, обыкновением, постановлением вызванное устройство, по­рядок домашней или гражданской жизни; 2) предприятие, начи­нание, план; 3) наставление.

Многомерный анализ политических институтов — одно из ведущих направлений современной политологии. Вместе с тем вопрос об обществен­ной необходимости таких институтов был поставлен еще много веков тому назад, когда люди, живущие вместе, на одной территории и в силу самой человеческой природы склонные к спорам, обнаружили, что для бесконфликтного, бескровного разрешения противоречий между ними нужны ка­кие-то всеми принятые установления, те или иные формы общественного распорядка, поскольку они — в их коллективных интересах. Так возникали политические институты.

Члены общины убеждаются в том, что для отстаивания общих ин­тересов им необходимы четыре основополагающих типа полити­ческих институтов. Потребность в создании первого из них опре­деляется необходимостью принятия решений о том, каким образом следует регулировать общие интересы (институты законодательной власти). Второй тип институтов необходим для претворения этих решений в жизнь (институты исполнительной власти). Третий ну­жен для урегулирования возникающих спорных проблем и интер­претации применения общих правил, разработанных органом зако­нодательной власти, к каждому конкретному случаю (институты судебной власти). И, наконец, четвертый тип требуется для того, чтобы наказывать нарушителей общепринятых правил вне зависи­мости от того, принадлежат ли они к членам данной труппы людей или нет (институты принуждения).   Б. Ротстайн, «Политическая наука: новые направления»

К проблеме политических институтов очень давно обратились и соци­альные мыслители. Прежде всего их интересовал вопрос о соотношении того сущностного (субстанционального) содержания политики, что, с од­ной стороны, связано с общением людей и их групп по поводу власти, а с другой — с институциональными формами политики, за которыми стоят собственно институты и конкретные структуры.

Среди основных проблем классической политической теории — оп­ределение того, какие политические институты способны содействовать совершенствованию общества и человека. Центральными объектами ос­мысления были государство, конституция, правительство. Вот только два примера из античности. В сочинении «Государство» Платонсравнивал разные формы правления, а в «Законах» — конституции. Его размышле­ния сводились к тому, что именно государству надлежит заботиться о граж­данских добродетелях, а также обеспечивать внутренний мир и защиту от внешних врагов. Аристотель продолжил эту традицию. В «Политике» при рассмотрении законов полисов Эллады он пытался выяснить, какая именно конституция является «правильной» (т.е. идеальной), каков наи­лучший тип правительства, а главное — какие институты должны быть в органах совещательной, исполнительной и судебной власти.

Вплоть до конца XIX — начала XX в. в науке все еще господствовало представление о государстве как о первооснове политической жизни, а под институтами понимались лишь административные учреждения и юриди­ческие нормы. Эти суждения можно с уверенностью связать с именем вы­дающегося мыслителя Томаса Гоббса, автора знаменитого труда о государ­стве «Левиафан». По сей день некоторые политические публицисты счита­ют государство подобием библейского чудовища.

Обратите внимание   В Энциклопедическом словаре «Христианство» (1995) значится: Левиафан — евр. ливьятан; вероятно, «связанный», «извивающий­ся», — а далее даются три трактовки в соответствии с упоминания­ми о Левиафане в Библии: чудовище, обитающее в море; змей, пора­женный Богом; чудище, являющееся объектом магических операций.

Гоббс в целом видел в политических институтах только учреждения, на которые распространяются полномочия государственной власти, т.е. ле­гальные, разрешенные государством организации и структуры, и фактически стал одним из основоположников нормативно-юридического подхода.

ГОББС(Hobbes), Томас(1588, Вестпорт — 1679, Хардвик) — английский мыслитель, оказавший оп­ределяющее влияние на формирование европейской политической философии Нового времени. Автормногих сочинений, среди которых: «Эле­менты законов, естественных и политических» (1640); «О гражданине» (1642); «О теле» (1655); «О человеке» (1658); «Человеческая природа» (1650); «О политическом теле» (1650); «Левиафан» (1651); «О свободе и необходимости» (1656); «Бегемот, или ' Долгий парламент» (1668). Вклад в развитие политической мысли.Цель всего творчества Гоб­бса .....создание философского подхода к изучению политики, который был бы свободен от постоянно оспариваемых субъективных оценок. Потому образцом для политической науки мыслитель назвал точные методы гео­метрии Евклида и механики Галилея, на основе которых должно появиться новое знание о политике, обществе и праве, способное предотвращать граж­данские войны и обеспечивать мир. Подобное намерение, разумеется, в зна­чительной мере утопично, ибо даже ученый не может быть полностью ней­трален по отношению к политической реальности. Это подтвердили жизнь и сочинения самого Гоббса. Вместе с тем в трудах философа был провозг­лашен один из главных принципов грядущей эпохи Просвещения — убеж­дение во всесилии разума и науки. Философию как «науку о телах» Гоббс подразделял на две тесно связанные части: философию природы, мыслящую об естественных телах, и философию государства и общества (лат. Philosophia civilis) как учение об искусственном теле — Государстве (политика) и естественном одушевленном теле — Человеке (этика). Человек у Гоббса — часть природы и подчиняется се естественным зако­нам. Ради понимания человека мыслитель рассматривал взаимосвязанные фило­софские, социальные, правовые, политические и психологические аспекты. В основе политической философии Гоббса — пессимистическое представ­ление о природе человека, пребывающего во власти страстей и стремящегося к их максимальному удовлетворению. Поэтому всякие межличностные отноше­ния содержат мощный конфликтный потенциал: «человек человеку — волк» (лат. homo homini lupus est), который на уровне общества, не ограниченного никакой властью или силой, т.е. в естественном состоянии, реализуется как «война всех против всех» (лат. bellum omnia contra omnes). Сами по себе естественные зако­ны недостаточны для выхода из таимо состояния: нужна власть, которая слу­жила бы гарантом соблюдения соглашений между людьми, применяя силу для сохранения или восстановления справедливости. Власть возлагается на одного правителя или ассамблею («собрание людей»). Власть образуется путем общественного договора (точнее, множества до­говоров) между людьми, которые взаимно отказываются от своих естествен­ных прав (свобод), передавая их правителю, не участвующему в таком дого­воре подданных (чтобы избежать неурядиц и споров в управлении ими), а значит, продолжающего распоряжаться всей полнотой естественных прав, от которых отказались подвластные. В силу этого источник легитимности влас­ти — только факт общественного договора, следовательно, такая власть аб­солютна (едина, неделима, распространяется на всех, включая даже церковь), ибо появляется там и тогда, где и когда заключен договор. Власть предполага­ет наличие государства (англ. Commonwealth) как «множества людей, объе­диненных в одном лице», создание которого венчает переход от естественно­го к гражданскому состоянию: «Государство есть единое лицо, ответствен­ным за действия которого сделало себя путем взаимною договора между собой огромного множества людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты» {«Левиафан», глава XVII). Суверен в подобных условиях — «носитель этого лица», который «обладает верховной властью». Государство формируется или путем «приобретения» (верховная власть завоевана силой), или «установле­ния» (в результате добровольного соглашения людей из страха друг перед другом). Гоббс предложил классификацию государств: монархия (суверен — один человек, причем это наилучший вид, поскольку обеспечивает большую преемственность и компетентность власти, уменьшает опасность гражданс­кой войны, так как монарх не может не прийти к согласию с самим собой и т.д.); демократия («народоправство», т.е. власть в руках всех, кто хочет ее представлять); аристократия («верховная власть принадлежит собранию лишь части граждан»). Вне зависимости от способа установления и вида го­сударства оно должно выполнять функции охраны мира и обеспечения блага народа как высшего государственного закона. Гоббс уподобляет государство Левиафану (библейскому чудовищу) и «смертному» (земному) Богу, а также искусственному телу, в котором развита специализация всех частей-«органов» (законы выполняют роль нервов, разума и воли, суверен — душа государства и т.п.) и для которого характерны сходные с человеческими состояния (мир между подданными - - здоровье, внутриполитическая нестабильность — бо­лезнь, а гражданская война — смерть). Раз Левиафан -— одновременно и чу­довище, и «смертный бог», то его сила имеет «эпистемологический харак­тер», ибо заключена в способности определять значения слов в языке людей и заставлять (в т.ч. силой) всех подданных согласиться с известным понима­нием добра и зла, что означает уменьшение или даже отсутствие какой бы то ни было фракционности, ведущей к гражданской войне. В целом политический порядок (организация) выступает у Гоббса искусст­венным образованием, создаваемым людьми путем отказа от «прав на все», и фактором мира, без которого невозможно обеспечить индивидуальную и кол­лективную безопасность. Основная черта политической организации — суве­ренитет как власть, имеющая абсолютный и принудительный характер. Можно утверждать, что концепция власти и государства Гоббса явилась од­ной из первых современных моделей государства, к которой обращаются по сей день.

Начиная с классических работ Эмиля Дюркгейма и Макса Вебера, в политологии и социологии, в противовес государственно-правовому или административно-юридическому пониманию политических институтов, наметился социологический подходк институтам, который вывел пробле­му соотношения содержания и формы в политических контактах на новый теоретический уровень.

Вебер определил институты очень близко к латинскому смыслу слова, отметив: государство как «чистый» институт — это сообщество людей, поведение которых основано на рациональных уста­новлениях (нормах конституции, законах и т.д.). По взглядам Дюркгейма, институты, с одной стороны, представляют собой некое идеальное образование в виде обычаев и верований, а с другой — такие обы­чаи и стереотипы материализуются в деятельности социальных организаций различных времен и наро­дов. Данное суждение стало принципиальным исход­ным положением школы французского «социально­го институционализма», противопоставившей свои подходы нормативно-юридической традиции и ярко проявившей себя в 1950-1970-е гг.

Французские политологи Марсель Прело, Жорж Бюрдо, Морис Дюверже вслед за Дюркгеймом выделили два компонента содержания политического института: во-первых, как идеальной модели самой системы поли­тических отношений; во-вторых, как собственно организационных струк­тур, воспроизводящихся в коллективной политической практике в соответ­ствии с общими характеристиками упомянутого образца.

Интерпретация В книге «Политическая социология» (1968) Дюверже дал свое изве­стное определение политических институтов: они выступают в каче­стве «модели человеческих отношений, с которых копируются конк­ретные связи, приобретая, таким образом, характер стабильных, ус­тойчивых и крепких».

При всей разноречивости оценок институтов политологи выработали общее, казалось бы, мнение: это неформальные и формальные правила игры. Ведь большинство людей придерживается неких поведенческих норм, при­чем многие из них не закреплены в виде законов, постановлений и т.д. Их чаще всего называют обычаями, традициями. Однако целый ряд авторитет­ных политологов продолжает считать: политические институты есть не что иное, как формальная сфера социальных отношений.

Политические институты есть формальные соглашения между груп­пами людей, поведение которых регулируется четко определенными правилами и самим процессом принятия решений, что обеспечено полномочиями одного лица или группы лиц, опять-таки формально облеченных властью.   М. Леви, «О логике институциональных изменений»

Таким образом, в классической и современной политической науке представлено множество различных институциональных подходов и трак­товок содержания категории политического института. Это прежде всего связано с распространенностью и многогранностью самого понятия, а так­же с наличием в самой политологии целого спектра субдисциплин.

С какой бы ситуацией ни сталкивался специалист в области полити­ческой науки, она так или иначе будет связана с политическими ин­ститутами. Поэтому можно сказать, что основной проблемой полити­ческой науки являются специфические характеристики политических институтов в реальном мире во всем их многообразии, определяемом временем и местом.   Б. Ротстайн, «Политическая наука: новые направления»

В силу объективно сложившегося разнообразия подходов к пониманию политического института*как такового вряд ли допустимо исчерпывающее, «конечное» определение этой категории. Вместе с тем если попытаться объе­динить основные характеристики институциональности, то в конкретных слу­чаях возможна их рабочая дефиниция.

Институт в политике фиксирует реальный статус-кво, сложившийся во властвовании и в политических отношениях между индивидами, соци­альными группами и обществом в целом. Центральными политическими институтами являются государство и связанные с его деятельностью струк­туры, а также негосударственные институты, выступающие в качестве субъектов и объектов политического влияния.

ГОСУДАРСТВО