Формирование южновеликорусского наречия в процессе роста территории России
и колонизации степной зоны в XVI – XVIII вв.
Южнорусское наречие объединяет единые по происхождению (южно-восточнославянские) говоры двух древнерусских диалектных зон: среднеокской – говоры восточно-южнорусские: тульские (с XIV в.) и рязанские (после присоединения Рязани в 1521 г.) и восточные говоры центральной зоны (Смоленск, ‘Верховские княжества’ верхнего Поочья, Северщина, отвоеванные у Литвы в XVI в.), или западно-южнорусские (включая переходные от южно-великорусских к северно-белорусским говоры прежде единой центральной зоны).
Характерные местные диалектные новообразования: мягкий [ш’] на месте твердого русского [ч]; [c] на месте [ц] типа заяс, сапля; [’а] на месте заударенного [и] типа брóс’ал - бросил; форма возвратной частицы [с’и] типа умылс’и, боишс’и; краткие прилагательные типа сыти, ради; деепричастия на -мши типа емши, раздемшись).
Единство южнорусского наречия со среднерусским демонстрируется общими новообразованиями, известными московской речи, например: окончание мн.ч. [и] кратких прилагательных типа сыти, ради; смягчение губных перед [к’] типа деф’к’и, бап’к’и, мягкое произнесение задненебного в форме твор.п. мн. типа утк’ими, палк’ими и т.д.).
Распространение великорусской речи в лесостепи и степи Подонья связано с бегством в ‘Поле’ населения южных ‘украин’ в XV - XVII в. (граница 1527 г.: Коломна, Рязань, Кашира, Тула, Одоев, 1590-х гг.: Орел, Елец, Воронеж, Валуйки, Оскол, Кромы, Белгород).
Все восточнославянские говоры структурно объединяются в четыре языковых ареала трех этнолингвистических общностей, единственным граничащим сразу со всеми тремя другими ареалами является южновеликорусский, но его языковые границы с севернорусским, белорусским и украинским в диалектологическом плане различны и отражают историю складывания государственной территории России:
· на севере взаимодействие южно- и северно-восточнославянских диалектов по мере включения поокских земель в состав Великого княжества Московского возникли смешанные среднерусские говоры;
· на западе зоны в условиях подвижной московско-литовской границы дифференциация говоров позднедревнерусской центральной отразилась в широкой полосе переходных говоров южнорусско-белорусского пограничья в верховьях Десны и Днепра (с постепенным, продолжавшимся до XX в.) оттеснением белорусских за Смоленск);
· на юге украинские и южнорусские говоры четко противопоставлены (кроме узкого сектора в районе Рыльска на нижнем Сейме): колонизация лесостепи в XVI в. происходила пересекающимися потоками – из русских уездов Посеймья на юг и из принадлежавших Польско-Литовскому государству земель Среднего Поднепровья на юго-восток, и в XVII в. в донских степях встретились уже вполне обособившиеся в этноязыковом отношении южновеликоруссы и украинцы (в Курско-Белгородской области черкасы селились с 30-х гг. XVII в. отдельными слободами и не смешивались с русскими, что поддерживалось официальной политикой их назначений на разные виды службы с разным окладом жалованья).
 |  | ||||
 | |||||
8.4. Становление социальной структуры великорусского языка в XVII – XIX вв.
Преодоление областнической обособленности и первые проявления общерусского самосознания в событиях Смутного времени.
Характерная особенность стадии национального языка – прекращение процесса возникновения диалектных новообразований (соответствие диалектных ареалов XVII в. современному диалектному членению русского языка в Европейской России, формирование локальных говоров продолжается лишь в связи с расширением территории Российского государства на восток, в Сибирь).
Изменения в социальном развитии общества влияют на социальную структуру языка: в условиях развития рыночных связей активизируются процессы нивелирования и стирания диалектных различий, унификации и нормализации устной речи на основе норм столичного говора, официального делопроизводства, роста грамотности и становления национального литературного языка, формирующегося в России в течение XVIII - XIX вв.
Установление единой общегосударственной системы письменно-языковых норм в официальной документации на основе московского говора (отличия делового языка от устной речи частных писем в использовании в качестве вспомогательных глаголов учну, стану и буду, при сохранении архаизмов и церковнославянизмов типа имамь, хощу, почну в книжно-литературных памятниках; перестройка парадигмы форм глагола прошедшего времени проявляется в исключительном применении в устной речи причастия на -л в отличие от многочленной системы форм прошедшего времени книжного языка, сохранявшей аорист, имперфект, перфект, и деловой – с характерными имперфектными оборотами типа писывал, сказывал, заставливал, давывал).
Сложение общерусского городского просторечия на основе столичного московского говора (диалектный характер сохраняют говоры сельского крестьянского населения вследствие локальности социальной практики), перерастающего под воздействием грамотности и литературного языка в систему нормированной устной речи горожан XIX в.
Средневековая универсалия – использование в качестве книжно-литературного языка чужого или устаревшего языка (латынь, арабский и др.) представлена в допетровской России культурным билингвизмом с разграничением функций русского языка как обыденной речи и церковнославянского как языка церкви, книжной учености (Г.Лудольф, 1696 г.: ‘невозможно писать или рассуждать о вопросах науки, не пользуясь славянским языком… хотя некоторые и посмеиваются над теми, кто злоупотребляет славянским языком в обыденной речи’; ср. церковнославянскую Грамматику М.Смотрицкого 1648 г. и напечатанное ‘на простом наречии’ Уложение 1649 г., повести о Фроле Скобееве или пародии вроде Калязинской челобитной написаны понятным горожанам деловым языком, произведения протопопа Аввакума, Г.Котошихина, И.Пересветова – смешанным по лексике и грамматике).
Становление системы норм великорусского литературного языка(В.Татищев, В.Ададуров, В.Тредьяковский, М.Ломоносов). Реализация тенденций развития литературного языка во взаимодействии элементов социальной структуры языка (проникновение в литературу разговорного языка и т.д.). Споры о стилях, борьба за ‘чистоту’ языка. Д.И.Фонвизин, Н.М.Карамзин, А.С.Пушкин. А.С.Шишков, общество ‘Беседа любителей русского слова’. Литературный язык как норма, нивелирующая территориальные и социальные диалекты, воспринимаемые как ‘отклонения’.
Оформление двучленной социальной структуры языка: (1) кодифицированный литературный язык и официальная речь и (2) нормированная устная речь как средство повседневного общения.
Схема происхождения славянского, древнерусского и русского языков
| протославянский | ранний праславянский | поздний праславянский |
| satəm’ные преобразования *k’,*g’ > s: cordis - sьrdьce; granum - zьrno *sk, *sg > š *-s (после r,k,u,i) > -š (> x) *sj > š, *zj > ž | смягчение согласных перед *j: пеку : печь, лгу : ложь, cухо : сушь и I палатализация заднеязычных (чередование k : č, g : ž, x : š): рука : ручка, нога : ножка, муха : мушка | II и III палатализация (чередование k : c, g : dz/z, x : s/š): рука : руцѣ, нога : нозѣ, блоχа : блосѣ |
| утрата долготы гласных *ā,*ō > a; *ă,*ŏ > o | смягчение согласных перед гласными переднего ряда | дифтонги > монофтонги |
| закон открытого слога | слоговые плавные r̥, l̥ | метатеза плавных (*tort > trot) |
| гласные сонанты m̥, n̥ | носовые гласные ǫ, ę: жьну : ж’ать; имена : им’я | утрата носовых гласных: *ronka > rǫka/рѫка > рука, *pentь > pętь/пѧть> пять |
| редуцированные гласные |
| южно-праславянские | северно-праславянские | ||
| южные словенские: словенские, сербско-хорватские, болгарские | восточнославянские: древнерусский (великорусский, украинский, белорусский) | западные лехитские: словинско-кашубские, польские, полабские, сербо-лужицкие | |
| *tъrt > tr̥t : *vьrba > врба, *vьlna > влна | *tъrt > tart : *vьrba > wierzba – верба, *vьlna > welna – волна | ||
| *tort > trāt : *borda > брāда, *golva > глāва | *tort > trăt : *borda > brŏda – борода, *golva > glŏva – голова | ||
| *ort > rāt : *orv- > рāвен, *old- > лāдja | *ort > rŏt : *orv- > rŏwny – рŏвный, *old- > lŏdz – лŏдja | ||
| *kt’ (*gt’), *tj (*dj) > č (ž/žd) : нощ, свеща, межда – ночь, свеча, межа | *kt’ (*gt’), *tj (*dj) > s (z/dz) : noc, swieca, miedza | ||
| *zemja > земља – земл’а | ziemia, zemja | ||
| *kuĕ (*guĕ) > čuĕ (zuĕ) : čvet, zvezda – цвет, звезда | *kuĕ (*guĕ) : kwet, gwezda | ||
| *tl (*dl) > l : salo – сало | *tl (*dl) : sadlo | ||
| *an, *on > ę, ǫ > ’а (я), у | *an, *on > ę, ǫ | ||
| *g – сербско-хорватские, словенские, болгарские (антско-склавенские) | *g > γ (h) – южнорус., укр., блр., чехо-слов., верхне-лужицкие (волынские склавенские) | *g – северные и среднерусские, польско-кашуб., нижне-лужицкие (венетско-склавенские) | |
| древнерусские диалектные группы | диалектные явления (изоглоссы) | древнерусские инновации (унификация) | |
| новгородьци | лехитские [г] ‘балтское’ кл, гл < *tl, *dl | рефлексы носовых > ’а, у; | |
| ростовьци, суждальци, муромьци | ‘финское’ ч > ц | рефлексы *kt’, *gt’ > ч’ | |
| рефлексы редуцированного | ‘балтские’ торот < *tort; | ||
| кривичи – полочане, смольняне | в сочетании типа *tъrt | торот/терет < *tъrt/*tьrt падение редуцированных и появление закрытых слогов с перестройкой фонологии | |
| дреговичи, радимичи, вятичи рязаньци | склавенские л < *tl, *dl; вставочное л < *mj, *wj; | ||
| цве, зве < *kue, gue | |||
| поляне, древляне, северяне | волынское (антское) [γ] | рефлексы *tj> ч’,*dj > ж’ и смягчение ‘полумягких’ | |
| позднедревнерусские диалектные зоны | явления общезападного распространения | зональные инновации (диалектизмы) | ||||||||
| южная зона (киевско-полесские говоры) | ||||||||||
| юго-западная зона (галицко-волынские говоры): архаизмы: [γ], цве-, зве- | *[γ]и флексия род.пад. -оγо билабиал. w (ў) в конце слога и перед согласным (лаўка, голоў) после падения редуцированых | новый ять [ѣ < ē, ō]после падения редуцированных (пiч, лiс, мiсто, кiнь) утрата jь- (jьгра > гра) | ||||||||
| центральная зона (полоцко-смоленско-брянские) и среднеокские рязанские: архаизмы: [γ], цве-, зве- | [е]в глаголах I спряжения (идеш’, идет’) отвердение конечных губных утрата j после согласных: свин’ja > свин’н’а, свин’а формы jон, jона и таja, тоje деепричастия прош.времени типа ушодши, ушовши, взямши в функции имперфекта | протетический в перед у, о (вотчим, вутка) аканье-яканье ‘балтской зоны’ (гара, вада, бяру, нясу) иканье (купалс’и, ) смягчение деф’к’и, ут’к’ими | ||||||||
| северо-западная зона (новгородско-псковские говоры): архаизмы: [г], цоканье, оканье | дат.-тв. мн. (к–за новым домам) ассимиляция бм > мм, дн > нн (омман < обман, ронной < родной) формы местоим. мн. оны, йены | |||||||||
| северо-восточная зона (ростово-суздальские и муромские говоры): архаизмы: [г], цоканье, оканье | губно-зубное [в / ф]из [ў](лаўка,ўнук, кохта) упрощение [щ, жд > шш, жж](шшука, дожжи) ёканье [’е > ’о (ё)](вёрба, берёза, утёс, мёд, пёс) отвердение возвр. частицы (купалса, купалас) различение твердого ц и ч’ (ср.: ц[ы]фра, ч’[я]й) | |||||||||
| северновеликорусское | [г] | оканье | несет несут | р’,л’ глотать крошить | платье судья | нога ноге | ухо окно | волк правда | ||
| южновеликорусское | [γ] | аканье яканье | несет’ несут’ | бирюк | ||||||
| белорусский | глытаць крышиць | плацце суддзя плаття суддя | нога нози | вуха | воук прауда | |||||
| украинский | иканье | глитати кришити | вiкно | вiвк | ||||||
Этнонимия ‘Повести временных лет’
| производящие основы | народо-наименования | географические названия |
| дулеб-а, велын-ь, дерев-а, пол-’а, север-а – этнотопонимы | велын-’ане, дерев(л)-’ане, пол-’ане, север-’ане | волын-ьска, дерев-ьска, пол-ьска, север-ьска – земли |
| полот-а, смольн-’а, витьб-а, Буг-ъ – гидронимы | полоч-’ане, витеб(л)-’ане, смольн-’ане, буж-’ане | полот-ьскъ, смольн-ьскъ, витеб-ьскъ, Буж-ьскъ – города |
| Пск-ов-ъ, тур-ов-ъ, черниг-ов-ъ, рост-ов-ъ, новъгород-ъ – города | туров-ьци, чернигов-ьци, ростов-ьци, новъгород-ьци, | чернигов-ьска, ростов-ьска, новъгород-ьска – земли |
| *kriev-a, *drieguv-a, *radim-is/Радим, *vent-is/вят-ь как lietuva, мордъва, голядь | крив-ич-и, дрегъв-ич-и, радим-ич-и, вят-ич-и как беренд-ич-и < берендеи | ср.: крив-ич-ьск-, дрегъв-ич-ьск-, вят-ич-ьск-, радим-ич-ьск- и север-ьск-, дерев-ьск-, пол-ьск- |
проблемы курса “истории древней руси”