Фактор европейского пацифизма в международных отношениях

Середина 20-х годов характеризовалась взаимодействием двух важных тенденций. Первая, по выражению будущего президента Чехословакии Эдуарда Бенеша, была связана с заботой о строгом соблюдении послевоенных договоров, в ходе выполнения которых должна была исчезнуть вражда между европейскими народами. Вторая тенденция была направлена к той же цели, но она определялась стремлением использовать принципиально иные методы. Сторонники первой – настаивали на медленном развитии, последователи второй – хотели быстро покончить с наследием войны и забыть ее. Они предлагали немедленно начать сотрудничество между всеми странами, не разделяя их на побежденные и победившие, и приступить к разоружению. Первая тенденция ассоциировалась с политикой Франции, вторая – Великобритании. В рамках второй тенденции и развился европейский пацифизм.

Пацифизм был закономерной реакцией интеллекта на ужасы войны и выражал желание избежать их повторения. Два важных постулата пацифистов имели особенно большое значение. Первый – состоял в принципиальном отказе от войны как средства разрешения международных споров. Второй - нес более узкое европеистское содержание. Он состоял в признании внутреннего культурного родства всех народов Европы как предпосылки для ее политического единства. Пафицисты полагали, что европейцы воюют между собой оттого, что плохо осознают свое внутреннее родство. Соответственно, предлагалось преодолеть «особость» европейских народов, поставив общеевропейское начало каждого из них над устремлениями отдельных государств и правительств. В единении на такой основе пацифисты хотели видеть средство искоренения войн.

На фоне европейского пацифизма получили распространение панъевропейские идеи. Автором одного из наиболее известных проектов континентального объединения Европы был австрийский граф Р.Куденхове-Калерги, книга которого «Пан-Европа» появилась в свет в 1923 и сыграла заметную роль в формулировании исходной концепции европейского единства. Автор исходил из необходимости объединить материковую Европу перед лицом СССР, США и Великобритании. При этом России отводилась роль моста между Европой и Китаем, препятствием для превращения в который автор считал ее «социальные эксперименты». Куденхове-Каллерги полагал, что европейские страны должны объединиться путем создания Соединенных Штатов Европы. После 1924 панъевропейство становится влиятельным либеральным течением. К нему в той или иной степени были причастны видные политики Эдуард Эррио, Леон Блюм, Эдуард Даладье, деятели литературы (Поль Валери, Томас и Генрих Манны), крупные ученые (Альберт Эйнштейн, Зигмунд Фрейд) и др. В Советском Союзе панъевропейство подвергалась резкой критике.

Договоренности первого пятилетия 20-х годов, прежде всего Локарнские, были высшим политическим достижением творцов Версальского порядка, которые впервые показали себя способными не только диктовать условия с позиции силового преобладания, но и принимать с расчет интересы слабой стороны, равно как и объективные потребности всего международного сообщества. Логика и схема выработки компромиссов наподобие Локарнского могли теоретически стать моделью для упорядочения международных отношений во всех частях мира и Европы. Но в действительности этого не происходило. Механизм обеспечения стабильности, разработанный применительно к франко-германским отношениям фактически приобрел только относительно узкое, субрегиональное значение. Тем не менее, потенциала "духа Локарно" оказалось достаточно для существенной стабилизации международных отношений во второй половине 20-х годов.

29. Становление доктрины и политики «умиротворения» Германии

Британская дипломатия на протяжении почти всего послевоенного периода сохраняла за собой роль балансира, который мог корректировать соотношение влияний между главными игроками на европейской сцене. Лондон имел собственное видение условий обеспечения равновесия сил в Европе. И СССР, и Германии в той картине оптимального соотношения возможностей материковых держав, которая рисовалась британским политикам, отводилась строго определенная роль. Британия не хотела изгонять Советский Союз из Европы, где он был нужен, чтобы умерять амбиции Германии. Но она была и против изоляции нацистов (на чем настаивала Франция). Идея взаимного противопоставления континентальных стран при сохранении преобладающего влияния Лондона на состояние политических отношений между ними оставалась краеугольной для британской дипломатии. Однако под влиянием побед левых сил в Испании и Франции в 1936, спровоцировавших расширение прямого вмешательства СССР в западноевропейские дела, в Великобритании возобладало мнение о том, что на обозримую перспективу опасность революции и коммунизма перевешивает для Европы угрозу со стороны Германии и нацизма.

Соответственно, «баланс равноудаленности» Британии от СССР и Германии изменился: со второй половины 30-х годов в политической элите Британии начинает усиливаться влияние сил, выступающих за превращение Германии в противовес не просто Советскому Союзу, а общей левой, революционной опасности.

Франция, сознавая свою слабость, все больше полагалась на партнерство с Британией. От нее французское руководство восприняло идею неизбежности компромисса с Германией за счет третьих стран с целью выиграть время для перевооружения. В этом заключалась суть линии умиротворения Германии. Самыми слабыми в Европе были новые государства. И именно на них фокусировались германские претензии. Политика умиротворения сама по себе не была специфически направлена против СССР. Ее смысл для западных держав состоял в отсрочке, если не предотвращении, конфликта с Германией.

Но СССР объективно был заинтересован в сохранении противоречий между евроатлантическими державами и Германией, надеясь тоже выиграть время. Он был заинтересован в срыве компромисса Великобритании и Франции с Гитлером за счет малых стран. Поэтому умиротворение Германии могло принести результаты только при условии отстранения СССР от европейских дел. Отработка этой комбинации – умиротворение Германии и изоляция СССР – определила основное содержание политики нового консервативного кабинета, который в мае 1937 сформировал в Лондоне Невиль Чемберлен.

Он фактически стал руководить внешней политикой Британии помимо своего министра иностранных дел (Идена). В ноябре 1937 в Берлин был направлен Эдуард Галифакс, один из близких Чемберлену людей, занимавший в кабинете пост министра без портфеля. Тот прибыл в Германию как личный гость Германа Геринга, но был принят Гитлером. В ходе бесед до сведения германской стороны было доведено, что правительство Великобритании не будет возражать против расширения территории Германии до ее «естественных этнических границ». Иными словами, Лондон в принципе был готов рассмотреть вопрос о присоединении к Германии территорий, населенных немцами (Судетской области, Австрии и др.), при условии, что процесс территориального переустройства будет мирным и согласованным. Это означало отказ Великобритании от принципа сохранения послевоенного статус-кво в Европе.