Свобода. побочные действия 13 страница

Я и Мираб последовали его примеру, и наше продвижение, теперь уже по нормальной твердой земле и во вполне конкретном направлении, пошло намного быстрее. Лошадки тоже не любили излишнюю сырость, которая за время нашего незапланированного похода к ведьме просто зашкаливала, поэтому бежали довольно споро, желая как можно быстрее оказаться в теплом уютном стойле перед полным ведром отборного овса. И я была с ними солидарна. Не в плане стойла и овса, конечно. Меня вполне устроит теплая сухая комнатка, тарелка наваристого супа и желательно отсутствие проблем в радиусе нескольких верст в течение хотя бы пары-тройки часов. Бедной выдохшейся саламандре тоже отдыхать надо.

— Слушай, Сат, а что все-таки сказала старушенция? Как девушку спасать надо? — запоздало вспомнил Мираб причину, по которой мы сейчас терпим все эти мокрые неудобства. — Она хоть пузыречек с волшебной жидкостью дала? Не зря же мы по болоту с риском для жизни лазили.

Кажется, дождь благотворно подействовал на психическое здоровье эльфыреныша, смыв с него истерическое состояние и вернув ему нормальное любознательное настроение. Или это определение нас в пространстве на него так позитивно повлияло? Ведь на болоте мы даже не были уверены, что идем в нужном направлении.

— Если это не так, я не поленюсь вернуться и подробно объяснить бабке, насколько сильно она неправа, — многообещающе раздалось из-под золотистого капюшона. — И пусть она хоть двадцать пять раз самая сильная ведьма Мира Царств!

А вот моего благоверного никакой душ, даже со святой водой, не исправит.

— Не волнуйтесь, — поспешила успокоить я обоих, пока они опять не принялись устраивать перепалку. — Возвращаться вряд ли придется.

— Неопределенность твоей фразы оставляет небольшую толику вероятности повторного визита в это мерзкое место, — снова пробурчал вечно всем недовольный Полоз. — Мне это не нравится.

— Ты ничего не понимаешь в болотной экзотике, — поспешила утешить благоверного я. — Можно подумать, я или Мираб от такой поездки в поросячьем восторге. Собственно, тебя изначально никто не звал, мог бы спокойно отсидеться в гостинице, попивая винцо и болтая за жизнь с Корном. Во-первых, оружейника бы поддержал, а то тяжело человеку с таким горем один на один оставаться, а во-вторых, не ныл бы сейчас, портя и так не очень веселое настроение.

— Вот-вот, — активно поддержал меня эльфыреныш, усиленно кивая капюшоном, и со свойственным лишь ему одному придыханием, означающим высшую степень любопытства, спросил: — Так чего там ведьма дала-то?

— Информацию, — кратко ответила я.

— Чего?! — Слаженный мужской дуэт оглушил меня с двух сторон, а коняшка, за какие-то свои лошадиные грехи попавшая ко мне, испуганно прижала уши.

— Точнее, совет. — Лучше пояснить сразу, а то еще загрызут ненароком, а ни в чем не повинное животное получит завершающую душевную травму и наотрез откажется со мной добровольно сотрудничать. Она и так уже начинает косо на меня посматривать, когда я ее седлаю, ожидая очередной неприятности.

— Какой еще совет?! — Голос моего благоверного дрожал от плохо скрываемого негодования. — В какую ж… мира нам надо отправиться, чтобы спросить очередного совета?! А потом еще одного и еще… У меня, знаешь ли, и своих дел по горло, и они не терпят отлагательства. А нянчиться со спящей девицей я не нанимался.

— О, Вершитель, дай мне терпения, — простонала я, поднимая голову к небесам, но тут же опустила ее обратно и пониже натянула капюшон, потому что потоки дождя довольно неприятно заливали лицо. В конце концов, он Единый Создатель и должен слышать страждущих из любого положения, даже если этот страждущий носом в землю врос.

— А нам правда еще куда-то ехать придется? — попал под тлетворное влияние Полоза Мираб. Вот только по голосу я никак не смогла понять, радует его это или огорчает.

— Конечно, придется! От вас подальше!

Все, мое терпение кончилось! Поражаюсь особенности некоторых товарищей, особенно мужеского пола, самим задавать вопросы, самим на них отвечать и свято верить во все ими же самими сказанное, но авторство приписывая полностью тебе, чтобы было кого потом обвинить во всей этой ереси. А то, что ты не договорила (точнее, тебе не дали договорить) и имела в виду совершенно другое, уже не столь важно. Главное — ты крайняя, а они — невинные жертвы твоего женского коварства. Ну уж дудки, не дождутся!

Мираб первым просек, что не того он сейчас поддерживает, и пошел на попятную, неумело подлизываясь и сюсюкая. Он еще ребенок, что с него взять-то? Но какие темпы обучения!

А вот Полоз, змей подколодный, так и остался при своем змеином мнении на всю оставшуюся дорогу до покинутой нами вчера таверны.

А в таверне нас поджидали, нетерпеливо и нервно. И едва мы переступили порог, радуясь, что потоки так не вовремя разразившегося ливня остались за дверью, как нас атаковал Корн:

— Ну что? Как? Вы нашли ведьму? Что она сказала? Надежда есть? Сцинна выкарабкается? Ее можно спасти? Что надо делать? — Вопросы сыпались из обычно молчаливого оружейника с непривычной скоростью. При этом смотрел на каждого из нас по очереди так, как смотрит бездомный щенок на предполагаемого хозяина — возьмет меня к себе жить или придется и дальше на улице куковать? Даже руки на груди в молитвенном жесте сложил. Долго томить за такое неподдельное беспокойство и искреннюю тревогу за жизнь любимого человека я посчитала кощунством, а потому бесцеремонно вклинилась в, казалось бы, бесконечный поток его вопросов:

— Все нормально, Корн. Нашли. Узнали. Все будет хорошо. — Коротко, но вполне доходчиво. — Все подробности чуть позже. А сейчас налей нам по бокальчику вина для сугреву, а то мы промокли до нитки, погода на улице — брр!

— А! Да! Я сейчас! Я мигом! Я все сделаю! Уже бегу!

И он, словно вепрь на охотника, бросился к барной стойке (пустой в данный момент), опрокинул по дороге пару столов, но даже не заметил этого.

— Перман, вина! Быстро! Твои гости замерзли и могут окочуриться в любой момент! Не думаю, что скоропостижная смерть постояльцев послужит прекрасной репутацией твоему дивову заведению!

Не слишком многочисленные посетители, в основном люди и два нежно-зеленых тролля, озабоченно обернулись на грохот и рев, но с прискорбием поняли, что драки не намечается, их покою и оплаченному ужину ничего не грозит, а потому быстро потеряли интерес к происходящему.

Я ошарашенно проводила взглядом оружейника и обернулась на своих спутников за разъяснениями. Но Мираб тоже был безмерно удивлен таким категоричным заявлением о нашем предсмертном состоянии и смотрел на меня не менее озадаченно, чем я на него. А вот Полоза, кажется, все это немного позабавило. По крайней мере, он выдавил из себя что-то отдаленно напоминающее улыбку, причем одностороннюю, вторая же половина лица, словно парализованная, осталась до противности серьезной, и принялся стягивать с себя промокший насквозь плащ.

Нам с Мирабом ничего не оставалось, как только последовать его примеру. Но от маленькой пакости я все же не удержалась, в непосредственной близости от благоверного встряхнула-таки своей мокрой одежонкой. Да так, что обрызгала его с ног до головы.

— Ой, извини, — с самым невинным видом покаялась я, развешивая свой плащик поближе к очагу, чтобы быстрее просох. — Я нечаянно.

Полоз пробурчал что-то себе под нос, способное означать как «ничего страшного», так и «убью, зараза», но мстительных действий пока не предпринимал. Наверное, на потом обиды копит, чтобы за все разом рассчитаться.

Мираб прыснул в кулачок, но под злобным змеиным взглядом сделал вид, что закашлялся (или на самом деле в зобу дыханье сперло), чтобы ненароком не попасть под несвоевременную раздачу.

Корн довольно быстро вернулся вместе с Перманом. Оба несли по внушительному кувшину вина и тарелки с закусками. Ловко поддев один из опрокинутых столов, оружейник вернул его в нормальное стоячее положение и, протерев рукавом, сгрузил на столешницу всю снедь. Хозяин сего заведения, хоть и был с Корном примерно одной комплекции, справился с сервировкой стола более грациозно и споро. Мастерство не пропьешь.

— Не слишком ли много согревающего, — кивнул на кувшины Полоз, устраиваясь за столом и голодным взглядом окидывая расставленные тарелки с аппетитно благоухающей едой. Чуть не облизывался в предвкушении сытного ужина. — Мы, конечно, замерзли и промокли, но не до такой же степени.

— Ну останется и останется, — пожал внушительными плечами оружейник. — Не пропадет, — и щедро налил нам по полной. Даже Мирабу.

Мелкий зарделся от удовольствия, что его досрочно причислили к взрослым и оценили неимоверные заслуги по достоинству, но радость эльфыреныша была недолгой. Я бесцеремонно отобрала кружку у успевшего возгордиться невесть чем мальчишки и отставила ее в сторону, а на Корна глянула так, что тот сразу виновато потупился.

— Извини, не подумал. Перенервничал, понимаешь ли…

— Bay! Это мое! — обиженно возмутилось неразумное дитя и потянуло к отобранной кружке шаловливые ручонки. Но кто бы ему отдал.

— Детям хмельное вредно, — назидательно изрек Полоз. — Оно пагубно влияет на умственное и психическое развитие растущего детского организма, ослабляет память, ухудшает концентрацию внимания и вообще приводит к развитию полной моральной деградации личности в целом. А еще ведет к ряду серьезных физических отклонений и уродств.

Эльфыреныш впечатлился. И еще как, даже ручки под столом спрятал, чтобы они сами ненароком не цапнули и против воли владельца не отправили в рот «источник моральной деградации».

— А вот от горячего молока тебе хуже точно не будет. — Мой благоверный взял дымящийся стакан из рук так вовремя подоспевшего Пермана и сунул его под нос сразу скуксившегося Мираба.

— Но оно с пенками! — жалобно проблеял мальчишка. Как же я его понимаю, сама терпеть не могу эту гадость.

— Ты еще крови попроси, — еле слышно процедил сквозь зубы Полоз.

— А вот и попрошу! — вызывающе прошипел в ответ вредный эльфыреныш. Кажется, его порядком достала манера нашего навязчивого защитника брать на слабо.

— Ну попроси, попроси. — Змееглазый подстрекатель откинулся на спинку стула и насмешливым взглядом смерил худенькую фигурку мальчишки.

— Прекратите оба немедленно, — попыталась вклиниться я в их опасную перепалку, но безуспешно, меня нагло проигнорировали. Или просто не услышали. Корн же переводил ничего не понимающий взгляд с одного на другого, но мужественно молчал.

— И попрошу. — Доведенный уже до нужной кондиции мальчишка начал воинственно приподниматься.

— Давай, вперед и с песней!

— Эй, любезнейший! — громко, с легкой истерической ноткой в голосе, крикнул Мирабчик и для усиления эффекта прищелкнул пальцами. — Хозяин! Как тебя там? А, Перман!

— Эй, только попробуй, паршивец! — Полоз понял, что изрядно перегнул палку и походное воспитание может плохо кончиться, но было уже поздно — в эльфыреныше окончательно проснулся дух кровожадных предков, требующий умереть, но не пасовать ни перед какими трудностями, особенно змееглазыми.

— Что изволите, мил-господин? — учтиво склонил голову как раз подоспевший Перман.

— Крови мне! И побольше! — выдал на-гора вконец разошедшийся Мирабчик, а мы с Полозом, не сговариваясь, дружно втянули головы в плечи и принялись осторожно осматривать помещение на наличие всех возможных путей отступления.

За соседними столиками наметилось небольшое оживление в нашу сторону, но нападать и крошить в куски сомнительную компанию, требующую кровяного рациона, пока не торопились. Выжидали, наверное.

— Сию минуту, — не растерялся хозяин и с совершенно серьезным видом удалился выполнять столь необычный заказ.

— Полоз, я не знаю, что с тобой сделаю, — прорычала я, буравя благоверного многообещающим взглядом.

— Сначала реши, ЧТО ты со мной сделаешь, а потом уже угрожай, — отмахнулся от меня как от назойливой мухи гнусный подстрекатель. Все его раздраженное сверх меры внимание было сейчас направлено на гордо возвышающегося над столом эльфыреныша. — А вот кое-кто у меня сейчас точно схлопочет, и далеко не по ушам, а на полметра ниже. Предатель! Тебе жить надоело?

— Как раз наоборот, — задрав еще выше нос, ответил Мираб, — поэтому и заказал побольше. У меня молодой растущий организм, мне усиленно питаться надо…

— Сейчас твой растущий организм, несмотря ни на что, так и останется молодым, правда посмертно.

— А я найду, кому питание маленькими несносными паршивцами нисколько не повредит, — зловеще пообещала я. — И большими, кстати, тоже. — Это уже был камень в огород Полоза.

— Вот ваш заказ. — Материализовавшийся словно из ниоткуда Перман поставил перед нашим зарвавшимся кровососом очередной стакан с подозрительно красной жидкостью. Мираб взял его в руки и поднес ко рту как священную амброзию Вершителя. Мы все дружно затаили дыхание. И лишь хозяин гостиницы смотрел на мальчишку с тщательно скрываемой усмешкой.

Но надо отдать должное отважному эльфыренышу, он даже не подавился под нашими жадными взглядами и смело выпил содержимое стакана до дна, даже не поморщившись. Я ждала окончания церемонии с ужасом, очень сильно надеясь, что все происходящее не является ритуалом возмужания лиебе с последующим проявлением кровососущих потребностей.

— Добавки? — поинтересовался Перман, как только Мираб поставил пустой стакан на стол и воспитанно промокнул кроваво-красные губы салфеткой.

— Спасибо, не надо, — вежливо ответил эльфыреныш и с видом победителя посмотрел на напряженно наблюдавшего за ним Полоза. — Если только чуть позже.

— Как вам будет угодно. — Хозяин вновь склонил голову и с чувством выполненного долга удалился на свое рабочее место.

— Что это было? — после траурной минуты молчания подал наконец голос Корн. — Я что-то не до конца понимаю смысл всей этой ситуации. При чем тут кровь? Это встреча с ведьмой так на него повлияла?

Эх, друг сердечный, лучше бы тебе и дальше оставаться в счастливом неведении относительно разыгравшегося только что действа. Да и мне тоже. А ведьма тут совершенно ни при чем, что я и поспешила сообщить озабоченному непониманием оружейнику.

— Ты хорошо себя чувствуешь, мелочь безмозглая? — злобно зашипел Полоз, начиная понемногу приходить в себя, и для скорейшего завершения этого процесса залпом осушил свой бокал вина.

— Замечательно, — как ни в чем не бывало ответил Мираб, потянувшись вилкой за сочным куском мяса, и, жадно облизываясь в предвкушении сытной трапезы, положил себе в тарелку еще и куриную ножку. — Хорошо пошла.

Я не выдержала и, подорвавшись со стула, кинулась к барной стойке, где деловито протирал и так сверкающе чистые фужеры хозяин этого кошмарного заведения.

— Перман, признавайтесь, что вы подсунули ребенку?! — зарычала я, опасно перевесившись через столешницу и хватая новоявленного утолителя кровососов за грудки.

Здоровяк поднял на меня невозмутимый взгляд и, не отрываясь от своего основного занятия, спокойно ответил:

— Не волнуйтесь, леди, это был всего лишь самый обычный томатный сок, слегка приправленный солью.

— То есть ты хочешь сказать, что мы все вокруг такие тупые, что не можем отличить томатный сок от крови по внешнему виду, а некоторые и по вкусу?!

— Но это действительно был всего лишь сок. — В глазах Пермана появилось легкое недоумение. — Помидорки особого сорта — «сердце красавицы», они всегда дают такой цвет, за что и получили свое название, да и сок из них отличается особой густотой и специфическим вкусом, а так… я даже магию не применял. Честно.

Пришлось отпустить невиновного. Не без сожаления, правда. Но даже если я буду его пытать с пристрастием, он ни за что не признается в своих кулинарных секретах, ведь такие вещи охраняются и чтятся подчас гораздо строже некоторых магических. А вот кое-какие интересные догадки в мою голову закрались, и их требовалось проверить, желательно побыстрее.

Я как можно спокойнее вернулась за наш стол и, словно ничего не случилось, принялась за еду. Полоз и Корн еще пробовали сверлить меня вопросительными взглядами, но, так ничего и не добившись, отстали. В конце концов, страсти страстями, а есть все равно хотелось немилосердно, поэтому ближайшие несколько минут у каждого было чем заняться. Даже оружейник не торопил меня, хотя я прекрасно видела, как ему не терпится поскорее приступить к операции под названием «Воскрешение любимой».

— Мираб, скажи, пожалуйста, а ты сок томатный любишь? — как бы между прочим поинтересовалась я, когда почти все на столе было съедено, а что осталось — уже не лезло. Тепло от ярко горящего очага вкупе с едой изрядно согревало и размаривало.

— Не знаю, не пробовал, — пожал плечами мой подопытный и тоже отвалился на спинку стула с изрядно округлившимся брюшком. — А что?

— Да нет, ничего, — пожала плечами я. — А кровь ты сегодня тоже первый раз попробовал?

— Если не считать твою, когда ты мне клятву давала, то первый, — честно ответил Мираб. — Но тогда я и не распробовал ничего толком, да и напуган был изрядно, не до смакования как-то было. Да что такое-то?

— Все нормально, малыш. Ты кушай, кушай…

Полоз, а вместе с ним и Корн, которые сначала не могли вникнуть в смысл заданного мной вопроса, теперь быстро поняли, что к чему, и дружно расхохотались. От облегчения. За соседним столиком тоже раздался немного напряженный смех. Соседство с кровопийцей мало кого могло оставить спокойным и расслабленным, но вроде пока пронесло. Все всё отлично поняли и успокоились, кроме главного виновника чуть не возникшей серьезной проблемы.

— Хватит надо мной глумиться, — снова надулся эльфыреныш, начиная осознавать, что что-то не так. — В чем подвох?

— Никакого подвоха, — мгновенно перестав улыбаться, ответила я. — Просто нас, благодаря милости Вершителя, сейчас пронесло. А если кое-кто будет продолжать бессовестно заниматься подлым подстрекательством и ставить наши жизни под столь откровенную угрозу, то очень скоро превратится в очковую змею, потому что поставить тебе, — мой пылающий праведным гневом взгляд уперся в Полоза, — два фингала под глазами после таких выкрутасов — сам Лихой велел.

— А я помогу, если вдруг сама не справишься, — охотно поддержал меня отзывчивый оружейник. Ему вся эта ситуация тоже очень не понравилась.

— А те, кто поддастся на такие провокации, — теперь я переключилась на Мирабчика, — будут нещадно отодраны за уши.

— Тут, думаю, помощь тебе вряд ли понадобится, — усмехнулся Корн, глядя на покрасневшего от смущения мальчишку.

— А что он все время ко мне цепляется? — сразу заканючил ушастый.

— Будь умнее и не обращай внимания, — назидательно посоветовала я и не без труда оторвала себя от такого удобного стула: — Пойдемте, что ли, спящую красавицу будить?

Сцинна лежала на кровати в одной из лучших комнат, снятых Корном. Одна рука была вытянута вдоль тела, вторая расслабленно покоилась на груди, голова повернута влево, губы слегка приоткрыты. Такое впечатление, что знахарка прилегла на минутку отдохнуть и задремала. Казалось, тронь ее слегка, и она проснется, но нет. Девушка так спит вот уже не один день, и с каждым восходом солнца жизнь по крупице покидает ее такое молодое и красивое тело. Об этом я узнала из того странного черного омута, куда Алессандра заставила меня смотреть и ждать ответа на заданный вопрос. Там же мне открылся и способ избавления от действия непонятного яда. Да и не яд это оказался вовсе.

— Корн, скажи, только честно, ты целовал когда-нибудь Сцинну? — нарушила я гнетущую тишину в комнате.

— Что? — опешил от неожиданности оружейник. — Сатия, как можно? Она же в таком положении…

— Тогда самое время исправить это недоразумение, — с видом заправского лекаря кивнула я. — Целуй!

— Кого?! — Корн даже шарахнулся от меня, словно я предложила ему что-то неприличное.

— Сцинну, конечно, не меня же!

— Но… но я не могу… вдруг ей будет неприятно… — Оружейник начал серьезно паниковать и искать глазами пути к бегству.

— Ты хочешь, чтобы она осталась жива?

— Хочу!

— Тогда не спорь и делай, что тебе говорят! Твоя любовь к ней ни для кого уже не является секретом.

Последняя фраза возымела нужное действие — Корн покраснел до кончиков ушей и, тяжело вздохнув, шагнул к изголовью кровати. Мы вытянули шеи и затаили дыхание.

— Только вы это… отвернитесь, ладно? А то мне как-то… неудобно при вас…

— Ага, — дружно кивнули мы и еще больше подались вперед.

Мужчина склонился над спящей девушкой, что-то ласково шепнул ей и осторожно коснулся губами ее приоткрытого ротика. Слегка отстранился, наклонился снова, и даже вошел во вкус. Поцелуй получился очень даже интимный.

— И что дальше? — с интересом спросил Полоз, когда Корн выпрямился и недоуменно воззрился на меня. Знахарка-то признаков жизни не подавала.

— А дальше твоя очередь, — совершенно серьезно заявила я.

— С какой стати я должен целовать совершенно незнакомую женщину? — возмутился мой благоверный.

— Тебе трудно? — вступился за любимую оружейник, уже готовый тащить кого угодно к любимой, лишь бы это помогло, даже если придется применить силу. — Мне тоже не нравится, что ты ее целовать будешь. В другой ситуации я бы тебе за это голову открутил и хвост на колодезный ворот намотал.

— Могла бы и заранее предупредить о столь оригинальном способе лечения, — прошипел Полоз в мой адрес.

— Ты бы подготовился? — усмехнулась я.

Муж ничего не ответил и, словно агнец на заклание, поплелся к кровати. Наблюдать, как он целует Сцинну, было почему-то неприятно. Коварный червячок неведомого мне ранее чувства шевельнулся в груди. Отвесить Полозу внушительный подзатыльник за слишком затянутое, с моей точки зрения, действо с «совершенно незнакомой женщиной» захотелось безумно, но я, скрипнув зубами, сдержалась.

Корн тоже стоял, напряженный, как струна, и бессильно сжимал и разжимал внушительные кулаки.

— Мог бы не так сильно стараться, — проворчал он, едва Хранитель Золота закончил с возложенными на него обязанностями.

— Все, что я делаю, делаю качественно, иначе не стоит и напрягаться, — хмыкнул в ответ Полоз.

— Иногда не мешает делать исключения.

— Не в этом случае.

— Теперь я, что ли? — бесцеремонно перебил готовых и дальше пикироваться мужчин Мираб.

— Зришь в корень, мелкий, — кивнула я. — Вперед! Только очень осторожно.

— Обижаешь! — выпятил грудь колесом от гордости эльфыреныш. — Я буду сама нежность.

Нет, знахарке поистине повезло. Такие импозантные мужчины около нее собрались, один другого краше. А главное — как вовремя.

— Сатия, а теперь объясни, почему мы все должны были ее целовать и в чем состоит принцип столь оригинального способа спасения? — надменным тоном потребовал от меня объяснений Полоз. — Что-то признаков пробуждения я пока не вижу.

— Я тоже, — безжизненным голосом прошелестел Корн. Его отчаяние беспощадным карающим мечом повисло между нами.

Я беспомощно посмотрела на бедную Сцинну, которая так и продолжала лежать, оставаясь полностью равнодушной к повышенному мужскому вниманию. Что я могла ответить на вполне резонный вопрос моего благоверного? И как смотреть теперь в глаза потерявшему всякую надежду оружейнику? Злые слезы беспомощности потекли по моим щекам, и несколько соленых капель упали на лицо знахарки.

— Потому что завершить это таинство могу только я, — неожиданно раздался уверенный женский голос.

Мы вчетвером подпрыгнули и, кто с мечом на изготовку, кто привычно спрятавшись за мою спину, а кто и просто оставшись стоять столбом (это как раз я), уставились на словно сплетающуюся из отдельных сверкающих пылинок Алессандру.

М-да, проникать сквозь пространство, минуя время, может далеко не каждый сильный маг. Придворный маг моего отца, мэтр Вильгиун, говорил, что такое вообще невозможно, но сейчас я собственными глазами вижу, что он ошибся. А ведь наш чародей далеко не из слабого десятка. Кажется, мужская часть нашей компании в полном составе разделяет мое мнение, если судить по выражениям на их лицах.

Странно, этой ведьмы в видениях, которые я видела на дне черного варева, не наблюдалось…

— Кто такая? — не слишком вежливо поинтересовался Корн, первым справившись с неожиданным явлением посторонней женщины, представшей перед нами на этот раз в привлекательном обличье черноволосой красавицы.

Алессандра насмешливым взглядом смерила оружейника, готового в любой момент загородить любимую своей широкой грудью, и повернулась к нашей спящей проблеме. Девушка продолжала лежать в той же позе, только щеки слегка побледнели.

Ведьма покачала головой и сделала сложный пасс левой рукой, отчего на ее ладони засветилась маленькая золотистая сфера.

— Просыпайся, девочка моя, — нежно произнесла странная женщина. — Смерть уступила свои права на тебя жизни, — и сдула с ладони сферу, тотчас рассыпавшуюся на мельчайшие крупинки, в лицо Сцинне.

Сначала ничего не происходило. Но через несколько мгновений лицо знахарки слабо засветилось, от троекратно целованных губ и щеки, куда упали мои слезинки, отделились четыре тоненькие разноцветные ниточки и, переплетаясь между собой в сложную вязь, потянулись к груди спящей, туда, где сердце. На скулах девушки появился здоровый румянец, ресницы вздрогнули и распахнулись…

— Мама? — Сцинна приподнялась на руках и удивленно уставилась на завершившую таинство воскрешения ведьму, но быстро поняла, что та ей не мерещится. — Мама! Как же я соскучилась! — и бросилась Алессандре на шею.

— Конечно, это я, милая! — ласково гладила по голове Сцинну мать. — Кто же тебя еще с того света вытащит? И друзья тебя в беде не оставили, без них ничего не получилось бы…

А друзья в это время в очередной раз пребывали в состоянии легкой контузии, причем полным составом. Мы ожидали чего угодно, но только не этого. Алессандра — мать Сцинны… Ни за что бы не подумала! Почему-то совершенно не к месту вспомнилась первая встреча с этой странной женщиной, когда она в образе древней старухи гоняла метлой по болоту пьяную заболотицу. Не вязалось то происшествие с мощной силой, которая исходила сейчас от матери, пришедшей на помощь собственной дочери. И ведь обе эти паршивки даже словом не обмолвились, какие узы их связывают.

— Какие же все-таки женщины непредсказуемые, — философски изрек неугомонный эльфыреныш, искоса наблюдая за трогательной картиной и, подозреваю, за своими словами пытаясь скрыть внезапный приступ смущения, — никогда до конца ничего не расскажут, вляпаются в историю, а мы, мужчины, выкручивайся потом за двоих. Можно подумать, нам больше заняться нечем. А главное — потом столько интересных подробностей выясняться начинает.

— Молчал бы уж, — беззлобно проворчал Полоз, — сдается мне, вляпываться в истории из здесь присутствующих все прекрасно умеют. И ты один из них.

— Я жертва коварного заговора, — храбро парировал мелкий.

— Ты жертва собственной беспечности. А еще невежества, — не удержался мой благоверный от очередной шпильки. — Томатный сок от крови отличить не можешь. Тоже мне кровопийца. Мотылек беззубый!

— Что?! Так вы меня обманули?! — Мираб уже сжал кулаки и готовился броситься на обидчиков, но все не мог решить, с кого же начать.

— Не обманули, а преподали урок, — поднял вверх палец мой благоверный. — Это большая разница. А некоторым пора бы уже научиться вести себя скромнее и не прыгать блохой на каждый выпад. Тоже мне наследничек. Нервный.

— Сам ты нервный, — заверещал в ответ эльфыреныш. — Индюк чешуйчатый!

Разнимать задир в итоге пришлось Корну, но он легко справился с этой задачей, напомнив, что сейчас не время и не место для кровавых разборок, а если так не терпится, пусть идут и продолжают свои дебаты в другом месте. Его внушительная фигура быстро остудила пыл обоих спорщиков и призвала их к временному порядку. Ох, чую, намучаюсь я с этой сладкой парочкой. Уже думаю, как бы от них избавиться с наименьшими для себя потерями.

Когда же первые страсти, восторги и эмоции улеглись, настало время для выяснения некоторых волнующих подробностей. Меня интересовало, зачем на самом деле Эмма приходила к Сцинне и что этой мерзавке было от меня нужно; Корна — как найти поганку и отомстить за нанесенное его любимой оскорбление; Полоза — для чего ему пришлось целовать знахарку и как скоро мы сможем отправиться дальше, а Мираба, как самого любопытного, все и сразу.

Рассказывать начали по порядку.

— Через несколько дней после вашего с Корном отъезда в Верхоград, — глядя на меня, принялась первой говорить Сцинна, — ко мне пришла девушка. Странная такая, наглая. Когда она появилась на пороге, я сразу поняла, что это не обычная посетительница. Не знаю, что навело меня на эту мысль, ведь ко мне разные люди и нелюди приходят, с разными проблемами, в том числе и очень деликатными, но эта девица насторожила меня сверх всякой меры. Считайте, сработала хваленая женская интуиция, поэтому я была настороже с первой минуты. Кстати, а у вас ничего поесть нет, а то я голодная, как стая волков. — И девушка обвела нас таким жалобным взглядом, будто мы специально морим ее голодом. — Сколько дней маковой росинки во рту не было.

— Почти две седмицы, — глухо отозвался Корн и, тут же подорвавшись, бросился вон из комнаты. — Я мигом!

— Стой! — Властный голос Алессандры заставил оружейника замереть с протянутой к дверной ручке рукой. Убедившись, что ее приказ выполнен, ведьма перевела взгляд на Полоза и спокойно произнесла: — Мы попросим наследника Золотоносных Гор и Подземного Царства оказать нам услугу в обеспечении всех здесь присутствующих едой и напитками. Ты же не откажешь нам, Великий Полоз?