Свобода. побочные действия 17 страница

— Сатия, я хочу пригласить тебя на небольшую прогулку по саду, — неожиданно предложил Зелин. — Думаю, нам есть о чем поговорить.

Я покосилась на Полоза и, увидев его полыхнувшие раздражением глаза, медленно кивнула. В последнее время присутствие мужа сильно меня напрягает, да и сам он любит обострять даже самую невинную, казалось бы, беседу. Ну его. А правитель, скорее всего, хочет выспросить о некоторых подробностях освобождения Мираба и моих соображениях по этому поводу как непосредственного участника спасательной операции.

Зелин галантно подал мне руку и повел к широкой лестнице, ведущей в благоухающий сад. Каких дивных растений там только не было! И раскидистые низкорослые пальмы, и кусты крупных, с кулак, рубиновых и белых цветов, очень похожих на розы, и высокие деревья, на верхушках которых зрели огромные желто-зеленые ягоды, и много чего еще, мною доселе не виданного.

Мой спутник, заметив столь повышенный интерес к местной флоре, принялся подробно просвещать меня на тему: «Природа Пара-Эльталя и произрастающая на нем растительность». Рассказчик из него получился великолепный — знающий, остроумный, нескучный. Я от души смеялась над его забавными шутками, удивлялась некоторым особенно интересным фактам, запоминала, что могло бы пригодиться в будущем. Общаться с ним было легко и непринужденно, я даже на некоторое время забыла, что рядом со мной одна из самых злобных и кровожадных тварей этого мира. Это если опять же верить народной молве.

Заходящее солнце окрасило прекрасный сад кровавыми лучами, отчего все вокруг приобрело багряный оттенок, в густой листве уже поселились загадочные сумерки, на небе стали загораться первые робкие звезды, такие непривычно большие и близкие. Мы шли по посыпанным белым мягким песком дорожкам, скрадывающим звук шагов, и просто наслаждались медленно растекающимся по острову вечером.

— Я знаю, что тебя мучают сомнения, Саламандра. — Такая простая фраза заставила меня непроизвольно вздрогнуть и резко остановиться. В глубине сада, куда мы уже успели забрести, она прозвучала как-то особенно зловеще. Но больше всего мне не понравилось обращение. Что-то слишком многие в последнее время стали догадываться о моей истинной сущности. Ох, не к добру это, чую. Хотя что я удивляюсь. Мираб уже разболтал небось обо всем, и о том, что не хочу, чтобы кто-либо знал, что я — саламандра.

Слабое сияние огненных крыльев лишь немного разгоняло быстро спускающуюся темноту, и это пугало даже больше, чем полный мрак. Лиебе смотрел на меня серьезно и пристально, будто видел насквозь, и мне показалось, что от моего ответа зависит что-то очень важное.

— Есть такое дело, — не стала отпираться я. Какой смысл? И потом, еще неизвестно, о чем именно этот фиалковоглазый красавчик говорит, и тем более — о чем догадывается.

— Может, стоит их уже развеять?

Что-то уже не нравится мне этот разговор при луне.

— Ты о чем, Зелин? — спросила я, чтобы добиться хоть какой-то ясности.

— О тебе, Салли.

Так, приехали. Умопомрачительный мужчина, правитель Пара-Эльталя, по совместительству главный кровопийца и душегуб нашего мира, предлагает мне, беглой саламандре, психологическую помощь и моральную поддержку, чтобы я прекратила терзаться. Бред! Чистой воды бред! Или эльфыри предпочитают употреблять в пищу только спокойную и умиротворенную добычу?

Видимо, все эти мысли слишком ясно отразились на моем лице, потому что лиебе вдруг снова рассмеялся:

— Салли, с каждой минутой ты нравишься мне все больше и больше. В тебе самым непостижимым образом сочетаются благородство и отчаянность, храбрость и страх потерять себя, доброта и язвительность, любовь и недоверие. Ты запуталась, Салли. Запуталась, потому что вокруг тебя происходит слишком много событий, смысла которых ты не понимаешь. Или же просто боишься понять.

— Ничего, я разберусь, — поспешила заверить я, но уверенности в моем голосе не чувствовалось.

— Может, стоит попросить помощи? — Эльфырь склонил голову набок и так проникновенно заглянул мне в глаза, что я невольно смутилась. Такое впечатление, что он знает обо мне гораздо больше, чем я сама.

— Еще скажи, что мне надо перед тобой исповедаться.

— Хорошая идея.

— Спасибо, конечно, но я уже однажды совершила подобную глупость и второй раз на те же грабли наступать не собираюсь.

— Никогда не предполагал, что меня, правителя Пара-Эльталя, можно сравнить с огородным инвентарем, — изумился Зелин. — Но в любом случае я не те же грабли, другие. Может, стоит попробовать? Только не с разбегу, а осторожно, чтобы удар черенком по лбу оказался необходимым откровением, а не очередной черепно-мозговой травмой.

— Зачем тебе это? — Я не понимала, на что ему мои откровения.

— Ты уже пошла наперекор многому: себе, людям, отцу, своему страху. И именно благодаря этому качеству мой единственный и горячо любимый сын сейчас жив. Любая посильная помощь с моей стороны будет лишь маленькой толикой благодарности за твою самоотверженность.

— А если мне не нужна благодарность?

— Зато тебе нужна помощь. И поверь, я один могу дать тебе гораздо больше, чем все те, с кем ты до сих пор встречалась.

— И что же такого ты можешь мне дать, чего не было до этого ни у кого?

— Информацию, которой тебе так не хватает.

Я невольно вскинула на лиебе полные надежды глаза. Неужели у него есть средство, как расторгнуть мой брак с Полозом? Но стоит ли верить тому, о ком и так ходит слишком много недостоверных слухов? Да и знаю я его всего-то без года седмицу.

Зелин расценил мой вопросительный взгляд по-своему.

— Думаю, стоит тебе сначала кое-что показать, — и, легко подхватив меня сильными руками, взмыл в воздух. Слабый испуганный писк саламандры, судорожно вцепившейся в ворот гнусного похитителя, уже ничего не решал в безмолвном ночном пространстве.

Лететь вниз спиной, когда, кроме сосредоточенного, пусть и невероятно прекрасного мужского лица, ничего не видно, было жутко и неприятно. Всегда предпочитаю смотреть, куда иду, а тут мало того что направление уже безвозвратно потеряно, так еще и подо мной зияла неимоверная пугающая бездна. Я высоты, конечно, не очень боюсь, но как-то неприятно, что твоя судьба в такой момент зависит от силы чужих рук и, что уж греха таить, от прихоти меня держащего.

Я еще крепче ухватилась за воротник белоснежной рубашки и осмелилась слегка повернуть голову, чтобы хоть немного сориентироваться в пространстве, но лучше бы этого не делала. Кроме чернильной темноты внизу и далеких звезд наверху, рассмотреть мне не удалось ничего, а вот тошнота неожиданно накатила. Здорово! Никогда не укачивало, а тут нате вам — пожалуйста!

Чтобы не искушать собственный организм, я предпочла снова повернуться к лиебе и больше не отвлекаться на сомнительный пейзаж за бортом, точнее, отсутствие такового. Огненные крылья легко рассекали воздух, мужское тело приятно согревало меня своим теплом, не давая замерзнуть на ветру, а я из последних сил боролась с отвратительными спазмами желудка. Даже тревога за собственную судьбу малодушно отступила на дальний план.

— Мы почти на месте, — заметив мой сильно позеленевший вид, забеспокоился Зелин. — Уже снижаемся, потерпи немного.

Я в ответ только обреченно сглотнула, моля это самое неведомое место сжалиться надо мной и отправиться к нам навстречу. Открыть рот и сказать что-нибудь более вразумительное просто не смогла.

Но прилетели мы куда-то действительно быстро. Однако земля встретила меня не очень вежливо. Она предательски пыталась выскользнуть из-под ног и всячески мешала нормальному перемещению. Мутило по-прежнему сильно. Я прислонилась лбом к какому-то дереву, обхватив ствол руками, и постаралась продышаться. Зелин принес откуда-то штоф с водой.

— Пей!

Я жадно припала к горлышку. Вода была холодной, чистой и даже сладковатой на вкус, и уже после нескольких глотков мне стало легче. А когда показалось донышко, от моего недомогания не осталось и следа, по телу разлилось приятное тепло.

— И что это за волшебный напиток? — поинтересовалась я, с сожалением заглядывая в уже пустую емкость. — Приворотное зелье?

— Считаешь, что мне надо прибегать к столь ненадежному средству для привлечения внимания? — хитро улыбнувшись, поинтересовался эльфырь. Я горестно вздохнула, бросив на него мимолетный взгляд. Уж от чего от чего, а от скромности правитель Пара-Эльталя точно не умрет. Как, собственно, и от старости. Если судить по внешнему виду, то он вполне за ровесника Полоза сойдет. Интересно, сколько ему лет на самом деле?

— Гораздо больше, чем ты думаешь, — ответил красавчик на невысказанный вопрос, и я еще раз подивилась его прозорливости. Или мысли читать умеет?

— Не бойся, не умею я мысли читать, — окончательно развеселился Зелин. — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы, взглянув на тебя, понять, какие думы копошатся в этой взбалмошной головке. У тебя же все на лице написано.

Хоть на этом спасибо. А то ведь рядом с таким оригиналом и гадость какую-нибудь замыслить неинтересно, все заранее знать будет. Кстати о гадости…

— И куда ты меня затащил, хотелось бы знать? — Я с интересом огляделась по сторонам, но в темноте смогла рассмотреть только ближайшие пятна кустов и ствол дерева, возле которого так и продолжала стоять. — Решил насладиться десертом в гордом одиночестве?

— Из тебя десерт, как из меня искусная пряха, — скептически фыркнул лиебе. — Даже укусить не за что.

— Как это не за что?.. — привычно собралась уже возмутиться я, но вовремя осеклась. Вот же до чего семейная жизнь доводит. Привыкла с Полозом словесные баталии вести по любому поводу и во всем ему противоречить, так теперь нормально разговаривать не получается. Правда, этот похититель молодых девиц недалеко от моего благоверного ушел, как я погляжу. И еще неизвестно, для чего он меня занес неизвестно куда.

— Саламандра, я действительно хочу тебе помочь, это не пустые слова, — проникновенно заговорил Зелин, решив, что шутки шутками, но пора бы и к делу перейти. — Только глубина моей помощи зависит от того, насколько ты захочешь быть со мной откровенной.

Я угрюмо молчала. Принять правильное решение оказалось делом не из легких. С одной стороны, так хотелось надеяться, что наконец-то мои долгие и опасные скитания подошли к концу и до решения главной проблемы моей жизни, находящейся в данный момент где-то на веранде правительственного дворца, остался всего один шаг. А с другой — так страшно довериться тому, с кем даже не знаешь, как себя вести.

— Поверь, Саламандра, все твои тайны останутся при тебе, никто не собирается использовать их во вред, — безошибочно разгадал мои внутренние терзания Зелин. — Лиебе, особенно правители, никогда не порочили своего имени такой мерзостью, как предательство. Примером тебе должен уже был послужить Мираб, ведь он прекрасно знал, кто ты такая, но даже ваш придирчивый, но далеко не глупый спутник ни о чем до сих пор не догадался. А чтобы ты перестала сомневаться… Идем, я кое-что тебе покажу. — Он протянул мне руку, приглашая следовать за собой.

— И что это будет? — Я нехотя вложила свою ладонь в его и позволила увлечь себя в окружающую нас темноту.

— Сейчас сама все увидишь, — напустил загадочности эльфырь.

И как он, интересно, собирается мне помогать некой мифической информацией, если уже с самого начала напустил столько тумана? Мало того что унес неизвестно куда, так теперь еще и по потемкам с риском сломать шею таскает. Или специально следы запутывает? Где мой такой предсказуемый муженек со своим очень понятным стремлением отшлепать меня за все хорошее?

Но вот в темноте между деревьями мелькнул слабый отсвет, и вскоре правитель вывел меня к входу в небольшую пещеру. Ого! Я читала, что именно в безлунную ночь (вот прям как сейчас) во всякого рода пещерах (именно таких) проводится большинство ритуалов, в том числе и кровавых жертвоприношений. Они правда запрещены уже давно Общемировым магическим союзом, но ведь эльфыри тоже считаются чуть ли не сказочными героями…

— Не бойся, Саламандра, — ободряюще улыбнулся мне Зелиннэриан во все тридцать два (или сколько их там у эльфырей) острых зуба. — Я же не на заклание тебя веду.

— Откуда мне знать. — Я из последних сил старалась не поддаться панике.

— Смотри!

Мы ступили внутрь, и я замерла на пороге. Пещера была небольшая, всего-то в два эльфыриных роста в высоту и шагов в десять по диагонали. Каменные стены и потолок в хаотичном порядке украшали замысловатые магические знаки и древние руны. Некоторые из них мне даже были знакомы. Вон тот кружок с точкой посередине обозначает солнце, хитрая загогулинка — одну из самых ярких далеких звезд, по которой ориентируются путешественники, а месяц, он и в Подземном Царстве месяц. Вся эта наскальная живопись имела четырехцветовую гамму, включающую в себя желтую, красную, зеленую и голубую краски. По какому принципу все эти элементы наносились на стены пещеры, мне было непонятно, да я и не вдавалась в подробности, пытаясь понять неведомого художника. Мое внимание было полностью приковано к цилиндрическому каменному сооружению вроде колодца в центре, откуда лился мягкий теплый свет. Изредка он начинал трепетать, колыхаться, и над поверхностью колодца подскакивали веселые искорки и огненные всполохи.

— Нравится? — Зелин подошел к колодцу и протянул над широким отверстием руку. В его ладонь тут же прыгнули несколько язычков пламени и принялись совсем по-кошачьи изгибаться, будто требуя ласки. — Уже догадалась, что это? — Правитель с нежной улыбкой, будто домашних любимцев, погладил «малышек» второй рукой и позволил им пробежаться до плеча, после чего подставил крыло, куда огоньки с радостью нырнули.

— Первородный огонь, — одними губами прошептала я, не в силах отвести взгляда от столь завораживающего зрелища. — Значит, лиебе — хранители первородного огня…

— Молодец, девочка, догадалась.

Я сделала несколько неуверенных шагов к колодцу и, заглянув внутрь, не удержалась — потрогала эталон и праматерь своей второй сущности. Огонь ласково и осторожно лизнул кончики моих пальцев, будто пробовал на вкус, и я испытала ни с чем не сравнимое удовольствие, можно даже сказать восторг, будто наконец-то обрела то, чего так долго искала, но никак не могла понять смысла собственных устремлений. Все вдруг встало на свои места, приобрело конкретные очертания, в душе поселилась уверенность и даже некоторая толика Знания. Вот она, передо мной, святая святых Пара-Эльталя, колыбель начала начал, обратная сторона вечности… Спокойствие и хаос, мир и разрушение, начало и конец, живое и мертвое…

— Ох, Саламандра, не увлекайся, — мягко пожурил меня Зелиннэриан и осторожно выпростал мои руки из неги дивного пламени. — Он, — правитель указал глазами на недовольно заурчавший огонь, — чувствует скрытую в тебе силу, признает своей сестрой, готов играть с тобой целыми днями, но это не безобидный котенок, способный в самом худшем случае поцарапать. Первородный огонь может излишне увлечь тебя, поглотить без остатка, поработить, если ты дашь хоть небольшую слабину и позволить ему манипулировать собою. Но никогда не забывай, что ты — частичка целого, а целое даже без самой малой частички — ничто.

Мы сидели на невысоком холме и разговаривали. Внизу неспешно перекатывало волны море, в небе подмигивали далекие звезды, а прямо перед нами, за кромкой водной глади, начинал распускаться бледно-желтым бутоном восход.

Я рассказала Зелину все. И про то, как первый раз превратилась в ящерку, и про то, как боялась признаться в этом, и про странную реакцию отца, когда он узнал о моей второй ипостаси, и про свадьбу с Полозом, которая в дальнейшем может стоить мне жизни. И про то, как удачно сбежала, безрассудно уповая на помощь брата. И про неудачное покушение с кражей странного и такого необходимого для меня кольца; и про спасение Мираба; и про непонятную роль темных эльфов во всем этом деле, и про предательство Фена; и про то, что совершенно не представляю, как быть дальше…

Огненнокрылый эльфырь оказался просто-таки идеальной плакательной жилеткой, в меру мягкой, теплой и влагостойкой. Он не бросался утешать меня и тискать в ненужных объятиях, когда по щекам у меня текли слезы, не ругался при рассказе о странной наемнице, не хватался судорожно за оружие (которого я, кстати, так при нем и не заметила), когда речь зашла о нечаянном освобождении его сына. Он не задавал лишних вопросов, если я начинала вдруг путаться в воспоминаниях. Он просто слушал. Впитывал мой рассказ каждой клеточкой своего тела, и от этого мне казалось, будто я изливаю душу самой Вселенной, прекрасно понимая, что рано или поздно получу ответы на все свои вопросы. Мне было хорошо и спокойно, а слезы… слезы высохнут.

— А ты знаешь, что твое украденное обручальное колечко сделано из искры первородного огня? — как бы между прочим заметил правитель, глядя на первые лучи солнца, осторожно выкарабкивающиеся из-за горизонта.

— Догадалась уже, — кивнула я. — Только не думаю, что мне это как-то поможет.

— А вот тут ты неправа. Забыла уже, ты — частичка целого?

— И что?

— Саламандра, Саламандра… — Зелин осуждающе покачал головой. — Вроде такая умная девочка, но иногда тупишь не по-детски.

Я вытаращилась на него во все глаза. Величественный и великолепный правитель Пара-Эльталя, а выражается, как отпетый прощелыга.

— Кольцо дает тебе возможность управлять огненной энергией, призывать ее на помощь в случае необходимости, приказывать ей, повелевать. — Красавец сдержанно улыбнулся. — Оно является проводником между тобой и первородным огнем, Саламандра.

— Так вот зачем колечко понадобилось Верховному Жрецу…

— Конечно. Этот напыщенный и до слабоумия самоуверенный хлыщ очень хочет стать единственным повелителем огненной стихии. Заметь, не хранителем, а именно повелителем.

— Но у него ведь ничего не получится? — с робкой надеждой спросила я.

— Ну почему же? Твое колечко очень может этому поспособствовать, разжечь войну между ним и мной, а победит, как говорится, сильнейший. Сначала правда жрец хотел получить его законным путем, женившись на тебе, и это был самый простой путь, ведь кольцо должно было появиться именно у тебя и как раз в день твоей официальной помолвки, а набрать силу уже после свадебного обряда. А когда дельце не выгорело, Верховный занял выжидательную позицию. И вот тут ты так удачно сбежала из семейного гнездышка…

— Но я ведь до своего побега ничего не знала о кольце. И его мне Полоз подарил на свадьбу. Правда, так и не отдал, и даже не показал, жмот! Я уже потом догадалась, по ощущениям.

— А вот тут полностью и целиком вина твоего отца, — покачал головой лиебе. — Он сразу должен был объяснить тебе, что рано или поздно Кольцо Саламандры появится, и от того, в чьих руках оно окажется, зависит твое будущее.

— Оно оказалось у владыки…

— Поэтому Царь Долины посчитал за благо выдать тебя за него, а не за Верховного Жреца. Можно сказать, отец спас тебя.

— Спас? — Я аж задохнулась от возмущения. — Да Полоз женился на мне только из-за призрачной надежды избавиться от родового проклятия, я же умру в попытках продолжить их змеиную династию!

— А вот здесь не все так просто, Салли. Предыдущая Саламандра постаралась на славу, проклиная род великих владык, и ты действительно их последняя надежда, к тому же, поверь, далеко не призрачная.

— Ясно, я — крайняя, и, как ни крути, выхода из замкнутого круга нет.

— Ошибаешься, выход есть отовсюду, только иногда должно что-то произойти, чтобы он появился.

— Знать бы еще, что именно.

Зелин неопределенно пожал плечами, и его крылья заискрились в первых лучах нового дня. Какой же он все-таки невероятно красивый, спокойный, рассудительный. С ним так легко и просто разговаривать, ему не надо много раз повторять одно и то же, он все понимает с полуслова, рядом с ним можно быть самой собой…

— Наверное, нам пора возвращаться. — Огненнокрылый эльфырь поднялся и протянул мне руку.

— Можно один вопрос? — Я не удержалась от возможности удовлетворить свое любопытство.

Зелин кивнул.

— Почему я до сих пор не видела ни одной женщины-лиебе?

— Потому что их просто нет.

— А-а-а…

— А детей нам дает первородный огонь, ведь ему нужно, чтобы о нем заботились, и лишь изредка дети — результат любви между лиебе и настоящей женщиной.

— А Мираб?..

— Я ее любил. — Зелиннэриан отвел глаза и уставился фиалковым взором в одному ему известные дали воспоминаний. Тихая грусть на прекрасном лице заставила меня смутиться. Спрашивать что-либо еще было бестактно, и я поплотнее сжала губы, чтобы ненароком не продолжить такую щепетильную и еще не отболевшую для правителя тему.

— Ох и спать ты здорова, соня! — На меня плюхнулось что-то тяжелое и очень назойливое. Я попыталась скинуть ЭТО с себя и поглубже зарыться в одеяло, но не тут-то было. Одеяло предательски поползло прочь. Пришлось все-таки открыть глаза, хотя ужасно не хотелось, и призвать к порядку обнаглевшую постельную принадлежность.

— Ага, ты уже не спишь, не притворяйся! — снова противно завопило над самым ухом. Понятно, заслуженный отдых в мягкой кроватке мне не светит. Что же за наказание такое?

— Поспишь тут с тобой, — недовольно проворчала я и попыталась прикрыться хотя бы подушкой. Не ахти какое убежище, но звонкий голосок стал слышен на порядок глуше.

— Так нечестно, — обиженно пропищали снаружи, и подушка опасно задергалась в цепких ручонках. — Уже далеко за полдень, а ты все дрыхнешь, как сурок в студеную зиму.

— Хочу и сплю. Имею я право впервые за столько дней лишений как следует выспаться на нормальной кровати? К тому же я совсем недавно легла и выспаться не могла еще по определению.

— А что вы с моим папой всю ночь делали? Он, кстати, тоже еще спит…

— Меня это тоже очень интересует, — раздалось зловещее шипение от двери.

У-у-у… нельзя спросонья вести такую массированную атаку, это приводит к нежелательным последствиям. Вот кто меня за язык тянул сказать, что недавно легла? Ведь эти двое теперь точно не отвяжутся, пока не выцарапают из меня все подробности проведенной с правителем совместной ночи. В некоторых вопросах они проявляют завидное единодушие, но, как правило, не в тех, в каких следовало бы.

— Слушайте, мы просто разговаривали. — Обреченно вздохнув, я вылезла из-под подушки. Мечты о продолжении сладкого сна приказали долго жить и дружно капитулировали под натиском перекрестных взглядов нежелательных, но таких упертых посетителей. Вот что их так притянуло в мою комнату, спрашивается? Сходили бы к Зелину, с него отчет о проведенной ночи потребовали. Чего это я за всех отдуваюсь?

— А к папе охрана не пустит, — простодушно ответил на последнее замечание Мираб и уставился на меня глазами умилительного щенка, выпрашивающего кусочек сахару. Разве что хвостиком не вилял по причине отсутствия такового.

— И как? Разговор плодотворным получился? — усиленно делая вид, что ему все равно, поинтересовался Полоз. Даже в окошко выглянул, будто там бурлили самые невероятные события, а в моей спальне царила уже набившая оскомину никому не нужная скукотища.

— Даже очень, — честно ответила я, взбивая скомканную подушку и устраиваясь на ней поудобнее. — Ребенок, одеяло верни! — Если поспать не дадут, так хоть спинку свою понежить на мягкой перинке подольше. За свой моральный облик я не волновалась, и в развращении малолетних обвинить меня никто не сможет, спала я в пижаме, любезно выделенной мне местной прислугой вместе с постельным бельем. Но соблюсти приличия, натянув одеяло до подбородка, я была просто обязана.

— Ну? — устроился подле меня дотошный эльфыреныш и нетерпеливо похлопал длинными ресницами.

— На тебя, как и обещала, нажаловалась, — хищно улыбнулась я. — Подробно рассказала, как ты пытался покончить жизнь самоубийством, ударяя себя кулаком в грудь и крича на каждом углу, что ты наследный правитель Пара-Эльталя. А еще как ты крови в трактире Пермана требовал.

— И что папа? — сразу же сник вредный эльфыреныш.

— Обещал заняться воспитанием подрастающего поколения вплотную к некоторым мягким частям твоего наследного тельца.

— Может, мне тогда стоит в поход сходить? С ночевкой… — Мирабчик начал потихоньку сползать с моей кровати, собираясь, видимо, незамедлительно привести в исполнение такую заманчивую идею.

— Ага, вокруг дворца, с песнями и плясками, — и тут не остался в стороне мой благоверный.

— Учти, я второй раз тебя домой провожать не пойду, — жестоко припечатала я, придерживая незадачливого беглеца за ремень штанов, не давая ему позорно ретироваться. — Это немного опасно для жизни, а у меня еще есть нереализованные потребности и насущные проблемы, которые требуют моего непосредственного участия.

— Полозу помочь, что ли, в его счастливых семейных побродилках?

— К сожалению, и это тоже.

Как ни удивительно, но Великий Хранитель Золота промолчал, несмотря на не слишком уважительный тон мальчишки. У меня вообще сложилось впечатление, что эти двое меня поделить никак не могут, хотя такое невозможно по определению. Да и зачем?

Однако причина такого странного поведения моего благоверного обнаружилась очень быстро и скромно стояла, сверкая огненными крыльями, в дверях моей комнаты. Не спальня, а проходной двор какой-то!

— Какая замечательная компания, — улыбаясь во все свои внушительные кривоватые клыки, проворковал правитель. — Сатия, ты пользуешься успехом у мужчин. Осталось только сделать окончательный выбор.

Глаза Полоза при этих словах нашего гостеприимного крылатого хозяина полыхнули холодным золотом, а губы сжались в тонкую ниточку, не предвещая ничего хорошего.

— А можно я не буду делать выбор? — робко поинтересовалась я, еще выше натягивая спасительное одеяло. Под перекрестными мужскими взглядами мне было несколько неуютно.

— Возьмешь нас всех оптом? — окончательно развеселился Зелин. Тоже мне шутник нашелся. От его чувства юмора у некоторых из здесь присутствующих скоро зубы раскрошатся.

— Удивительно, меньше чем за сутки ты умудрился войти в круг избранных, — сквозь зубы прошипел Полоз, не сводя немигающего взгляда с новоявленного соперника.

— Потому что я обаятельный и привлекательный.

Кажется, доводить моего благоверного нравится не только мне.

— Главное, временный.

— Вы еще подеритесь, — влезла я с совершенно неуместным предложением и быстро пожалела об этом, потому что Полоз воспринял его на полном серьезе.

— Врукопашную если только, — предположил он, окидывая оценивающим взглядом Зелина, который почти на целую голову был выше своего задиристого гостя. — У меня оружие отобрали сразу по прибытии сюда, а у этого излишне самоуверенного красавца я вообще оружия ни в руках, ни на поясе не видел. Мираб вчера правда показывал местную оружейную, но она не сильно впечатляет, один доисторический хлам.

— Насчет доисторического хлама — это ты прав. В какой-то степени. Но чтобы победить, необязательно иметь первоклассное оружие. Сила каждого вот здесь. — Правитель приложил сжатую в кулак ладонь к груди.

— Согласен, — кивнул Полоз.

Мы с Мирабом, ничего не понимая, переводили широко распахнутые глаза с одного на другого и, переглядываясь между собой, пожимали плечами. Что за перетягивание словесного каната они затеяли?

— Не нравится мне все это, — прозорливо заметил вполголоса эльфыреныш и поближе подвинулся ко мне, словно искал защиты.

— А давай, пожалуй, врукопашную, — немного подумав, улыбнулся Зелин. — Заодно и косточки разомнем. Давненько я не упражнялся с непредсказуемым противником, даже интересно. — В его фиалковых глазах уже прыгали первые искорки азарта.

— Не вопрос, пойдем, — тут же отозвался змееглазый задира, словно ждал этого момента, разве что не подпрыгивал от нетерпения.

— А зачем далеко ходить? Давай прямо здесь, места много, комната большая. Да и свидетелям потом не придется доказывать, кто из нас сильнее, — сами все увидят.

Всегда думала, что только у меня мозги набекрень расположены и импульсивность является побочным действием столь сложного увечья, а оказывается, таких много. Или это просто заразно? Но сейчас у меня стадия ремиссии, и положение нужно срочно спасать.

— Эй, эй, стоп! — Я выпрыгнула из кровати и встала между пока еще не состоявшимися драчунами. — Прекратите немедленно!

— Девушка в пижаме, отойдите и не мешайте двум прекрасным воинам мериться силой, — смешливо глянул на меня сверху вниз огненнокрылый лиебе.

— И укройтесь одеялом, а то ваш не совсем одетый вид будет сильно отвлекать, а это мешает сосредоточиться, — высказал и свое пожелание Полоз, стараясь даже не смотреть в мою сторону.

— Полностью согласен. — Это снова Зелин.

Я беспомощно оглянулась на Мираба, ища у него хоть какой-нибудь поддержки, но тот лишь похлопал по только что покинутому мной месту, и мне ничего не оставалось, как вернуться восвояси.

— Вряд ли они будут драться всерьез, — горячо зашептал на ухо мальчишка, подвигаясь ко мне вплотную. — Папа никогда никого просто так не убивает и не калечит.

— Это обнадеживает, — мрачно ответила я. — Но не могу сказать того же о Полозе.

— Но он же не полный…

Диагноз своего благоверного я так и не услышала, нас отвлекли последние наставления перед дракой.

— Только уговор — стульями по голове не бить, они из тяжелого дерева, — предупреждал Зелин.

— Столом не прикрываться. — Полозу тоже оказалось что сказать.

— Крылья, чур, не выдергивать!

— За косу не хватать!