Субъекты политического процесса в России

Указанные особенности политического процесса в России объясняются спецификой реализации политических ролей и функций, закреплением их за определенными властными ин­ститутами. Распределение политических ролей и механизмы их реализации заметно отличаются от стандартов, которые приняты в демократических обществах и определяют логику политических изменений. Преобладание политических факто­ров в механизме социальной эволюции посткоммунистических обществ вызвано не только несформированностыо институтов зрелого гражданского общества, но и отсутствием четкой гра­ницы между политической и неполитической сферами. Незре­лость гражданского общества также обусловила неструктури­рованность политического процесса, ограничив число его активных участников государственными институтами. Возни­кающая при этом совмещенность и взаимозаменяемое-™,

тических функций, главным образом в лице институтов ис­полнительной власти (президент - премьер - правительство), заметно деформирует политические роли традиционных участни­ков политического процесса: элиты, лидеров, политический пар­тий. Рассмотрим, какие же политические функции выполняют эти институты в российском политическом процессе.

Политическая элита

Термин «политическая элита», который в промьшшенно раз­витых странах характеризует группу политиков, принимающих важнейшие политические решения, для посткоммунистических обществ этапа форсированной модернизации вряд ли применим. Функции правящей группы в России принадлежат правящему классу. Принципиальные отличия элиты и правящего класса обу­словлены природой этих образований: если у политической элиты доступ к власти открывает наличие богатства, профессиональное занятие политикой, престижное образование, то правящий класс получает богатство, привилегии и статус благодаря обладанию властью. Он монопольно управляет обществом и тем самым от­личается от зависимого управляемого населения. Его монополия подкреплялась привилегиями, повышавшими статус правителей и создававшими у них соответствующие мотивы поведения. Груп­повая сплоченность правящего класса имела в своем основании не общность социального происхождения и уклада жизни, а на­личие власти над всем остальным населением, лишенным поли­тических прав. При смене исторических эпох, революциях и по­трясениях политическая история России характеризуется удивительным постоянством образцов правления, когда полити­ческий процесс сосредоточивается в руках четко очерчиваемой группы индивидов, будь то потомственное дворянство в XVIII в. или коммунистическая номенклатура в XX в.

Правящий класс России всегда был социально неоднороден и функционально асимметричен. Он пополнялся из различных социальных групп, исходя из лояльности, наличия талантов у потенциальных рекрутов, их преданности протежирующему руководству и поэтому строился как строго иерархическая система, отношения внутри которой были основаны на безо­говорочном повиновении. Если отношения между правителя­ми и правящим классом в средневековой Европе строились на договорной (контрактной) основе, то в России подобной практики не было. Письменный контракт на Западе предпо­лагал установление прав и обязанностей правителя и различ­ных групп правящего класса, он был одновременно и средст-

вом регулирования проблем власти между социальными и экономическими группами. Целью контракта провозглашалось стремление сторон к достижению общего блага.

В России в силу географических, исторических, политиче­ских причин уже в раннем Средневековье цель правления со­стояла в завоевании и распределении земель, концентрации и усилении совокупной власти князя и дружины. Между князем и дружиной отсутствовало письменное соглашение как закре­пление взаимных прав и обязанностей, но было стремление обеих сторон к усилению своей военной мощи как условия господства над остальным населением. Побуждаемые жадно­стью и эгоистичностью, правитель и дружина превращались в единую политическую силу, которая подчиняла себе все виды политической активности и разрушала тенденции к автоном­ности иных групп населения. Политическое объединение зе­мель вокруг Москвы Иваном Грозным в XVI в. породило консо­лидацию дружин, принадлежавших различным князьям. Эти дружины подчинились московскому двору. Распространение практики пожалования земель за службу усилило и без того мощную дружину самодержца, которая начала приобретать черты правящего класса. Соборное уложение 1648 - 1649 гг. закрепило отношения между правителем и правящим классом, по которому абсолютизм первого принимался в обмен на при­знание монопольного права второго обладать землей и людьми.

Однако сам правящий класс был неоднороден и ему пред­стоял долгий путь консолидации. В нем были группы, которые имели разные привилегии и статусы, выполняли различные функции. Так, благодаря близости к правителю в XVII в. выс­шей группой правящего класса было поместное дворянство, низшей - среднее служилое сословие. Консолидация правящего класса произошла во время войны со Швецией (1700 - 1721). Исход войны мог определить статус правящего класса, поэто­му он стал отождествлять себя с гвардией правителя. Победо­носное завершение войны позволило офицерскому корпусу, ключевые позиции в котором занимали поместное дворянство, среднее служилое сословие и выходцы из низов (смешавшись, все они образовали правящий класс), занять главенствующую роль-в гражданском управлении страной.

После смерти Петра I сложилась устойчивая структура пра­вящего класса, которая была закреплена в Табели о рангах 1722 г. Его составляли три основные группы: офицерский кор­пус, представители гражданского правления и поместные

дельцы. Все три группы, становясь окончательно потомствен­ными по статусу, переходили друг в друга. Обычно нормальная карьера предполагала обязательное прохождение службы в гвардии или в армии и лишь затем вхождение в систему граж­данского правления. Кадетские корпусы готовили юных дво­рян как для военной, так и для гражданской карьеры.

Самодержец и правящий класс были связаны нерасторжи­мыми узами и обязательствами, которые укрепляла система отбора в правящий класс. Патронажно-клиенталъные отноше­ния правителя и правящего класса предполагали единоличное назначение самодержцем на высокие должности лиц только из семей, связанных родством с правящим домом.

Реформы 1861 г. и последующих лет, положившие начало процессам вызревания элементов гражданского общества, соз­дали предпосылки для зарождения элит. Интересы правящей и управленческой элит пришли в столкновение с интересами царствующего дома. Однако правящая элита не смогла навя­зать монарху свою волю, поскольку по-прежнему ощущала себя его дружиной и отношения между ними строились на соглашении о господстве над зависимым населением. Зарож­давшиеся самостоятельные элиты не смогли создать себе но­вую легитимность взамен традиционной.

Идея господства над зависимым населением лежала в основе дея­тельности правящего класса и в советской России, который сохра­нил политические стандарты прошлого. Единственное отличие его состояло в том, что он создавался на основе доктрины авангардной роли коммунистической партии, монопольно ру­ководящей строительством нового общества. Новый правящий класс (члены коммунистической партии) опирался на проле­тариат, который должен был осуществлять свою диктатуру над менее сознательным и зависимым населением. Правда, впо­следствии и сам пролетариат был отнесен к статусу зависи­мого населения и попал под действие партийной диктатуры. Естественно, что новый правящий класс нуждался в придании своему статусу легитимности. Утверждение нового абсолютиз­ма, теперь уже партийного, требовало социальной поддержки, новой идеологии и новой концепции собственности.

Коммунистическая партия относительно быстро решила проблему роста своих рядов, увеличения сторонников. Если в январе 1917 г. в партии насчитывалось только 23600 членов, то в начале 1928 г. в ее рядах состояло уже 914307 человек. В пар­тию влилось большое количество полуграмотных рабочих и

городских низов. Идеологией правящего класса стал больше­визм, представлявший собой крайне радикальную разновид­ность марксизма. Большевизм ориентировался на ценности рабочего класса, учитывал его ментальность, уклад жизни, культивировал революционное насилие, классовую ненависть. Политическая монополия предполагала и экономическое гос­подство правящего класса, поэтому правящая элита провоз­гласила отмену частной собственности и превращение ее в коллективную. На практике фактическим владельцем общест­венной собственности стал правящий класс. Управляющая элита начала монопольно распоряжаться финансами, ресурса­ми, заводами, производимым прибавочным продуктом. Ис­пользуя свое положение, она активно обогащалась.

Политическая, экономическая и идеологическая монопо­лия нового класса обеспечивала его высокую групповую спло­ченность, внутри которой исключалась возможность появления автономных элит. Структура правящего класса напоминала пирамиду, где каждое властное звено подчинялось вышестоя­щему и строго выполняло спускаемые сверху команды. На вершине пирамиды находился вождь - генеральный секретарь ЦК. Отождествление интересов нового класса с интересами стра­ны создавало ситуацию, когда инакомыслие или оппозиция пра­вящему классу рассматривались как предательство Отечества и измена делу построения социализма. Для самосохранения и вос­производства себя как класса был создан механизм номенклатуры. Партия могла контролировать все сферы жизни не только благо­даря монополии на все виды власти, но и путем проведения це­ленаправленной кадровой политики. Она расставляла на все зна­чимые посты и должности только членов . партии, щедро оплачивая их преданность различными благами: спецпайками, спецбольницами, квартирами, дачами, машинами и т. д.

Правящий класс постсоветской России претерпел некоторую трансформацию. Эти изменения были вынужденными и яви­лись способом адаптации «новой» номенклатуры к изме­нившимся условиям. Ранее групповая сплоченность правящего класса прежде всего обеспечивалась идеологически, опиралась на поддержку рабочих, связанных с индустриальной и доинду-стриальной технологией. По мере технологической модерни­зации советского общества прежняя социальная база в лице неквалифицированных рабочих стала исчезать. Сплоченность правящего класса слабела, внутри него появились противобор­ствующие группы, которые по-разному представляли себе бу-

дущее общество: одни настаивали на продолжении строитель­ства социализма, другие - .стремились освободиться от обвет­шалых идеологических догм. Раскол внутри правящего класса стал неминуемым, он-то и привел к распаду Советского Союза.

Современному российскому правящему классу необходимо было обеспечить новую легитимность не идеологическими средствами, а экономическими и создать собственную соци­альную базу. Следует отметить, что он смог приспособиться к новым условиям - условиям либерализации и крушения коммунистической идеологии как официально-государст­венной. Видя недовольство широких слоев результатами ком­мунистического эксперимента, новый правящий класс первым делом избавился от коммунистических догм, провозгласив деидеологизацию общественных отношений. Направив гнев общества на старую номенклатуру под лозунгами борьбы за социальную справедливость, новый правящий класс смог на пер­вых порах обеспечить себе легитимность на всеобщих выборах.

. Однако свою природу новый правящий класс не изменил.. Он по-прежнему монопольно обладает властью, что дает ему право монопольного распоряжения собственностью (через приватизацию он узаконил личное и частное владение ею), ресурсами, информацией, финансами. Рекрутирование в но­вый класс производится на основе «системы пожалований» за преданность .«патрону»-. Власти одаривают потенциального кандидата в правящий класс привилегиями и статусом. Внутри правящего класса сохранились клиентально-патронажные свя­зи, основанные на личной преданности вышестоящему руко­водителю. Отсутствие сдерживающих факторов (в виде идео­логической доктрины) и контролирующих органов (в виде властвующей партии) повышает коррумпированность правя­щего класса, которая не имеет сегодня аналогов в прошлом. Аморализм власти проявляется в том, что она занята удовле­творением преимущественно своекорыстных интересов, пред­почитает личное обогащение служению общественному благу.

Новая номенклатура, воспитанная еще в традициях моно­польного обладания властью, оказалась неспособной эффек­тивно проводить модернизацию общества. Прежде всего на протяжении длительного времени ей не удавалось добиться новой легитимности своей власти, что, как уже отмечалось, было обусловлено слишком узкой социальной базой правя­щего режима. Провозглашенная цель неуклонного роста бла­госостояния граждан, которая на начальном этапе обеспечива-

ла поддержку правящему классу, на практике оказалась несбы­точной мечтой для большинства населения, уровень жизни которого за годы реформ прогрессирующе падал. Обрести но­вую легитимность в условиях нарастающего многообразия ин­тересов правящий класс может лишь путем повышения эф­фективности своих политических и экономических решений, которые способствовали бы достижению стабильности в об­ществе и преодолению глубокого кризиса. Однако новый пра­вящий класс предпочитает проверенный способ социальной поддержки - формирование массовой партии из государственных служащих, которой отводится роль монопольно властвующей. Те политические, экономические, финансовые, информационные возможности, которые существуют у правящего класса, создают через партию власти гарантии для рядовых граждан в случае всту­пления в нее возможности быстрого карьерного продвижения, дополнительных преимуществ и льгот.

Политические лидеры

Если в досоветской России отношения правящего класса с са­модержцем строились на признании абсолютной власти монарха в обмен на признание их монополии на собственность и людей, то в советское время подобные отношения складывались между вождем и партией. Сохранение в современных условиях монопо­лии правящего класса на управление зависимым населением де­лает проблематичным использование категории «политический лидер» для характеристики первых лиц государства.

Дело в том, что лидерство (напомним) рассматривается как способность решающим образом постоянно влиять на группу, партию, общество. Политический лидер оказывает это влия­ние с помощью легитимных регуляторов политической дея­тельности - доверия избирателей, полученного на свободных выборах; выполнения своих функций, закрепленных в консти­туции; следования традициям и культуре общества и т. д.

В советской и постсоветской России персонифицированные формы власти олицетворяют вожди. Вождизм представляет собой феномен подданнической политической культуры, культуры тоталь­ной зависимости населения от власти. Вождизм как политический феномен основан на личной преданности и близости к человеку, который персонифицирует верховную власть. Природа отноше­ний вождя с его сторонниками (правящим классом) напоминает отношения князя и его дружины. Неизбежным следствием абсо­лютной власти вождя и клиентальной зависимости от него пра­вящего юшсса является стремление к сакражзации вождя, посто­янная демонстрация личной лояльности.

В современных условиях, казалось бы, многие атрибуты' персонифицированной власти (в России формально это пре­зидент) трансформировались из вождизма в политическое ли­дерство. Так, легитимность президента России приобретает рационально-легальные черты: она формируется на всеобщих выборах, результаты которых как результаты свободного воле­изъявления признаются всем обществом; кроме того, она осу­ществляется на основе подчинения меньшинства воле боль­шинства; деятельность лидера опирается на конституцию;, существует разделение властей и, естественно, функционируют представительные органы власти в лице парламента. Однако изменились преимущественно внешние атрибуты личной вла­сти, правила ее формирования. В действительности концен­трация в руках президента такого объема законодательных, исполнительных, представительских полномочий (не считая военных), отсутствие реальных правовых рычагов контроля за его деятельностью, по сути, способствуют сохранению вож­дизма как сущности персонифицированной власти, хотя и об­лаченной в цивилизованную форму (конституцию).

Самодержавие, вождизм представляют собой вполне кон­кретное понимание власти, вытекающее из особого политиче­ского мировосприятия, типа политико-культурной ориентации и предполагающее определенный способ социального взаимо­действия людей. В странах, где отсутствует зрелое гражданское общество, власть рассматривается как средство получения ма­териальных и нематериальных благ (славы, престижа, доступа в высшие слои общества) и как способ господства над другими людьми. Она выступает как самоценность, поскольку только она открывает индивиду широкие возможности для самореа­лизации и получения статусов.

И даже если с определенной долей условности для характе­ристики персонифицированной власти в России использовать термин «политическое лидерство», то можно отметить ряд его особенностей.

Во-первых, политические лидеры в России очень слабо, а подчас совсем не выполняют свои функциональные обязанно­сти: выработку стратегии развития, интеграцию масс вокруг общих целей и ценностей, налаживание взаимодействия вла­сти и общества, защиту общества от беззакония и самоуправ­ства бюрократии, инициирование реформ и мобилизацию масс на их осуществление. Политические лидеры заняты пре­имущественно реагированием на уже совершившиеся события.

Во-вторых, новые условия деятельности заставляют полити­ческих лидеров посткоммунистического типа изменяться и приспосабливаться к ним. Множество факторов, которые сле­дует учитывать в политической жизни, формирует «политиче­ских мутантов», соединяющих в себе черты различных поли­тических стилей. С точки зрения технологии принятия поли­тических решений лидеры посткоммунистического типа явля­ются сторонниками номенклатурного политического стиля, при котором решения принимаются узким кругом лиц, закры­то. В условиях переходного состояния, когда разрушаются привычные социальные связи и появляются значительные маргинальные группы, «политические мутанты» делают толпу своей социальной базой и добиваются ее безоговорочной под­держки. В этом смысле они выступают как популистские ли­деры, которые стремятся выразить реальные нужды широких масс, активно втягивающихся в политику. Однако ориентация на сиюминутные интересы толпы не позволяет популистским лидерам долго поддерживать свою легитимность. К тому же собственную поддержку эти лидеры часто обеспечивают, взы­вая к низменным инстинктам толпы, прибегая к демагогии и обещаниям, эксплуатируя какую-то идею (например, идею отмены привилегий номенклатуры), упрощая суть проблемы и рисуя образ конкретного виновника всех бед населения. Тем самым они предлагают простое и быстрое решение всех про­блем. В странах со зрелым гражданским обществом и устояв­шимися интересами популистские лидеры не имеют поддержки, поскольку они (за редчайшими исключениями) предлагают нереалистичные программы, исходя из упрощенных и прими­тивных оценок действительности, и тем самым вызывают на­стороженное отношение к себе. Лишь в странах с большим удельным весом маргинальных групп, преобладанием полити­ческой наивности у широких слоев населения, вызванных долгими годами их отчуждения от власти, популистские лиде­ры достаточно распространены.

В-третьих, политике-культурная ориентация лидеров на власть как главную ценность характеризует их как эгоцен­тричных политиков. Они ориентируют власть на себя, на удовлетворение преимущественно своих личных потребностей. При отсутствии собственной социальной базы целью из поли­тической деятельности становится укрепление и сохранение верховной власти, концентрация политического господства.

Лидеры-мутанты появляются вследствие того, что политика ни в советском, ни в современном российском обществе не

является профессией. В ней до сих пор царят дилетантизм и элементарная политическая неграмотность и,, как следствие, изобилие политических ошибок и политических конфликтов. Настоятельная потребность времени состоит в том, чтобы поли­тика наконец-то стала уделом профессионалов, а не несостояв­шихся инженеров, строителей, рабочих, колхозников и т. д. Для того, чтобы политический процесс в России все больше приобре­тал черты рационализма, становился диалогом просвещенных политиков и политически активных избирателей и тем самым приобретал предсказуемый и конструктивный характер, необхо­димо готовить политических лидеров новой демократической генерации в специальных учебных заведениях.

Политические партии

Среди политических сил, которые реально действуют на поли­тической сцене России, казалось бы, самыми влиятельными должны быть партии. Тем более, как мы подчеркивали, в стране их насчитывается около шестидесяти. Уход с политической сцены КПСС вызвал партийный бум. Однако возникшая многопартий­ность иллюзорна, а политическое влияние партий минимально. Партии в России, пожалуй, за исключение КПРФ, не являются партиями в строгом смысле слова, а потому не могут выполнять присущие им политические функции. Такая ситуация обусловле­на особенностями процесса формирования партий.

Партия в демократических системах является одной из форм представительства и выражения интересов широких сло­ев гражданского общества. Смысл их существования заключа­ется в том, что они обобщают потребности достаточно разно­родных социальных общностей и формулируют их в виде требований к власти. Однако в силу отсутствия гражданского общества в России партии возникают не как каналы связи гражданского общества и власти, а как клиентелы,выражаю­щие групповые интересы. Они представляют собой объединения сторонников вокруг политического деятеля.Эти сподвижники являются клиентами конкретного лидера, который представ­ляет их требования в структурах власти. Не случайно многие высшие чиновники из правительства и администрации прези­дента возглавляют партии или входят в их руководство.

Клиентальный характер связей внутри партий указывает на то, что члены партии связаны отношениями личной лояльно­сти и преданности. Подобный характер партийных связей ес­тественен для обществ, где политика слабо или совсем не от­делена от личных отношений.

В силу политической незрелости общества численность возникающих партий часто ограничивается их руководством. Сам же процесс формирования партий поставлен с ног на голову. Обычно возникающие в гражданском обществе групповые и коллективные интересы нуждаются в организационном пред­ставительстве их властным структурам. Так и появляются по­требности в создании партий. Однако в России первоначально складывается руководство партий, которое затем ищет потен­циальных членов и избирателей, и потому представительность групп интересов этими партиями очень незначительна. В со­временных условиях ни одна партия не представляет даже полпроцента населения страны. Справедливости ради необхо­димо отметить, что нежелание людей связывать себя с пар­тиями связано с недавним прошлым, когда монопольно власт­вовавшая коммунистическая партия была формой представи­тельства интересов номенклатуры, но не рядовых членов.

Размытость социальных интересов, их неустойчивость, обу­словленные разрушением привычных форм идентификации личности и медленным становлением новых социальных свя­зей, вызывают подвижность и условность границ между соци­альными группами и классами, значительный удельный вес маргинальных слоев. Это вынуждает партии искать свою со­циальную базу не внутри классов, а на стыках социальной структуры. Однако недифференцированность социальных ин­тересов осложняет формирование идеологии и партийных программ, поскольку оказывается очень сложным выразить специфику потребностей маргинальных групп.

В условиях повышенной марпшализированности населе­ния и заметного снижения уровня жизни большинства обще­ства вдохновляющие и жизнеутверждающие смыслы и идеалы обнаруживаются в национальном характере этноса, его психо­логическом складе - единственном устойчивом канале иден­тификации личности. Осознание принадлежности к опреде­ленному этносу дает жизненную опору существования кон­кретного индивида. В своем поведении отдельная личность руководствуется среди прочего и представлениями о самой себе, о том, к чему она призвана, чему она служит, что должна собой представлять, над чем работать, чего добиваться. Иначе говоря, человек постоянно, в течение всей своей жизни, стре­мится к соответствию между собственным идеальным образом (чем он хотел бы быть) и своим фактическим состоянием (чем он считает себя в настоящее время).

Национальная идентичность представляет собой заданную оп­ределенным видением мира и историей основную идею, которой живет общество в данную историческую эпоху. Эта идея дает от­вет на вопрос о сущности своей нации, о ее месте, роли 'и задачах в мировой истории, об идеальных формах ее существования. Не­удивительно, что в современном мире национализм является мощным источником социальной энергии. Жизненная сила каж­дой нации, каждого этноса уменьшается или прирастает в зави­симости от того, насколько они способны и умеют использовать социальную энергию объективно неизбежных противоречий в качестве источника собственного развития, прогресса или пре­вращают ее в орудие саморазрушения.

В связи с'этим политические лидеры, политические партии активно используют национальные идеи для собственного само­утверждения. Патриотические, национальные лозунги становятся наиболее употребимыми в программах современных политиче­ских партий. Ряд политических партий активно проповедует идеи «русского фашизма» - господства русской нации над остальными этносами. Для этих идей существуют и объективные предпосыл­ки, хотя не обходится без сознательного обострения националь­ных чувств определенными политическими силами.

Русская нация оказалась в состоянии кризиса. После распа­да СССР значительная часть русских оказалась в странах ближнего зарубежья (примерно 26 млн. человек). В России началась депопуляция русской нации. В 1991 г. смертность русских впервые, за исключением периода Великой Отечест-веЕШОй войны, превысила рождаемость. Средний размер семьи у русских в России (достигший уровня 3,1) дает основание предполагать, что в ближайшие тридцать лет произойдет со­кращение численности русского этноса почти наполовину. К тому же около половины рождающихся детей появляется на свет с врожденными аномалиями (генетическими заболева­ниями; хромосомными аномалиями, переходящими в беспло­дие, преждевременное старение и т. д.).

Однако многие политики и политические партии отодви­гают в сторону действительно существующие проблемы и пы­таются привить русскому этносу национализм, презрение к другим народам, в то время как ему присуща всечеловеч-ность, универсальность, стремление мыслить категориями все­общего, а не единичного. Вероятно, представительность на­циональных партий в партийной системе в России вообще будет очень незначительной.

В целом формирование конкурентной партийной системы является делом отдаленного будущего, которое органично свя­зано с процессом становления гражданского общества. Воз­можно, в ближайшее время число политических партий в России возрастет, однако без заметного повышения их политического веса в жизни общества; а по мере кристаллизации социально-экономических интересов число их, очевидно, будет заметно сокращаться. При этом возможны активные попытки правя­щего класса контролировать формы политической социализа­ции путем создания двух альтернативных партий, поочередно сменяющих друг друга у власти. Подобный сценарий вероятен, поскольку опирается на предшествующий опыт монопольно властвующей партии коммунистов с той лишь разницей, что создается видимость политической конкуренции. Однако сложность его осуществления даже при наличии материаль­ных, финансовых и других ресурсов состоит в устойчивой ре­акции отторжения массовым сознанием инициатив, спускае­мых сверху. Конечно, в стране со значительным засильем чиновничества и бюджетных отраслей «служилое сословие» может стать социальной базой «партии власти».

Логические задания и проблемные вопросы

1. Какое из определений политического процесса, на Ваш взгляд, ближе
к истине:

а) политический процесс - это результат «взаимовлияния груш»
(А- Бентли);

б) политический процесс представляет совокупность «конкретных
приемов, методов, процедур, осознанных и спонтанных стратегий, ве­
дущих к принятию конкретных решений» (Д. Истон);

в) политический процесс - это «сложный комплекс событий, который
определяет, какие действия будут предприняты правительством и ка­
кое влияние они окажут на состояние общества...» (Дж. Мангейм,
Р. К. Рич)?

2. Как Вы думаете, что обусловливает направленность политических
изменений: конфликт или консенсус? Проанализируйте следующие
точки зрения:

а) «Групповые конфликты есть жизнь и кровь демократии» (С. Липсет); •

б) «Различия между демократией и диктатурой меньше, чем различия
между теми странами, в которых существует консенсус, единство, за­
конность, эффективность (управления), и теми странами, в политике
которых отсутствуют эти черты» (С. Хантингтон).

3. Как Вы думаете, какой из типов политического.процесса создает бо­
лее благоприятную среду для реализации политически значимых ин­
тересов: стихийно развивающийся или управляемый? Проанализируй­
те в этом контексте следующее утверждение известного философа

нужно дать власть, чтобы осуществился истинный добрый мир. Таких людей нет. Мы все идем путем проб и ошибок... у нас нет идеи со­вершенно другого, замкнутого в самом себе мира. Тот же, у кого была эта идея и кто пытался реализовать ее, тот всегда или как правило приходит к диктатуре, в которой людей заставляют быть счастливыми».

4. Выявите достоинства и недостатки трех вариантов политического про­
цесса:

а) «Мы призываем анархию, убежденные в том, что из этой анархии,
то есть из полного проявления освобожденной народной жизни,
должны выйти свобода, равенство, справедливость, новый порядок и
сама сила революции против реакции...» (М. А. Бакунин);

б) «Сложная цивилизация предполагает, что индивид должен приспосаб­
ливаться к переменам, природа которых ему неизвестна» (Ф. А. Хайек);

в) «На известной ступени своего развития материальные производи­
тельные силы общества приходят в противоречие с существующими
производственными отношениями... Из форм развития производи­
тельных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступа­
ет эпоха социальной революции» (К.. Маркс).

5. Какой тип политического процесса, на Ваш взгляд, революционный
(предлагающий радикальную смену политических норм, институтов и
проявляющийся в повышенной конфликтности), эволюционный
(связанный с постепенным изменением стандартов политического по­
ведения и институтов) или смешанный существует в современной
России? Аргументируйте свой ответ.

6. На развитие и направленность политического процесса оказывают
влияние различные факторы. Известный политолог Г. Моргентау счи­
тает, что политический процесс обусловлен внешними факторами: «В
мире, разделенном конкуренцией и борьбой за власть... все нации в
соответствии с отдельными их возможностями стремятся к одному:
защите своей физической, политической и культурной идентичности
перед лицом опасности вторжения извне». Выделите достоинства и
недостатки подобного утверждения и их актуальность для объяснения
характера политического процесса в современных российских условиях.

РАЗДЕЛ СЕДЬМОЙ

Мировая политика

и международные отношения

Е

ще в XVI в. Н. Макиавел.1и отмечал влияние на полипгче-скую жизнь, в частности на устройство государства, как внутренних, так и внешних факторов. «Нет дела, коего устройства было бы труднее, - замечай: он, - ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новы­ми... Чтобы основательнее разобраться в этом деле, надо на­чать с того, самодостаточны ли такие преобразователи или они зависят от поддержки со стороны».

Международный фактор всегда играл важную роль во внут­риполитических преобразованиях и практически во всех стра­нах. Однако в условиях взаимозависимого мира, каким миро­вое сообщество стало сейчас, значение этого фактора заметно возросло. Кроме того, человечество столкнулось с рядом гло­бальных проблем, преодолеть которые в одиночку просто не­возможно. Естественно, влияние международных отношений (экономических, политических, культурных и т. д.) на внутри­политическое развитие не следует переоценивать, поскольку оно далеко не всегда является решающим. Современная Россия ощущает влияние международного фактора в действиях таких организаций, как Международный валютный фонд (МВФ), Меж­дународный банк реконструкции и развития (МБРР), Евро­пейский Совет (ЕС) и НАТО.

Способы воздействия субъектов международных отноше­ний на внутриполитическое развитие могут быть различными. Американские политологи Л. Уайтхед и Ф. Шмиттер выделили четыре способа влияния мирового сообщества на внутриполи­тическую ситуацию в других странах: а) контроль - установле­ние демократии силами одной страны в другой путем оказания внешнего давления, открытого применения санкций; б) диф­фузия - воздействие одного государства на другое, исключаю­щее принуждение, опирающееся на использование «нейтраль­ных» или международных каналов; в) согласие - совокупность взаимодействий между группами стран, которые порождают новые демократические нормы путем присоединения либо к региональному блоку (например, к ЕС, в частности Греции,

Испании, Португалии), либо к экономической и политиче­ской системе другого государства (например, воссоединение ГДР и ФРГ в рамках единого государства); г) связывание усло­виями - сознательное использование принуждения со стороны международных организаций путем установления ими особых условий распределения финансовых и иных ресурсов.