Теория элиты макиавеллистской школы

Идеи о правомерности деления общества на меньшинство, господствующее над остальным населением, высказывались еще в древности. Конфуций, например, делил общество на «благородных мужей» (правящую элиту) и «низких людей» (простолюдинов) на основании их отношения аморальным заповедям. Если первые следуют долгу и закону, то вторые ду­мают о том, как бы получше устроиться и получить выгоду. Первые требовательны к себе, вторые - к людям. Соблюдение моральных норм дает право на управление. Образ правящей элиты Конфуций раскрывал через социальные качества ее представителей: «Благородный муж в доброте не расточителен; принуждая к труду, не вызывает гнева; в желаниях не алчен; в величии не горд; вызывая почтение, не жесток».

Иное основание деления общества на правящее меньшин­ство и подчиняющееся большинство находим у Платона, ко­торый связывал политическое неравенство с качеством души, присущим тем или иным группам населения. Разумной части души, добродетель которой заключается в мудрости, соответ-

ствует сословие правителей-философов (это и есть элита); яростной части, добродетель которой проявляется в мужест­ве, - сословие воинов; низменной, вожделеющей части души, погрязшей в наслаждениях и утехах, соответствует сословие земледельцев и ремесленников.

Мудрым (т. е. философам) должна повиноваться худшая часть государства. Более того, Платой, разработал систему формирования правящей элиты: отбор в элиту, воспитание и образование потенциальных кандидатов. Однако эти и другие идеи о неизбежности деления общества на управляющих и управляемых не имели серьезного социологического обосно­вания и строились, скорее, на различного рода моральных, религиозных, философских допущениях, чем на анализе ре­альностей политической жизни.

Создателями концепции элиты, основанной на наблюде­нии за реальным политическим поведением и взаимодействиями субъектов политики, были теоретики итальянской школы по­литической социологии Г. Моска, В. Парето, Р. Михельс, Ж. Сорель. Эту школу называют макиавеллистской, поскольку именно Н. Макиавелли, вычленив политику как самостоятель­ную сферу общества, стал рассматривать ее не как область должного и воображаемого, а как политическую реальность, как практику. Наблюдения за фактами политической жизни выявили то общее, что свойственно данной концепции элиты: рассмотрение элиты как сплоченной группы, обладающей ис­ключительными качествами и осознающей свое превосходство над всеми остальными. Правда, понимание ресурсов полити­ческого господства меньшинства над большинством населения у названных представителей итальянской школы различно.

Профессор, депутат, сенатор Г. Моска(1854 - 1941) изло­жил свою теорию элиты в работах «Основы политической нау­ки» (1896 - 1923) и «История политических доктрин» (1933). Идею о «правящем классе» Г. Моска выдвинул еще в «Основах политической науки». «Во всех обществах, начиная с самых среднеразвитых и едва достигших зачатков цивилизации и кончая просвещенными и мощными, - писал он, - существует два класса лиц: класс управляющих и класс управляемых. Пер­вый, всегда немногочисленный, осуществляет все политиче­ские функции, монополизирует власть и пользуется присущи­ми ему преимуществами, в то время как второй, более многочисленный, управляется и регулируется первым более или менее законным образом или же более или менее произ-

вольно и насильственно, и поставляет ему... материальные средства поддержки, необходимые для жизнеспособности по­литического организма».

Власть не могут осуществлять ни один человек, ни все гра­ждане сразу. Как считал Г. Моска, «политическое руководство в самом широком смысле слова, включающее... администра­тивное, военное, религиозное, экономическое и моральное руководство, осуществляется особым, т. е. организованным меньшинством». Прежде всего, меньшинство управляет боль­шинством потому, что оно организовано. Кроме того, правя­щее меньшинство отличается от масс присущими ему особыми качествами.

Следует отметить, что для обозначения элиты Г. Моска ис­пользовал такие определения, как «политический класс», «господствующий класс», «руководящий класс или класс поли­тический», «высшие классы».

Анализ «политического класса» Г. Моска осуществлял на основе организационного подхода. Групповая сплоченность и единомыслие, свойственные политическому классу, достига­ются благодаря наличию у него организации, структуры. Именно они позволяют правящему классу сохранять власть. Г. Моска заметил, что «господство организованного меньшин­ства, повинующегося единому порыву, над неорганизованным большинством неизбежно... Эти согласованно и единообразно действующие люди победят тысячу человек, между которыми нет согласия».

Развитие любого общества, независимо от способа соци­альной и политической организации, направляется руководя­щим классом. Сам правящий класс неоднороден, он состоит из двух слоев: очень малочисленной группы «высшего началь­ства» (что-то вроде «сверхэлиты» внутри элиты) и гораздо бо­лее многочисленной группы «начальников среднего звена».

Доступ в политический класс предполагает наличие у ин­дивидов особых качеств и способностей. «Правящие меньшин­ства, - писал Г. Моска, - образуются так, что индивиды, из которых они составляются, отличаются от масс некоторыми качествами, дающими им определенное материальное, интел­лектуальное или даже моральное превосходство; другими сло­вами, они должны иметь какие-то необходимые качества, ко­торые чрезвычайно ценятся и придают вес в том обществе, в котором они живут». Очевидно, эти качества могут изменяться в процессе эволюции человеческого общества. Так, в прими-

тивных обществах высоко ценилась военная доблесть. По мере развития цивилизации преобладающим качеством становится обладание богатством. Г. Моска называл три качества, откры­вающих доступ в политический класс: военную доблесть, бо­гатство, священство, с которыми связаны три формы аристо­кратии - военная, финансовая и церковная. Меньшее значение, в силу незрелости цивилизации в целом, /. Моска придает научным знаниям, умению их практически применять.

Однако доминирующим критерием для отбора в политиче­ский класс является способность управлять, предполагающая знание национального характера и ментальное™ народа, и особенно опыт управления. Как развивающийся организм, политический класс нуждается в собственном обновлении, чтобы соответствовать новым требованиям времени. Г. Моска указывал на три способа обновления правящей элиты: наследо­вание, выбор и кооптацию.

Он отмечал две тенденции в развитии правящего класса: с одной стороны, стремление его представителей сделать свои функции и привилегии наследственными, а с другой - стрем­ление новых сил сменить старые. Если преобладает первая тенденция (аристократическая), то правящий класс становится закрытым, у общества сокращаются способности к развитию, оно стагнирует. Если доминирует вторая тенденция (демокра­тическая), то доступ в правящий класс не вызывает затрудне­ний и происходит его быстрое обновление. Но в таком случае возникает опасность нарастания нестабильности, политиче­ских кризисов. Поэтому Г. Моска отдавал предпочтение тому типу общества, которому свойственно известное равновесие между этими двумя тенденциями. Необходима определенная стабильность правящего класса, чтобы проникновение в него новых элементов не происходило слишком быстро и не было значительным по своей численности. Относительно кооптации (волевого введения новых членов в правящий класс) Г. Моска говорил мало, хотя и считал ее социально полезным методом.

Эффективность выполнения властных функций правящим классом во многом зависит от его организации, т. е. от харак­тера законодательных мер и политико-организационных про­цедур, с помощью которых реализуется власть и поддержива­ется групповая сплоченность. В зависимости от принципа передачи политической власти Г. Моска выделял два типа по­литического управления: автократический и либеральный. В первом случае власть передается сверху вниз, а во втором -

власть делегируется снизу вверх. Однако Г. Моска отмечал возможность и сочетания двух типов политической организа­ции в представительных правлениях, когда высшее должност­ное лицо избирается всеобщим голосованием, а затем оно на­значает членов правительства. Примером подобной практики являются США, где президент избирается всеобщим голосова­нием, а затем он формирует правительство.

Следует отметить, что теория руководящего класса, кото­рую разработал Г. Моска, выходит далеко за рамки собственно политических проблем, поскольку согласно этой теории вся история человеческого общества есть не что иное, как про­цесс, сознательно руководимый элитами.

Прагматическая ориентация свойственна и работам В. Парето(1848 - 1923). «История человечества, - замечал он, - это история постоянной смены элит; одни возвышаются, другие приходят в упадок». Теорию элит В. Парето изложил в . «Трактате всеобщей социологии». В контексте теории элиты он пытался выявить факторы и предпосылки динамического равновесия общества и значение в этом процессе политиче­ской власти, мотивов политического поведения.

Обоснование роли элиты В. Парето выводил из концепции социального равновесия, к которому стремится общество как система. Состояние равновесия обеспечивается взаимодейст­вием множества сил, названных В. Парето элементами. Из четырех групп элементов (экономических, социальных, поли­тических, интеллектуальных) особое внимание он уделял мо­тивации человеческой деятельности.

Главными мотивами человеческой деятельности и движу­щими силами истории являются психологические стимулы, которые он назвал «резидуа» (от итал. residua - остатки). Они сводятся к биологическим инстинктам, к нелогичным, ирра­циональным чувствам, эмоциям и представляют собой вечные и неизменные основы деятельности человека, отражающие его индивидуальность. В обществе психологические стимулы об­лекаются в произвольно или сознательно выбираемые формы объяснения нелогичного поведения, которые В. Парето обо­значил термином «деривации» (т. е. доктринальные и теорети­ческие утверждения в политическом, социальном или религи­озном контексте). Следовательно, социальное равновесие и форма общества являются результатом совокупного взаимо­действия человеческих чувств, выражаемых в «резидуа». Именно поэтому политика, по В. Парето, есть в значительной мере функция психологии.

Используя психологический подход в анализе общества и политики, В. Парето объяснял многообразие социальных ин­тересов и статусов психологическим неравенством индивидов. «Человеческое общество неоднородно, - замечал В. Парето, -и индивиды различаются физически, морально и интеллекту­ально». Совокупность групп индивидов, которые действуют с высокими показателями в любой области, получает наимено­вание элиты. Следовательно, В. Парето определял элиту по ее врожденным психологическим свойствам: она состоит из тех, кто демонстрирует выдающиеся качества или доказал наивыс­шие способности в своей сфере деятельности. «Главная идея термина «элита», - подчеркивал В. Парето, - превосходство... В широком смысле я понимаю под элитой сообщество таких людей, которые свойствами ума, характера, ловкостью, самыми разнообразными способностями обладают в высшей степени». Он даже разработал критерии принадлежности к элите, предложив для каждой сферы человеческой деятельности систему индек­сов (баллов), характеризующих способности отдельных инди­видов. Тому, кто сумел приобрести миллион (честно или нече­стно), выставляется 10 баллов; добившемуся состояния в не­сколько тысяч лир - 6; тому, кто едва не умер от голода, - 1, а попавшему в дом призрения нищих - 0.

«Избранный класс» (а это в переводе и означает «элита») неоднороден. Элита разделяется на две части: «правящую эли­ту» и «неправящую». Иногда используются термины «господ­ствующая группа» в рамках «правящей элиты», которая факти­чески владеет властью, и «низшая страта», из которой исклю­чаются все элитарные группы. «Высшая страта» - это инди­виды, непосредственно и эффективно участвующие в управлении, а к «неправящей элите» относятся те, кто не уча­ствует в принятии управленческих решений.

Управляющий, относительно малочисленный класс может удерживаться у власти частично силой, а частично благодаря согласию со стороны большей части подчиненного класса. Различия, по существу, заключаются в пропорциях силы и согласия. Ресурс согласия основывается на умении правящего класса убедить массы в собственной правоте. Вероятность со­гласия зависит от способности элиты искусно владеть метода­ми манипулирования чувствами и эмоциями. Как заметил В. Парето, «политика правительства тем эффективнее, чем успешнее оно использует эмоции». Однако умения убеждать подчас оказывается недостаточным для сохранения власти.

Значит, элита должна уметь вовремя применить силу. В про­тивном случае вместо нее придет новая элита, которая сможет это сделать.

Элиты имеют тенденцию к упадку, а неэлиты способны к производству потенциально элитарных элементов. Это обу­словлено тем, что принадлежность к элите необязательно на­следуется: дети могут не обладать всеми выдающимися качест­вами своих родителей. Постоянно идет процесс замены старых элит новыми, которые по происхождению являются выходца­ми из низших слоев общества.

Необходимость подобных изменений обусловлена тем, что прежние элиты «теряют свою энергию, происходит уменьше­ние пропорций резидуа, дававших им возможность завоевать власть и удержать ее». Следовательно, пояснял В. Парето, все социальные преобразования определяются «циркуляцией элит», т. е. системой «обмена» людьми между двумя группа­ми - элитой и остальным населением. «Этот феномен новых элит, - подчеркивал В. Парето, - которые в силу непрестанной циркуляции поднимаются из низших слоев общества в выс­шие слои, всесторонне раскрываются, затем приходят в упа­док, исчезают и рассеиваются, есть один из главных феноме­нов истории, и его необходимо учитывать, чтобы понять основные социальные движения».

Непрерывная циркуляция элит способствует равновесию социальной системы в той мере, в какой она обеспечивает приток «лучших», «достойных». Кроме того, циркуляция элит влечет за собой циркуляцию идей. Однако это происходит тогда, когда правящий класс открыт и понимает необходи­мость постоянной циркуляции. Тогда же, когда элита полно­стью замкнута и превратилась в касту, она утрачивает способ­ность управлять и прибегает к насилию, чтобы сохранить власть. Отсутствие обновления и притока новых сил порожда­ет недовольство элитой внутри общества. Тогда смена элиты осуществляется с помощью революции. Она нарушает соци­альное равновесие существующей системы и формирует иную конфигурацию социальных сил. Происходит радикальная сме­на элит. Так, революция конца ХУШ в. во Франции была след­ствием нежелания правящего класса обеспечить циркуляцию элит за счет лучших представителей «третьего сословия», ко­торому доступ к власти был закрыт.

Иную систему доказательства неизбежности деления обще­ства на правящее меньшинство и пассивное большинство

предлагал Р. Михельс(1876 - 1936), ставший одним из идео­логов фашизма и другом Муссолини. Он пытался доказать не­возможность осуществления принципов демократии в запад­ных странах в силу имманентных характеристик политических организаций данных обществ и «олигархических тенденций» в массовых политических организациях - партиях, профсоюзах. Его главная работа, в которой рассматривается кризис парла­ментской демократии и обосновывается правомерность эли-тизма - «Политические партии. Очерк об олигархических тен­денциях демократии» (1911).

Причины политической стратификации и невозможности демократии Р. Михельс объяснял тремя тенденциями, которые препятствуют ее осуществлению. Они заложены в сущности человека, особенностях политической борьбы и в специфике развития организаций. Именно эти тенденции, по Р. Михельсу, способствуют тому, что демократия ведет к олигархии, пре­вращается в олигархию.

Феномен олигархии, согласно Р. Михельсу, «объясняется частично психологически (психология масс и психология ор­ганизаций), частично органически (законы структур организа­ций)», причем главную роль играют факторы первой группы. Поведение «господствующего класса» в условиях демократии во многом обусловливается воздействием «массы» на полити­ческий процесс. Понятие «массы» у Р. Михельса имеет психо­логическое содержание и интерпретируется как совокупность психических свойств массового обывателя: политической ин­дифферентности, некомпетентности, потребности в руково­дстве, чувстве благодарности вождям, потребности в почита­нии лидеров и др. Обладающие такими качествами «массы» неспособны сами организоваться и самостоятельно управлять делами общества.

Среди групп, претендующих на власть в рамках парламент­ской демократии, наиболее эффективными оказываются те, которые способны обеспечить поддержку своим целям со сто­роны организованных «масс». Однако сам «принцип организа­ции», являющийся необходимым условием руководства «массами», приводит к возникновению иерархии власти. Руководство орга­низацией предполагает наличие профессионально подготов­ленных для этого людей, из которых формируется аппарат. Он придает устойчивость организации, но одновременно вы­зывает перерождение организованной «массы», совершенно меняя местами лидеров и «массу».

Организация делит любую партию или профсоюз на руко­водящее меньшинство и руководимое большинство. Склады­вающееся «профессиональное руководство», заставляющее низы признать себя, все больше отрывается от «масс». Во всех орга­низациях лидеры имеют тенденцию противостоять рядовым членам, образуя более или менее закрытый внутренний круг, узурпирующий власть. Суверенитет масс оказывается иллю­зорным. Так действует «железный закон олигархии».

Олигархическая структура власти основана не только на стремлении вождей к своему увековечиванию во власти и ук­реплению собственного авторитета, но главным образом на инертности масс, готовых довериться немногим специалистам-профессионалам, и на технических свойствах политической организации.

Сама политическая элита является продуктом национальной психики: «элитарный характер нации» стремится к воплощению в господствующих группах. В структуре «господствующего класса» Р. Михелъс выделил три самостоятельных элемента, взаимодейст­вие которых обусловлено потребностями осуществления господ­ства, - политический, экономический и интеллектуальный. Каж­дый раз, в определенных исторических условиях реальная власть претворяется «политико-экономическим», «политико-интеллек­туальным» или «волевым политическим классом». Кризис инсти­тутов парламентской демократии в Италии и Германии в 20-х годах выдвинул на первые роли «волевой политический класс». Воплощением идеала «волевого класса», по мнению Р. Михельса, был итальянский фашизм во главе с Б. Муссолини. Впоследствии Р. Михелъс стал апологетом фашистских режимов Италии и Германии.

Таким образом, итальянская школа политической социо­логии внесла значительный вклад в развитие не только поли­тической науки, но и других областей обшествознания (фило­софии, истории, социологии, правоведения, социальной пси­хологии и др.). В дальнейшем концепция элитизма нашла и новых своих сторонников, и критиков. Противники идеи эли­тизма указывали на несовместимость ее с идеями демократии и самоуправления, критиковали за игнорирование самостоя­тельной роли личности в политике, способности масс влиять на власть, за излишний психологизм в интерпретации мотивов политического поведения и оснований политического нера­венства в обществе. Однако последователи концепции эли­тизма углубляли и развивали сформулированные классиками теории, основные положения в новых социальных условиях.

Современные теории элиты

Бурно развивающиеся в мире научно-техническая и техно­логическая революции, доступ к образованию широких масс, заметное повышение уровня жизни населения во многих стра­нах мира, создание эффективных механизмов обеспечения прав и свобод личности, возрастание роли средств массовой информации создали новые реальности, в которых формиру­ются и действуют политические элиты. Эти условия заметно изменили основания и способы распределения политических ролей и функций, факторы групповой сплоченности элиты, ее мировосприятие, ресурсы, обеспечивающие ее господство. Указанные процессы обусловили многообразие подходов, ис­пользуемых для исследования реальной структуры власти.

Классическую традицию анализа элиты как относительно сплоченной группы, выполняющей властные функции, про­должает элитистский подход.При этом значительное внимание обращается на разнородность элиты, ее структуру, способы влияния на общество.

Ряд авторов по-прежнему рассматривает элиту как группу, наделенную особыми качествами (социальными, политиче­скими, психологическими), знаниями, что позволяет ей при­нимать важнейшие политические решения. Так, в работе «Революция менеджеров» (1940) американский политолог Дж. Бернхейм отметил радикальные изменения в политиче­ском классе, которые он назвал революцией. Эти перемены связываются им с появлением управленческой элиты (мене­джеров), которая потеснила класс капиталистов-собственников.

Доминирование менеджеров обусловлено необходимостью компетентного управления технически сложными производст­вами, ориентированными на многообразные потребности раз­личных групп населения. Организаторские навыки и знания по управлению экономикой предопределяют значительную концентрацию власти в их руках. Политическое господство управленческой элиты, по мнению Д. Бернхейма, основано не на собственности или возможности распределять ресурсы (как, например, у банкиров), а на знаниях, образованности, профес­сиональной компетентности. Несмотря на высокий уровень благосостояния, основным мотивом их социальной активно­сти является политическая власть.

Основатель концепции «постиндустриального общества» американский социолог Д. Белл в книге «Грядущее постинду­стриальное общество» (1973) выдвинул аналогичные идеи. Де-

ление на управляющих и управляемых он проводил на основе обладания знаниями и компетентностью. Эти качества позволяют новой интеллектуальной элите вносить наибольший вклад в раз­витие общества. Значимость интеллектуалов в информационном обществе обеспечивает им политическую власть.

В рамках институционального подходаэлита рассматривает­ся как группа статусов и стратегических ролей. Р. Милю в ра­боте «Властвующая элита» определил элиту как «тех, кто за­нимает командные посты». Поскольку власть в современном обществе институциализирована, постольку те, кто находится во главе социальных институтов, занимают «командные стра­тегические посты в социальной структуре*. (При этом соци­альный институтпонимается как совокупность ролей и ста­тусов, предназначенных для удовлетворения определенной социальной потребности). Среди «институтов» наиболее зна­чимы для общества, по Р. Миллзу, - политический, экономи­ческий и военный. Те, кто возглавляет данные «институты», и составляют элиту власти. На практике именно тройственная элита в лице политических лидеров первого плана, руководи­телей корпораций и военного руководства принимает важ­нейшие политические решения.

Р. Миллз разъяснял: «Под элитой власти мы понимаем те политические, экономические и военные круги, которые в сложном переплетении группировок разделяют право приня­тия решений, по меньшей мере общенациональной важности». Элита власти обладает групповой сплоченностью, обусловлен­ной общностью интересов и личной солидарностью, происте­кающей из общности образования, социального происхожде­ния, психологического родства, характера межличностных отношений, образа жизни и т. д.

Между тремя институтами власти складываются тесные отно­шения солидарности, взаимной поддержки и обмена. Подобный характер отношений обусловлен совпадением объективной заин­тересованности военного, политического и экономического ведомств в обеспечении стабильности и прогрессирующего развития общества в целом. Однако немаловажны социальное сходство и психологическая общность людей, занимающих командные посты во властных структурах. Вот почему они могут легко переходить из одной структуры (например, поли­тической) в другую (скажем, экономическую). Но, как заметил Р. Миллз, в элиту власти из политиков входят только наиболее влиятельные люди. И коль скоро центр принятия решений в

США переместился из конгресса в президентские структуры, то наиболее влиятельными оказываются не представители на­рода (законодатели), а политические «назначенцы», выдвинутые президентом. Профессионалы-политики, прошедшие большую школу партийной работы, оттесняются «назначенцами», при­шедшими из экономики и других сфер.

В итоге Р. Миллз пришел к выводу, что элита не представ­ляет собой господствующую группу, сформированную на ос­нове свободных выборов, а является олигархией, состоящей из «назначенцев» президента.

В рамках репутационного подходаэлита рассматривается как замкнутая группа, оценку статуса которой дают другие группы общества (т. е. определяют ее репутацию). Те, над кем простирается власть, могут определять, оценивать тех, у кого власть находится реально. Следовательно, репутация опреде­ляется с точки зрения возможностей влияния данного класса и оценок его социального происхождения.

Именно такие основания выделения элиты сформулировал в «Докладе о руководящем классе Италии» (1964) Ж. Мейно. Элита (Ж. Мейно называл ее «руководящим классом») закрыта, рекрутируется из состоятельных семей. Она обладает высокой групповой сплоченностью благодаря прочности личных, не­формальных связей между членами правящего класса. Эта олигархия обладает большими возможностями влияния на все стороны общественной жизни. Она использует его для поддержа­ния собственного благоприятного имиджа среди других групп. Внутри правящего класса не допускается соперничество, способ­ное неблагоприятно повлиять на собственную репутацию.

Представление о современной элите как замкнутой касте сформулировано французским политологом Р. -Ж. Шварценбергом в работе «Абсолютное право» (1981). «Каста», или «новая аристо­кратия», представляет собой «треугольник власти», состоящий из политиков, высшей администрации и деловых кругов. Она абсо­лютно контролирует власть, формирует правительство, управляет государством, руководит крупными корпорациями и банками. Олигархический характер власти, по мнению Р. -Ж. Шварценберга, вытекает из того, что Франция не придерживается принципа раз­деления властей, потому и элита представляет собой единый класс, а не разделенные на части руководящие группы. В резуль­тате в стране сформировалась сплоченная и разносторонняя эли­та, монополизировавшая власть в политическом, административ­ном и экономическом секторах.

Способность решающим образом влиять на различные сто­роны жизни общества обеспечивается не только концентраци-ей стратегических ресурсов в руках политической элиты и возможностью принятия важнейших решений, но и поддержа­нием высокой репутации членов элиты.

Рекрутирование членов «новой аристократии» происходит из высших слоев общества. Они получают престижное, эли­тарное образование. Карьерное продвижение происходит так­же на основе четко продуманной схемы. Р.-Ж. Шварценберг отмечал, что политическая олигархия опирается на самостоя­тельное классовое рекрутирование, главными средствами кото­рого являются высшие учебные заведения и высшие эшелоны власти. Особенность политической карьеры «новой аристокра­тии» заключается в продвижении без участия во всеобщих вы­борах. Сначала выходцы из «новой аристократии» занимают министерские посты, кресла председателей корпораций, а за-тем, добившись славы, известности, обретя связи в высших эшелонах власти, становятся обладателями мандатов парла­ментариев. Однако основная масса депутатов не входит в «элиту власти», она практически оттеснена от процесса приня­тия политических решений. Следовательно, политический класс разделен на две части - на ограниченную группу «выс­ших начальников» и более многочисленный слой «второ­степенных начальников» (Г. Моска).

Нарастающее многообразие видов человеческой деятельно­сти, удовлетворяющих постоянно прогрессирующие потребно­сти индивидов и групп, порождает усложнение самой структу­ры власти. Элита уже не представляет собой монолитного образования, а является совокупностью сотрудничающих или соперничающих руководящих групп. В этом суть теории мно­жественности,или плюрализма элит.

В работе «Процесс правления» (1908) А. Бентли рассматри­вал политику как процесс взаимодействия заинтересованных групп. В этом процессе сильные группы доминируют, подчи­няя и заставляя повиноваться себе более слабых. Само госу­дарственное управление включает в себя адаптацию, урегули­рование конфликтов и достижение равновесия между соперничающими группами. «Все явления государственного управления, - отмечал А Бентли, - есть явления групп, давящих друг на друга, образующих друг друга и выделяющих новые груп­пы и групповых представителей (органы или агентства правитель­ства) для посредничества в общественном соглашении».

Согласно А. Бентли, правительственные институты (кон­ституция, конгресс, президент, суды) представляют и выража­ют интересы «официальных групп». К. «официальным груп­пам», т. е. элите, он относил законодательные, исполнитель­ные, административные, судебно-правовые институты, армию и полицию, руководящее влияние которых обеспечивается их способностью навязывать решение конфликтов между отдель­ными группами и таким образом поддерживать политическую стабильность.

Режим, при котором существует множество автономных центров по принятию решений, американский политолог Р. Даль назвал «полиархией» и охарактеризовал таким терми­ном политический процесс в США. В этой модели власти ни одна элита не верховенствует. В работе «Кто правит?» (1961) Р. Даль рассматривал политику в контексте взаимодействия заинтересованных групп, интеграция которых основана на общности ценностей, целей, требований. Заинтересованные группы различаются по своей устойчивости в соответствии с тем, в каких сферах они обладают влиянием. Однако полити­ческая инициатива и реальное политическое влияние осущест­вляются не самой группой, а ее лидером, опирающимся на под­держку узкого круга лиц. Из свободной конкуренции сопер­ничающих групп в тех пределах, которые устанавливаются по все­общему согласию, вырастает социальное равновесие. Его ста­бильность зависит от степени разнородности самого общества.

Индустриальные общества заметно изменяют характер ре­сурсов, которые выступают основой политического господства элит. Раньше, по мнению Р. Даля, политические ресурсы (деньги, богатство, статус) распределялись неравномерно и концентрировались в руках одной группы - аристократии. Ин­дустриальное общество сохраняет политическое неравенство, но рассредоточивает ресурсы. В условиях многообразия соци­альных интересов возникают общественные организации с разной степенью автономии. Политические решения оказы­ваются в таком случае результатом «бесконечных переговоров» между противостоящими соперничающими группами.

Ряд авторов счел возможным выделить внутри элиты руко­водящие группы на основании разграничения сфер их влияния и используемых ресурсов. Так, Р. Арон в работе «Социальный класс, политический класс, управляющий класс» (1969) заме­тил: «Ошибочно представлять, что современные общества оп­ределяются одним руководящим классом, в то время как они

характеризуются соперничеством между руководящими кате­гориями». Кроме политической элиты, состоящей из профес­сионалов-политиков и принимающей важнейшие решения, Р. Арон выделил еще пять «руководящих категорий»: держа­телей «духовной власти», оказывающих влияние на образ мыс­ли и веры; к ним он отнес священников, интеллектуалов, пи­сателей, ученых, партийных идеологов; вторую руководящую категорию составляют военные и полицейские начальники; тре­тью группу - «руководители коллективного труда», владельцы или управляющие средствами производства; четвертую -«вожаки масс» (лидеры профсоюзов и политических партий). Замыкают список руководящих групп функционеры высшего звена, держатели «административной власти».

Структурирование элиты проводится на основе сочетания различных переменных, располагающихся по принципу допол­нительности - функций, характера ресурсов политического господства, объемов властного влияния, конкретных показате­лей образа жизни (образования, досуга, системы ценностей, стиля жизни и т. д.).

Индийский политолог П. Шаран в книге «Теория сравни­тельной политологии» (1984) уделил значительное место ана­лизу элит. Он обратил внимание на то, что зрелость общества, характер культурных ценностей во многом определяют имидж элиты, ресурсы ее господства и влияния. На этой основе он выделил традиционную элиту и современную. Ресурсами власт­вования традиционной элиты являются религия, обычаи, тра­диции, культурные стереотипы и т. д. Внутри традиционной элиты П. Шаран различает несколько «руководящих катего­рий», влияние которых различно в традиционных и предсо-временньгх обществах. Так, власть религиозных элит заметно ослабла в эпоху секуляризации общества. Единственное ис­ключение в Европе составляет Ватикан. Влияние религиозных элит заметно на Востоке (в частности, в Иране, в странах Персидского залива и др.). Еще больше утратила свою роль родовая знать (от вождей до королевских фамилий). Зато за­метно возросло влияние военной элиты, хотя и неоднородной по составу и ценностным ориентациям. Так, в Африке воен­ные представляют наиболее образованную и профессивно на­строенную часть общества, чего нельзя сказать о военных в Латинской Америке.

К современной элите П. Шаран отнес различные социаль­но-профессиональные группы - лидеров, чиновничество, ин-

теллектуалов, бизнесменов, технократов. По степени влияния на процесс принятия стратегических решений он разделил современную элиту на три группы: «высшую», «среднюю» и «административную» элиты.

«Высшую элиту» составляют те, кто непосредственно участ­вует или оказывает существенное влияние на процесс приня­тия решений. Их не так много, это 100 - 200 человек, зани­мающих стратегические посты в правительстве, крупных политический партиях, группах давления, сюда же входят за­конодатели. Высшая элита неоднородна, внутри нее открыто противостоят друг другу группы по интересам. В демократиях западного типа, по мнению П. Шарона, на каждый миллион жителей приходится примерно 50 представителей высшей эли­ты, 'а в США с населением в 200 млн. человек круг высшей элиты насчитывает 10 тысяч человек.

За «высшей» элитой идет «.средняя», принадлежность к ко­торой определяется по трем показателям - уровню доходов, профессиональному статусу, образованию. Средняя элита с