Риск при этом означает не более чем соотношение шансов и потерь по отношению к определенному решению, с помощью которого неиз­вестное будущее хотят сделать вычислимым.

СОВРЕМЕННОЕ ОБЩЕСТВО КАК ОБЩЕСТВО РИСКА

Риск как ключевая категория современной теории общества

Риск как понятие социальной теории

Структура риска в обществе постмодерна

Риск как ключевая категория современной теории общества

Наше общество оказывается парадоксально устроенным. Его можно по праву называть обществом опасностей и катастроф, как это делает Ульрих Бек с известным пафосом и убедительными доказательствами. Современное общество по­вышает одновременно и мгновенно безопасность и ненадежность. Это противоречивое развитие придает понятию риска особое выражение и значение для теории общества.

Риск при этом означает не более чем соотношение шансов и потерь по отношению к определенному решению, с помощью которого неиз­вестное будущее хотят сделать вычислимым.

То, что именно такой тип деятельности становится существенным элементом современности, необходимо понять с точки зрения теории общества. Современные общества осовременивают свое будущее в качестве риска и тем самым находят собственный специфи­ческий способ обращения с неопределенностью, что отличает их от всех предшествующих обществ.

Можно согласиться с О. Н. Яницким, который выделяет два базовых направления понимания риска в западной рискологии.

Первое он называет реалистическим; в его рамках риск интерпретируется в научных и технических терминах. Его база - понятие опасности (вреда), а также утверждение о возможности вычисления его наступления и калькуляции последствий. В этом случае риск определяется как "продукт вероятности возникновения опасности и серьезности (масштаба) ее последствий". Риск рассматривается как нечто объективное, независимое от социальной и культурной среды, познаваемое, измеримое и, следовательно, в определенной степени предсказуемое. Это направление практикуется техническими дисциплинами, экономикой, статистикой, психологией, эпидемиологией и др. Недостатком данного подхода является невозможность исследовать социальные и культурные интерпретации рисков и их влияние не просто на степень безопасности, но на институты общества, его структуры и процессы.

Второе направление социолог обозначил как социокультурное. Оно восходит к философии, этнографии, социологии. Здесь риск рассматривается в качестве социального конструкта, укорененного в культуре, социальных отношениях и институтах общества. В рамках этого направления одни ученые рассматривают риск и в качестве "объективно существующей опасности", опосредуемой социальным и культурным контекстом. Другие утверждают, что риск, в отличие от опасности, - социальный конструкт, продукт исторически и культурно обусловленной интерпретации.

В рамках социокультурного подхода исследователи поставили вопросы о природе риска и его соотношения с опасностью, о его месте в жизни современного общества и о теоретико-методологических основаниях исследования риска. Одним из первых это сделал немецкий ученый У. Бек, автор концепции общества риска. Как видно из названия, для социолога риск представляет собой имманентное свойство современного общества рефлексивного модерна, что качественно отличает его от модернистского индустриального общества. Логика непрерывного обновления, лежащая в основе культуры модерна, привела к тому, что современное общество, рожденное прогрессом модернизации, стало развиваться вопреки ее институтам и структурам: "мы переживаем изменения основ изменения", - утверждает ученый.

Устойчивые социальные институты - экономика, семья, политическое устройство, наука, классовое деление общества и прочие основы каркаса индустриального общества, - в условиях рефлексивного развития перестают быть надежными ориентирами. Парадокс: их стабильность становится "причиной разрыва" социальной ткани: "Люди освобождаются от форм жизни и привычек индустриально-общественной эпохи модерна... Система координат, в которой закрепляется жизнь и мышление индустриального модерна - оси "семья и профессия", вера в науку и прогресс, - расшатывается, возникает новая двусмысленная связь между шансами и рисками, т.е. вырисовываются контуры общества риска"

Фундаментом перехода от общества индустриального модерна к обществу риска является "смена логики распределения богатства в обществе, основанном на недостатке благ, логикой распределения риска в развитых странах модерна". При этом развитие производительных сил, технологий, прогресс науки, овладение природой порождают риски, превосходящие те, которые порождались неразвитостью науки и технологии, бедностью, бессилием перед природой. Современные риски, продукт рефлексивной модернизации (то есть модернизации модернизации), отличаются универсальным характером и сопряжены с формированием качественно новых "социально опасных ситуаций".

Речь, прежде всего, идет о том, что риски приобретают цивилизационный характер, они заложены в основе капиталистической цивилизации индустриального Запада - в бесконечном росте потребления, что способствует развитию экономики, но одновременно превращает этот рост из средства снижения угроз и рисков в источник их увеличивающегося воспроизводства.

Наконец, общество риска У. Бека связано с процессом "субполитизации" как распространения политического на сферы и социальные силы, которые ранее находились вне политики: экономику и производство, науку, экологию и т.д. В обществе риска происходит расширение сферы политического, последствия которого противоречат сложившимся представлениям о демократии, правах человека, легитимном политическом строе. Вследствие этого процесс субполитизации порождает свои риски, состоящие в проблемах принятия политических решений на основе плюрализма знания, утверждаемого экспертными сообществами. В целом, обусловленное неизбежностью рисков чувство неуверенности и страха становится, с точки зрения У. Бека, новым фактором образования и поддержания социального порядка, основанного на расширении сферы политического через делегирование ей проблемы интерпретации рисков.

Другой крупнейший социолог Э. Гидденс видит специфику общества рефлексивного модерна в особом статусе риска. Этот статус состоит не просто в увеличении рисков, а, прежде всего, в том, что мышление в понятиях риска и его оценки превратились в свойство и экспертного, и массового сознания. Общество осознает себя в категориях риска, неуверенности и необходимости выбора. При этом рисками чревата любая ситуация - бездействие также рискованно, как и инновационное действие. Э. Гидденс солидарен с У. Беком в том, что риски - продукт деятельности человека, а не внешней угрозы, и порождаются институтами общества рефлексивного модерна: "мы живем в мире, где опасности, созданные нашими же руками, не менее, а то и более серьезны, чем те, которые приходят к нам извне".

И У. Бек, и Э. Гидденс связывают становление общества риска не только с модернизацией как таковой, но и с глобализацией. Связь глобализации с рисками они понимают по-разному. Для У. Бека глобализация является предпосылкой "конца Другого" и обусловливает единство мира, в котором нет "укрытий" от угроз и рисков. Для Э. Гидденса глобализация - это фактор отрыва индивидов, социальных групп, институтов от привязки к локальным социокультурным ситуациям. В условиях глобализации разрушаются социальные связи, которые в традиционных и индустриальных обществах выполняли функции формирования социального порядка: давали индивиду стабильность, чувства надежности бытия, уверенности в будущем и защищенности, вместе с тем сковывая его инициативу, ограничивая свободу, подчиняя личность группе. Разрушение этих связей освобождает индивида от традиционных ограничений, лишает его надежности и уверенности, повышает чувство тревожности и страха перед необходимостью выбирать. У индивида не остается возможностей положиться на традиции или переложить на кого-то (сообщество, лидера, специалиста) бремя риска. Поэтому, утверждает Гидденс, глобализация порождает общество риска как состояние всеобщей озабоченности, неуверенности и страха.

Социальные институты глобального общества создают "среды риска", заложенного в их природе - инвестиционная деятельность, финансовые рынки и т.д. Воздействию институционализированных систем производства риска подвержен практически каждый, независимо от того, является ли он членом системы или нет. Различие между институционализированными системами производства риска и другими его формами в том, что в первом случае риск - скорее основа построения систем, нежели случайность. Институционализированная система производства риска связывает индивидуальный и коллективный риск. Индивидуальные жизненные возможности или уровень экономической безопасности сегодня связаны с опасностями, порождаемыми динамикой глобальной экономики.

Н. Луман обращался к онтологическим основаниям изучения риска. По его мнению, риски ставят под вопрос рациональную природу человека. Риск возникает из множества контингенций (т.е. случайно). Анализ риска в терминах рационального социального действия не вполне адекватен. Никто не может полностью измерить риск. Роль рациональности в том, чтобы научиться избегать ошибок, выработать "иммунитет" против неудачи. Здесь риск принимает формальное выражение в виде вероятности. Иными словами, речь идет о контролируемом расширении области рационального действия. Сама проблематизация социального действия как рискогенного дает шанс избежать потерь. По мнению Н. Лумана, "отказ от риска, в особенности в современных условиях, означал бы отказ от рациональности".