Культурно-исторические типы и некоторые законы их движения и развития

Начну прямо с изложения некоторых общих выводов или законов исторического развития, вытекающих из груп­пировки его явлений по культурно-историческим типам.

Закон 1. Всякое племя или семейство народов, характе­ризуемое отдельным языком или группой языков, довольно близких между собою,— для того чтобы сродство их ощу­щалось непосредственно, без глубоких филологических изысканий,— составляет самобытный культурно-исторический тип, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и вышло уже из мла­денчества.

Закон 2. Дабы цивилизация, свойственная самобытному культурно-историческому типу, могла зародиться и разви­ваться, необходимо, чтобы народы, к нему принадлежащие, пользовались политической независимостью.

Закон 3. Начала цивилизации одного культурно-истори­ческого типа не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, ему предшествовавших или современных цивилизаций.

Закон 4. Цивилизация, свойственная каждому культур­но-историческому типу, тогда только достигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографи­ческие элементы, его составляющие,— когда они, не будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь незави­симостью, составляют федерацию, или политическую си­стему государств.

Закон 5. Ход развития культурно-исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения и плодоношения — от­носительно короток и истощает раз навсегда их жизненную силу.

Первые два вывода не требуют больших пояснений; сомневаться в них невозможно. В самом деле, из десяти культурно-исторических типов, развитие которых составля­ет содержание всемирной истории, три принадлежат племе­нам семитической породы, или расы, и каждое племя, характеризованное одним из трех языков семитической группы — халдейским, еврейским и арабским,— имело свою самобытную цивилизацию. Арийская группа языков подразделяется, как известно, на семь главных лингвисти­ческих семейств: санскритское, иранское, эллинское, ла­тинское, кельтическое, германское и славянское. Из пле­мен, соответствующих этим семи семействам языков, пять — индийское, персидское, греческое, римское, или древнеиталийское, и германское — представляли или пред­ставляют самобытные культурно-исторические типы, раз­вившиеся в самобытные цивилизации. Правда, одно пле­мя — кельтское — не составило самостоятельного типа, а (в смешении с разложившимися элементами римской циви­лизации и под влиянием германского образовательного, или формационного, принципа) вошло как этнографичес­кий материал в состав германо-романского культурно-исто­рического типа. Но кельты потеряли свою политическую независимость в ранний период своего общественного воз­раста; и хотя у галлов и британцев были все задатки самобытного развития как в особенностях народного ха­рактера, так и в самостоятельном религиозном и поэтичес­ком мировоззрении, к тому же при выгодных местных условиях обитаемой ими страны, все эти задатки были задавлены римским завоеванием. Нет ни одной цивилиза­ции, которая бы зародилась и развилась без политической самостоятельности, хотя, достигнув уже известной силы, цивилизация может еще несколько времени продолжаться и после потери самостоятельности, как видим на примере греков. Явление это, из которого нет ни одного исключения в истории, понятно, впрочем, и само по себе. Та же причи­на, которая препятствует развитию личностей в состоянии рабства, препятствует и развитию народностей в состоянии

политической зависимости, так как в обоих случаях индивидуальность, имеющая свои самостоятельные цели, обращается в служебное орудие, в средство для достижения: чужих целей. Если такие обстоятельства застигнут лич­ность или народность в раннем возрасте развития, то очевидно, что самобытность их должна погибнуть. Итак, кель­ты представляют кажущееся исключение из первого закона культурно-исторического движения только потому, что это­го требует второй закон.

Вне семитических и арийских племен, два другие само­бытные племени, хамитское, или египетское, и китайское, тоже образовали своеобразные культурно-исторические ти­ны. Все же прочие сколько-нибудь значительные племена не образовали самобытных цивилизаций или потому, что были, подобно кельтскому, поглощены другими племенами, подчинены другим культурно-историческим типам (как, на­пример, племена финские), или потому, что, живя в странах малоудобных для культуры, не вышли из состояния дикости или кочевничества (как вся черная раса, как монгольские и тюркские племена). Эти племена остались па степени этнографического материала, т. е. вовсе не участвовали в исторической жизни, или возвышались толь­ко до степени разрушительных исторических элементов.

Более подробного рассмотрения и разъяснения требует третий закон культурно-исторического развития. История древнейших культурно-исторических типов — Египта, Ки­тая, Индии, Ирана, Ассирии и Вавилона — слишком мало известна в своих подробностях, чтобы можно было под­вергнуть наше положение критике самих событий из исто­рии этих цивилизаций, но сами результаты этой истории вполне его подтверждают. Не видно, чтобы у какого-либо народа неегипетского происхождения принялась египетс­кая культура; индийская цивилизация ограничилась наро­дами, которые говорили языками санскритского корня. К древнесемитическому культурному типу принадлежали, правда, финикияне и карфагеняне, но первые были наро­дом того же корня с вавилонянами, а последние — колони­ей финикиян; цивилизация же Карфагена не передалась нумидянам и другим аборигенам Африки. Китайская циви­лизация распространена между китайцами и японцами — первоначально, вероятно, переселенцами из Китая же. Ев­реи не передали своей культуры ни одному из окружавших или одновременно живших с ними народов.

Документ №3

Самюэль Хантингтон

Столкновение цивилизаций

МОДЕЛЬ ГРЯДУЩЕГО КОНФЛИКТА

Мировая политика вступает в новую фазу, и интеллектуалы незамедли­тельно обрушили на нас поток версий относительно ее будущего обличил: конец истории, возврат к традиционному соперничеству между нациями-государствами, упадок наций-государств под напором разнонаправленных тенденций - к трайбализму и глобализму - и др. Каждая из этих версий ух­ватывает отдельные аспекты нарождающейся реальности. Но при этом ут­рачивается самый существенный, осевой аспект проблемы.

Я полагаю, что в нарождающемся мире основным источником конфлик­тов будет уже не идеология и не экономика. Важнейшие границы, разделя­ющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут опре­деляться культурой. Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобаль­ной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принад­лежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет до­минирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивили­зациями — это и есть линии будущих фронтов.

Грядущий конфликт между цивилизациями - завершающая фаза эво­люции глобальных конфликтов в современном мире. На протяжении полу­тора веков после Вестфальского мира, оформившего современную между­народную систему, в западном ареале конфликты разворачивались глав­ным образом между государями - королями, императорами, абсолютными и конституционными монархами, стремившимися расширить свой бюро­кратический аппарат, увеличить армии, укрепить экономическую мощь, а главное - присоединить новые земли к своим владениям. Этот процесс по­родил нации-государства, и, начиная с Великой французской революции, основные линии конфликтов стали пролегать не столько между правителя­ми, сколько между нациями. В 1793 г., говоря словами P.P. Палмера, «войны между королями прекратились, и начались войны между народами».

Данная модель сохранялась в течение всего XIX в. Конец ей положила Первая мировая война. А затем, в результате русской революции и ответ­ной реакции на нее, конфликт наций уступил место конфликту идеологий. Сторонами такого конфликта были вначале коммунизм, нацизм и либераль­ная демократия, а затем - коммунизм и либеральная демократия. Во время холодной войны этот конфликт воплотился в борьбу двух сверхдержав, ни одна из которых не была нацией-государством в классическом европейском смысле. Их самоидентификация формулировалась в идеологических кате­гориях.

Конфликты между правителями, нациями-государствами и идеологиями были главным образом конфликтами западной цивилизации. У. Линд на­звал их «гражданскими войнами Запада». Это столь же справедливо в отно­шении холодной войны, как и в отношении мировых войн, а также войн XVII, XVIII, XIX столетий. С окончанием холодной войны подходит к концу и западная фаза развития международной политики. В центр выдвигается взаимодействие между Западом и незападными цивилизациями. На этом новом этапе народы и правительства незападных цивилизаций уже не вы­ступают как объекты истории - мишень западной колониальной политики, а наряду с Западом начинают сами двигать и творить историю.

ПРИРОДА ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Во время холодной войны мир был поделен на «первый», «второй» и «тре­тий». Но затем такое деление утратило смысл. Сейчас гораздо уместнее группировать страны, основываясь не на их политических или экономиче­ских системах, не по уровню экономического развития, а исходя из куль­турных и цивилизационных критериев.

Что имеется в виду, когда речь идет о цивилизации? Цивилизация пред­ставляет собой некую культурную сущность. Деревни, регионы, этнические группы, народы, религиозные общины - все они обладают своей особой культурой, отражающей различные уровни культурной неоднородности. Деревня в Южной Италии по своей культуре может отличаться от такой же деревни в Северной Италии, но при этом они остаются именно итальянски­ми селами, их не спутаешь с немецкими. В свою очередь европейские страны имеют общие культурные черты, которые отличают их от китайского или арабского мира.

Тут мы доходим до сути дела. Ибо западный мир, Арабский регион и Ки­тай не являются частями более широкой культурной общности. Они представляют собой определенные целостности. Границы между ни­ми редко бывают четкими, но они реальны. Цивилизации динамичны: у них бывает подъем и упадок, они распадаются и сливаются. И, как известно ка­ждому студенту-историку, цивилизации исчезают, их затягивают пески времени.

На Западе принято считать, что нации-государства - главные действую­щие лица на международной арене. Но они выступают в этой роли лишь несколько столетий. Большая часть человеческой истории - это история ци­вилизаций. По подсчетам А.Тойнби, история человечества знала 21 цивили­зацию. Только шесть из них существуют в современном мире.

ПОЧЕМУ НЕИЗБЕЖНО СТОЛКНОВЕНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИЙ?

Идентичность на уровне цивилизации будет становиться все более важ­ной, и облик мира будет в значительной мере формироваться в ходе взаи­модействия семи-восьми крупных цивилизаций. К ним относятся западная, конфуцианская, японская, исламская, индуистская, православно-славян­ская, латиноамериканская и, возможно, африканская цивилизации. Самые значительные конфликты будущего развернутся вдоль линий разлома ме­жду цивилизациями. Почему?

Во-первых, различия между цивилизациями не просто реальны. Они -наиболее существенны. Цивилизации несхожи по своей истории, языку, культуре, традициям и, что самое важное, - религии. Люди разных цивили­заций по-разному смотрят на отношения между Богом и человеком, инди­видом и группой, гражданином и государством, родителями и детьми, му­жем и женой, имеют разные представления о соотносительной значимости прав и обязанностей, свободы и принуждения, равенства и иерархии. Эти различия складывались столетиями. Они не исчезнут в обозримом буду­щем. Они более фундаментальны, чем различия между политическими идеологиями и политическими режимами. Конечно, различия не обязатель­но предполагают конфликт, а конфликт не обязательно означает насилие Однако в течение столетий самые затяжные и кровопролитные конфликты порождались именно различиями между цивилизациями.

Во-вторых, мир становится более тесным. Взаимодействие между наро­дами разных цивилизаций усиливается. Это ведет к росту цивилизационного самосознания, к углублению понимания различий между цивилизациями и общности в рамках цивилизации. Североафриканская иммиграция во Францию вызвала у французов враждебное отношение и в то же время ук­репила доброжелательность к другим иммигрантам - «добропорядочным католикам и европейцам из Польши». Американцы гораздо болезненнее ре­агируют на японские капиталовложения, чем на куда более крупные инве­стиции из Канады и европейских стран. Все происходит по сценарию, опи­санному Д. Хорвицем: «В восточных районах Нигерии человек народности ибо может быть ибо-оуэрри либо же ибо-онича. Но в Лагосе он будет просто ибо. В Лондоне он будет нигерийцем. А в Нью-Йорке - африканцем». Взаи­модействие между представителями разных цивилизаций укрепляет их цивилизационное самосознание, а это, в свою очередь, обостряет уходящие в глубь истории или, по крайней мере, воспринимаемые таким образом раз­ногласия и враждебность.

В-третьих, процессы экономической модернизации и социальных изме­нений во всем мире размывают традиционную идентификацию людей с ме­стом жительства, одновременно ослабевает и роль нации-государства как источника идентификации. Образовавшиеся в результате лакуны по боль­шей части заполняются религией, нередко в форме фундаменталистских движений. Подобные движения сложились не только в исламе, но и в запад­ном христианстве, иудаизме, буддизме, индуизме. В большинстве стран и конфессий фундаментализм поддерживают образованные молодые люди, высококвалифицированные специалисты из средних классов, лица свобод­ных профессий, бизнесмены. <...>

В-четвертых, рост цивилизационного самосознания диктуется раздвое­нием роли Запада. С одной стороны, Запад находится на вершине своего мо­гущества, а с другой, и возможно как раз поэтому, среди незападных циви­лизаций происходит возврат к собственным корням. Все чаще приходится слышать о «возврате в Азию» Японии, о конце влияния идей Неру и «инду-изации» Индии, о провале западных идей социализма и национализма к «ре-исламизации» Ближнего Востока, а в последнее время и споры о вестерниза-ции или же русификации страны Бориса Ельцина. На вершине своего могу­щества Запад сталкивается с незападными странами, у которых достаточно стремления, воли и ресурсов, чтобы придать миру незападный облик. <...>

В-пятых, культурные особенности и различия менее подвержены изме­нениям, чем экономические и политические, и вследствие этого их сложнее разрешить либо свести к компромиссу. В бывшем Советском Союзе комму­нисты могут стать демократами, богатые превратиться в бедных, а бедня­ки - в богачей, но русские при всем желании не смогут стать эстонцами, а азербайджанцы — армянами.

В классовых и идеологических конфликтах ключевым был вопрос: «На чьей ты стороне?» И человек мог выбирать - на чьей он стороне, а также менять раз избранные позиции. В конфликте же цивилизаций вопрос ста­вится иначе: «Кто ты такой?» Речь идет о том, что дано и не подлежит из­менениям. И, наконец, усиливается экономический регионализм. Доля внутриреги­онального торгового оборота возросла за период с 1980 по 1989 г. с 51 до 59% в Европе, с 33 до 37% в Юго-Восточной Азии, и с 32 до 36% ~ в Северной Америке. Судя по всему, роль региональных экономических связей будет усиливаться. С одной стороны, успех экономического регионализма укреп­ляет сознание принадлежности к одной цивилизации. А с другой - экономи­ческий регионализм может быть успешным, только если он коренится в общности цивилизации. Европейское Сообщество покоится на общих осно­ваниях европейской культуры и западного христианства. Успех НАФТА (североамериканской зоны свободной торговли) зависит от продолжающе­гося сближения культур Мексики, Канады и Америки. А Япония, напротив, испытывает затруднения с созданием такого же экономического сообщест­ва в Юго-Восточной Азии, т. к. Япония - это единственное в своем роде об­щество и цивилизация. Какими бы мощными ни были торговые и финансо­вые связи Японии с остальными странами Юго-Восточной Азии, культур­ные различия между ними мешают продвижению по пути региональной экономической интеграции по образцу Западной Европы или Северной Америки. <...>

Определяя собственную идентичность в этнических или религиозных терминах, люди склонны рассматривать отношения между собой и людь­ми другой этнической принадлежности и конфессии как отношения «мы» и «они». Конец идеологизированных государств в Восточной Европе и на территории бывшего СССР позволил выдвинуться на передний план тра­диционным формам этнической идентичности и противоречий. Различия в культуре и религии порождают разногласия по широкому кругу полити­ческих вопросов, будь то права человека или эмиграция, коммерция или экология. Географическая близость стимулирует взаимные территори­альные претензии от Боснии до Минданао. Но что наиболее важно - по­пытки Запада распространить свои ценности: демократию и либерализм -как общечеловеческие, сохранить военное превосходство и утвердить свои экономические интересы наталкиваются на сопротивление других цивилизаций. Правительствам и политическим группировкам все реже удается мобилизовать население и сформировать коалиции на базе идео­логий, и они все чаще пытаются добиться поддержки, апеллируя к общно­сти религии и цивилизации.

Таким образом, конфликт цивилизаций разворачивается на двух уров­нях. На микроуровне группы, обитающие вдоль линий разлома между циви­лизациями, ведут борьбу, зачастую кровопролитную, за земли и власть друг над другом. На макроуровне страны, относящиеся к разным цивилизациям, соперничают из-за влияния в военной и экономической сфере, борются за контроль над международными организациями и третьими странами, стара­ясь утвердить собственные политические и религиозные ценности. <...>

ЗАПАД ПРОТИВ ОСТАЛЬНОГО МИРА

По отношению к другим цивилизациям Запад находится сейчас на вер­шине своего могущества. Вторая сверхдержава - в прошлом его оппонент, исчезла с политической карты мира. Военный конфликт между западными странами немыслим, военная мощь Запада не имеет равных. Если не счи­тать Японии, у Запада нет экономических соперников. Он главенствует в политической сфере, в сфере безопасности, а совместно с Японией - и в сфере экономики. Мировые политические проблемы и проблемы безопасно­сти эффективно разрешаются под руководством США, Великобритании и Франции, мировые экономические проблемы - под руководством США, Германии и Японии. Все эти страны имеют самые тесные отношения друг с другом, не допуская в свой круг страны поменьше, почти все страны неза­падного мира. Решения, принятые Советом Безопасности ООН или Между­народным валютным фондом и отражающие интересы Запада, подаются мировой общественности как соответствующие насущным нуждам мирово­го сообщества. Само выражение «мировое сообщество» превратилось в эв­фемизм, заменивший выражение «свободный мир». <...> При посредстве МВФ и других международных экономических организаций Запад реали­зует свои экономические интересы и навязывает другим странам экономи­ческую политику по собственному усмотрению. В незападных странах МВФ, несомненно, пользуется поддержкой министров финансов и кое-кого еще, но подавляющее большинство населения имеет о нем самое нелестное мнение. <...>

Запад доминирует в Совете Безопасности ООН, и его решения, лишь ино­гда смягчаемые вето со стороны Китая, обеспечили Западу законные осно­вания для использования силы от имени ООН с тем, чтобы изгнать Ирак из Кувейта и уничтожить сложные виды его вооружений, а также способность производить такого рода вооружения. <...> Разбив самую мощную из араб­ских армий, Запад без колебаний стал всем своим весом давить на арабский мир. По сути дела Запад использует международные организации, военную мощь и финансовые ресурсы для того, чтобы править миром, утверждая свое превосходство, защищая западные интересы и утверждая западные политические и экономические ценности.

Так, по крайней мере, видят сегодняшний мир незападные страны, и в их взгляде есть значительная доля истины. Различия в масштабах власти и борьба за военную, экономическую и политическую власть являются, таким образом, одним из источников конфликта между Западом и другими циви­лизациями. Другой источник конфликта - различия в культуре, в базовых ценностях и верованиях. B.C. Нейпол утверждал, что западная цивилиза­ция — универсальна и годится для всех народов. На поверхностном уровне многое из западной культуры действительно пропитало остальной мир. Но на глубинном уровне западные представления и идеи фундаментально отличаются от тех, которые присущи другим цивилизациям. <...> Об этом, в частности, свидетельствует поддержка религиозного фундаментализма молодежью незападных стран. Да и сам тезис о возможности «универсаль­ной цивилизации» - это западная идея. Она находится в прямом противоре­чии с партикуляризмом большинства азиатских культур, с их упором на различия, отделяющие одних людей от других. <...>

Судя по всему, центральной осью мировой политики в будущем станет конфликт между «Западом и остальным миром» и реакция незападных ци­вилизаций на западную мощь и ценности. Такого рода реакция, как прави­ло, принимает одну из трех форм, или же их сочетание.

Во-первых, и это самый крайний вариант, незападные страны могут пос­ледовать примеру Северной Кореи или Бирмы и взять курс на изоляцию -оградить свои страны от западного проникновения и разложения и в сущно­сти устраниться от участия в жизни мирового сообщества, где доминирует Запад. Но за такую политику приходится платить слишком высокую цену, и лишь немногие страны приняли ее в полном объеме.

Вторая возможность - попробовать примкнуть к Западу и принять его ценности и институты. На языке теории международных отношений это на­зывается «вскочить на подножку поезда».

Третья возможность - попытаться создать противовес Западу, развивая экономическую и военную мощь и сотрудничая с другими незападными странами против Запада. Одновременно можно сохранять исконные нацио­нальные ценности и институты — иными словами, модернизироваться, но не вестернизироваться. <...>

ВЫВОДЫ ДЛЯ ЗАПАДА

В данной статье отнюдь не утверждается, что цивилизационная идентич­ность заменит все другие формы идентичности, что нации-государства ис­чезнут, каждая цивилизация станет политически единой и целостной, а конфликты и борьба между различными группами внутри цивилизаций прекратятся. Я лишь выдвигаю гипотезу о том, что: 1) противоречия между цивилизациями важны и реальны; 2) цивилизационное самосознание воз­растает; 3) конфликт между цивилизациями придет на смену идеологиче­ским и другим формам конфликтов в качестве преобладающей формы гло­бального конфликта; 4) международные отношения, исторически являвши­еся игрой в рамках западной цивилизации, будут все больше девестернизи-роваться и превращаться в игру, где незападные цивилизации станут вы­ступать не как пассивные объекты, а как активные действующие лица; 5) эффективные международные институты в области политики, экономи­ки и безопасности будут складываться скорее внутри цивилизаций, чем ме­жду ними; 6) конфликты между группами, относящимися к разным цивили­зациям, будут более частыми, затяжными и кровопролитными, чем кон-

фликты внутри одной цивилизации; 7) вооруженные конфликты между группами, принадлежащими к разным цивилизациям, станут наиболее ве­роятным и опасным источником напряженности, потенциальным источни­ком мировых войн; 8) главными осями международной политики станут от­ношения между Западом и остальным миром; 9) политические элиты неко­торых расколотых незападных стран постараются включить их в число за­падных, но в большинстве случаев им придется столкнуться с серьезными препятствиями; 10) в ближайшем будущем основным очагом конфликтов будут взаимоотношения между Западом и рядом исламско-конфуцианских стран.

Это не обоснование желательности конфликта между цивилизациями, а предположительная картина будущего. Но если моя гипотеза убедительна, необходимо задуматься о том, что это означает для западной политики. Здесь следует провести четкое различие между краткосрочной выгодой и долгосрочным урегулированием. Если исходить из позиций краткосрочной выгоды, интересы Запада явно требуют: 1) укрепления сотрудничества и единства в рамках собственной цивилизации, прежде всего между Европой и Северной Америкой; 2) интеграции в состав Запада стран Восточной Ев­ропы и Латинской Америки, чья культура близка к западной; 3) поддержа­ния и расширения сотрудничества с Россией и Японией; 4) предотвращения разрастания локальных межцивилизационных конфликтов в полномас­штабные войны между цивилизациями; 5) ограничения роста военной мощи конфуцианских и исламских стран; 6) замедления сокращения военной мо­щи Запада и сохранения его военного превосходства в Восточной и Юго-За­падной Азии; 7) использования конфликтов и разногласий между конфуци­анскими и исламскими странами; 8) поддержки представителей других ци­вилизаций, симпатизирующих западным ценностями и интересам; 9) укре­пления международных институтов, отражающих и легитимизирующих западные интересы и ценности, и привлечения к участию в этих институтах незападных стран.

В долгосрочной же перспективе надо ориентироваться на другие крите­рии. Западная цивилизация является одновременно и западной, и современ­ной. Незападные цивилизации попытались стать современными, не стано­вясь западными. Но до сих пор лишь Японии удалось добиться в этом полно­го успеха. Незападные цивилизации и впредь не оставят своих попыток обрести богатство, технологию, квалификацию, оборудование, вооружение -все то, что входит в понятие «быть современным». Но в то же время они по­стараются сочетать модернизацию со своими традиционными ценностями и культурой. Их экономическая и военная мощь будет возрастать, отставание от Запада сокращаться. Западу все больше и больше придется считаться с этими цивилизациями, близкими по своей мощи, но весьма отличными по своим ценностям и интересам. Это потребует поддержания его потенциала на уровне, который будет обеспечивать защиту интересов Запада в отноше­ниях с другими цивилизациями. Но от Запада потребуется и более глубокое понимание фундаментальных религиозных и философских основ этих ци­вилизаций. Он должен будет понять, как люди этих цивилизаций представ­ляют себе собственные интересы. Необходимо будет найти элементы сход­ства между западной и другими цивилизациями. Ибо в обозримом будущем не сложится единой универсальной цивилизации. Напротив, мир будет со­стоять из не похожих друг на друга цивилизаций, и каждой из них придет­ся учиться сосуществовать со всеми остальными.

Документ №4

Збигнев Бжезинский

Последний суверен на распутье //