СТАРШИЙ СЫН ЧАКЧЕГОНА ВСТРЕЧАЕТ НА ДОРОГЕ КРАСАВИЦУ И РОЖДАЕТ СЫНА — ОСНОВАТЕЛЯ ДИНАСТИИ
Чакчегон на склоне лет решил поселиться в монастыре Чагапса, что на горе Соннисан[67], и там все время проводил за чтением буддийских сочинений. Так и умер. После ему пожаловали звание «Великого государя Кёнгвана, совершенного предка», а дочери дракона — «Государыни Вончхан». Вончхан оставила четырёх сыновей. Старшего назвали Ёнгон, а после переменили на Юн. Его прозвище — Мунмён, храмовое имя — Сечжо. Он имел незаурядную внешность, носил красивую бороду и замышлял великие дела: стремился присоединить три владения.
Некогда ему приснилось, будто какая-то красавица обещала стать его женой. После, когда он ехал из Сонака в Ёнансон, на пути ему встретилась одна женщина, и они тут же стали мужем и женой. Никто не знал, откуда она явилась, потому и прозвали её «Жена из сна». А еще назвали «Матушкой трёх владений Хан» и дали родовое имя Хан. Она и есть государыня Висук. Сечжо, прожив несколько лет в старом доме в Сонаке, решил к югу от него построить новый дом. Это и есть дворец Понвончжон — одно из строений государева дворца Ёнгёнгун.
Как раз в это время вернулся из Китайского царства буддийский наставник Тосон с горы Тоннисан. В Китае у наставника Исина он обучился искусству геомантии и, возвратившись на родину, поднялся на гору Пэктусан и после, добравшись до Коннёна, увидел там вновь построенный дом Сечжо.
— Отчего это в землю, где можно вырастить просо, вы сеете коноплю? — спросил он и тут же удалился. Жена, услышав это, тут же передала Сечжо, а тот, бросившись за ним вдогонку, так заспешил, что надел сандалии не на ту ногу. Они встретились, будто были старыми друзьями, и, поднявшись на вершину Коннён, принялись рассматривать очертания гор и рек. Изучив узоры неба вверху и присмотревшись к знакам судьбы внизу, наставник в конце концов проговорил:
— Очертания этой земли таковы, что с северной стороны неба с горы Пэктусан вода стечёт к материнскому лону, дерево ствол образует, лошадь к царскому двору примчит. Ваша судьба с водой связана, если будете следовать числам воды[68]и построите дом в согласии с числами неба и земли[69], размером шесть на шесть — 36, непременно родите сына. Дайте ему имя Вангон.
Случилось это в четвёртой луне третьего года правления под девизом Цянь-фу[70]китайского императора Си-цзуна. Сечжо, следуя указаниям наставника, построил дом и в нём поселился. В этой же луне его супруга, госпожа Висук, понесла и в свой срок родила основателя.
В пятой луне четвёртого года правления под девизом Цянь-нин[71]в округе Кымсон[72]скончался Сечжо. Его погребли в той самой пещере на берегу реки у крепости Ёнансон, и пещеру с тех пор стали называть «Усыпальница Чханнын». Государыню Висук, его супругу, похоронили вместе с ним.
ДРЕВНИЕ ЦАРИ
Юри[73]наследует престол в царстве Когурё
Перевод А. Ф. Троцевич
Юри с юных лет обладал необыкновенными достоинствами. В детстве он любил стрелять по воробьям из арбалета. Как-то он увидел женщину, которая несла на голове кувшин с водой, он выстрелил и пробил его. Женщина рассердилась и принялась его бранить:
— Безотецкое отродье! Ты выстрелом разбил мой кувшин!
Юри стало стыдно. Он скатал из глины шарик и заделал кувшин. Вернувшись домой, он спросил у матери:
— Кто мой отец?
Юри был еще мал, и мать пошутила:
— У тебя нет отца!
Тогда Юри заплакал:
— С каким лицом и какими глазами может смотреть на людей тот, у кого нет отца?
Он тут же решил перерезать себе горло, а мать перепугалась и бросилась удерживать его:
— Это я пошутила! Твой отец — внук государя Неба, а со стороны матери — внук Речного божества. Случилось так, что он стал слугой в царстве Пуё и, разгневавшись, бежал в южные земли. Там он основал царство, а ты ступай туда и увидишь отца!
Юри ответил:
— Мой отец стал царём у людей, а сын стал слугой у людей! Я хоть и не имею талантов, но мне стыдно!
— Когда твой отец уходил, расставаясь, он мне сказал, что на семи горах, в семи долинах, под сосной, что стоит на камне, спрятана некая вещь, а достать её может только его сын!
Юри отправился на поиски горной долины, но ничего не нашёл, только устал. Он вернулся домой и вдруг слышит, что из-под колонны доносится жалобный голос. Колонна и оказалась сосной, обтёсанной на семь граней, а стояла сосна на опорном камне. Юри сам всё и растолковал:
— Семь гор, семь долин — это и есть семь граней, а значит, сосна на камне и есть колонна!
Он поднял колонну и принялся разглядывать, а там увидел дыру, а в дыре — обломок меча. Юри обрадовался.
В правление династии Ранняя Хань, на четвёртом году царствования под девизом Хун-цзя[74], летом, в четвёртой луне, Юри пришел в Когурё с обломком меча и подал его государю. Тот взял свой обломок и соединил оба куска. Тут же выступила кровь и спаяла обломки, словно меч никогда и не ломался!
Государь сказал:
— Ты и вправду мой сын! Но владеешь ли ты божественными умениями?
В ответ Юри тотчас же поднялся в воздух и уселся на солнечный луч, который лился через окно. Он показал своё божественное умение, и государь с радостью сделал его наследником престола.
Государя Тхархэ[75]приносит море
Перевод Л. Р. Концевича
Вот что рассказывают о Тхархэ, четвёртом государе Силла. Во времена правления Намхэ[76]в море, что омывает берега царства Карак, появилась какая-то лодка. Суро, правитель той страны, вышел встретить её вместе со своими приближёнными и всем народом. Они били в барабаны и ждали, что лодка причалит к берегам их царства, но она умчалась, будто на крыльях летела, и остановилась у восточных берегов государства Керим в бухте Ачжинпхо, что возле деревни Хасочжи.
В тех местах тогда жила одна старуха по имени Ачжиныйсон, мать морехода, служившего у государя Хёккосе.
— В этом море, — заметила она, поглядев вдаль, — никогда не было скал. С чего это вдруг там с криками носятся сороки?
И только тут она заметила лодку. Наверху сидели сороки, а внутри стоял ларь — длиной в двадцать чхоков , а шириной — в тринадцать. Она подтащила лодку к берегу и поставила под деревья, которые там росли. Она не понимала, беду или счастье сулит эта лодка, и обратилась с молением к Небу. Лишь после этого она открыла тот ларь и заглянула внутрь — а там сидел мальчик благородной внешности, внутри были рабы и множество драгоценностей. Старуха прислуживала ему семь дней, и тогда он стал рассказывать о себе:
— Я родом из царства Ёнсон. В нашей стране правили двадцать восемь царей-драконов, и все они рождались из чрева людей. К пяти-шести годам они по наследству восходили на царский престол и начинали наставлять свой народ. Хотя в стране было восемь знатных родов, но их не делили по значимости и в конце концов все восходили на царский престол. Мой отец, государь Хамдальпха, взял в жёны дочь правительницы женского царства и сделал её государыней. Долгое время у неё не было детей, и она молила даровать ей дитя. И вот семь лет спустя она родила большое яйцо. Государь тут же собрал своих приближённых и сказал: «Никогда не случалось, чтоб человек родил яйцо. Боюсь, не к добру это!» И он приказал соорудить большой ларь, положить в него меня с рабами и сокровищами и поставить этот ларь в лодку, а лодку велел пустить плыть по морю с таким напутствием: «Плыви, куда хочешь, создай там царство и дай начало своему роду!» Тут вдруг явился красный дракон, под его охраной я и прибыл сюда.
Окончив свой рассказ, малыш взял посох и, в сопровождении двух рабов, поднялся на гору Тхохамсан[77]. Там он сложил из камней жертвенник духам и остался на семь дней, сверху обозревая город и подыскивая место, где смог бы поселиться. Так он обратил внимание на холм, по виду напоминающий молодой, трёхдневный месяц, — именно ту землю, на которой можно бы долго прожить. Он спустился вниз и узнал, что там уже стоит дом сановного Хо. Тогда отрок пустился на хитрость — закопал возле дома точило и уголь и наутро, подойдя к воротам, заорал:
— В этом доме жили поколения моих предков!
— Неправда, — ответил ему сановный Хо.
Они долго препирались, но решить спор так и не смогли и в конце концов отправились в управу.
— А как ты докажешь, что это твой дом? — спросил у мальчика чиновник.
— У нас в роду все были кузнецами, — ответил тот. — И вот, пока мы ненадолго уезжали в соседнюю деревню, этот человек завладел нашим домом. Прошу вас, раскопайте здесь землю, сами сможете убедиться!
Когда раскопали землю, смогли убедиться, что и на самом деле там закопаны точило и уголь. Дом тут же отобрали у Хо и отдали юноше.
Прошло время, и государь Намхэ узнал, что Тхархэ мудрый человек, и женил его на своей старшей дочери. Звали её Ани.
Однажды Тхархэ поднялся на гору Тонак и на обратном пути приказал слуге по имени Пэгый — Белое Платье зачерпнуть воды и дать ему попить. Белое Платье набрал воды, но по дороге решил сначала напиться сам, а ковш вдруг взял да и прилип к его губам так, что невозможно было оторвать. Тхархэ выбранил его.
— Впредь, — поклялся слуга, — где бы мы ни были, никогда не стану пить первым! — И ковш тут же отлип от его губ. С тех пор слуга никогда не обманывал. На горе Тонак и сейчас есть колодец, который в народе называют «Колодцем раскаявшегося слуги». Так это тот самый колодец и есть!
Когда скончался государь Намхэ, на престол вступил Тхархэ, и случилось это в шестой луне года чонса, на втором году правления под девизом Чжун-юань императора Гуаньу-ди.
Две жены государя Юри
Перевод А. Ф. Троцевич
Зимой в десятой луне у Юри, государя царства Когурё, скончалась супруга Сон. Государь женился снова и на этот раз взял в жёны двух женщин. Одну из них звали Хва — Колос, и была она из местных, дочерью в семье, что жила в Кольчхоне[78]. Другую звали Чхи — Фазаночка, и была она дочерью из семьи, что жила в стране Хань — Китае. Женщины постоянно ссорились, и никак не получалось их помирить. Тогда государь повелел построить для них в месте под названием Янгок два дворца — восточный и западный и поселил жён в этих дворцах, каждую по отдельности.
Однажды государь отправился на охоту в горы Кисан и семь дней не возвращался домой. А жёны тем временем снова поссорились, Хва — Колос принялась бранить Чхи — Фазаночку:
— Ты, китайская служанка, вести себя не умеешь! Правилам приличия не обучена, что ли?
Чхи так обиделась, что взяла и убежала.
Когда государь об этом узнал, он тут же вскочил на коня и помчался за ней, но Чхи рассердилась и не пожелала вернуться. Тогда государь, опечаленный, сел под дерево и, увидев стайку иволг, растрогался и тут же сочинил песню:
Порхают, порхают иволги жёлтые,
Он и она всю жизнь неразлучны.
А я одинок, об одном лишь страдаю,
С кем же домой мне вернуться?