Военно-политическая система

Важнейшей особенностью кочевой империи как специфического типа ранней, средневековой государственности было то, что ее единая ор­ганизация, по существу, сводилась к военной. Военная организация, в свою очередь, сформировывалась воедино властным соподчинени­ем, которое хотя и имело государственно-политический характер, затрагивало самую-самую верхушку империи. Реального общего управления единой монгольской империи не существовало.

Носителем верховной власти в империи был каан (хаган). Титул был заимствован из традиций ранних тюркских государств. Впервые его принял Чингис-хан, но реально он закрепился как обозначение правителя объединенного государства примерно с 1210 г.

В обосновании исключительного положения каана основную роль играла религиозная идея: правитель получал власть «именем Неба» и действовал во имя Его величия. Основные полномочия правителя вы­текали из этой «небесной» санкции и подкреплялись традицией. Каан считался (1) главой гражданского управления – ли­дером собственного рода, общеплеменным вождем, судьей и жрецом, а также (2) главой военной организации. Этим опре­делялись и функции кочевого правителя, несколько отличные от обычных государств; он обязан укреплять державу, заботиться о на­роде и (!) поддерживать стремление к завоеваниям как главному смыслу военной организации.

В провозглашении правителя кааном большое значение имел курилтай – съезд военной и родовой знати. С укреплением власти Чингис-хаиа курилтай стал в большей степени собранием знатных его собственного племени и военных. После Чингиса укоренился обычай наследования власти в роде. По древнетюркской традиции, власть в империи в целом передавалась младшему сыну; старшие сыновья по­лучали свои области в «выдел» еще при жизни отца-правителя. Допу­скалось законом и традицией регентство (в т. ч. и женщин-матерей) при малолетнем наследнике. Восшествие на престол выражалось в особой процедуре интронизации, также построенной по древнетюркским традициям перв. пол. I тыс.: шаманы провозглашали день, со­бравшиеся просили кандидата занять место, он отказывался, его насильно сажали на трон, он приносил присягу. Кульминацией провозг­лашения было поднятие правителя на войлоке и выслушивание его обещания править справедливо под угрозой свержения. Наследование власти в отдельных улусах империи отличалось: там превалировал принцип родового старшинства, и из 32 известных ве­ликих ханов частей империи только 11 были сыновьями предыдущих.

Также по древнетюркской традиции империя делилась на нерав­нозначные в государственно-политическом отношении части: центр и крылья. Центр(в него входили исторические области монголов) был местом размещения гвардейского корпуса (примерно в 10 тыс. всадников) и считался доменом великого каана. Крыльяделились на правое (запад) и левое (восток); левое считалось главнее – также по древней кочевой традиции предпочтения левого правому. До­полнительно они обозначались цветами: синее было предпочтитель­нее белого (западного). В системе крыльев отражалась войсковая ор­ганизация: центр – правое крыло – левое крыло. Крылья подраз­делялись на тумены (10 тыс. всадников), далее на тысячи, сот­ни и десятки, каждая во главе с нойонами своего ранга. Нойон был не только военным начальником, но и распределителем земель войска, добычи, главой рода или его части, отчасти судьей.

В рамках крыльев империя политически разделялась на улусы. Первоначально улусов было четыре – по числу сыновей-на­следников Чингиса. Затем и они стали дробиться. В улусах, как и в целом в империи, реальная государственная власть осуществлялась на основе соправительства: одновременно было по двое равных правителей крыльев, которые советовались друг с другом (либо враждовали и воевали). Иногда такой соправитель, если он не был из рода Чингисидов, получал особый титул (например, в Золо­той Орде – беклярибек).