ГЛАВА II. Нормативно-правовое регулирование и политические эффекты противодействия технологиям сетевых и информационных войн.
В нашей стране в 2012 году была предпринята попытка противодействия деятельности НПО, работающих в рамках иностранных, прежде всего – американских программ. Речь идет о Федеральном законе «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента», №121-ФЗ от 20 июля 2012 года.
В законе указывается, что под некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, понимается российская некоммерческая организация «...которая получает денежные средства и иное имущество от иностранных государств, их государственных органов, международных и иностранных организаций, иностранных граждан, лиц без гражданства либо уполномоченных ими лиц и (или) от российских юридических лиц, получающих денежные средства и иное имущество от указанных источников (за исключением открытых акционерных обществ с государственным участием и их дочерних обществ), и которая участвует, в том числе, в интересах иностранных источников, в политической деятельности, осуществляемой на территории Российской Федерации» (1).
Согласно указанному закону, некоммерческая организация признается участвующей в политической деятельности, если независимо от целей и задач, указанных в ее учредительных документах, она участвует или выступает спонсором организации и проведении политических акций в целях воздействия на принятие государственными органами решений, направленных на изменение проводимой ими государственной политики, а также в формировании соответствующего этим целям общественного мнения. Политические партии считаются участниками политической деятельности по определению.
Несмотря на бурное обсуждение и своеобразную реакцию, которую вызвал данный нормативный акт, в том числе и угрозы бойкота со стороны известных своей проамериканской позицией НПО (2), можно указать на два момента, которые делают закон не слишком полезным и эффективным.
Мы подробно остановимся на этом ниже, а пока отметим, что смысловая матрица «несогласных», отформатированная «оппозиционными смыслами», оказалась неспособной к критическому восприятию того факта, что враждебно воспринятый закон есть по сути калька с американского законодательства. Речь идет о Поправках к Закону о федеральной избирательной кампании (The Federal Election Campaign Act) 1974 года, которые установили запрет прямого или косвенного финансирования избирательных кампаний любого уровня из-за рубежа – т.е. иностранными правительствами, политическими партиями, корпорациями, ассоциациями, партнёрствами, иностранными гражданами и не имеющих американской «зелёной карты» иммигрантами, с ответственностью за нарушение – до пяти лет лишения свободы, а также – о Законе о регистрации иностранных агентов – The Foreign Agents Registration Act (FARA), принятый в 1938 году и с 1966 года также устанавливающий запрет на любые зарубежные «политические» пожертвования (3). То есть, активные участники политической борьбы упорно игнорируют тот факт, что к ним попросту применили механизм, который в США действует длительное время и предполагает достаточно серьезную ответственность (4).
Но эта реакция, вполне ожидаемая, не должна вводить в заблуждение относительно правовых пробелов, так называемых юридико-технических проблем, в рассматриваемом нормативно-правовом акте. Мы уже указывали, что базой негативного информационного воздействия является экспансия чуждых смыслов, формирование групп активной в информационной среде молодежи, являющейся их трансляторами и даже генераторами. Но данный акт никоим образом не направлен на ограничение пропаганды «оппозиционных образов» и обучения «демократическим ценностям». Важнейшие сферы жизни страны и сегодня никак не защищены от разрушительной пропаганды и навязывания чуждых государству и обществу ценностей. Их, что характерно, можно перечислить непосредственно из текста рассматриваемого закона. Это наука, культура, искусство, здравоохранение, профилактика и охрана здоровья граждан, их социальная поддержка, защита материнства и детства, социальная поддержка инвалидов, пропаганда здорового образа жизни, экология, благотворительная и волонтерская деятельность и т.д.
Соответственно, вышеуказанный закон следует определить скорее как имитацию борьбы с враждебным информационно-коммуникативным воздействием. Более того, он является своеобразным ответом на брошенный вызов, то есть не самостоятельным действием, а спровоцированным ответом. Очередной эпизод противостояния информационно-манипулятивному воздействию состоялся в навязанном извне смысловом поле. Определенный положительный эффект в информационном пространстве во многом связан с противодействием гражданских активистов, занимающих «охранительные позиции», а не с деятельностью государственных структур, продемонстрировавших инерционность мышления.
Но еще тревожнее ситуация в законодательстве о политических партиях.
Изменения, внесенные в федеральное законодательство весной 2012 года, создали почву для возникновения опасных ситуаций в российском политическом пространстве. Речь идет о Федеральном законе от 2 апреля 2012 г. № 28-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О политических партиях»» (5) и Федеральном законе от 2 мая 2012 г. № 41-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с освобождением политических партий от сбора подписей избирателей на выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, в органы государственной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления» (6).
Суть этих изменений в следующем: существенное снижение требований к численности политических партий и их региональных отделений, при одновременной ликвидации определенных ограничений на участи их выборах всех трех уровней – федерального, регионального и муниципального.
Наиболее серьезной проблемой является изменение требований к отчету о финансировании и финансовой деятельности политических партий, фактически этот отчет предоставляется партиями раз в три года, причем, политическая партия может просуществовать меньшее время, приняв при этом участие в очередном электоральном цикле, например. Более того, с учетом резкого увеличения числа политических партий, контролирующие финансовую деятельность и проверяющие финансовую отчетность органы публичной власти, будут поставлены в весьма сложные условия через три года после массового создания партий, когда подойдут соответствующие сроки. Можно с достаточной доли уверенности говорить о существенном ослаблении контроля над финансовой деятельностью политических партий. Для сравнения – в ФРГ, закон «О политических партиях», который считается одним из наиболее проработанных актов в рассматриваемой сфере, закрепляет достаточно жесткую процедуру финансовой отчетности политических партий (7). Во Франции существует Национальная комиссия за контролем счетов по избирательным кампаниям и выборам, с 1994 года запрещено финансирование политических партий предприятиями и ассоциациями (8).
Таким образом, принятые акты по «либерализации законодательства о политических партиях» существенно снижают возможность контроля над их финансовой деятельностью, и это идет вразрез и с опытом значительного числа государств, и со сложившейся практикой противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, и с противодействием генерации клиентел в политической системе.
Таким образом, работа с НПО в настоящее время не подкреплена должным уровнем правового обеспечения и не может осуществляться с применением ограничительных или иных административных мер.
Кроме того, США, которые фактически лишились в Российской Федерации своего основного донора для российской оппозиции – агентства по выдаче грантов USAID, уже придумали запасную схему, как обойти закон об «иностранных агентах» и продолжить далее финансировать деятельность, направленную против России. Предполагается, что роль USAID будет выполнять американо-российский фонд по экономическому и правовому развитию USRF, который является организацией-донором и поддерживает некоммерческие проекты, направленные на экономическое и правовое развитие, а также поддержку предпринимательства (9).
Таким образом, в деле ограничения прямого информационно-манипулятивного воздействия со стороны финансируемых из-за рубежа НПО, наша страна находится в самом начале пути.
1. Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования деятельности некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента», №121-ФЗ от 20 июля 2012 г. // СПС Консультант Плюс Проф. 2012.
2. Ведущие российские НКО решили бойкотировать закон об «иностранных агентах» // http://lenta.ru/news/2012/11/19/boycott/
3. Крашенинникова В. России нужен Закон о регистрации иностранных агентов – как в США // http://www.regnum.ru/news/1490137.html
4. Цапко М.И. К вопросу об изменении законодательства о политических партиях // URL: http://www.politpravo.info/content/view/93/12/
5. Российская газета. 4 апреля 2012 г. №5746.
6. Российская газета. 4 мая 2012 г. №5772.
7. Закон Федеративной Республики Германии (Gesetz uber die politischen Parteien), принятый 24 июля 1967 г. // См.: Федеративная Республика Германии: Конституция и законодательные акты / Пер. с нем.; под ред. и со вступ. ст. Ю.П. Урьяса. М., 1991. С. 125.
8. Финансирование политических партий во Франции: Правовое регулирование. Сборник переводов / РАН. ИНИОН. Отв. ред. Алферова Е.В. – М., 2010
9. http://lifenews.ru/news/106286