Заметнее теснится началами сознательного, целенаправленного, рационального

регулирования, основанного на праве, демократических принципах и знаниях.

Шестой тенденцией стала демократизация как международ­ных отношений, так и

внутриполитических процессов. Она наблю­дается во всех странах независимо

от господствующего в них типа политического режима. С окончанием «холодной

войны» даже в ус­ловиях самых авторитарных режимов значительно сузились

воз­можности скрывать, а тем более легитимизировать нарушения го­сударством

личной свободы граждан, их естественных и политиче­ских прав. Всемирное

распространение получает такое явление, как прогрессирующая политизация масс,

повсеместно требующих доступа к информации, участия в принятии касающихся их

реше­ний, улучшения своего материального благосостояния и качества жизни.

Достижения постиндустриальной революции — спутнико­вая связь и кабельное

телевидение, телефаксы и электронная поч­та, глобальная сеть Интернет, делающая

возможным почти мгно­венное распространение и получение необходимой информации

ед­ва ли не по всем интересующим современного человека вопросам, — стали

признаками повседневной жизни людей не только в экономически наиболее развитых

государствах, но и получают все более широкое распространение во всем мире.

Резко расширяется состав и многообразие политических факторов. В результате

разработка и реализация внешнеполитических установок перестают быть уде­лом

узкой группы людей специального государственного ведомства, становясь

достоянием совокупности самых разнообразных инсти­тутов, — как

правительственных, так и неполитического характера.

Вопрос 44

В последние десятилетия ХХ в. проблема перехода от авторитаризма к демократии

оказалась в центре внимания политиков и политологов. Это следствие, с одной

стороны, большого числа попыток такого перехода, осуществляемых или

провозглашаемых многими странами, а с другой - чрезвычайной сложности этого

процесса, который нередко заканчивается относительными неудачами, а то и

полным провалом.

Образцовой страной в плане смены авторитарного политического режима

демократическим признается Испания, хотя и в ней не обошлось без попытки

государственного переворота, предпринятой частью офицерства. Испанский опыт

пакта Монклоа (пакта о гражданском согласии) в последнее время активно

пытаются внедрить в России. Специалисты выделяют три основные особенности

испанского политического процесса, обеспечившие его положительный результат и

весьма сильно отличающиеся от процессов в Восточной Европе и бывшем Советском

Союзе.

Во-первых, постепенность: когда испанский диктатор Франко передал власть

королю Хуану Карлосу, а тот, в свою очередь, назначил премьер-министром

Адольфо Суареса, это вызвало глубокое разочарование в обществе, поскольку

Суарес имел прочную репутацию консерватора; однако Суарес вел реформы хотя и

медленно, но неуклонно, что и обеспечило им успех.

Во-вторых, законность: основные политические силы Испании договорились о том,

что будут действовать на основе существующих законов, как бы плохи те ни

оказались; законы, принятые при диктаторе Франко, соблюдались до тех пор,

пока не отменялись законным же порядком; стремление не соблюдать Конституцию

или законы на том основании, что они тормозят реформы, пресекалось;

легитимность в ее веберовском понимании не противопоставлялась легальности

(законности), а прочно основывалась на ней.

В-третьих, опережение экономических реформ политическими: поскольку экономика

в переходный период не подвергалась сколько-нибудь серьезным преобразованиям,

а тем более - экспериментам, социальная стабильность в обществе сохранялась,

что позволяло реформировать политическую систему в относительно спокойных

условиях без больших потрясений.

Характер политического процесса в странах Восточной Европы и бывшем Советском

Союзе был совершенно иным: не постепенным, эволюционным, а революционным;

основанным главным образом не на легальности (законности), а на революционной

целесообразности; не последовательным, а параллельным во всех сферах

общественной жизни, что вызвало одновременно экономический кризис, крайнее

социальное расслоение, политические потрясения, в ряде случаев - распад

государственности, разрушение старых стереотипов общественного сознания и

замену их новыми.

Очевидно: испанский опыт в третьем его компоненте в Восточной Европе и России

применен быть не мог. В Испании авторитарный режим сменялся демократическим

при сохранении типа экономической системы общества (рыночно-

капиталистической), в Восточной же Европе и бывшем Советском Союзе главной

составляющей процесса стала именно смена общественно-экономической системы.

Что касается двух других компонентов испанского опыта (постепенности и

законности), то отказ от их использования определялся волей политических

элит. При этом революционный характер политического процесса с неизбежностью

породил, как минимум, две его особенности.

Первая - острые конфликты между политическими субэлитами и ветвями власти,

особенно вновь избранными президентами и парламентами, конфликты, разрешаемые

с помощью политического и военного насилия, включая малые гражданские войны.

Исключение из правила составляют либо малые страны с европейским типом

политической культуры (Чехия), либо страны с декоративной парламентской

властью (Туркменистан, Узбекистан).

Вторая особенность - резкие колебания политического «маятника» сначала в

сторону неограниченной демократии и даже охлократии, а затем, как

предсказывал еще Аристотель, в сторону нарастания авторитарных тенденций.

Проявления этих тенденций - создание в большинстве стран с переходной

экономикой суперпрезидентских республик, незаконный роспуск парламентов как

«тормоза реформ», продление президентских полномочий путем референдумов, в

ряде случаев - ущемление в правах национальных меньшинств, замена выборности

всеобщим назначением руководителей исполнительной власти, ограничение роли

власти судебной и т.д. и т.п.

Все это доказывает, что, во-первых, существует определенная закономерная

связь между уровнем производства культуры и социальной стабильности в

обществе, с одной стороны, и уровнем демократии - с другой. Обществу

приходится жить «по средствам», имея столько демократии, сколько оно может

себе позволить, чтобы не разрушить основ своей жизни. Во-вторых, переход от

авторитаризма к демократии осуществляется в разных странах неодинаково, в том

числе в большинстве посткоммунистических государств он, по-видимому, будет

происходить волнообразно, сопровождаясь периодами реставрации авторитаризма.