Постмодерн как триумф керигмы
Но на определенном этапе модерну и его керигме удается одержать решающее превосходство в этой борьбе. Консервативные идеи, институты и политические системы окончательно отступают. Это происходит в ХХ веке после Второй мировой войны, когда «мировой демократии» удается необратимо сломить последние вспышки сознательного и «керигматически» оформленного отчаянного европейского консерватизма.
Параллельно закреплению формальной победы над противником, керигма модерна переносит свое внимание на более тщательный и доскональный самоанализ. Победив противника вовне, она начинает более пристально заниматься тем, что происходит у нее внутри.
Тут-то и начинается философия подозрения. Обобщенный смысл послания этой философии состоит в следующем: керигма модерна действовала во имя разума в своей борьбе с откровенно «иррациональными» системами (теизмом, монархией, империей, сословностью и т.д.), но в этой борьбе мы проглядели, что «разум», стоявший в центре этой борьбы, сам основан на иррациональных, неотрефлексированных мотивах; одним словом, внутри самого модерна скрываются тайные пласты неотрефлексированной архаики – внутри, а не только вовне!
Вы думаете, что это «откат к иррационализму», как считали сумасшедшие советские преподаватели истмата? Неправильно! Это, наоборот, повышение градуса рационализма и субъектности! Тот момент, когда субъект модерна может осознать, что он слишком еще заражен архаикой внутри себя, что слишком сильна в нём работа сновидений, - это и есть высший переломный момент победы настоящего модерна, который справляется со всеми формальными (внешними, институционализированными) противниками, и начинает заниматься с внутренними (более законспирированными).
Уже нет формальных монархистов, их истребили. И тогда победившие во всем мире демократы задаются вопросом: «А мы сами, демократы, так ли уж мы демократичны? Нет ли в нас самих слишком много от монархизма, тоталитаризма, репрессивности прежних эпох? Не есть ли сам принцип индивидуума, гуманизма и центральности человека с его рассудочностью, в свою очередь, насилием над более гибкими реальностями – телесными импульсами, нечеловеческими видами живых существ, окружающей средой, желаниями?..»
Это и есть фаза постмодерна. Постмодерн это такое состояние, когда керигма модерна поворачивается лицом вовнутрь и начинает вычищать Авгиевы конюшни собственного подсознания, выводить его содержание на свет аналитического рассудка, уточняя и проясняя тем самым механизмы действия самого рассудка, освобождая рациональность (керигму) от всего того, что в ней еще по инерции оставалось от иррационального.
Постмодерн рождается не из желания утвердить и укрепить эти иррефлексивные стороны в субъекте, а изжелания излечить субъект от этих иррефлексивных сторон.
Фрейдизм как терапия субъекта
Поэтому постмодерн так тесно сопряжен и с фрейдизмом, и с фрейдистской терапевтической практикой. Фрейд говорит: «все больны, здоровья нет, но надо идти к выздоровлению; надо погружаться через систему психоаналитических консультаций в бессознательное, и постепенно разгонять туман «работы сновидений», открыто с ней взаимодействовать, спускаться в нее сознанием, трезво оценивать как это сознание черпает свое содержание из подсознательных импульсов и постепенно вычищать субъект от его иррефлексивных сторон. Это и есть труднодостижимая (если вообще достижимая) норма по Фрейду: субъект полностью осознающий организацию и механизмы собственного подсознания. Ученик Фрейда Юнг называл аналогичный процесс «индивидуацией» – переводом архетипов «коллективного бессознательного» на уровень индивидуального рассудка.
Марксистская керигма
Сходная идея у Маркса описывается в терминах баланса производительных сил и производственных отношений.
Этот баланс предопределяет фундаментальные механизмы функционирования базиса, которые лежат в основе общества. Но процессы, протекающие на этом уровне в обычном случае скрыты от человеческой рациональности и выражаются опосредованно – через «идеологии» (как формы «ложного мышления»). Поэтому философские системы и политические режимы Нового времени практически всегда оперируют с ложными объектами и ложными методологиями – они призваны скрыть некоторые фундаментальные факты несправедливости и эксплуатации, лежащие в основе экономической структуры.
И хотя буржуазные режимы (политический модерн) более совершенны, нежели рабовладельческие и феодальные, но вместе с тем, их стратегическая ложь тоньше. Маркс предлагает дать бой рациональности модерна (которую он определяет через классовый подход как буржуазную рациональность), спустившись к осознанию базиса и выстроив через это осознание новую керигму – на сей раз революционную и пролетарскую,коммунистическую.
Фрейдо-марксисты объединили оба эти подхода, посчитав, что Маркс и Фрейд описывают одно и то же явление – структуру! – с разных точек зрения, подвергая (также с разных точек зрения) критике керигму модерна (буржуазную политическую систему и рациональность, не подвергшуюся психоаналитической практике).