СССР в 1970 – начале 80-х г. Отличительные черты эпохи застоя: политика, экономика и общественная жизнь.
Мощный потенциал советской экономики, ее успехи в недалеком прошлом вселяли уверенность, что возникшие трудности носят временный характер. К этому времени на территории СССР были обнаружены новые ресурсы, открывающие возможность экстенсивного развития, в виде гигантских запасов нефти, газа, цветных металлов и т. п. Все это и предопределило установившийся в 1970-е гг. социально-экономический «застой» в стране.
Переход к «застою» был отмечен провозглашением курса на «совершенствование хозяйственного механизма». Внешне этот курс мало отличается от прежнего. Ставились те же задачи — развитие хозрасчета, материального стимулирования, обращение производства к нуждам трудящихся и т. д. Однако на практике это выразилось в усилении централизованного управления и возврата к показателям, ориентирующим на количественный, но не качественный рост производства. В планах девятой (1971—1975) и десятой (1976—1980) пятилеток задача наращивания темпов роста уже не ставилась, предполагалось лишь увеличение общего объема продукции. В итоге за девятую пятилетку валовой объем промышленного производства вырос на 43%, за десятую — на 24%, в сельском хозяйстве соответственно — на 13% и на 9%. При этом плановые задания пятилеток не были выполнены: в девятой пятилетке выполнение плана в промышленности составило 91% (в сельском хозяйстве — 68%), в Десятой — 67% (в сельском хозяйстве — 56%). Таким образом, в 1970-е гг. советская экономика опускалась до уровня простого воспроизводства, который был способен в лучшем случае удовлетворить уже сложившиеся потребности населения.
Между тем запросы людей постепенно росли и вступали во все более острое противоречие с возможностями отечественной экономики. Результатом этого стал хронический дефицит промышленных и продовольственных товаров, затрагивающий часто и товары первой необходимости. Хуже всего с товарным снабжением дела обстояли в отдаленных от Центра регионах РСФСР — в Сибири, на Севере, Урале и Дальнем Востоке. Здесь уже в конце 1970-х гг. наблюдались отдельные попытки введения продажи некоторых видов продовольствия по талонам, и только отдельным категориям населения (кормящим матерям, ветеранам войны, людям, страдающим серьезными заболеваниями, и т. п.). В начале 1980-х гг. такая ситуация стала практически нормой для большинства регионов страны, включая большинство республик. «Островками» весьма относительного благополучия оставались Москва, Ленинград, столицы союзных республик и некоторые другие города, включая так называемые наукограды (например, подмосковный Калининград, ныне Королев, и др.) и «закрытые» города, работавшие на оборонную промышленность, — Арзамас-16, Челябинск-40 и т. д.
Не последнюю роль в создании такой ситуации сыграли и сложившиеся диспропорции в советской экономике, связанные с усиливающейся гонкой вооружений. Военная мощь СССР, безусловно, была необходимым сдерживающим фактором мировой стабильности, однако расходы на оборону (как минимум, пятая часть всего валового национального продукта) зачастую были неоправданны, так как вносились в производство устаревших видов оружия или способствовали избыточному накоплению ядерного потенциала. Все это отвлекало средства и усилия от задач интенсификации «гражданского» производства.
Отказ от реформ неизбежно подталкивал к рутинному решению социально-экономических проблем: отсутствие качественных товаров и продовольствия собственного производства начинает восполняться все нарастающим импортом. Советский Союз стал крупнейшим в мире импортером зерна, опередив даже традиционно ввозящую зерно Японию. К середине 1980-х гг. каждая третья тонна хлебопродуктов производилась из импортного зерна. На зерновом импорте базировалось производство животноводческой продукции. СССР был вынужден заключать долгосрочные соглашения о поставках зерна, взять обязательства ежегодно закупать не менее 9 млн т в США, 5 млн т в Канаде, 4 млн т в Аргентине.
Источниками валютных средств для закупок за рубежом становятся золотовалютные резервы, внешние займы и доходы от экспорта. Использование золотых запасов в брежневские времена было относительно редким явлением. Главная ставка была сделана на повышение прибыльности от внешней торговли. Проще всего завоевать себе место на внешнем рынке можно было с помощью вывоза топлива и полезных ископаемых.
Во время мирового экономического кризиса 1973 г. в результате повышения мировых цен на нефть в 20 раз, на сырье в 8—10 раз СССР получил значительные доходы. На выручку от продажи сырья и топлива закупались товары массового потребления и оборудование для их производства.
В связи с этим главным приоритетом промышленного развития в 1970-е гг. становится добывающий, в первую очередь топливно-энергетический, комплекс. В Западной Сибири еще в 1960-е гг. были обнаружены гигантские запасы нефти и газа. С 1969 г. специальным решением ЦК КПСС и Совета министров СССР начинается ускоренное развитие нефте- и газодобычи. За 10 лет объемы добываемой нефти выросли здесь в 10 раз. Одновременно стремительный рост происходил и в других отраслях сырьевого производства — угольной, лесопромышленной, добыче и обработке цветных металлов. Затраты на поддержание этих приоритетов постоянно росли, так как требовалось создание в глухих сибирских районах приемлемой социальной инфраструктуры, а главное, развитие транспортной системы. В 1974 г. практически с нуля начинается грандиозное строительство Байкало-Амурской магистрали, продолжавшееся 10 лет. Все эти мероприятия можно было бы рассматривать как полезные и положительные, если бы они проводились не за счет отставания тех отраслей, которые определяли научно-технических прогресс, — электроники, машиностроения, робототехники и др.
Таким образом, политика периода «застоя» чрезвычайно осложнила решение объективной задачи перехода советской экономики к интенсивному развитию. Наряду со старыми проблемами накапливались новые, но стареющие советские руководители во главе с Брежневым предпочитали не доискиваться до глубинных причин происходящего, да и саму действительность воспринимали во все более искаженном виде.