В новом обществе и новом человеке

ВРЕМЯ АЛЬТЕРНАТИВ.

Мир, Россия и задачи левых

Через 100 лет после Октябрьской революции

(Проект, вариант 3)

Чуть меньше 70 лет отделяли «Манифест коммунистической партии» от победы Октябрьской революции. Чуть больше 70 лет продолжалась практическая реализация её императивов на 1/3 земного шара.

Сегодня нас почти 100 лет отделяет от Красного Октября и продолжавшей его чреды социалистических революций, и четверть века – от трагедии СССР и мировой социалистической системы.

Великим парадоксом этого времени стало одновременное нарастание мучительно-тупиковых противоречий глобального капитала – с одной стороны, многочисленных новых рождений и ещё не менее многочисленных провалов левых практик – с другой. Идеологический кризис идёт по пятам и либералов, и коммунистов; и социал-демократов, и консерваторов.

Капитал мучительно и уродливо пытается подчинить себе переросшее его оковы человечество. В товар и капитал превращены природа и культура, общественные связи и человек. Периферия восстаёт против этой глобальной гегемонии в реакционных формах архаического консерватизма. Результатами становятся «гибридные войны» и терроризм, растущая бедность – для миллиардов, «сбрендивший» мир – для миллионов, гонка на выживание на работе и серость потребительства – почти для всех. Есть ещё миллиард тех, кто лишён даже такого труда и потребления.

Либералы делают вид, что этих проблем нет и цинично оправдывают глобальную гегемонию капитала и рынка как «естественный» и единственно возможный строй жизни.

Социал-демократы произносят мантры о социальном партнёрстве и «государстве всеобщего благосостояния», которые все более подрывает неолиберальная политика, и теряют остатки былой привлекательности.

Консерваторы, справедливо критикуя нынешнюю жизнь за бездуховность, аморальность и забвение национальных традиций, проповедуют архаику и ведут мир к феодальному мракобесию.

Теоретики социализма честно говорят о противоречиях и тупиках позднего капитализма, необходимости «социализма XXI века», но практики социалистических преобразований раз за разом проваливаются: Чавес уходит из жизни и Венесуэла – в кризисе. Сириза предаёт греков, своей борьбой приведших её к власти. Китай все более погружается в логику капитализма…

И все же поиск левой альтернативы не останавливается: в Латинской Америке не затихает борьба за «боливарианский социализм», в Великобритании и США появились Корбин и Сандерс – почти левые политики общенационального масштаба. Интеллектуалы левого фланга ждут новых сдвигов в общественном сознании в преддверии 100-летия Октября и 200-летия Маркса.

Так есть ли у левых основания для пусть умеренного, но оптимизма?

И кто мы такие – левые?

Ответ на первый вопрос может быть чётким и однозначным: да, они есть. И они сугубо материальны.

Это созданная поздним капитализмом и всем предшествующим развитием человечества объективная возможность рождения нового общества и порождённая противоречиями глобального капитала и мира отчуждения в целом необходимость его созидания.

Ответ на второй – сложнее. Да, пока теории и практики социализма находятся в кризисе, но призрак коммунизма по-прежнему бродит по миру.

Время формировать альтернативы.

Время чётко и ясно определить – что мы можем сохранить из традиций левого движения, что, почему и как требует перезагрузки.

И кто такие «мы».

Социализм необходим: противоречия и пределы

Глобального капитала рождают потребность

в новом обществе и новом человеке

За сто лет после Октября мир во многом изменился, но в основе своей капитализм остаётся капитализмом.

Пройдя по спирали отрицания отрицания (империализм эпохи Первой мировой войны – социальное государство середины ХХ века – неолиберализм), мир вновь пришёл к господству финансового капитала и имперской политике. Через 100 лет после развязанной капиталом Первой мировой войны мы вновь стоим на пороге столкновения капиталистических протоимперий.

И всё же капитализм изменился.

Отношения товарного производства и их форма – рынок – из пространства свободной конкуренции частных производителей, где потребитель – главная фигура, превращаются в «сеть сетей», хозяева которых навязывают нам все – от жажды выпить раствор ортофосфорной кислоты с криком «все будет кока-кола!» до мечты купить модные рваные джинсы; от преклонения перед владельцем часов стоимостью в миллион долларов до восторга перед продажным политиком. Вся система отношений товарного производства чем дальше, тем больше подчиняется логике корпоративного капитала. Начавшийся 100 лет назад подрыв товарного производства превратился в корпоративное манипулирование рынком и потребителем, и никакое антимонопольное законодательство не может справиться с рыночной властью крупнейших капиталов. Вот почему пропаганда пресловутой «свободы рынка» в XXI веке есть не что иное, как скрытая апология власти корпораций-манипуляторов.

В результате пресловутая «невидимая рука» рынка уже давно указывает не в ту сторону. Рынок сегодня не столько стимулирует рост эффективности, сколько служит ширмой для навязывания миру тупиковой модели инволюции. Мы погружаемся в пространство сетей-паутин, где корпорации-пауки манипулируют нами, не только подчиняя своим интересам производство и потребление, но и коммерциализируя всю жизнь человека. «Все на продажу!»: искусство и образование, здоровье и любовь, природу и государство… Рынок становится тотальным. Это власть, которая подчиняет человека сильнее, чем сталинское НКВД и диктует нормы поведения жёстче, чем сусловская пропаганда.

Натыкаясь на границы платёжеспособного спроса в сфере материального производства и потребления, рынок не только захватывает неэкономические сферы, но и вынужденно перемещается в виртуальный мир. Чем дальше, тем больше нам продают даже не товары и услуги, а символы и знаки как бы полезных как бы товаров вкупе с виртуальной как бы реальностью. Мы погружаемся в рынок симулякров, подчиняясь ритму сбрендившей экономики. И это касается всех – от полунищего азиатского рабочего, мечтающего купить подделку под бренд, до миллиардера, который должен быть в тренде.

И самое главное – капитал распространяет отношения товарного производства на сферу, где рыночная форма в принципе является иррациональной – на сферу общественных благ. Плоды науки, образования, искусства, любые результаты творческой деятельности можно раздавать, не теряя. Эти блага не надо продавать, их потребление не надо нормировать: их хватит всем, они не ограничены. Их может получить каждый так, как мы получаем блага в публичной библиотеке или из Википедии. Это область, где возможна и необходима собственность каждого на все. Но власть корпоративного капитала приводит к тому, что рынок и частная собственность подчиняют себе пространство общественных благ, стремясь коммерциализировать и приватизировать образование и науку, жилище и здравоохранение, природу и культуру.

Противоречия сегодняшней рыночной формы капитализма – это не только противоположность обобществления и анархии производства. Сегодняшнее общественное производство все более основывается на не только высоко обобществлённом, но и всеобщем, создающем общественные блага труде. Для такого производства антагонистически чуждой является как стихийность рыночного саморегулирования (одновременно и подрываемая, и интенсифицируемая корпоративным манипулированием), так и становящаяся тотальной власть рыночного и денежного фетишизма. Результат – торможение и без того отживающих свой век рыночных стимулов прогресса и кризис «общества потребления».

Смягчать эти проблемы может общественно-государственное регулирование рыночно-капиталистической экономики, да и то при условии его хотя бы частичного выведение из-под власти капитала и бюрократии. Но разрешить противоречия тотального рынка симулякров оно не в состоянии.

Только целенаправленное формирование гуманистических целей развития и демократические механизмы подчинения им общественного производства могут стать альтернативой и корпоративному манипулированию, и рыночному фундаментализму, сформировать новые, работающие на прогресс человека, производство и потребление.

Изменился за эти сто лет и капитал.

Он стал глобальным и сделал всемирным противоречие между трудом и капиталом. Капитал, сконцентрированный преимущественно на Севере, представлен сильнейшими «игроками» современного мира – ТНК, ВТО, МВФ и т. п. Он опирается на силу сверхгосударств – США и ЕС – и защищён мировым полицейским-убийцей – НАТО. Наёмный труд, сосредотачивающийся все более на Юге, раздроблен, дезорганизован и не защищён теперь ни силой национальных государств, ни влиятельными международными организациями.

Он создал систему подчинения и эксплуатации, соединив воедино едва ли не все исторически существовавшие их формы. Это полуфеодальное принуждение к труду беднейших слоёв и «классическая» эксплуатация ставших как никогда многочисленными в странах полупериферии промышленных рабочих; извлечение монополистической прибыли и империалистической ренты и подчинение реального сектора экономики финансовому; эксплуатация всеобщих природных ресурсов и присвоение капиталом культуры, креативных способностей человека.

Он подчиняет себе не только труд, но и человека, его личностные качества, детерминируя нашу жизнь не только в рабочее, но и в свободное время, превращая людей в марионетки гипермаркетов, CNN, голливудских блокбастеров и компьютерных игр.

Он обрёл новые формы господства. Финансиализация не просто сделала сверхприбыльной сферу посредничества и спекуляций. Она привела к тому, что некогда частично потеснённый и ограниченный социальным государством финансовый капитал вновь стал всевластен. Сегодня он обрёл форму не просто фиктивного, но виртуального финансового капитала. Он не просто сращён с промышленным капиталом, как 100 лет назад; он господствует над производством и остальными сферами экономики, живёт в мировых информационных сетях, образует собой «паутину паутин», «чёрный ящик» финансовых пузырей. Этот капитал вызвал к жизни Мировой экономический кризис, пожар которого был погашен только за счёт мощного вливания бюджетных денег, при помощи так называемого «финансового социализма».

Он породил новый вид мировых противостояний – асимметричные и гибридные войны, где терроризм становится ответом на «демократию крылатых ракет».

Он привёл к тому, что формальные правила демократии ныне подрываются политическим манипулированием. В мире действует новый закон: в той мере, в какой эффективны политические технологии, использующие любые методы – от пиар-кампаний до вооружённого вмешательства в дела суверенных государств – в этой мере демократия превращается в фикцию, а политика становится производством пассивного «продукта» – голосов – из пассивного «сырья» – электората.

И самое главное. Этап позднего капитализма есть «закат» не только буржуазного способа производства, но и долгого этапа предыстории человечества, неслучайно названного Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом «царством необходимости». Этот многотысячелетний период породил многообразие самых различных форм социального отчуждения. Это не только рынок и капитал. Это – рабство, крепостничество и азиатские деспотии; войны и террор; государство и религия… Перечень предельно широк. Глобальный капитал воспроизводит почти все из них, и даже в таких не самых отсталых странах как Россия в начале XXI века мы встречаем рабов и полукрепостных работников, государственную и корпоративную бюрократию, клерикализм и т. д., и т. п.

Более того, современная эпоха – эпоха заката «царства необходимости» – неслучайно порождает и общественные проблемы, далеко выходящие за рамки исключительно вопросов капиталистической эксплуатации. Это глобальные угрозы – угрозы разрушения экологического равновесия и термоядерной войны, бедности и тупиков роста. Это угрозы жизни человечества в целом, всей нашей истории. И это свидетельство тотальности современного социального отчуждения, не сводимого исключительно к буржуазным формам. Соответственно, и задачи социального освобождения – разотчуждения – стоящие сегодня перед левыми, гораздо шире и значительнее, нежели исключительно проблемы преодоления эксплуатации наёмного труда. Но при этом именно гегемония глобального капитала сегодня воспроизводит и интенсифицирует весь спектр отношений социального отчуждения, в основе которого в XXI веке лежит противоречие капитала и Человека.

Оно стало глобальным и всесторонним.

Оно отчуждает от человека труд и культуру, политику и семейные отношения. Человек становится марионеткой рекламы и пиар-технологий, молится фетишам денег и брендов, бездумно верит в «универсальные ценности цивилизации» и религиозные догмы.

Капитал завёл мир в тупик. Выход из него известен: освобождение труда и человека от всех форм отчуждения, порождаемых глобальным капиталом и его производными – рынком, государством и т. д.

Эта задача уже столетие стоит в повестке дня. Первая мировая атака на эту власть началась в Октябре 1917-го. Она дала немалые результаты. И хотя мировая революция не состоялась, но реальностью стал первый опыт созидания некапиталистического общества в СССР и других странах Мировой социалистической системы. Реальностью стали и мировые социальные реформы.

Эти первые практики закончились неудачей?

Да, последнюю четверть века мир переживает время реакции. Социальное время потекло вспять, и мера отчуждения растёт.

Но тем больше сегодня необходимость переломить ситуацию, найти новые источники энергии освобождения труда и человека.