Марбургская речь Франца фон Папена 17 июня 1934 года.
Вопросы истории №11, 2011 г., С.119-127.
Одним из эпизодов истории становления и укрепления национал-социалистического режима в Германии является конфликт между руководством НСДАП и верхушкой боевой организации СА, завершившийся «ночью длинных ножей « 30 июня 1 9 3 4 года. Причины, ход и последствия этого события неоднократно оказывались в центре внимания исследователей 1. В связи с ним обычно упоминают о речи, произнесенной вице-канцлером Третьего рейха Ф. фон Папеном 17 июня 1 9 3 4 г., содержание которой традиционно интерпретируется как вызов национал-социалистическому режиму в целом и А. Гитлеру лично. Представляется необходимым подробнее рассмотреть обстоятельства появления упомянутой речи и ее смысл, поскольку на русском языке полный текст выступления Ф. фон Папена еще не был ни опубликован, ни подвергнут глубокому анализу.
Боевые отряды СА сыграли важную роль в процессе восхождения национал-социалистов к вершине политического Олимпа Германии. Однако после захвата власти они стали представлять серьезную опасность для общества в целом и руководства НСДАП — в частности. Процесс унификации управления страной сопровождался многочисленными неприятными «эксцессами»: штурмовики осуществляли «дикие» нападения на рабочих и их собственность, что объяснялось, в первую очередь, крайней бедностью членов СА 2. Один из них, Пол Майковски, в июне 1 9 3 1 г. писал из тюрьмы своему брату Гансу : « Мы, члены СА , — безусловные социалисты, потому что бедны « 3. Гитлер в письме Зельдте от 1 декабря 1931 г. отметил, что около 80% членов СА не имеет работы, а закрытие полицией 44 домов СА угрожает оставить без крова 1000 человек, а без еды 4000 4. Большинство вступивших в СА после 1929 г. не были ветеранами войны.
Весной 1932 г. президент Бадена сообщал в Берлин, что -в его распоряжении только 4 тыс. полицейских против 10 тыс. штурмовиков 5. Основатель г е с т а п о Р. Дильс так характеризовал положение д е л в Берлине: « М е ж д у январем и ноябрем 1 9 3 3 г. ряды СА увеличились с 60000 до 110 000 человек. Около 70% новичков были прежними коммунистами» 6. Гитлер сам подтвердил эти цифры, заявив 9 февраля 1932 г. в «Спортпаласе», что «две трети членов СА — это бывшие красные пролетарии» 7.
Приход к власти НСДАП не решил материальные проблемы большей части штурмовиков 8. В автобиографических эссе на тему: «Почему я присоединился к СА» референты неизменно упоминали о безработице 9. Попытки руководства штурмовиков повлиять на распределение рабочих мест вызывали обратный эффект. В большинстве своем штурмовые отряды состояли из аутсайдеров, озлобленных и категорически игнорирующих рутинный созидательный труд. Многие из них предпочитали совершать нападения на банки, коммерческие учреждения и фабрики или выполнять «щекотливые» поручения партийного руководства (ликвидация Эрнста в «ночь длинных ножей» вполне объяснима — возможно именно ему была поручена операция по поджогу рейхстага, причем инициатива исходила от Геббельса 10).
В марте 1933 г. нападения на представителей местной власти, священников, членов «Стального шлема» и даже НСДАП со стороны штурмовиков приобрели столь распространенный характер, что вызвали беспокойство Гитлера, Фрика, Гесса (с соответствующими заявлениями они выступили соответственно 10, 13 и 23 марта) «. В июле 1933 г. Рем был вынужден публично осудить множественное проявление своими подчиненными «недопустимой жестокости, грабежей и воровства» 12. Однако вспышки насилия продолжались всю осень 1933 и весну 1934 года.
У абсолютного большинства членов СА отсутствовали конкретные планы выступления против Гитлера и партийного руководства. К числу объектов агрессии не относились официальные, государственные учреждения, однако презрение к государству как таковому демонстрировалось открыто и отдельные представители власти вполне могли опасаться за свою жизнь. Стремление объявить органы власти ответственными за все личные неудачи штурмовиков рождало лозунг о необходимости второй революции. Ситуация накалялась, а законодательное декларирование союза НСДАП и СА было скорее попыткой выдать желаемое за действительное 13.
Некоторые факты указывают на то, что Гитлер задолго до 1934 г. обдумывал возможность чистки СА. В 1929 г. он говорил баденскому гауляйтеру Р. Вагнеру, что в настоящем народном государстве нет места вооруженным партийным организациям 14. Партийные функционеры принимали меры для сохранения организационного обособления НСДАП и СА 15. В 1932 г. Геббельс предполагал необходимость проведения двух мероприятий: запрета СА и роспуска рейхстага. В книге, посвященной истории национал-социалистической революции (1933 г.), нет ни портрета Рема, ни упоминания о нем в статье об СА. Гудериан вспоминал слова Гитлера, сказанные им летом 1933 г. о том, что «каждая революция, по достижении своих целей и прошествии времени, должна смениться процессом эволюции»16.
Гитлер знал о претензиях Рема на руководство вооруженными силами страны. Однако в своем первом выступлении перед генералами в качестве канцлера (3 февраля 1933 г.) он объявил об отсутствии намерений объединить армию и СА 17. К концу 1933 г. Гитлер принял решение об увеличении численности рейхсвера до 300 тыс. человек, окончательно отрезав путь к преобразованию СА в новые вооруженные силы Германии. Необычная поспешность, с которой проводилось расширение армии, позволяет сделать вывод о существовании не только военной, но и политической подоплеки у проводимых мероприятий. Бломберг сам заявил 20 декабря 1933 г. о двух проблемах, стоящих перед вооруженными силами: 1) защита границ; 2) стремление СА создать собственный вермахт 18. В декабре Рем объявил, о юридической автономии своих отрядов 19, окончательно связав свою судьбу с новоявленными опричниками. Главным условием обуздания СА стала победа над их вождем 20.
К весне 1934 г. назрел фундаментальный раскол между Ремом как лидером обедневших, радикальных СА, и консервативными членами кабинета Гитлера. Нарастающая волна запугивания, насилия и разрушения угрожала дискредитировать и даже уничтожить новое правительство, вызвав гнев его консервативных союзников. Рем требовал от фюрера удаления Шахта, Шмитта, Зельдте. Весной 1934 г. он провел инспекционные поездки, сопровождаемые митингами с откровенной критикой руководства НСДАП и рейхсвера. В марте министерство обороны прекратило совместное обучение своего личного состава с отрядами СА 21. Шверин-Крозиг, Граф и Зельдте обсуждали с Гитлером возможность окончания государственного субсидирования штурмовых отрядов. Гитлер принял компромиссное решение: сохранение субсидий, но постепенное снижение численности СА 22.
17 июня 1934 г. вице-канцлер Германии Франц фон Папен в здании Марбургского университета произнес знаменательную речь. Критическая оценка деятельности национал-социалистического правительства из уст человека, входившего в его состав, прозвучала достаточно неожиданно. Вице-канцлер выступил как защитник католической церкви и многопартийности. Неблагоприятной оценке подверглась также неумеренная национал-социалистическая пропаганда. Наибольшее беспокойство у Ф. фон Папена вызывал лозунг углубления социалистического содержания свершившейся революции: «Толкам о второй волне, которая должна завершить революцию, как видно, не будет конца! Безответственные люди, которые тешат себя подобными мыслями, не должны закрывать глаза на то, что за второй волной легко может последовать третья. Тот, кто угрожает гильотиной, часто сам попадает под ее нож. Что же касается социализации, о которой сейчас столько говорят, то позволительно спросить: неужели Германия пережила антимарксистскую революцию только для того, чтобы заняться осуществлением марксистской программы?.. Движение должно когда-то завершиться. Пора создать прочную социальную структуру, скрепленную авторитетной государственной властью!» 23. Основную порцию критики получили отряды СА— ядро «левых» сил национал-социализма, наиболее заинтересованное в осуществлении «второй волны». Папен не осуждал националистические перемены в Германии. Он укорял тех, кто «грешит против духа немецкой революции», и уточнял, что «предоставил себя без всяких оговорок в распоряжение национал-социализма и доказал полную лояльность к нему».
В начале речи вице-канцлер неоднократно обращался к оценке впечатления, производимого новым правительством на руководство других стран. По его мнению, процесс обновления Германии связан с образованием «шлака» в сферах материального и духовного производства. Зарубежье недоброжелательно «указывает пальцем на эти шлаки и трактует их как явный признак разложения». Одним из симптомов германской болезни, волнующей остальной мир, является смерть свободы слова. Ф. фон Папен заметил, что произносимая им речь является доказательством достаточной силы руководства страны, способного «вынести приличную критику». Вице-канцлер призвал к восстановлению свободы слова, но исключительно для членов правительства, которые могут позволить себе «инициативу вынесения на обсуждение важнейших для нации вопросов». Тем самым Папен давал понять политикам как внутри страны, так и за ее пределами, что не противопоставляет себя руководителям государства, а разделяет с ними ответственность за происходящее в Германии, но желает существенного изменения проводимого курса. Он также напомнил, что консервативные силы заключили союз с национал-социалистами постольку, поскольку имели с ними общие программные установки, а именно «идеи безусловного руководства, полного авторитета, аристократического принципа отбора и органического народного порядка».
Основной целью германской консервативной (в смысле ниспровержения либеральных идеалов 1789 г.), а потому образцовой европейской революции XX в. было уничтожение принципа народного суверенитета и возвращение «к принципу естественного и божественного господства». Папен соглашался с тем, что по своей сути наступающая эпоха — тотальная, но лишь в политическом смысле. Государственный реформатор не может и не должен стремиться к преобразованию Жизни, то есть первозданного естества. Подобная попытка — это выступление против божественной искры, возврат к псевдонаучной дегенерации гражданского либерализма. Она сродни большевизму, который осуществил не настоящую революцию XX столетия, а рабское восстание, целью которого стала окончательная механизация жизни. Смысл новой эпохи — борьба между верой и атеизмом. «Историческая логика требует, чтобы религиозно обоснованное государство немецкой контрреволюции следовало за либеральным, светским государством 1789 г.», — утверждал Папен. Вице-канцлер явно обращал свои слова к Гитлеру. Ссылаясь на «Mein Kampf», Папен напомнил, что фюрер возглавил национал-социалистическое движение не для религиозной реформации, а для осуществления политической реорганизации германского народа. Непричастность государства к межконфессиональным дискуссиям — прогресс по сравнению с борьбой против религии как таковой. Однако если строительство тотального государства и достижение полного единения народа найдут свое логическое завершение, то унифицированной религиозной основой не только германского, но и всего западноевропейского мировоззрения должно стать христианство. Папен откровенно говорил о возрождении общеевропейской партии гиббелинов как идеале аристократической основы мысли. Исследователи не раз обращали внимание на тот факт, что историческим идеалом большинства представителей консервативной революции было Средневековье.
В речи был упомянут Альфред Розенберг, говоривший в Кенигсберге о консервативной революции. Прозвучал лозунг «крови и почвы» Дарре, хотя и без имени автора. Папен явно стремился к предотвращению конфликта с этими национал-социалистическими идеологами. Вице-канцлер приветствовал осуществление колониальной политики, только потенциальные колонии им названы мягче — «экономические пригородные зоны». Видимо, имелись в виду не только заокеанские владения — среди транспортных средств, необходимых для достижения этих зон, названы самолет и автомобиль. Говоря об эксплуатации колоний, вице-канцлер выступал как защитник Европы, которая должна доминировать в мире (а в Европе — Германия). Мир ждет, чтобы его возглавил ответственный дисциплинированный народ. Население континента, объединив усилия для эксплуатации ресурсов за его пределами, должно вместе с тем отказаться от идеи государственного социализма, считал Папен.
Однопартийное управление страной Папен охарактеризовал как переходный этап. Проблема дуализма партии и государства должна была найти удовлетворительное решение. В перспективе он, по сути, считал необходимым возрождение сословий — «органических соединений» различных социальных групп. При этом классовые противоречия должны быть максимально сглажены. Внутренняя борьба вызывает внешнюю слабость государства, чего нельзя допустить. Папен не решился открыто отвергнуть принцип расовой селекции, однако напомнил, что «дворянство — это не только кровь, но и умственный принцип», а следовательно, нельзя отказываться от «лозунга Интеллектуализма». Если потенциальные конфликты с Розенбергом (по вопросу о религии) и Дарре (по вопросу о расовой чистоте) вице-канцлер пытался сгладить ссылками на труды упомянутых теоретиков, то «камни в огород» Геббельса были брошены безоговорочно. Речь содержит недвусмысленную критику чрезмерной митинговой активности («великих людей создает не пропаганда»), антиинтеллектуализма («опасно исключать умных людей из нации»), антигуманности. Сам Геббельс не был упомянут, принадлежащие ему фразы не цитировались. Характерно, что Герингу в речи не досталось ни критики, ни похвалы. Последний был близок к промышленникам и финансистам, особенно к Ф. Тиссену. С генералами у него тоже были неплохие отношения: Гинденбург в августе 1933 г. произвел Геринга в генералы от инфантерии, хотя тот был министром авиации. Наконец, у него уже сформировалась стойкая неприязнь к Рему. Одним словом, потенциальный союзник не заслуживал упреков, а для предотвращения подозрений со стороны «партай-геноссе» — и похвалы тоже.
Видимо, Ф. фон Папен полагал, что использование в речи национал-социалистической фразеологии позволит облечь консервативно-клерикальные взгляды в форму, приемлемую для руководства НСДАП. Он мог надеяться, что усилия по замедлению революционного процесса увенчаются успехом. Папен замечал, что «никакой народ не может позволить себе вечное восстание снизу, если хочет существовать». Сомнительно, однако, чтобы за фразами, произнесенными вице-канцлером, опытные политики из национал-социалистического движения не увидели призраков ненавистной партии «Центра» и с трудом побежденного националистического Гарцбургского фронта Гугенберга. Кроме того, Папен покусился на один из краеугольных камней национал-социалистической идеологии — принцип вождизма, субъективизма: «Признанный недееспособным народ не должен дарить доверия». Он заявил об ошибочности «культа личности», «лозунга одиночки, который ничего не значит». Слова фюрера о том, что «ценность рода человеческого зависит от ценности отдельной личности», приведены без комментариев. Общий контекст речи и тот факт, что цитата непосредственно следует за критическими высказываниями, подтверждают впечатление о несогласии вице-канцлера с мнением Гитлера. Однако прямо об этом не заявлено. В упомянутой цитате, кроме сказанного выше, прославляются «творческие силы человека». Вице-канцлер оставил себе возможность заявить, что исключительно гениальность и высокий гуманизм последней фразы фюрера определили ее включение в речь. Позднее Папен в своих «Воспоминаниях» написал, что оставил Гитлеру шанс «перестроиться в соответствии с потребностями общества» 24. Тем более, что фюрер еще 2 июня 1933 г. на съезде в Рейхенхалле угрожал беспощадными мерами против попыток «второй революции». Однако вице-канцлер мог и должен был предположить, что его выступление произведет, мягко говоря, неприятное впечатление на членов НСДАП. Крики протеста присутствовавших нацистов зазвучали, по словам самого Папена, сразу же после окончания Марбургской речи (хотя и были заглушены аплодисментами остальной части аудитории). Возникает вопрос: требования каких социальных групп отстаивал вице-канцлер и на какие силы намеревался опереться, если бы ему пришлось вступить в открытый конфликт с НСДАП и СА?
В своих «Воспоминаниях» Ф. фон Папен отметил, что хотя некоторые промышленники (Тиссен, Кирдорф и Шредер) предоставили в распоряжение нацистов значительные средства, «отношение к ним основной части промышленных кругов оставалось прохладным» 25. Эту оценку подтвердил Ф. Тиссен: «До захвата власти Гитлером фон Крупп был его жестким противником. Еще за день до того, как президент фон Гинденбург назначил Адольфа Гитлера канцлером, фон Крупп настойчиво предостерегал фельдмаршала против этого шага». Даже Кирдорф, который вступил в НСДАП значительно раньше Тиссена, «не всегда поддерживал хорошие отношения с Гитлером» 26. Члены «Индустриклуба» видели в национал-социалистах прежде всего союзников по борьбе против большевизма. Финансисты и промышленники не могли питать теплых чувств к «левому» крылу этого движения. Так, Тиссен, по его же словам, для памятного выступления на заседании «Индустриклуба» в Дюссельдорфе (27.01.1932) первоначально хотел пригласить не Гитлера, а Грегора Штрассера. Однако последний слишком дорожил социалистическими лозунгами. Кроме того, если бы Штрассер произвел хорошее впечатление на магнатов и получил значительные суммы, его влияние внутри партии могло значительно вырасти. Гитлер воспринял бы такой шаг как предательство, нарушение, «фюрерпринципа» (утвержденного еще на первом съезде НСДАП 1923 года). Раскол национал-социалистического движения стал бы неизбежен, а это не входило в планы Тиссена. И еще вопрос, не мог ли занять Гитлер, рассорившийся с промышленниками, позиции более революционные, нежели Г. Штрассер. Магнатам следовало своевременно «отсекать» от национал-социализма все социалистическое, сохраняя контроль над движением в целом. К июню 1934 г. наиболее опасным «левым» лидером стал Э. Рем. Указывая на этот факт в своей речи, Папен говорил от имени германской олигархии. Монополисты не собирались идти на уступки представителям мелкой буржуазии и крестьянства, которые наряду с деклассированными выходцами из рабочего класса составляли опору штурмовых отрядов.
Вице-канцлер заручился поддержкой президента Гинденбурга, которого в последний раз видел живым в мае. Тогда уже слабый фельдмаршал сказал: «Плохи дела, Папен. Постарайтесь их поправить» 27. После Марбургской речи Гинденбург направил вице-канцлеру поздравительную телеграмму. Подобное благодарственное послание президент направит и Гитлеру после «ночи длинных ножей» 30 июня 1934 года. Когда Папен узнал, что газетам запретили публиковать текст его выступления, то заявил 20 июня Гитлеру о недопустимости действий, предпринятых «младшим министром» (то есть Геббельсом). Поскольку он говорил в качестве «доверенного лица президента», то незамедлительно потребовал отставки, добавив, что «немедленно доложит обо всем Гинденбургу».
21 июня Гитлер отправился к фельдмаршалу лично. В Нойдеке канцлера встретил Бломберг, который озвучил предупреждение президента: если СА не будут обузданы, гражданское правительство сменят военные. В перспективе это означало реставрацию монархии с Августом Вильгельмом Прусским на троне, которую с восторгом поддержали бы консервативно настроенные националисты, католики, часть буржуазии и верхушка армии. Гитлеру разрешили пройти к Гинденбургу на несколько минут лишь для того, чтобы президент подтвердил информацию, изложенную Бломбергом.
Руководители рейхсвера находились с вождями штурмовиков в отношениях жесткого противостояния. 28 февраля 1934 г. по инициативе Гитлера и в его присутствии Бломберг с Ремом заключили соглашение, по которому за рейхсвером была закреплена боевая подготовка, а за СА — работа с допризывниками и резервистами. Как только офицеры удалились, Рем заявил: «Этот капралишка для нас пустой звук! Я и не подумаю выполнять этот дурацкий договор!.. Гитлер — предатель, недолго ему уже осталось... Он не с нами — обойдемся без него» 28. Присутствовавший при этом Виктор Лутце сообщил Гессу, а затем Гитлеру и Рейхенау слова предводителя штурмовиков.
Как выяснилось позднее, Рейхенау уже вел к тому времени переговоры с Гейдрихом о необходимости ликвидации верхушки СА, для чего необходимо было согласие Гиммлера, шефа войск СС. Последний давно был близок с Ремом. Оба были крестными отцами первого ребенка Гейдриха. Теперь рей-хсфюрер СС оказался перед выбором: Рем или Гитлер. Гиммлер выбрал более сильную сторону — Гитлера. Важнейшие политические силы объединялись вокруг рейхсканцлера. Среди бойцов СА авторитет Гитлера был достаточно высок. Опыт непосредственного обращения к штурмовикам фюрер уже имел. 4 апреля 1931 г. «Фелькише Беобахтер» опубликовала его обращение к отрядам СА по поводу мятежа капитана Штеннеса: «Национал-социалисты! Члены партии и бойцы СА! Внутри группы СА-Восток ковался заговор, осуществление которого могло привести к тяжелой, даже окончательной катастрофе всего национального движения Германии... Я должен решительно использовать этот повод для начала основательной чистки рядов партии от всех примазавшихся к ней элементов. Некоторые руководители заговора еще пытаются опереться на те части СА, которые не знают об их истинных намерениях... Бойцы СА! Я торжественно освобождаю Вас от присяги тем командирам, которые не повинуются приказам» 29.
Победа в предстоящей схватке зависела от способности нанести первый, по возможности неожиданный, удар. Важнейшим фактором становилось своевременное получение информации о поведении и замыслах противника. В июне 1934 г. особую роль играли гестапо и Геринг, намеревавшийся в будущем возглавить вооруженные силы страны. Рем же требовал присоединения армии к СА. Ни Герингу, ни генералам в штабе новой, революционной армии не было места. Бломбергу и другим высокопоставленным армейским чинам нужен был канцлер, готовый обеспечить суверенитет их служебных полномочий. Принципиальная договоренность между Гитлером и представителями армии была достигнута 11 апреля 1934 г. на борту крейсера «Дойчланд». Тогда Бломберг, Фрич и Редер согласились поддержать кандидатуру Гитлера на пост президента Германии в случае смерти Гинденбурга, если он умерит притязания СА и обеспечит рейхсверу положение единственной вооруженной силы в государстве. Этот союз был подтвержден на заседании высших армейских чинов 16 мая 1934 года в Бад-Наугейме.
22 июня 1934 г. Гитлер сообщил о своем решении уничтожить верхушку СА Виктору Лутце, а Гиммлер — барону фон Эберштайну (одному из руководителей войск СС) о подготовке СА к мятежу. Эберштайну предстояло приступить к координации действий с командующим военным округом рейхсвера. Штаб сухопутных войск узнал о готовящемся путче от полковника Фромма 23 июня, а на следующий день командующий сухопутными войсками генерал фон Фрич поставил в известность о происходящем остальных командующих военными округами. 25 июня состоялся разговор Гитлера с Бломбергом. 27 июня командир лейбштандарта фюрера Зепп Дитрих обратился к начальнику организационного отдела рейхсвера для получения оружия, уже ссылаясь на распоряжение Бломберга. В тот же день Гиммлер (еще 1 апреля возглавивший прусское гестапо по приказу Геринга) поставил задачу руководителям территориальных округов СД держать под наблюдением высший командный состав штурмовых отрядов. 29 июня в «Фелькише беобахтер» за подписью Бломберга вышла статья, провозглашавшая преданность армии Адольфу Гитлеру. Затем произошли небезызвестные события, столь тщательно подготовленные, но оказавшиеся неожиданными для широких кругов общественности.
Неправильно было бы утверждать, что непосредственной причиной «ночи длинных ножей» стала Марбургская речь. Конфликт между «левыми» и «умеренными» национал-социалистами, а если сводить к персоналиям — то между Ремом и Гитлером имел глубокие объективные предпосылки и начал зреть задолго до июня 1934 года. Но выступление Ф. фон Папена обострило ситуацию, заставило определить время «чистки» и способствовало сплочению рядов «антиремовской коалиции». Гинденбург, промышленники, генералы и говоривший от их имени Папен вовсе не были уверены в реальности угрозы путча. Об этом откровенно написал бывший вице-канцлер: «Действительно ли Рем и его окружение надеялись получить контроль над армией путем совершения переворота, останется, как видно, навсегда неизвестным» 30. Названные круги подталкивали Гитлера к нанесению превентивного удара по «левой» элите национал-социалистического движения, ее физическому уничтожению. Это был призыв к ликвидации остатков «красной угрозы» в Германии. Несмотря на то, что Гитлер поначалу был взбешен содержанием речи, называл вице-канцлера «червяком» и «нелепым карликом», который будет «начисто раздавлен германской нацией», а Гесс, Геббельс и Геринг выступили с прямыми угрозами, условия ультиматума «правых» нацисты выполнили. В ходе «ночи длинных ножей» Папену косвенно отомстили, уничтожив его близких друзей и помощников — Э. Юнга, Бозе и отправив в заключение Савиньи, Гуммельсхайма, баронессу Штотзинген. Жизнь самого Папена, по всей видимости, висела на волоске. Спасти его могли гарантии, связанные с завещанием Гинденбурга. Но сложившаяся ситуация не позволяла Гитлеру и его окружению игнорировать речь вице-канцлера в Марбур-ге, даже переполняясь ненавистью к ее содержанию. Столкновение с Ремом было неизбежно. В такой момент следовало не допустить конфронтации с «правыми», а по мере возможности — заключить с ними союз. Время для предъявления ультиматума со стороны консервативных сил было подобрано идеально.
Примечания:
1. См. например: ГАЛЛОМ. Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932-1934. М. 2007,
2. Капитан Штеннес перед тем, как поднять берлинский мятеж 1931 г., писал Рему: «Намного более важно принять меры к улучшению экономического положения CA. В Берлине есть полки, на 67% состоящие из безработных. В Бреслау подразделение не смогло выйти на осмотр из-за мороза и снега, поскольку не имело соответствующей обуви». FISCHER С. Stormtroopers. А Social, Economic and Ideological Analysis, 1929—1935. L. 1983, p. 46.
3. Он негодовал по поводу принятия в НСДАП Я. Шахта и наследного принца Августа Вильгельма: «Вы когда-нибудь видели человека, который является богатым собственником и вместе с тем честным социалистом? Я такого не встречал!». Ibid., р. 83.
4. DUESTERBERG TH. Der Stahlhelm und Hitler. Wolfenbüttel - Hannover. 1949, S. 26.
5. GRILL J.H. The Nazi Movement in Baden, 1920-1945. 1983, p. 213.
6. FISCHER С Op. cit, p. 57.
7. Akten den Reichkanzelei. Weimarer Republik. B. 3. 1989, S. 2355.
8. В ноябре 1933 г. имперское министерство финансов сообщило, что 1 млн членов CA не имеет работы. FISCHER С. Op. cit, p. 82.
9. Ibid., р. 83. Практически сразу после победы НСДАП, весной 1933 г, имперское министерство труда разработало программу обеспечения работой от 470 до 700 тыс. человек. Но эти действия правительства не имели прямого отношения к CA. Политические взгляды, членство в национал-социалистических организациях, заслуги перед движением практически не принимались во внимание при трудоустройстве. Основными критериями, как и прежде, являлись продолжительность стажа в качестве безработного, имеющаяся квалификация, возраст и т.д. Даже к апрелю 1935 г. в Бадене и Вюртемберге из 636 зарегистрированных безработных две трети являлись членами CA и СС.
10. ГИЗЕВИУС Г.Б. Горит рейхстаг. - Новая и Новейшая история. 2002, № 4, с. 190, 193— 194, 197.
11. BESSEL R. Violence as Propaganda: The Role of the Storm Troopers in the Rise of National Socialism. The Formation of the Nazi Constituency. 1919—1933. 1986, p. 123.
12. FISCHER С Op. cit., p. 197.
Данило Грегорич.
