Российской государственности 8 страница
Приоритетная юридическая сила институтов конституционного строя предопределяет особое значение основ конституционного строя как для оценки конституционности правовых норм на любом уровне их закрепления, включая конституционный, так и для преодоления в законодательстве и правоприменительной практике пробелов, коллизий и т.д.
Это предполагает возможность и необходимость двуединой характеристики институтов конституционного строя: с одной стороны, как главного критерия конституционности законов и иных нормативных правовых актов, являющихся предметом конституционного контроля, с другой - как важнейшего объекта конституционной охраны, осуществляемой, в частности, средствами конституционного правосудия. Эти подходы получили обоснование и в практике Конституционного Суда РФ.
5.4.2. Модернизация политических институтов власти
как поиск баланса централизации и децентрализации
Эффективность процессов модернизации политических институтов непосредственно связана с действенностью публичной власти, оптимальностью ее конструкции, средств, способов, методов и форм осуществления, ее адекватностью актуальным социальным потребностям и достигнутому обществом уровню политико-правовой культуры. Уже поэтому для проведения успешной модернизации государственности публичная власть сама подлежит модернизационному воздействию.
В связи с этим далеко не случайно вопросы публичной власти, включая муниципальную власть, в практике Конституционного Суда РФ занимают одно из центральных мест. Это связано с тем, что конституционное правосудие выступает порождением "суверенно-демократических основ конституционного строя России" <1>, и вместе с тем в процессе реализации своих полномочий оно (конституционное правосудие) развивает и конкретизирует конституционные основы суверенитета и демократии, определяет их соотношение и взаимодействие в структурных элементах национальной государственно-правовой системы и исходя из этого проводит конституционализацию текущего законодательства, судебной и иной правоприменительной практики, вводит субъективное правопользование в режим соответствия суверенно-демократическим ценностям; раскрывая в конкретно-казуальной или абстрактно-обобщенной форме смысл соответствующих положений Конституции РФ с учетом конституционной практики, социально-исторического контекста и стратегических общенациональных интересов, Конституционный Суд РФ формирует конституционную доктрину демократического государства как расширенное конституционное обоснование и конституционную технологию сильного эффективного государства, основанного на национально-исторической идентичности и приверженного ценностям конституционно-правового патриотизма <2>.
--------------------------------
<1> Джагарян А.А., Джагарян Н.В. Конституционный Суд России как фактор становления суверенно-демократического государства // Учен. зап. юрид. ф-та. Вып. 15 / Под ред. А.А. Ливеровского. СПб., 2009. С. 99 - 100.
<2> Там же.
При этом основой методологического подхода Конституционного Суда РФ к разрешению соответствующих вопросов явился принцип баланса централизации и децентрализации, требующий установления для каждой сферы подлежащих государственному регулированию общественных отношений разумной меры публично-властного воздействия и саморегулирования.
Данный принцип, непосредственно не закрепленный в Конституции РФ, имеет объективные конституционные предпосылки, а на формально-юридическом уровне его источником являются более общие юридические постулаты, связанные с признанием в качестве основополагающих принципов разделения властей, федерализма, местного самоуправления, с одной стороны, а также свободы и автономии индивида, частной инициативы, неприкосновенности собственности и т.д. - с другой.
В связи с этим Конституционный Суд РФ, анализируя содержание конституционного принципа разделения властей, неоднократно указывал на то, что вытекающие из него требования распределения публично-властных полномочий по законотворчеству, исполнению законов и осуществлению правосудия, их организационного и персонального обособления и недопустимости концентрации власти у одного из соответствующих органов должны быть соотнесены с требованиями взаимного уравновешивания ветвей единой государственной власти, невозможности ни для одной из них подчинить себе другие <1>.
--------------------------------
<1> См., например, Постановления Конституционного Суда РФ: от 18 января 1996 г. N 2-П "По делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного Закона) Алтайского края" // СЗ РФ. 1996. N 4. Ст. 409; от 29 мая 1998 г. N 16-П "По делу о проверке конституционности ч. 4 ст. 28 Закона Республики Коми "О государственной службе Республики Коми" // СЗ РФ. 1998. N 23. Ст. 2626; от 11 декабря 1998 г. N 28-П "По делу о толковании положений ч. 4 ст. 111 Конституции РФ" // СЗ РФ. 1998. N 52. Ст. 6447.
Раскрывая смысл конституционного регулирования принципа федерализма, Конституционный Суд РФ пришел, в частности, к следующим выводам, значимым с точки зрения уяснения параметров баланса централизации и децентрализации. Несмотря на то что принцип федерализма предполагает принципиальную децентрализацию государственной власти по вертикали, исходя из которой за субъектами РФ признается вся полнота государственной власти вне пределов ведения Российской Федерации и совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, он одновременно обязывает к недопущению умаления государственного единства и государственной целостности и потому не допускает признания за республиками (равно как и за иными субъектами РФ) качеств суверенных государств: соответствующие полномочия и предметы ведения субъектов РФ, в сфере которых они реализуются, проистекают не из волеизъявления республик, а из Конституции РФ как высшего акта суверенной власти всего многонационального народа России <1>.
--------------------------------
<1> См., например, Постановление Конституционного Суда РФ от 7 июня 2000 г. N 10-П; Определения Конституционного Суда РФ: от 18 января 2001 г. N 2-О "По запросу Президента Республики Бурятия о проверке конституционности отдельных положений ст. ст. 74, 78, 86 и 93 Конституции Республики Бурятия" // СЗ РФ. 2001. N 6. Ст. 606; от 6 декабря 2001 г. N 250-О "По запросу Государственного Собрания - Курултая Республики Башкортостан о толковании ряда положений ст. ст. 5, 11, 71, 72, 73, 76, 77 и 78 Конституции РФ" // Архив Конституционного Суда РФ. 2001; от 14 января 2003 г. N 1-О "По запросу правительства Кировской области о проверке конституционности положений п. п. "л", "м" ст. 42 и п. "г" ст. 55 Устава (Основного Закона) Кировской области" // СЗ РФ. 2003. N 10. Ст. 952.
Принцип разумного сочетания централизации и децентрализации в федеративных отношениях не является некоей научно-теоретической абстракцией, а проявляется в конкретных институтах федерализма, включая распределение нормотворческих полномочий между уровнями государственной власти. Так, например, в Постановлении от 30 ноября 1995 г. N 16-П Конституционный Суд РФ указал, что отсутствие соответствующего федерального закона по вопросам совместного ведения само по себе не препятствует субъекту Российской Федерации принять собственный нормативный акт, что следует из смысла ст. 72, ч. 2 ст. 76 и ч. 1 ст. 77 Конституции РФ и вытекает из самой природы совместной компетенции <1>. Вместе с тем, если субъект РФ не принял закона по вопросу, отнесенному к его компетенции федеральным законодателем в порядке осуществления полномочий, закрепленных п. "н" ч. 1 ст. 72 и ч. 2 ст. 76 Конституции РФ, федеральный законодатель в случае необходимости сам может осуществить правовое регулирование в этой сфере <2>.
--------------------------------
<1> См. Постановления Конституционного Суда РФ: от 30 ноября 1995 г. N 16-П "По делу о проверке конституционности ст. ст. 23 и 24 Временного положения об обеспечении деятельности депутатов Калининградской областной Думы, утвержденного Постановлением Калининградской областной Думы от 8 июля 1994 г." // СЗ РФ. 1995. N 50. Ст. 4969; от 1 февраля 1996 г. N 3-П "По делу о проверке конституционности ряда положений Устава - Основного Закона Читинской области" // СЗ РФ. 1996. N 7. Ст. 700.
<2> См. Постановление Конституционного Суда РФ: от 3 ноября 1997 г. N 15-П "По делу о проверке конституционности п. 1 ст. 2 Федерального закона от 26 ноября 1996 г. "Об обеспечении конституционных прав граждан Российской Федерации избирать и быть избранными в органы местного самоуправления" в связи с запросом Тульского областного суда" // СЗ РФ. 1997. N 45. Ст. 5241.
Особым образом принцип баланса централизации и децентрализации проявляется в институтах местного самоуправления: с одной стороны, конституционный принцип самостоятельности местного самоуправления есть безусловное требование децентрализации публичной власти, связанное с приближением публичной власти к населению, созданием условий для наиболее полного и оперативного выявления и удовлетворения потребностей населения <1>; с другой - местное самоуправление, как отмечалось, будучи уровнем публичной власти, является формой территориальной самоорганизации населения, институтом гражданского общества, что находит подтверждение и в решениях Конституционного Суда <2>.
--------------------------------
<1> См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 24 января 1997 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности Закона Удмуртской Республики от 17 апреля 1996 г. "О системе органов государственной власти в Удмуртской Республике" // СЗ РФ. 1997. N 5. Ст. 708; от 15 января 1998 г. N 3-П "По делу о проверке конституционности ст. ст. 80, 92, 93 и 94 Конституции Республики Коми и ст. 31 Закона Республики Коми от 31 октября 1994 г. "Об органах исполнительной власти в Республике Коми" // СЗ РФ. 1998. N 4. Ст. 532; от 30 ноября 2000 г. N 15-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений Устава (Основного Закона) Курской области в редакции Закона Курской области от 22 марта 1999 г. "О внесении изменений и дополнений в Устав (Основной Закон) Курской области" // СЗ РФ. 2000. N 50. Ст. 4943.
<2> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 2 апреля 2002 г. N 7-П.
5.4.3. От государственно-управленческой
к самоуправленческой демократии: миф или реальность?
Демократия как конституционная форма российской государственности (ст. 1 Конституции РФ), способ осуществления политической власти народа реализуется наряду с системой органов государственной власти также через систему органов самоуправления (ст. 3 Конституции РФ). Более того, демократичность политического режима государства, как свидетельствует опыт развития не только нашей страны, во многом определяется широтой и глубиной внедрения в практику начал самоуправления. Поэтому конкретные институты самоуправления совпадают с институтами демократии <1>, являются формой ее реального функционирования и дальнейшего развития.
--------------------------------
<1> См.: Автономов А.С. Правовая онтология политики. К построению системы категорий. М., 1999. С. 186.
Поэтому возрождение местного самоуправления как особой, относительно самостоятельной системы демократической организации жизни российского общества явилось одним из важных направлений становления новой российской государственности.
На протяжении десятилетий в условиях безраздельного господства политики и идеологии централизованного государственного управления (что было характерно не только для советского периода развития нашей страны) отечественные представления о демократии укладывались в основном в модель демократии как институционной основы участия населения в управлении общественными и государственными делами. Нельзя не отдать должное получившему уже тогда концептуальное обоснование данному подходу, в соответствии с которым предусматривалось следующее: вся система демократии сверху донизу имеет государственный характер, ведь государственная власть и есть воплощение системы народовластия, так как вне государственных институтов влияния невозможна реализация политической власти как власти народа, поэтому государственный суверенитет совпадает по своей сути с суверенитетом народа, он является юридической формой выражения народного суверенитета (отсюда единство народа и государства, общенародный характер государства). Более того, и сама по себе демократия в совокупности всех ее институтов в отсутствие сформировавшегося гражданского общества представляет собой политическую форму осуществления государственной власти как власти всего народа <1>.
--------------------------------
<1> Нельзя не отметить, что в трудах ученых соответствующего периода нередко содержались наряду с вполне понятными для того времени идеологизированными положениями и весьма глубокие идеи о социальной и правовой природе государственной власти, о государственном суверенитете, общественном (конституционном) строе и т.д. См., например, Ржевский В.А. Общественный строй развитого социализма. Конституционное содержание, структура, регулирование. М., 1983; Шевцов В.С. Государственный суверенитет (вопросы теории). М., 1979; Кабышев В.Т. Народовластие развитого социализма. Конституционные вопросы. Саратов, 1979; Скуратов Ю.И. Народный суверенитет развитого социализма (конституционные вопросы). Красноярск, 1983; и др.
Подобного рода политико-идеологические подходы могут быть представлены как своего рода концепция государственно-управленческой демократии участия. Вряд ли ее можно считать, как об этом свидетельствуют сама жизнь, наша история, жизнеспособной. Но в то же время следует признать, что в том числе и на Западе сегодня активно разрабатываются - как некий идеологический противовес далеко не во всем оправдавшим себя классическим политико-правовым подходам - идеи совещательной демократии. В конечном счете ее смысл в том, что государство, политическая власть решают, а граждане совещаются, дискутируют. "В концепции совещательной демократии отнюдь не считаются равноценными все аргументы и принципы, выдвигаемые гражданами и публичными деятелями в защиту своих собственных интересов... Идея состоит прежде всего в том, что в демократическом государстве без полноценных дискуссий граждане не могут прийти даже к временному согласию относительно некоторых противоречивых процедур и конституционных прав" <1>.
--------------------------------
<1> Гутман Э., Томпсон Д. Демократия и разногласия // Теория и практика демократии: Избранные тексты / Пер. с англ.; под ред. В.Л. Иноземцева, Б.Г. Капустина. М., 2006. С. 20 - 21.
Таким образом, концепция демократии как власти народа подменяется некими институциями совещательной демократии. Как не вспомнить в этом случае известного немецкого философа Р. Дарендорфа, утверждавшего, что "вопреки буквальному значению слова действующая демократия не "правление народа"; такового на свете просто не бывает" <1>. На самом деле демократия, как пишет в продолжение этой мысли уже один из молодых отечественных ученых на основе анализа как зарубежного опыта, так и новейшей истории России, это "определенная технология обретения и осуществления государственной власти меньшинством с помощью большинства, с опорой на большинство, но далеко не всегда в интересах и во благо большинства" <2>.
--------------------------------
<1> Дарендорф Р. Дорога к свободе: демократизация и ее проблемы в Восточной Европе // Вопросы философии. 1990. N 9. С. 71.
<2> Керимов А.Д. Современное государство: вопросы теории. М., 2007. С. 26.
В связи с этим весьма интересным представляется анализ современных тенденций конституционного развития государств на основе концепции корпоративной демократии. В переходных обществах основными проявлениями иррациональных процессов в конституционной практике являются "искаженные представления о демократии и ценностной системе правового государства", "укоренение политического и бюрократического цинизма, которые порою преподносятся в демократической упаковке"; это позволяет сделать вывод о формировании на постсоветском пространстве некой "корпоративной демократической системы", которая является "результатом слияния политической, экономической и административной сил", "своим характером искажена, игнорирует принцип верховенства права, основана на теневой экономике и реалиях абсолютизации власти" <1>.
--------------------------------
<1> Арутюнян Г. Угрозы корпоративной демократии. С. 39, 41 - 42.
Не касаясь некоторых отдельных акцентов и оттенков соответствующих характеристик современных моделей государственных институтов демократии, нельзя не признать, что в современной практике конституционного развития государств не только молодых, но и развитых демократий принцип народного суверенитета в реальном его проявлении приобретает применительно к большинству населения как электорату субсидиарно-совещательный характер, а применительно к государственной власти - чисто факультативное значение.
Иная модель демократии: граждане не просто совещаются и не только участвуют в решении политически, экономически важных для них вопросов, а сами решают их. Это самоуправленческая (муниципальная) демократия, хотя ее противопоставление государственно-управленческой не вполне обоснованно. В идеальном варианте речь идет о возможности оптимального сочетания государственных и самоуправленческих (муниципальных) институтов демократии в единой системе осуществления народом своей власти. В этом плане далеко не случайно, что даже весьма критически оценивающие демократию как форму организации государственной жизни авторы признают возможным и допустимым использование демократических принципов формирования и функционирования публичной власти на ее низовом уровне, "в малых коллективах вроде древнегреческого полиса или современной деревни" <1>.
--------------------------------
<1> Проект "Россия". М., 2006. С. 174.
Конституционные начала муниципальной демократии определяются не только формально-юридическими, но прежде всего материальными основами, самим характером отношений, складывающихся в системе местного самоуправления и являющихся самоуправленческими отношениями. Отношения в сфере муниципальной демократии возникают по поводу публично-территориальной самоорганизации населения и связаны с необходимостью самостоятельного решения населением определенного круга общих (для местного сообщества) дел публично-политическими и иными средствами. Речь идет о конституционном значении достаточно широкой сферы отношений, составляющих область местного самоуправления. При этом самоуправленческие отношения тесно соприкасаются с реализацией публичной политической власти, с одной стороны, и самореализацией индивидов (населения), осуществлением их прав и свобод в пределах территории проживания - с другой.
Формально-юридическая основа муниципальной демократии проявляется в характере и содержании заключенного в Конституции правового регулирования местного самоуправления как относительно самостоятельного института муниципальной демократии.
Роль Конституции для местного самоуправления и муниципальной демократии не ограничивается тем, что, являясь Основным Законом, она содержит нормы соответствующего отраслевого, в том числе муниципально-правового, содержания. Не менее важным является то обстоятельство, что Конституция представляет собой своеобразное мерило, критерий оценки всей системы норм и институтов муниципального права на предмет их соответствия высшим ценностям, получающим конституционное признание. Конституционные нормы должны соблюдаться всеми органами государственной власти и местного самоуправления, а также их должностными лицами. Это, как следует из правовой позиции Конституционного Суда РФ, сформулированной в Постановлении от 4 февраля 1992 г. N 2-П <1>, в частности, требует непосредственного применения Конституции судами при обнаружении противоречия между конституционными нормами и другими законами.
--------------------------------
<1> ВКС РФ. 1993. N 1.
В этом плане решения Конституционного Суда РФ представляют собой своего рода конституционно-праксиологическую основу и результат проверки муниципального законодательства, с одной стороны, а также развития местного самоуправления во всех его основных характеристиках - с другой: нормативно-правовой (представленной муниципальным законодательством), институционной (система непосредственных и представительных форм самоорганизации населения и его самоуправления), публично-властной, социально-территориальной, финансово-экономической, иных составляющих местного самоуправления и, соответственно, институтов муниципальной демократии. В конституционно-судебном тематическом плане это решения, касающиеся самых различных проблем: местное самоуправление как особая форма публичной власти, соотношение местного самоуправления и государственной власти, муниципальные выборы, представительные и иные органы местного самоуправления, вопросы местного значения, территориальная основа местного самоуправления, финансовая основа местного самоуправления, муниципальная собственность, муниципальная служба и др.
Поэтому, говоря о конституционной природе муниципальной демократии в формально-юридическом смысле, следует учитывать, что речь идет не только о роли Конституции РФ как акта прямого действия, обладающего высшей юридической силой в сфере муниципальных отношений. Имеются и иные возможности "проникновения" конституционных начал в разветвленный массив самоуправленческих отношений и, соответственно, в муниципально-правовую нормативную базу. Речь идет о механизмах приведения норм и институтов муниципального права, а также практики их применения в соответствие с буквой и духом Конституции, что представляет собой процесс своего рода конституционализации муниципальной демократии, смысл которой в конечном счете заключается в обеспечении гармоничного взаимодействия норм конституционного и муниципального права при безусловном приоритете первых перед вторыми, а также выработке конституционно-правовой методологии оптимизации системы местного самоуправления в Российской Федерации. Важным инструментом решения этих задач являются Конституционный Суд РФ, а также конституционные (уставные) суды субъектов РФ.
5.4.4. Развитие институтов участия граждан
в управлении делами государства
Модернизация политических институтов российской государственности естественным образом сопряжена с развитием и совершенствованием форм реализации гражданами их конституционного права на участие в управлении делами государства.
Право на участие в управлении делами государства относится к числу основных политических прав, воплощающих сущность демократической идеи народовластия. По своей юридической природе оно может быть отнесено к непосредственно действующим субъективным публичным правам. Будучи проявлением политической свободы гражданина, право на участие в управлении делами государства характеризует не только субъективные правопритязания, связанные с возможностями индивидуального влияния на положение в стране, но и социальную значимость и публичную потребность в стабильной и эффективной системе организации публичной (государственной и муниципальной) власти. В этом плане оно заключает в себе как субъективно-личностное (частное), так и публично-правовое начало, соотношением которых во многом определяются не только статусные характеристики гражданина в политической сфере, но и публично-правовая природа данной сферы отношений. Из этого вытекает и еще одна важная юридическая характеристика данного права: обладая качествами субъективного и одновременно публичного политического права, оно может реализовываться как на индивидуальной, так и на коллективной основе. Данные характеристики находят подтверждение и в практике Конституционного Суда, который, в частности, применительно к избирательным правам неоднократно указывал на то, что в силу взаимосвязанных положений ч. 1 ст. 1, ч. 3 ст. 3 и ч. ч. 1 и 2 ст. 32 Конституции РФ соответствующие права как права субъективные выступают в качестве элемента конституционного статуса избирателя; вместе с тем они являются элементом публично-правового института выборов, в них воплощаются как личный интерес каждого конкретного избирателя, так и публичный интерес, реализующийся в объективных итогах выборов и формировании на этой основе органов публичной власти (абз. 1 п. 3 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 29 ноября 2004 г. N 17-П; абз. 2 п. 2 мотивировочной части Определения Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2007 г. N 797-О-О <1>).
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2004. N 49. Ст. 4948; 2007. N 52. Ст. 6533.
При этом конституционное понятие "управление делами государства" нельзя отождествлять с государственным управлением. Под управлением делами государства следует понимать все формы субъективно-публичного властвования в государстве, в том числе на уровне местного самоуправления (муниципального образования), посредством прямого волеизъявления граждан и в пределах полномочий выборных и других органов самоуправления <1> (Постановление Конституционного Суда РФ от 30 ноября 2000 г. N 15-П). Как подчеркнул Конституционный Суд, народовластие, будучи одной из основ конституционного строя Российской Федерации, осуществляется и через признанное и гарантированное государством местное самоуправление. Народ не только конституирует органы местного самоуправления и легитимирует их полномочия, но и контролирует в предусмотренных законом формах их деятельность (Постановление Конституционного Суда РФ от 10 июня 1998 г. N 17-П <2>). Взаимодействие правомочий гражданина на участие в осуществлении как государственной власти, так и местного самоуправления отражает диалектику государственных и муниципальных начал в конституционном механизме народовластия, что на конституционно-категориальном уровне проявляется через понятие "дела государства", включающее в том числе и вопросы местного значения (ст. 130 Конституции РФ).
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 2000. N 50. Ст. 4943.
<2> СЗ РФ. 1998. N 25. Ст. 3002.
Конституционное право граждан на участие в управлении делами государства логически дополняет субъективно-личностными началами принцип и нормативную конструкцию народного суверенитета (ч. 2 ст. 3 Конституции РФ). Как подчеркнул Конституционный Суд, осуществление депутатских полномочий (как и другие формы реализации данного права) необходимо воспринимать в контексте принципа народовластия (Постановления от 10 декабря 1997 г. N 19-П, от 9 июля 2002 г. N 12-П <1>). Соответственно, даже качественная модернизация системы и практики государственного управления (местного самоуправления) и связанные с этим временные (переходные) правовые режимы не могут препятствовать реализации гражданами права на участие в управлении делами государства (например, Определение Конституционного Суда РФ от 12 июля 2005 г. N 309-О <2>).
--------------------------------
<1> СЗ РФ. 1997. N 51. Ст. 5877; 2002. N 28. Ст. 2909.
<2> ВКС РФ. 2006. N 1.
При этом конституционное политико-правовое представительство нельзя трактовать по аналогии с представительством в частноправовых отношениях. Воля народа, как сказано в ч. 3 ст. 21 Всеобщей декларации прав человека, должна быть основой власти правительства, однако возможности участия в публично-властном управлении через представителей ограничены принципом свободного мандата (независимости) депутатов законодательных (представительных) органов власти (что не противоречит принципу объективного выражения депутатами интересов избирателей), законодательно определенной компетенцией иных выборных и формируемых органов публичного властвования и должностных лиц <1>, конституционными и законодательными гарантиями независимости судей. С учетом этих ограничений управление через представителей может заключаться только в косвенном влиянии граждан (населения) на государственное управление законно уполномоченными на то лицами, посредством доведения до них мнения граждан (населения) об актуальных задачах и качестве осуществляемого управления.
--------------------------------
<1> На основе выявления конституционно-правовой природы института высшего должностного лица субъекта РФ Конституционный Суд подтвердил возможность наделения гражданина РФ соответствующими полномочиями по представлению Президента РФ законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта Федерации, т.е. не обязательно только посредством прямых выборов населением субъекта РФ (см.: Постановление Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2005 г. N 13-П).
Важное значение имеет и конституционная формулировка "свои представители", принципиально уточняющая адресатов допустимого гражданского воздействия. Формы же такого воздействия определяются законодателем в зависимости от уровня публичного властвования. Например, Федеральный закон о местном самоуправлении закрепил такие формы коллективного и индивидуального участия населения в осуществлении местного самоуправления, как: правотворческая инициатива граждан; публичные слушания (обсуждения) проектов муниципальных правовых актов; собрания граждан для обсуждения вопросов местного значения или информирования населения о деятельности органов местного самоуправления и должностных лиц местного самоуправления; опросы граждан; обращения граждан в органы местного самоуправления (ст. ст. 26, 28, 29, 31 и 32 Закона). Кроме того, в соответствии с ч. 1 ст. 33 названного Закона граждане вправе участвовать в осуществлении местного самоуправления в иных формах, не противоречащих Конституции, федеральным законам, законам субъектов РФ.