Драма российского государства

Её пролог начинается с деятельности Петра I, остановившего преобразования Алексея Михайловича. Отец Петра начал во второй половине XVII в. постепенные реформы, которые могли бы в перспективе привести к появлению в России открытого и созидательного общества, способного сформировать капиталистические отношения и построить правовое государство. То есть без рывков и перенапряжения всех сил идти по пути, по которому шла Европа. Именно Петр I закрепил основные препятствия на пути эффективного развития страны – крепостное право, абсолютизм и политическое бесправие дворянства. Лишив людей собственности, свободы и прав, он, по сути, затормозил развитие страны, обрёк Россию на отставание и слабость.

После Алексея Михайловича понадобилось почти 200 лет, чтобы в результате поражения в Крымской войне начать в 1861 г. запоздалые реформы. Однако отмена крепостного права, реформы в области местного самоуправления, судебной, финансовой, образовательной систем, печати, наконец, военные реформы отличались непоследовательностью и незавершённостью. А самое главное – они осуществлялись при сохранении самодержавия и сословного строя. Как результат – ущербность процесса модернизации России, в ходе которого так и не удалось раскрепостить созидательный потенциал общества.

Так, крестьянство, получив освобождение от крепостного права, не было обеспечено достаточным количеством земли, не приобрело гражданских прав и в итоге пошло традиционным путём анархического бунта, грабежей, поджогов имений и захвата земель. Только после крестьянских восстаний и революции 1905 г. П. Столыпин сделает ставку на богатого крестьянина, позволит выход из общины. По сути, Столыпин первым решил обращаться с крестьянином, как с гражданином и предпринимателем.

Положение усугублялось тем, что и дворяне-землевладельцы в абсолютном большинстве были также отчуждены от процесса формирования капиталистических отношений. В основной своей массе они не сумели приспособиться к последствиям отмены крепостного права и разорились. Естественно, недовольство этой части общества было предопределено. К тому же земскому дворянству было отказано в праве объединяться и совместно действовать в масштабах всей страны, что также препятствовало процессу формирования гражданского общества.

Новые городские социальные группы стали активно формироваться только в конце XIX в., и они также были ограничены в своих экономических возможностях и гражданских правах. В условиях отчуждения от власти, пребывая, по сути, в закрепощённом состоянии, общество не могло раскрыть свой созидательный потенциал. Ответом стало появление и быстрое развитие радикального движения, которое отвергло принцип постепенных эволюционных реформ и обратилось к революции как пути полного и немедленного преобразования России, что обрекало власть и страну на катастрофу. Пётр Струве по этому поводу писал: «Теперь для нас должно быть совершенно ясно, что русская монархия рушилась в 1917 г. оттого, что она слишком долго опиралась на политическое бесправие дворянства и гражданское бесправие крестьянства. Из политического бесправия дворянства и других культурных классов родилось государственное отщепенчество интеллигенции. А это государственное отщепенчество выработало те духовные яды, которые, проникнув в крестьянство, до 1861 г. жившее без права и прав, не развившее в себе ни сознания, ни инстинкта собственности, сподвигли крестьянскую массу, одетую в серые шинели, на ниспровержение государства...»

К тому же первая мировая война, в которую Николай II втянул Россию, окончательно уничтожила самодержавие. Николай Бердяев в этой связи писал: «Нельзя даже сказать, что Февральская революция свергла монархию в России, монархия в России сама пала, её никто не защищал, она не имела сторонников».

Урок 1.Россия должна быть сильной, чтобы эффективно и своевременно решать задачи, которые ставятся противоречивыми глобальными и внутренними процессами.

Кто и почему был недоволен своим положением в России в начале XX в.?

РОССИЯ В ВОЙНЕ

Как и в другие периоды отечественной истории, решающим фактором, вновь приведшим Россию к выбору: реформы или революция – стала первая мировая война. От участия страны в войне предостерегали умнейшие реформаторы С.Ю. Витте и П.А. Столыпин. Премьер-министр П.А. Столыпин незадолго до гибели в 1911 г. предупреждал: «Война будет фатальной для России и для правящей династии». Даже такой реакционный государственный деятель, как бывший министр внутренних дел П.Н. Дурново, направил в феврале 1914 г. записку Николаю II, в которой пророчески нарисовал картину того, что ожидает Россию в случае войны.

«В случае неудачи, – писал Дурново, – возможность которой при борьбе с таким противником, как Германия, нельзя не предвидеть, социальная революция в самых крайних ее проявлениях у нас неизбежна». «... начнется с того, – продолжал он, – что все неудачи будут приписаны правительству. В законодательных учреждениях начнется яростная против него кампания, как результат которой в стране начнутся революционные выступления. Эти последние сразу же выдвинут социалистические лозунги, единственные которые могут поднять и сгруппировать широкие слои населения; сначала черный передел, а засим и общий раздел всех ценностей и имуществ. Побеждённая армия, лишившаяся к тому же за время войны наиболее надежного кадрового состава своего, охваченная в большей части стихийно общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишенные действительного авторитета в глазах населения оппозиционно-интеллигентские партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению...»

Удивительно точный прогноз.

Но, к сожалению, участие или неучастие России в войне зависело не только от воли самодержца и политиков. Россия слишком глубоко была затянута в клубок международных интересов и противоречий, слишком велики были и собственные российские милитаристские амбиции. Раздувая милитаризм и шовинизм, руководящие государственные круги надеялись, что война приведет не к новому общенациональному кризису, а, наоборот, сплотит расколовшееся общество под патриотическими лозунгами защиты отечества. При этом различные социально-политические силы рассчитывали использовать войну в своих интересах. Правительство предполагало, что победа в войне даст территориальные приобретения и экономические выгоды, укрепит монархию. Либеральный лагерь тешил себя надеждой, что разгром Германии совместно с «западными демократиями» укрепит буржуазно-демократические институты в России. Революционеры-радикалы также надеялись посредством воины пробить брешь в светлое будущее.

Тяжелейший военный груз оказался России по силам только в течение года. Дальше начались сбои в поставках, военные поражения, разрушение тыла, недовольство иволнения во всех слоях российского общества.

Наиболее характерную картину положения в стране в конце 1916 – начале 1917 гг. дал хорошо информированный последний царский министр внутренних дел А.Д. Протопопов. В показаниях Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства в 1917 г. он говорил: «Финансы расстроены, товарообмен нарушен... Пути сообщения в полном расстройстве, что чрезвычайно осложнило экономическое и военное положение. Двоевластие (Ставка и министерство) на железных дорогах привело к ужасающим беспорядкам... Поборы обезлюдили деревни, остановили землеобрабатывающую промышленность; ощутился громадный недостаток рабочей силы... Города голодали, торговля была задавлена, постоянно под страхом реквизиций... Искусство, литература, ученый труд были под гнетом; рабочих превратили в солдат, солдат – в рабочих. Армия устала, недостатки понизили ее дух...».

Политику Николая II накануне крушения монархии можно охарактеризовать как политику замкнутого круга, в котором качается маятник.

Ее цель – сохранить незыблемость самодержавной власти. Царь испытывал сильное давление с двух противоположных сторон. Слева давила буржуазно-либеральная оппозиция, укрепившаяся в Государственной Думе и общественных организациях (земствах, городских думах, военно-промышленных комитетах и др.). Она настаивала на продолжении реформ, которые бы привели к либерализации режима, к ответственному министерству, к конституционной монархии.

В этом ее лидеры видели возможность избежать новой смуты, приближение которой чувствовалось все сильнее. А, справа «давили» крайние монархисты, видевшие в конституционных уступках царя путь к дальнейшему развалу государства и монархии и поэтому требовали возврата к «самодержавному принципу» как основному препятствию для новой анархии.

Серьезную угрозу власти представляли также рабочее и крестьянское движения, принимавшие не только антивоенный, но и антиправительственный характер.

Но царизм продолжал настаивать на сохранении статус-кво, на минимуме перемен, маневрируя при этом между различными политическими силами. В итоге результат такой политики оказался неутешительным: ни одна из сторон не была удовлетворена; уступки одной стороне вызывали активизацию другой, и круг снова замыкался. Рамки маневрирования постоянно сужались, а верховная власть все более изолировалась. И когда грянул революционный гром, мощной опоры у самодержавия не нашлось.