Духовные ценности Киевской Руси

На формирование духовных ценностей наших предков оказывала сильное влияние религия. Это и понятно, ибо религия является элементом человеческой культуры, причем таким элементом, который в определенных исторических условиях играет в системе духовной культуры существенную, а иногда и доминирующую роль.

Экономическое развитие Древней Руси дохристианской поры, отличавшееся динамизмом и многогранностью, породило множественность форм и проявлений духовной культуры, достаточно высокой для своего времени. Материалы, собранные отечественными учеными, достаточно полно характеризуют общий уровень воззрений славянского земледельческого и скотоводческого общества на ранних ступенях развития вплоть до принятия христианства.

Чтобы понять мировосприятие древнего славянина, следует обратить внимание на особенности его сознания. А особенность эта сводится к специфике мифологического восприятия действительности. Миф и важная форма его объективности – первобытный обряд – были весьма сложными, многоаспектными образованиями, в которых причудливо переплетались и органически сливались и элементы магии, и зачатки художественного творчества, и социальные нормы, регулирующие поведение людей. Язычество Древней Руси не было застывшей формой, оно развивалось и из сферы мифологически-религи-озной перешло в сферу народного искусства, поэтому вне связи с древним язычеством нельзя понять народную культуру последующих веков.

Религиозные верования дохристианской Руси полностью соответствовали родоплеменным отношениям славян. Славяне поклонялись силам видимой природы и почитали предков. Силы природы воплощались у них в личные божества. Первое место среди них занимали божество солнца – Дажбог (или Даждьбог), Хорос, Велес (или Волос). Даждьбога почитали как источник тепла и света, как подателя всех благ, Велеса – как покровителя стад или «скотьяго бога»; «великим Хоросом», по-видимому, называли само солнечное светило, свершающее путь по небу. Другим божеством был Перун, в котором олицетворялась гроза со страшным громом и смертоносной молнией. Ветер имел свое божество – Стрибога. Небо, в котором пребывал Даждьбог, звалось Сварогом и считалось отцом солнца. Божество земли носило имя Мать-Земля Сырая. Почитая землю как свою мать, славяне чтили Даждьбога и Велеса как дедов человеческих. Но все эти образы богов не получили у славян той ясности и определенности, как, например, в более развитой греческой мифологии. Внешний культ у славян также не был развит: не было ни храмов, ни особого сословия жрецов. Кое-где на открытых местах ставились грубые изображения богов – идолы. Им приносились жертвы, этим и ограничивалось идолослужение. Арабский путешественник Ахмет Ибн Фалдан так описал святилище славян. Святилище – высокий столб, вкопанный в землю, в верхней части с резным лицом, «похожим на человеческое». Вокруг этого изображения стоят такие же, поменьше. За каждым из малых вкопан столб несколько более высокий, чем фигуры. К идолу приходят и приносят хлеб, мясо, молоко, лук и какой-нибудь алкогольный напиток.

Кроме культа природы, у восточных славян был развит и культ предков, связанный с родовым бытом славян. Родоначальник, давно умерший, обоготворялся и считался как бы живущим покровителем своего потомства. Его звали родом, щуром. Прародительницы рода назывались рожаницами и почитались так же, как и род. С падением родовых связей, когда семьи обособились, место щура занял семейный предок – дедушка домовой, покровитель своего двора, невидимо управляющий домашним хозяйством. Вера в загробную жизнь, пронизывающая весь культ предков, сказывалась и в том веровании, что души умерших будто бы бродили по земле и населяли поля, леса и воды (русалки). Веря в существование таинственных хозяев человеческих жилищ, славянин искал таких же хозяев и вне жилищ – в лесу (лешие), в воде (водяные). Вся природа казалась ему одухотворенной и живой. Он вступал с ней в общение, хотел участвовать в тех переменах, которые совершались в природе, и сопровождал эти перемены различными обрядами. Так создавался круг языческих праздников, связанных с почитанием природы и с культом предков.

В обрядах отражались уклад жизни, бытовые нормы или обычаи рода. Обрядами отмечались все трудовые циклы: пахота, сев, жатва, сбор, урожая, охота и др. Дохристианские праздники и обряды по сути своей были народными, так как формировались в процессе развития трудовой деятельности, вследствие чего явились первоосновой всех народных праздников и обрядов, существовавших в последующие исторические эпохи. Религиозные, или магические, мотивы в народных обрядах имели определенное назначение – склонить на свою сторону или обезвредить «силы зла».

Языческие праздники обычно начинались внутри дома. Речь идет не только об узкосемейных делах вроде сватовства, свадьбы, похорон. Новогодние гадания и заклинания будущего урожая, колядки, маскарады, масленичные разгульные пиры с блинами, обряды, связанные с первым выгоном скота, поминание, празднование урожая и многое другое – все это начиналось в каждой семье, где глава семьи выполнял функции жреца и руководил всем праздничным церемониалом. Затем праздник выносился в места общественного «мирского схода», где сопровождался песнопением под аккомпанемент музыкальных инструментов.

Язычество не было религией в современном понимании. Это была довольно хаотическая совокупность различных верований, культов, но не учений. Это соединение религиозных обрядов и целого вороха объектов религиозного почитания. Не достигшее большого развития и не имевшее внутренней крепости языческое миросозерцание наших предков оказывалось под посторонним религиозным влиянием. Если славяне легко примешивали к своим суевериям суеверия финнов и попадали под влияние шаманов – волхвов и кудесников, то тем более должна была повлиять христианская вера на тех же славян, которые могли ее познать. Торговые сношения с Византией облегчали для Руси знакомство с Христовою верою. Варяжские купцы и дружинники, ходившие в Царьград, стали там обращаться в христианство и приносили на Русь новое учение, передавая его славянам.

В княжение Игоря в Киеве уже была христианская церковь св. Ильи – соборная, т. е. главная церковь города. Поэтому можно заключить о существовании в Киеве христианских общин со своими церквами и клиром. По словам летописца, в Киеве «мнози бо беша варязи кристиани». В дружине самого Игоря было много христиан. Жена князя – княгиня Ольга – также приняла христианство.

Каково было положение киевских христианских общин? Скорее всего довольно неустойчивое. Одновременно с обращенными к Христу молитвами совершались языческие жертвоприношения, которых требовал ненасытный Перун. Летопись рассказывает, как при князе Владимире толпа киевлян-язычников (983 г.) убила двух христиан, отца и сына, за отказ отца добровольно отдать своего сына в жертву богам.

И все-таки византийское христианство медленно, но упрямо пробивало себе дорогу на Русь: строятся храмы, появляются церковнослужители, начинается оформление церковной организации. Однако это не означает, что христиане в ту пору были многочисленны и влиятельны. Нам известно, что к началу 40-х гг. X в. они встречались среди «княжих мужей» и прочих жителей Киева, составляя определенную группу. Сами же представители княжеского рода оставались «погаными», язычниками. Исключение составила княгиня Ольга. В 955 г., отмечает летописец, «иде Ольга в Греки, где и крестилась». В крещении ей было дано имя Олена (Елена) в честь императрицы Елены, матери Константина I, сделавшего христианство официальной религией Римской империи.

Обращение Ольги в христианство древнерусские летописцы воспринимали как проявление глубочайшей мудрости, присущей княгине. И в памяти потомков крещение Ольги стало событием большой важности, личность княгини окружена ореолом славы. Однако крещение Ольги было скорее фактом ее личной жизни, лишенным какого-либо серьезного политического смысла. Она не пыталась утвердить христианство на Руси и даже не сумела воспитать в собственном сыне склонности к христианству. Святослав оставался язычником. Для Святослава христианская вера казалась безумием и глупостью.

Следовательно, вплоть до последних десятилетий X в. христианство не смогло основательно привиться в русском обществе. При описанной выше обстановке обращение Владимира к христианству может показаться неожиданным. Однако обращение киевского князя к новой вере было весьма мотивированным. Распространив свою власть практически на все русско-славянские земли, Владимир неизбежно должен был придерживаться какой-то, как сказали бы сегодня, «общенациональной» политической программы, которая по условиям того времени выражалась в религиозной форме.

В 980 г. князь попытался объединить язычество на всей территории от восточных склонов Карпат до Оки и Волги, от Балтийского моря до Черного. С этой целью князь провел реформу языческого культа. Главным божеством был объявлен бог грома и молнии Перун, особо почитавшийся в княжеско-дружинной среде. В число общерусских божеств (пантеон) вошли также почитавшиеся в различных славянских землях Даждьбог, Хорос, Стрибог, Мокошь, Семаргл, после создания пантеона богов в Киеве Владимир послал своего дядю Добрыню в Новгород, и тот «постави кумира над Волхвом». Однако интересы страны звали Русь к более развитой и более вселенской религии.

К религиям, оказывающим существенное влияние на ситуацию в Восточной Европе в X в., следует отнести православие, католичество и ислам. Русские «искатели веры» должны были представлять различия этих основных религий, поскольку киевские купцы и воины постоянно бывали в Константинополе, сражались на Крите и в Малой Азии, торговали с египтянами и сирийцами, ездили в Волжскую Булгарию и Хорезм. Но преобладающее влияние, безусловно, имела Византия. Византийская империя и ее культура в ту пору занимали ведущее положение на международной арене средневекового мира. И как говорилось выше, Киевская Русь активно вовлекалась в контакты с Византией. Объясняется это двумя причинами: с одной стороны, восточные славяне совершали частые набеги на территорию Византии, с другой – сама Византия втягивала Киевскую Русь в свою внешнеполитическую деятельность. Политика временных союзов – одно из орудий византийской дипломатии. В полной мере это относится ко времени, непосредственно предшествующему принятию христианства Русью. В то время вспыхнуло восстание под предводительством полководца Варды Фокина. Греческое правительство, не располагая силами, искало помощи у Киевского князя Владимира. Союз был заключен (987 г.), благодаря русскому вмешательству мятеж был подавлен, а Варда Фока погиб (988).

По логике новая религия должна была быть принята славянами только из рук византийцев. Но летопись неожиданно предлагает нам сюжет о «выборе вер». Нельзя не обратить внимание на то, что летопись приводит миссионеров из стран, соседних с Русью, стран, с которыми у Руси существовали взаимные отношения во многих сферах, стран, представители которых нередко бывали и даже обосновывались на Руси. Можно сказать, что «выбор» веры Владимиром предопределился наличием на Руси тех или иных религиозных общин и, конкретно, культурно-политическими контактами с соседними странами в данный период.

О том, как крестился князь Владимир и как он крестил свой народ, на Руси существовало много преданий. Не помня точных обстоятельств дела, одни рассказывали, что князь крестился в Киеве; другие указывали место его крещения в городке Василеве (под Киевом); третьи говорили, что он принял крещение в Крыму, в греческом городке Корсуне (Херсонесе), после того как взял этот город у греков. Около ста лет спустя после крещения Руси летописец занес в свою летопись такие предания об этом событии.

Кроме летописи, о крещении Владимира, повествует митрополит Илларион, монах Иаков, которые отрицают роль греческого миссионерства и пишут, что Владимир решил принять христианство сам, без чьего-нибудь посредства и содействия. В частности, монах Иаков в «похвале князю Русскому Володимиру» объясняет его поступок, во-первых, тем, что сам Бог «просветил сердце его», во-вторых, прослышав о бабке своей Ольге, он возгорел желанием подражать ей. Далее Иаков сообщает, что Владимир крестился до похода на Корсунь, который он предпринял уже, будучи христианином. Это сообщение признается учеными более достоверным, чем летописная «Корсунская легенда». Известный русский византолог XIX в. В. Васильевский писал, что взятие Корсуни не находилось в какой-либо связи с крещением русского народа. Академик А. Шахматов считает, что корсунская версия крещения Владимира была сочинена греческим духовенством в целях утверждения роли Византии в крещении Руси.

Однако как бы ни толковалась версия о крещении Владимира, из корсунского похода он вернулся в Киев с многочисленной свитой попов, мощами святых Климента и Фифа, иконами и начал обращать киевлян в новую веру. Народ киевский крестили на берегу Днепра и его притока Почайны. Кумиры старых богов были повергнуты наземь и брошены в реку. Это событие относят к 988 г. Значит ли оно, что окрестили всех жителей Киева? Несомненно, нет. Летопись сообщает, что были такие, которые продолжали веровать по-прежнему. Это они бежали за уплывавшим Перуном, оплакивали низвергнутую святыню.

Крещение народа было делом очень сложным, требовалось время, чтобы народ принял новую веру. На следующий год после крещения Киева Владимир отправил Добрыню, чтоб окрестить новгородцев. Предпочитая язычество, новгородцы оказали сопротивление, но были сломлены военной силой. Сопротивление оказали Чернигов и Смоленск. В глухих углах (например у вятичей) язычество держалось, не уступая новой вере, еще целые века. Может быть, только к середине XII в. была окрещена основная масса населения на Руси. Однако старые верования не сразу были забыты народом и сплетались с новым вероучением в пеструю смесь веры и суеверия.

Христианство стало духовным стержнем государства. Если до Владимира было создано «тело государства, то Владимир вдохнул в него душу». В этом состояла огромная заслуга истинного создателя Древнерусского государства – князя Владимира I Святославовича. Сын Владимира – Ярослав Мудрый – упорно добивался от Константинопольского патриарха канонизации Владимира. Отказ был категорический. Признали святыми только сыновей Владимира – Бориса и Глеба, погибших в усобной борьбе. Был установлен единый день памяти первых русских святых – 24 июля. Летописный некролог содержит указания на то, почему греческое священство отказалось канонизировать князя. Его «не прославил бог», т. е. от гробницы Владимира не происходит чудотворений, которые в те времена считались непременным знаком святости. И получилось так, пишет летописец, что мы, «став христианами, не воздаем ему почестей, равных его делу».

Владимира провозгласила святым новгородская церковь по прямому указанию Александра Невского в 1240 г. День смерти Владимира, 15 июня, совпал с днем победы Александра на Неве. Религиозное сознание увидело тут покровительство святого, который и сам хоть недолго, но княжил в Новгороде. Для Александра Невского, дипломата, патриота и политика, важно было канонизацией Владимира показать киевлянам, что Русская земля жива, что величие Киева помнят и хранят на севере, что Русь помнит и хранит славу своих великих предков.

Общерусская канонизация князя состоялась только при Иване IV.

С введением христианства укрепляются международные связи Киевской Руси, она равноправным партнером входит в число государств христианской Европы, начинает широко черпать из общего для всей Европы источника культуры: византийского христианизированного наследия Древне Эллады и цивилизаций Востока. На Русь приходит общеславянская кириллическая письменность, в круге книжников киевской митрополии вырастает могучее многовековое древо русского летописания. Здесь истоки русской литературы, профессиональной архитектуры, живописи, музыкального искусства. Воспринятое христианство сливалось с народной культурой славянства, его традициями, мифологией, исторической памятью, создавая ту почву, на которой взойдут первые ростки не только русской но, в той же мере, украинской, белорусской культур.

С помощью Византии светские и церковные власти заботились о том, чтобы насытить духовный обиход крещенных магическим инструментарием новой религии. Владимир Святославович, по Ипатьевской летописи, вывез из Корсуни мощи святого Климента, епископа римского. В дальнейшем святыни потекли потоком из Византии на Русь. Так, в 1134 г. была поставлена «доска Гроба Господня», далее шли терновые венцы, мощи новозаветных деятелей и т. д.

Как только на Руси было принято христианство, сразу появляется церковная символика. Во внешнем облике и интерьере храмов не могло быть ничего случайного, так как каждая деталь несла свою идеологическую нагрузку. Церковь была не только роскошным и великолепным для тех условий сооружением, но и, что очень важно, она была доступной для народных масс. Строительство церкви всегда исходило из задачи – распространение христианского учения, влияние на духовную жизнь прихожан. Поэтому уже в Киевской Руси в храмовом зодчестве возникло многоглавие: пятиглавие – символ господства и четырех евангелистов; семиглавие – семь даров «Святого Духа»; девятиглавие – девять чинов угодников божьих; 33 главы означают 33 года жизни Христа….

Роль и значение христианства на Руси были очень изменчивы, как изменчиво было на Руси и само православие. Однако именно православие подарило Руси тысячелетнюю историю. И прав Пушкин, который сказал, что история новейшая есть история христианства, потому что живопись, музыка, в значительной мере архитектура и почти вся литература находились в орбите христианской мысли.