Проблемы древнерусской государственности
ВВЕДЕНИЕ
Все хваленое настоящее – лишь момент,
тут же становящийся прошлым, а вернуть
сегодняшнее утро ничуть не легче, чем
эпоху Пунических или наполеоновских
войн. И как это ни парадоксально, именно
современность мнима, а история – реальна.
Л. Гумилев
Среди гуманитарных наук история занимает особое место. Обращение к своим истокам всегда привлекает, а в эпоху великих переломов интерес к истории усиливается. Сегодня, как никогда, нас мучают вопросы: что есть Россия, где ее корни? Какая судьба ждет наши народы?
Чтобы знать, куда и как идти обществу в своем развитии, нужно знать откуда, из какого состояния оно вышло и каков его исторический путь. Как заметил русский историк В. Ключевский: «Каждому народу история задает двустороннюю культурную работу – над природой страны, в которой ему суждено жить, и над своею собственною природой, над своими духовными силами и общественными отношениями».
История, ее фактологическая сторона является фундаментом , на котором зиждется наука об обществе. Но история – это не бухгалтерский учет фактов. История, осмысливая факты, их взаимосвязь, выявляет сущностные процессы, происходящие в обществе и закономерности их развития.
В течение десятилетий отечественная историческая наука находилась в тисках идеологического господства марксизма, была служанкой исторического материализма. Ее предмет ограничивали закономерностями общественного развития. Многоплановая жизнь народа укладывалась в рамки пяти поочередно сменяющих друг друга общественно-экономических формаций, «лицо» которых определяли базовые, господствующие отношения собственности (первобытно-общинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая). Каждая последующая формация разрешала противоречия и впитывала позитивный опыт предыдущей, и, следовательно, носила прогрессивный характер. Основной движущей силой истории марксисты считали классовую борьбу, нацеленную на изменение, прежде всего, экономических отношений.
При всей простоте формационного, классового подхода очевидна его недостаточность, узость. Нельзя отрицать, например, того факта, что древнерусские князья, равно как и другие «эксплуататоры», не только угнетали народ, но и защищали его, строили города, пытались искоренить пережитки варварства, приобщить людей к более высокой культуре. В то же время в ходе бунтов, революций уничтожались великие национальные культурные ценности.
Обилие и разнообразие форм исторической жизни практически невозможно втиснуть в достаточно ограниченное понятие «формация». Так, Древняя Русь знала самые разные экономические уклады, за которыми просматриваются не только феодалы и крестьяне, но и ремесленники, рабы, ростовщики, купцы, причем названые уклады и социальные слои фактически не покинули историческую сцену России до XX в., также трудно определить единые законы в развитии отношений собственности.
Марксизм сыграл важную роль в преодолении идеалистических представлений об истории как божественном откровении (теологический, религиозный подход) либо воплощении некоего Мирового Духа, Абсолютной идеи (Гегель). Вместе с тем, рожденный эпохой рационализма, поиска жестких закономерностей во всем и вся, он не допускал самостоятельного значения таких фактов истории, как культура, религия, просвещение и т. п., их первичного и непосредственного влияния на облагораживание и оживление, казалось бы, обреченных форм экономики, социальных отношений.
Марксизм не был единственной концепцией постижения истории. Радикальные изменения в представлениях об истории человечества последовали вслед за великими географическими открытиями. Встретившись с «дикими» народами, европейцы как бы окунулись в свое прошлое. Немецкий географ и этнограф Г. Форстер (1754–1794 гг.) охарактеризовал дикарей как «догреков». Великие французские просветители Ж. Ж. Руссо (1712–1778 гг.), Д. Дидро (1713–1784 гг.) назвали первобытную культуру «детством человечества», живущего по естественным законам. Шотландский ученый А. Фергюсон (1723–1816 гг.) разделил историю на три периода: дикость, варварство и цивилизацию. Таким образом, складывалось представление о социальном прогрессе, о движении истории от простого к сложному.
Определенный вклад в решение непростых вопросов методологии истории внес русский философ Н. Данилевский (1822–1895 гг.). В его книге «Россия и Европа» была предложена оригинальная концепция мировой истории как смены культурно-исторических типов (цивилизаций). Н. Данилевский считал нецелесообразным измерение ценности цивилизаций «одной меркой», полагая, что истинное значение культур – в их самобытности, а «прогресс – не в том, чтобы все шли в одном направлении, а в том, чтобы исходили все поле исторической деятельности».
Исследование проблемы мировой истории получило дальнейшее развитие в XX в. Немецкий историк и философ О. Шпенглер (1880–1936 гг.) накануне первой мировой войны опубликовал книгу «Закат Европы», в которой развил тезис, что содержание мировой истории исчерпывается феноменами отдельных, следующих друг за другом, рядом вырастающих, соприкасающихся, затеняющих и подавляющих одна другую культур. Философ полагал, что каждая культура воплощает особую душу или идею того или иного народа. В среднем культуры «живут» около 100 лет.
О. Шпенглер не мог обойти вопроса о предмете истории и методах его познания. В связи с этим он отмечал, что предметом истории не могут быть закономерности общественного развития, а познание истории не следует осуществлять методами естественных наук и сводить к поиску причинно-следственных связей явлений, ибо историк имеет дело с живыми формами бытия. Повороты «судьбы» приводят к тому, что в истории нет жесткой детерминации, практически всегда имеются альтернативы развития.
Английский историк и социолог А. Тойнби (1889–1975 гг.) опубликовал двенадцатитомное исследование мировой истории – «Постижение истории». Ученый изучил более 20 цивилизаций и массив так называемых «примитивных обществ» и пришел к выводу, что историческая наука призвана представить сравнительный анализ «процесса генезиса, роста, надлома и разложения, возникновения и падения универсальных государств, вселенских церквей, героических эпох, контактов цивилизаций во времени и пространстве».
Ученый выдвинул концепцию круговорота сменяющих друг друга локальных цивилизаций, каждая из которых проходит аналогичные стадии возникновения, роста, надлома и разложения. Тойнби определил, что новые цивилизации появляются либо в результате надлома и распада цивилизаций, либо благодаря мутациям (естественным изменениям) из примитивных обществ.
Новые подходы в изучении проблем мировой истории сделал французский ученый М. Блок (1886–1944 гг.). Он неоднократно подчеркивал, что «предмет истории – это люди». Блок писал, что «за зримыми очертаниями пейзажа, орудий или машин, сухими документами или институтами… история хочет увидеть людей». Он не придавал самодовлеющего значения «историческим закономерностям» либо случайностям в объяснении явлений прошлого и в то же время отдавал должное фактору «среды», которая может свести на нет самый твердый закон, в связи с этим историк исследовал менталитет людей и его влияние на их историческое поведение. М. Блок любил повторять арабскую пословицу, что «люди больше похожи на свое время, чем на своих родителей».
Таким образом, в XIX–XX вв. наблюдается отказ от монолинейности всемирно-исторического процесса. История представляется как многовариантная, полицентричная и, вместе с тем, всемирная, единая, ибо в основе ее лежит единство человеческой природы, решение одной и той же фундаментальной задачи – сохранение рода человеческого.
Цивилизационный подход, сравнительное изучение истории различных культур позволили поставить вопрос о типологии и особенностях российского мира истории. Так, автор «Истории государства Российского» Н. Карамзин (1766–1826 гг.) утверждал, что Россия противоположна европейскому типу цивилизаций и отличается особыми формами политической, социальной и исторической жизни, основу которой составляет самодержавие. Карамзин поставил «вечный», до сих пор не разрешенный в русской историографии вопрос о самобытности России, о критериях зрелости российской цивилизации.
Взгляды Каразмзина о самобытности России развивали К. Леонтьев (1831–1891 гг.), В. Соловьев (1856–1900 гг.), характеризующие русский мир как соборный, всеединый. Культурную самобытность России отстаивал Данилевский, который отмечал такие самобытные черты славянства, как ненасильственность, терпимость, нравственность, духовность, перевес общественного интереса над индивидуальным, общинность, доверительное отношение к власти.
Своеобразным подходом к истории России отличалась точка зрения П. Чаадаева (1794–1856 гг.), изложенная в знаменитых «философских письмах». Он считал, что Россия – не столько особая, сколько «задержанная» европейская цивилизация, причины чего крылись в насильственных истоках российской государственности, культурных заимствованиях из бесперспективной Византии, в отсутствии своей национальной идеи.
Несколько позже, в первой трети XX в., ученые поставили проблему культурно-цивилизационных контактов России и Востока. Ученые-«евразийцы» П. Савицкий, П. Сувчинский, Н. Трубецкой и другие охарактеризовали Россию как сплав православной и тиранской (восточной, азиатской) культурной традиции. Евразийцы пришли к выводу, что исторические корни России нужно искать в XIV–XV вв., в эпоху культурного русско-монгольского синтеза. Евразийцы расширили проблему типологии русской культуры, что послужило основой переосмысления некоторых явлений российской цивилизации, например, истоков государственности России, монгольского завоевания и его последствий.
Некоторые идеи евразийцев получили развитие в трудах Л. Гумилева (1912–1993 гг.), который рассматривал Россию «наследницей» Тюркского каганата и Монгольского улуса. Ядро концепции ученого – в объективном характере единства суперэтноса, единства страны, возникшей на огромной территории от Балтийского моря и Карпат до Тихого океана. Идея евразийства для Гумилева одновременно является критерием оценки тех или иных фигур российского прошлого.
Таким образом, философия истории на основе обобщения колоссального фактологического материала выработала обобщающие категории, понятия (формация, цивилизация, этногенез и др.), которые, словно «фонарики», помогают нам высветить ход мировой российской истории и осмыслить ее перспективы.
Тема 1. КИЕВСКАЯ РУСЬ
Мир таинственный,
Мир мой древний…
С. Есенин
Восточные славяне
К обширной семье славянских народов, входящих в индоевропейскую языковую общность, в настоящее время принадлежат русские, украинцы, белорусы, поляки, чехи, словаки, болгары, хорваты, сербы, македонцы, словенцы. В недавнем прошлом существовали полабские и поморские славяне. От полабских славян сохранилась небольшая группа лужицких сербов, живущих ныне на территории Германии. Поморских славян представляет сохранившаяся часть кошубов, вошедших в состав польской нации.
В раннем средневековье славяне жили в Греции, Малой Азии, Италии, Сицилии, Северной Африке, Испании, куда они попали в эпоху Великого переселения народов и балканских войн. Но в этих местах славяне впоследствии растворились среди местного населения.
На основной территории своего расселения: Центральной, Восточной Европе, на Балканах – они удержали позиции, поскольку проживали компактной массой и были довольно многочисленны.
Большой интерес в научном плане представляет история расселения на территории Восточной Европы. Ранее для ее изучения применялся почти исключительно анализ летописной концепции, сложившейся к началу XII в. и изложенной в «Повести временных лет». Казалось очевидным, что, выделяясь из общей массы славян, восточные славяне продвинулись из «карпатской прародины» в среднее Поднепровье, а оттуда распространили область своего расселения на север по днепровскому пути. Представления об исходном восточнославян-ском единстве легли в основу концепции А. Шахматова о первоначально ограниченной территории восточнославянского ядра. В соответствии с этой концепцией магистральный путь развития восточных славян в VI–VII вв. представлялся исследователям как процесс разложения исходного единства.
Одним из важнейших проявлений этого процесса признавалась история языка, якобы единого для всего восточного славянства в VI–XII вв., а затем распавшегося на диалекты в процессе становления княжеств удельного периода.
Изучение языка берестяных грамот, обнаруженных в ходе новгородских раскопок (около 700 штук), привело к существенному изменению таких представлений. Исследование их обнаружило существование древненовгородского диалекта, отличного от южнорусского. Ближайшие частные аналоги древненовгородского диалекта обнаруживаются в диалектах славян южной Балтики.
Длительная консервация древних диалектных особенностей приводит ученых к мнению, что на протяжении раннего периода древненовгородский диалект формировался в условиях изоляции, так как между псковско-новгородской областью и областью южной Руси существовал пояс иноязычных балтийских племен. Таким образом, возможно, что земли русского северо-запада заселялись славянами, продвинувшимися из Южной Прибалтики.
В VII–IX вв. восточная ветвь славянства постепенно осваивала Восточно-Европейскую равнину. Равнинность территории, обилие речных путей содействовали постепенному широкому расселению славян. Проводниками служили полноводные, обильные рыбой, широкие реки. По рекам шло объединение племен и присоединение новых земель. В процессе колонизации славяне в своем движении вверх по Днепру приходили в непосредственную близость с финскими племенами. Однако предания не сохранили сведений о заметной борьбе между ними. Часть финнов ославянилась, другая без сопротивления уходила на север и восток. Лишь изредка там, где жрецы (волхвы, кудесники) поднимали свой народ на борьбу, финны выступали против славян. Другие соседи славянских племен, литовцы, также постепенно отступая, сосредоточились по Неману и Западной Двине. В местах непосредственного контакта они заметно поддавались этнокультурному влиянию славян. Очень рано в состав славянских владений вошли голяди, или голядь. Причины такого явления часть историков объясняет внешними обстоятельствами. Славянские племена соединяются, приобретают материальную силу, духовное преимущество.
На юго-востоке Великая равнина соприкасалась с Великой степью. Против степных кочевников славяне не имели союзников, их спасали леса. В обычаях славян было селиться так, чтоб от врага их отделяли незаселенные леса. Лес служил славянам, но и досаждал, утомлял их, за что они населяли его всевозможными страхами. Благотворное влияние степи, в свою очередь, заключалось в ее близости к южным морям, особенно к Черному морю, через которое восточное славянство вошло довольно рано в соприкосновение с южно-европейским культурным миром. Открытый чернозем степи ускорил развитие земледелия, пастбища – развитие скотоводства. Но степь была и вечной угрозой славянам, особенно тяжелое воспоминание оставили авары. На смену им пришли угры и хазары, обложив часть населения данью. Правда, поляне, северяне, радимичи, вятичи получили доступ на хазарские рынки и втянулись в торговлю с Востоком. Многочисленные клады арабских монет (диргемов) на славянской земле датируются VIII–IX вв.
Особенно любил славянин реку, относил к ней много ласковых слов. Река воспитывала предприимчивость, указывала, где не следует селиться, заставляла размышлять, сближала население, учила чувствовать членом общества. Хозяйственная жизнь направлялась также реками, в начальный период – Днепром. Он был столбовой дорогой для западной полосы равнины, движение по ней было задано еще греками. Днепр потянул поселенцев к черноморским и каспийским рынкам. Торговое движение вызвало эксплуатацию леса, что повлияло на быт и характер славян.
Расселяясь по русской равнине, восточнославянские племена получали названия в основном от той местности, на которой они обосновались. Название могло быть также заимствовано и от народов, обитавших на этой территории до восточных славян. В среднем течении Днепра расселились племена полян. Непосредственными соседями их были древляне, жившие по рекам Тетереву и Ужу; в Полесье, между Припятью и Березиной, поселились дреговичи; между Сожем и Ипутью – радимичи. По Десне, Сейму, Суле тянулись земли северян; в верховьях Оки, распространяясь вниз по течению, жили вятичи; в верховьях Днепра, Волги и Западной Двины обитали кривичи, а на крайнем севере восточнославянских земель – словене. На Волыни жили дулебы; по склонам Карпатских гор – хорваты, а от Побужья и низовьев Днепра до устья Дуная протянулись земли уличей и тиверцев.
Летописец сообщает, что у полян, древлян, дреговичей, новгородских славян и полочан были свои княжества. Земля полян была самой развитой в экономическом и политическом отношениях, чему способствовали, видимо, благоприятные природные условия, выгодное географическое положение и ранние контакты с окружающими народами.
По мере разложения родоплеменного устройства на смену племенным названиям пришли названия по главному городу земли: на смену полянам пришли “кияне”, кривичей сменили “смоляне” и т. д.
Завершением сложного экономического процесса, начавшегося среди славян на новом месте жительства, явилось возникновение больших торговых городов: Киева, Чернигова, Смоленска, Новгорода, Пскова, Ростова, Полоцка. «Повесть» о начале русской земли не помнит, не помнит, когда возникли эти города. Однако, учитывая географическое размещение этих городов, возможно, что они были созданы именно успехами внешней торговли славян: большинство из них вытянулось длинной цепью по речной дороге Днепра-Волхова.
Древнейшие города возникали в результате соединения нескольких поселений или слияния нескольких общин. Достаточно вспомнить летописную легенду о братьях Кие, Щеке и Хориве, которые «створиша град во имя брата своего старейшего и нарекоша имя ему Киев». Действительно, на территории Киева, как показали археологические раскопки, стояло несколько поселений, относящихся к концу VIII-X вв. Только на исходе X в. они слились в один город. Так же образовались и многие другие древнерусские города. В конце X в. на Руси насчитывалось 25 городов. Через сто лет их уже 90. Варяги называли Русь Гардарикой – страной городов. Бурный рост городов стал результатом быстрого социально-экономического развития Руси.
В основном же Русь – и тогда, и на века вперед – оставалась страной земледельческой. Пашня и луга, хлебные нивы, отвоеванные у леса, и скотоводство – основа жизни славян. Основную массу населения составляли земледельцы-смерды. Смерды жили общинами, которые были достаточно автономны. Система натурального хозяйствования обеспечивала, по сути, все потребности крестьянского мира. И нужное миру ремесло постепенно развивалось не только в городе, но и в деревне. Оно простое: кузнечное, кожевенное, гончарное и т. д. Изначально обеспечивает потребности недальней округи, а затем, с развитием рынка, вступает в конкуренцию с профессиональным ремеслом городов.
Итак, географическая и внешняя обстановка, в которой очутились восточные славяне, была довольно своеобразной. Восточные славяне вышли на бесконечную равнину, где от прошлого сохранились только могилы в виде курганов. По мнению В. Ключевского, этим определялась сравнительная медленность развития славянских племен, простота общественного состава, своеобразие народа и его судьбы.
Тема 2. ОБРАЗОВАНИЕ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА (XIII–XV вв.)
Да, скифы – мы!
Да, азиаты – мы,
С раскосыми и жадными очами!
А. Блок
Русской народности
История России – это история постоянной колонизации. Если в XI в. восточной границей славянских племен был Днепр, то к концу XII в. они вышли на рубеж Устюг – Нижний Новгород – Рязань. Польское и Литовское княжества расширяли свои территории. С востока и юга нарастал натиск кочевников. В итоге ускорился отлив населения из Поднепровья в двух направлениях: в область верхнего Днестра и верхней Вислы, а также на верхнюю Волгу. Это движение слабо отмечено летописцами: оно шло тихо и постепенно в низших классах общества, поэтому не скоро было обнаружено людьми, стоящими на общественной вершине. Фактически началось складывание новой народности. Хотя внешне это выглядело как укрепление позиций киевских князей на севере.
В суздальском крае еще до XII в. возникло несколько русских городов: Ростов, Суздаль, Ярославль, Муром и др. В 1147 г. становится известен городок Москва. В 1150 г. князь Юрий строит Юрьев-Польский и переносит на новое место возникший около этого же времени город Переяславль-Залесский. В 1154 г. он основал на реке Яхроме город Дмитров. В. Н. Татищев отмечал, что Юрий Долгорукий для постройки городов собирал людей отовсюду, давал им немалую ссуду. Около 1155 г. Андрей Боголюбский заложил город Боголюбов ниже Владимира на Клязьме. Известия об основании городов сопровождаются в летописи известиями о постройке церквей.
В области Оки и верхней Волги в XI–XII вв. жили три финских племени: мурома, меря и весь. Древняя Русь все финские племена объединяла под общим названием чуди. Встреча Руси и чуди носила, как правило, мирный характер. На основе ассимиляции началось формирование русской народности.
Переход с днепровского чернозема на верхневолжский суглинок увеличил трудовые затраты земледельца, сократил прибавочный продукт. Новая северная родина оказалась печальна и сурова. Природа здесь отпускает труженику мало удобного времени для земледельческого труда. К тому же короткое великорусское лето умеет еще укорачиваться безвременным ненастьем. Это заставляет великорусского крестьянина спешить, усиленно работать, чтобы сделать много в короткое время и впору убрать урожай, а затем оставаться без дела осень и зиму.
Обилие земли при низкой культуре ее возделывания обусловило полукочевой образ жизни наших предков. Семья даже в одном поколении меняла не один десяток заимок. Подобный тип хозяйства не способствовал обустроенности.
Прежнее киевское общество было старше своих князей. Южные конунги приходили в готовые обустроенные города. Юрий Долгорукий, Андрей Боголюбский принимали колонистов, строили города, которые считали своими. Пришлое население как бы все получало из рук богатого князя, завесило от него. Значение княжеской власти заметно возросло. Суздальские князья активно противодействовали практике вечевых сходок. Андрей Боголюбский избегал Ростова и Суздаля, потому что там действовало вече. Князь поселился в малом городке Владимире-на-Клязьме. В целом вечевая практика не получила должного развития в Северной Руси. Княжеская власть формировалась как самодовлеющая и бесконтрольная сила.
С VIII в. по XII в. наши предки сосредотачивались на среднем и верхнем Днепре. Это Русь Днепровская, городовая, торговая. С XIII в. до середины XV в. основная масса русского населения оказывается на верхней Волге. Это Русь Верхневолжская, удельно-княжеская, вольно-земледельческая. С XIII в. развитие русской государственности протекало в наименее культурных областях Древней Руси.
Национальное освобождение
Москва возникла на границе между юго-западной Днепровской и северо-восточной Волжской Русью, на раздельной линии говоров «о» и «а», это был первый край, в который попадали колонисты с юго-запада, перевалив через р. Угру. Родословные росписи старинных боярских фамилий обыкновенно начинаются сказанием о том, как и откуда родоначальники этих фамилий пришли служить князю Московскому. Знатные люди шли по течению народной массы. Москву можно считать если не географическим, то этнографическим центром Руси в XIV в.
В. Ключевский отмечал два обстоятельства возвышения Москвы: географическое положение и генеалогическое положение московских князей.
Первые московские князья выступали смелыми хищниками. Один из них, Михаил Ярославович, в 1248 г. врасплох напал на своего дядю великого князя Святослава и согнал его с владимирского стола. Другой московский князь Даниил также внезапно напал на своего рязанского соседа, взял его в плен и отнял у него Коломну. Сын Даниила Юрий аналогичным образом захватил Можайский удел.
Удел Ивана Калиты в 1327 г. состоял из 7 городов с уездами. То были: Москва, Коломна, Можайск, Звенигород, Серпухов, Руза и Радонеж. В этих уездах находились 51 сельская волость и 40 дворцовых сел. Калита продолжил политику захвата, но уже при помощи Орды.
Никто из князей чаще Калиты не ездил на поклон к хану. В Орде привыкли получать дорогие подарки из рук московского князя. Хан поручил Калите наказать тверского князя. Войска Орды и Москвы разорили Тверское и иные княжества. В 1328 г. Калита получил от татар великокняжеский стол, который московские князья уже никому не уступали и право собирать дань с русских земель.
Простой приказчик хана по сбору и доставке дани, московский князь потом был сделан полномочным руководителем и судьею русских князей. После смерти Калиты в 1341 г. хан Узбек ласково принял его детей. Старшему сыну Семену, назначенному великим князем, даны были под «руки» все князья русские. После смерти Семена в 1353 г. его брат и преемник Иван получил от хана вместе с великокняжеским званием и судебную власть над всеми князями Северной Руси.
Удаленный от Москвы и от Орды Новгород тяготел к Западу. Он рано втянулся в международную торговлю. В XII в. усобицы князей уронили княжеский авторитет. Местные земские миры предъявляли требования к князьям. Князь правил при помощи посадника и тысяцкого. С XII в. новгородцы сами выбирали себе посадника. Власть с княжеского двора переместилась на вечевую площадь. Должность тысяцкого также стала выборной. Власть князя все более ограничивалась. Основные вопросы решало вече. Не было постоянного срока его созыва. Вече постановляло новые законы, приглашало князя или изгоняло его, выбирало и судило главных городских сановников, разбирало их споры с князем, решало вопросы войны и мира. Вече только отвечало на поставленный вопрос «да» или «нет». Вопросы для вече предварительно прорабатывались советом господ. Накануне падения новгородской вольности он состоял более чем из 50-ти человек.
Конфликт Новгорода и Москвы был неизбежен. Азиатская деспотическая Московия не могла примириться с западной торговой республикой. Богатый город был особо лакомым куском для московских князей. Силы были неравными. К тому же Новгород зависел от привозного хлеба и не имел достаточного числа профессиональных воинов. Московия подавила Новгород с особой жестокостью. Торжествующий деспотизм захлестнул окно в Европу, утопил в крови русские демократические традиции. Все это крайне отрицательно сказалось на развитии русской цивилизации.
Разорение Новгорода, неоднократно повторяемое, существенно пополнило московскую казну. Земли новгородской знати были розданы московским служилым людям. Усиление военной силы Москвы давало неизбежный конфликт с Ордой.
Борьба за национальное освобождение была длительной. Куликовская битва 1380 г. оказалась не финалом, а увертюрой. Через два года Тохтамыш спалил Москву. Дмитрий Донской возобновил выплату дани Орде. В 1409 г. Москва откупилась от Едигея. Великий князь Василий II в 1445 г. потерпел поражение и попал в плен к татарам. Только Иван III тридцать лет спустя прекратил платить дань Орде. Через пять лет с трудом отбили хана Ахмата от Москвы.
Перестав быть данником хана, Иван III объявил всю русскую землю своей вотчиной, т. е. наследуемым владением.
В 1463 г. Москва подчинила себе Ярославское княжество. В 1474 г. ростовские князья сочли за благо продать Москве половину своего княжества. Москве подчинилось Пермское княжество, а в 1483 г. без боя присягнула Ивану III осажденная Тверь. К 1523 г. покорились Псковское, Смоленское и Черниговское княжества.
Таким образом, создание Московского государства протекало в условиях, коренным образом отличных от Западной Европы. Новое государство находилось на периферии европейской цивилизации, вдали от культурных центров. Суровая природа, скудные жизненные средства, добываемые тяжелым трудом, слабость и малочисленность городов – все это обусловило восточный тип развития. Основы русской государственности созданы и укреплены татаро-монголами. Государственные структуры не вызрели в Суздальских, Тверских, Рязанских землях, а были навязаны завоевателями.
Московские князья продолжили ордынскую политику военно-феодального ограбления русских княжеств. Вечевая демократия пала под ударами княжеских дружин. Вольные города Новгород и Псков жестоко подавили. Московия формировалась как раннефеодальное деспотическое государство.
Просвещение, наука и
Архитектура, искусство, быт
Глубокие традиции народного деревянного зодчества являлись питательной средой, которая породила замечательные памятники русской архитектуры. В XVI в. на основе шатровых сооружений был создан национальный тип камерных церквей в виде башен. Образец шатрового стиля представляет собор Василия Блаженного в Москве, построенный в 1554–1560 гг. русскими зодчими Бармой и Посником в честь взятия Казани.
В связи с задачами обороны от иноземных вторжений укреплялись крепостные сооружения многочисленных монастырей, строились города и крепости на рубежах Русского государства. При строительстве крепостей, храмов и жилых зданий поколения русских зодчих совершенствовали свои приемы строительства, свое архитектурное мастерство.
Усваивались реалистические начала в русской живописи. В иконописи все чаще появлялись изображения реальных исторических деятелей. Политическая тенденция пронизывают икону «Церковь воинствующая», которая изображает торжественное шествие воинов во главе с юношей-царем, оставляющим за собой горящий город. Это произведение, связанное с событиями «казанского взятия», прославляет силу русского оружия и утверждает идею богоустановленности самодержавия.
К концу XVI в. расцветает так называемая строгановская школа иконописцев, отличающаяся тщательной отделкой произведений, изысканностью стиля и вниманием к бытовым подробностям.
В архитектуре, искусстве XVII в. продолжаются традиции предыдущего времени и в то же время появляются новые черты.
Наиболее выдающимся сооружением деревянного зодчества XVII в. стал дворец в селе Коломенском, построенный под руководством мастеров С. Петрова и И. Михайлова. Народные мастера продемонстрировали изобретательность в разнообразии сочетания архитектурных форм.
Каменные здания XVII в. культового характера также испытывали на себе сильное влияние народной деревянной архитектуры. В сооружениях светского характера, например в кремлевских теремах, на первое место выступает стремление к живописности и нарядности. В связи с ростом торговли и промышленности происходило строительство гостиных дворов в Москве, Архангельске. Каменные жилые здания XVII в., суровые и строгие вначале, позже начинают украшаться мастерами в стиле народной деревянной архитектуры. К концу XVII в. жилые дома московской знати (палаты В. Голицина, И. Троекурова) приобретают большую пышность, их внутреннее убранство отличается роскошью.
Наряду с народными традициями русское зодчество творчески усваивало и перерабатывало некоторые формы западноевропейской архитектуры. В конце XVII в. в русской архитектуре складывается новый художественный стиль, названный «нарышкинским» или «московским» барокко (церковь Покрова в Филях), характеризующийся жизнерадостной, торжественно-праздничной отделкой, изящным декоративным убранством.
К концу XVII в. преобразился и весь архитектурный облик Москвы. Над башнями Кремля были сооружены нарядные ярусные надстройки, в городе были воздвигнуты крупные каменные здания культового и гражданского характера.
Русская живопись XVII в. отразила в своем развитии сложную и напряженную борьбу общественных сил. Правящие круги старались удержать живопись в рамках старых канонов и традиций. Но уже с начала XVII в. сохранились писаные иконописными приемами портреты царя Федора Ивановича и князя М. Скопина-Шуйского, в которых проглядывает желание передать индивидуальные черты живого лица. Это стремление к реалистичности особенно ярко проявляется у Симона Ушакова. Под его кистью образы «святых» принимали «плоский», человеческий характер, что сильно отличало их от старых иконописных шаблонов. Друг Ушакова Иосиф Владимиров написал особое «Послание» о живописи, в котором защищал новый «живоподобный» стиль письма.
Образцами живописи XVII в. являются стенные росписи храмов и палат, удивляющие и сейчас обилием бытовых подробностей, смелостью в изображении обнаженного тела. Эти росписи находятся в несомненной связи с традициями народного изобразительного искусства.
Широкое развитие в XVII в. получило и прикладное искусство, особенно в связи с расширением при Оружейной палате в Кремле школы мастеров-ювелиров. Русские мастера того времени создали изделия, в которых ярко проявлялось народное творчество.
Подобно прикладному искусству, русское драматическое искусство было также тесно связано с народным творчеством. Вместе с ростом посада и развитием демократических тенденций в русской культуре активизируется и деятельность скоморохов. Царскими указами 1648 и 1657 гг. под страхом строгого наказания запрещалось заниматься скоморошничеством. Это было связано с тем, что скоморохи разносили по всей стране лицедейство и песни о событиях «Великой смуты», об «Ивашке Болотникове», о «Стеньке Разине».
В XVII в. возник придворный театр. Он был организован в 1672 г. пастором И. Григори. Вскоре в иностранную трупу были включены русские артисты. Количество их непрерывно росло, но они находились в тяжелом положении. Царь тратил громадные суммы на костюмы и декорации и в то же время платил русским актерам всего по 2 деньги в день. Друг царя Алексея Михайловича, дипломат Артамон Матвеев, увлекшись Западом, завел домашний театр и обучал своих дворовых людей «комедийному искусству». В его доме была западно-европейская обстановка и появились европейские обычаи: знакомые съезжались к нему не для пира и попойки, а для беседы, и встречал гостей не один хозяин, но и хозяйка, чего в Москве еще не водилось.
Весь быт русского народа был пронизан множеством традиционных правил. И помолиться надо было перед едой, и положить в еду и питье травы и специи, в определенное время и в определенном месте собранные, да и еще заговоренные особым заговором. В ряду стойких традиций – особое отношение к страждущим. Заповедь «любить ближнего» на Руси прежде всего понималась как сострадание к страждущему. Ее первым требованием признавали личную милостыню. Любить ближнего – это, прежде всего, накормить голодного, напоить жаждущего, посетить заключенного в темнице. На Руси понимали и ценили личную, непосредственную благотворительность, милостыню, подаваемую из рук в руку. Нищенство на Руси, в отличие от Запада, считалось не язвой общественного порядка, а одним из главных средств нравственного воспитания народа. В русском обществе необходим был убогий нищий, чтоб воспитать умение и навык любить человека.
Данный сюжет вплотную подводит к очень непростой проблеме, каковой является проблема русского национального характера. Утверждение его как раз приходится на рассматриваемые века.
По мнению некоторых историков и философов (С. Соловьев, Н. Бердяев и др.), на формирование русского национального характера сильное влияние оказали два фактора: географический и государственный. Огромная территория, малое население, постоянная угроза внешних вторжений, освоение новых территорий воспитывали людей с устойчивым характером, формировали мужественное начало. Люди с таким характером и должны бы