Русские земли в XIV – начале XVI вв.
СУДЕБНИК 1497 г. О КРЕСТЬЯНАХ И ХОЛОПАХ
«Лета 7006-го месяца септемвриа уложил князь великий Иван Васильевич всея Руси с детми своими и с бояры о суде как судити бояром и околничим...
Статья 57. О христианском отказе. А христианом (крестьянам. - Сост.) отказыватися из волости, ис села в село, один срок в году, за неделю до Юрьева дни осеннего и неделю после Юрьева дни осеннего. Дворы пожилые платят в полех за двор рубль, а в лесех полтина. А которой христианин поживет за ким год, да пойдет прочь, и он платит четверть двора, а два года поживет да поидеть прочь, и он полдвора платит; а три годы поживет, а пойдет прочь, и он платит три четверти двора, а четыре годы поживет, и он весь двор платит.
Статья 62. О межах. А кто сореть межу или грани ссечет из великого князя земли боярина и манастыря, или боярской и монастырской у великого князя земли, или боярской или монастырской у боярина или боярской у монастыря и кто меху сорал или грани ссек, ино того бити кнутием, да исцу взяти на нем рубль. А христиане промежу себя в одной волости или в селе кто у кого межу переорет или перекосит, ино волостелем или поселскому (управляющему дворцовыми селами. - Сост.) имати на том за боран (денежный штраф. – Сост.) по два алтына и за рану присудят, посмотря по человеку и по ране и по рассуждению.
Статья 66. Ополной грамоте (самопродажа в рабство. - Сост.). По ной грамоте холоп. По тиуньству и по ключю по сельскому холоп з докладом и без докладу, и с женою и с детми, которые у одного государя; а которыедети у иного или себе учнут жити, то не холопи; а по гороцкому ключю (служба. - Сост.) не холоп; по робе холоп, по холопе роба, приданой холоп, по духовной холоп.
Судебники XV – XVI веков. М.-Л., 1952.
В.О.Ключевский
ЮРИЙ ДАНИЛОВИЧ МОСКОВСКИЙ И МИХАИЛ ЯРОСЛАВИЧ ТВЕРСКОЙ
Место родовых споров между князьями заступило соперничество по праву силы: Юрий Московский был так же силен, если еще не сильнее Михаила Тверского, и потому считал себя вправе быть ему соперником.
Юрий недаром жил в Орде; он умел сблизиться с семейством хана и женился на сестре его, Кончаке, которую при крещении назвали Агафиею. Ханский зять возвратился в Русь с сильными послами татарскими, из которых главным был Кавгадый. Наконец войска Юриевы пошли в Тверскую волость и сильно опустошили ее; послы Кавгадыевы ездили в Тверь, к Михаилу, с лестию, по выражению летописца, но мира не было, и в 40 верстах от Твери при селе Бортеневе произошел сильный бой, в котором Михаил остался победителем; Юрий с небольшою дружиною успел убежать в Новгород, но жена его, брат Борис, многие князья и остались пленными в руках победителя.
Юрий явился опять у Волги, и с ним весь Новгород и Псков с владыкою своим Давыдом: понятно, что Новгород должен был вступиться за Юрия, не ожидая себе добра от усиления Михаилов Тверской князь вышел к неприятелю навстречу, но битвы не было:заключили договор, по которому оба соперника обязались идти в Орду и там решать свои споры; Михаил обязался также освободить жену Юриеву и брата. Но жена Юриева не возвратилась в Москву: она умерла в Твери, и пронесся слух, что ее отравили. Этот слух был выгоден Юрию и опасен для Михаила в Орде, и когда тверской князь отправил в Москву посла Александра Марковича с мирными предложениями, то Юрий убил посла и поехал в Орду с Кавгадые со многими князьями, боярами и новгородцами.
Начальником всего зла летописец называет Кавгадыя: по Кавгадыеву совету Юрий пошел в Орду. Кавгадый наклеветал xaну на Михаила, и рассерженный Узбек велел схватить сына Михаилова, Константина (1), посланного отцом перед собою в Орду; хан велел было уморить голодом молодого князя, но некоторые вельможи заметили ему, что если он умертвит сына, то отец никогда не явится в Орду. В августе 1318 года Михаил отправился в Орду, и когда был во Владимире, то явился туда к нему посол из Орды, именем Ахмыл, и сказал ему: «Зовет тебя хан, поезжай скорее поспевай в месяц; если же не приедешь к сроку, то уже назначен рать на тебя и на города твои: Кавгадый обнес тебя перед ханом».Давши ряд сыновьям, разделив им отчину свою, написавши грамоту (2), Михаил отправился в Орду, настиг хана на устье Дона, по обычаю, отнес подарки всем князьям ордынским, женам ханским, самому хану и полтора месяца жил спокойно; хан дал ему пристава, чтоб никто не смел обижать его. Наконец Узбек вспомнил о деле и сказал князьям своим: «Вы мне говорили на князя Михаила, так рассудите его с московским князем и скажите мне, кто прав и кто виноват». Начался суд; два раза приводили Михаила в собрание вельмож ордынских, где читали ему грамоты обвинительные: «Ты был горд и непокорлив хану нашему, ты позорил посла ханского Кавгадыя, бился с ним и татар его побил, дани ханские брал себе, хотел бежать к немцам с казною и казну в Рим к папе отпустил, княгиню Юрьеву отравил». Михаил защищался; но судьи стояли явно за Юрия и Кавгадыя. В другой раз Михаила привели на суд уже связанного; потом отобрали у него платье, отогнали бояр, слуг и духовника, наложили на шею тяжелую колоду, по ночам руки Михаила забивали в колодки, и так как он постоянно читал псалтирь, то отрок сидел перед ним и перевертывал листы. Орда остановилась за рекою Тереком, на реке Севенце, под городом Дедяковым, недалеко от Дербента. На дороге отроки говорили Михаилу: «Князь! Проводники и лошади готовы, беги в горы, спаси жизнь свою». Михаил отказался. «Если я один спасусь, — говорил он, — а людей своих оставлю в беде, то какая мне будет слава?» На глазах его были всегда слезы, потому что он предугадывал свою участь. Прошел еще день, и Михаил велел отпеть заутреню, исповедался, потом сказал: «Дайте мне псалтирь, очень тяжело у меня на душе». Вдруг вскочил отрок в вежу, бледный, и едва мог выговорить: «Господин князь! Идут от хана Кавгадый и князь Юрий Данилович со множеством народа прямо к твоей веже!» Михаил тотчас встал и со вздохом сказал: «Знаю, зачем идут, убить меня», — и послал сына своего Константина к ханше. Юрий и Кавгадый отрядили к Михаилу в вежу убийц, а сами сошли с лошадей на торгу (3), потому что торг был близко от вежи, на перелет камня. Убийцы вскочили в вежу, разогнали всех людей, схватили Михаила за колоду и ударили его об стену, так что вежа проломилась; несмотря на то, Михаил вскочил на ноги, но тогда бросилось на него множество убийц, повалили на землю и били пятами нещадно; наконец один из них, именем Романец, выхватил большой нож, ударил им Михаила в ребро и вырезал сердце. Вежу разграбили русь (4) и татары, тело мученика бросили нагое. Когда Юрию и Кавгадыю дали знать, что Михаил уже убит, то они приехали к телу, и Кавгадый с сердцем сказал Юрию: «Старший брат тебе вместо отца; чего же ты смотришь, что тело его брошено нагое?» Юрий велел своим прикрыть тело, потом положили его на доску, доску привязали к телеге и перевезли в город Маджары (5); здесь гости (6), знавшие покойника, хотели прикрыть тело его дорогими тканями и поставить в церкви с честию, со свечами, но бояре московские не дали им поглядеть на покойника и с бранью поставили его в хлеве за сторожами; из Маджар повезли тело в Русь, привезли в Москву и похоронили в Спасском монастыре (7).
Из бояр и слуг Михайловых спаслись только те, которым удалось убежать к ханше; других же ограбили донага, били как злодеев и заковали в железа (1319 г.).
В 1320 году Юрий возвратился в Москву с ярлыком (8) на великое княжение и привел с собою молодого князя тверского Константина и бояр его в виде пленников; мать и братья Константиновы, узнавши о кончине Михаила и погребении его в Москве, прислалипросить Юрия, чтоб отпустил тело в Тверь; Юрий исполнил просьбу не прежде, как сын Михаилов Александр (9) явился к во Владимир и заключил мир, вероятно, на условиях, предписанных московским князем.
Димитрий тверской (10) поехал в Орду и выхлопотал себе ярлыкна великое княжение; есть известие, что он объяснил хану всю неправду Юрия и особенно Кавгадыя и что хан велел казнить последнего, а Димитрию дал великое княжение, узнавши от него, что Юрий сбирает дань для хана и удерживает ее у себя. Юрийвидел необходимость опять идти в Орду и отправился по Каме, будучи позван послом ханским, в 1324 году. Димитрий тверской не хотел пускать соперника одного в Орду и поспешил туда сам.Мы не знаем подробностей о встрече двух врагов; летописец говорит,что Димитрий убил Юрия, понадеявшись на благоволение ханское,Узбек, однако, сильно осердился на это самоуправство, долго думал,наконец велел убить Димитрия (1325г.); но великое княжение отдал брату его Александру; таким образом, Тверь не теряла ничего ни от смерти Михаила, ни от смерти Димитрия; в третий раз первенство и сила перешли к ее князю.|
В 1327 году приехал в Тверь ханский посол Шевкал (Чол-хан), или Щелкан, двоюродный брат Узбека, и по обыкновению всех послов татарских позволял себе и людям своим всякого рода и насилия. Вдруг в народе разнесся слух, что Шевкал сам хочет княжить в Твери, своих князей татарских посажать по другим русским городам, а христиан привести в татарскую веру. Когда пронеслась молва, что татары хотят исполнить свой замысел в Успеньев день, пользуясь большим стечением народа по случаю праздника, то Александр с тверичами захотели предупредить их намерение и рано утром, на солнечном восходе, вступили в бой с татарами, бились целый день и к вечеру одолели. Шевкал бросился в старый дом князя Михаила, но Александр велел зажечь отцовский двор, и татары погибли в пламени; купцы старые, ордынские, и новые, пришедшие с Шевкалом, были истреблены, несмотря на то, что не вступали в бой с русскими: одних из них перебили, других перетопили, иных сожгли на кострах. Узбек очень рассердился, узнав об участи Шевкаловой, и, по некоторым известиям, послал за московским князем, но, по другим известиям, Калита12 поехал сам в Орду тотчас после тверских происшествий и возвратился оттуда с 50 000 татарского войска. Присоединив к себе еще князя суздальского, Калита вошел в Тверскую волость по ханскому приказу; татары пожгли города и села, людей повели в плен и, просто сказать, положили пусту всю землю Русскую, по выражению летописца; но спаслась Москва, отчина Калиты, да Новгород, который дал татарским воеводам 2000 серебра и множество даров. Узбек дал великое княжение Калите.
Настоящий отрывок посвящен одному из драматических столкновений в борьбе за власть между Москвой и Тверью в начале XIV в. С 1305 г. ярлыком на великое княжение владимирское владел тверской князь Михаил Ярославич. Он получил этот ярлык по праву старшинства среди потомков Всеволода Большое Гнездо. Его отец князь Ярослав Ярославич, брат Александра Невского, был великим князем владимирским еще в 1264—1271 гг. Московские князья, в соответствии с существовавшим тогда на Руси порядком престолонаследия, не могли претендовать на великое владимирское княжение, так как основатель династии московских князей Даниил Александрович был лишь младшим сыном Александра Невского и никогда не занимал владимирского княжеского стола. Однако в условиях ордынского ига многое зависело от воли хана. Поэтому московские князья в начале XIV в., и в первую очередь князь Юрий, старший сын Даниила Александровича, стремятся заручиться поддержкой Орды, установив союзные и родственные отношения с ее правителями. Так, Юрий Давидович подолгу жил в Орде, был женат на сестре хана Узбека, благодаря этому и удалась его интрига против Михаила тверского.
1. Великий Новгород и Тверское княжество, две соседние земли, постоянно враждовали между собой. Поэтому московские князья в борьбе с Тверью неоднократно использовали поддержку Новгорода.
2. Константин Михайлович — третий сын Михаила Ярославича тверского. Был женат на Софье Юрьевне, дочери московского князя Юрия Даниловича, виновника гибели его отца. Княжил в Твери в 1328—1337 и 1339—1345 гг. Всецело зависел от московских князей и по сути дела был их ставленником.
3. Речь идет о духовной грамоте, т. е. о завещании.
4 .Торг — рыночная площадь.
5. Русь — т. е. русские из окружения князя Юрия.
6. Маджары (Маджар} — крупный торговый город на Северном Кавказе. Находился на реке Куме при впадении в нее притока Буйволы (ныне территория Ставропольского края). Входил в состав владений Золотой Орды. Разрушен в конце XIV в. во время нашествия Тимура.
7. Гости — купцы.
8 …в Спасском монастыре — имеется в виду монастырь, существовавший при церкви Спаса на Бору, расположенной в Московском Кремле близ княжеского двора, в XV в. Спасский монастырь был переведен из Кремля на новое место, ниже по течению Москвы-реки, и с тех пор называется Новоспасским.
9.Ярлык (в тюркском языке ярл-эк — повеление, приказ) — грамоты ханов Золотой Орды, подтверждавшие права русских князей на их княжение. Существовали ярлыки, в соответствии с которыми предоставлялись льготы, тарханы.
10. Александр Михайлович — второй сын Михаила Ярославича тверского. В 1325 - 1327 гг. владел ярлыком на великое княжение владимирское. После восстания 1327 г. и похода на него татар и Ивана Калиты бежал в Псков и далее в Литву, Тверь. В 1337г. побывал в Орде, получил прощение у хана, и ему вновь была дана Тверь, в 1339 г. вновь был вызван в Орду, где в это время находился Иван Калита, который, вероятно, оклеветал его перед ханом. После некоторых колебанийАлександр решился поехать в Орду и был там казнен по приказу хана Узбека, как когда-то его отец. Вместе с ним погиб его сын Федор.
11. Дмитрий тверской — старший сын Михаила Ярославича тверского, носивший прозвище Дмитрий Грозные Очи.
12. Речь идет о московском князе Иване Даниловиче, младшем брате Юрия, княжившем в Москве в 1325—1340гг. Его прозвище—Калита означает кошелек или сумку с деньгами и свидетельствует о рачительности князя Ивана Даниловича. Но, возможно, подразумевается обильная милостыня, которую князь раздавал своей «калиты» нищим. С 1328 г. Иван Калита стал великим князем владимирским.
Соловьев С. М. История... Кн. II, т. 3. С. 213—224
В.О.Ключевский
МОСКВА И ТВЕРЬ В НАЧАЛЕ XIV ВЕКА
Пользуясь своими средствами и расчетливой фамильной политикой, московские князья в XIV в. постепенно сами выступали из положения бесправных удельных князей. Младшие, но богатые, эти князья предприняли смелую борьбу со старшими родичами за великокняжеский стол. Главными их соперниками были князь тверские, старшие их родичи. Действуя во имя силы, а не права, московские князья долго не имели успеха. Князь Юрий московский оспаривал великое княжение у своего двоюродного дяди Михаила тверского и погубил в Орде своего соперника, но потом сам сложил свою голову, убитый сыном Михаила. Однако окончательное торжество осталось за Москвою, потому что средства боровшихся сторон были неравны. На стороне тверских князей были право старшинства и личные доблести, средства юридические и нравственные; на стороне московских были деньги и уменье пользоваться обстоятельствами, средства материальные и практические, а тогда Русь переживала время, когда последние средства были действительнее первых. Князья тверские никак не могли понять истинного положения дел и в начале XIV в. все еще считали возможной борьбу с татарами. Другой сын Михаила тверского, Александр, призывал свою братию, русских князей, «друг за друга и брат за брата стоять, а татарам не выдавать и всем вместе противиться им, оборонять Русскую землю и всех православных христиан». Так отвечал он на увещание русских князей покориться татарам, когда изгнанником укрывался в Пскове после того, как в 1327 г., не вытерпев татарских насилий, он со всем городом Тверью поднялся на татар и истребил находившееся тогда в Твери татарское посольство. Московские князья иначе смотрели на положение дел. Они пока вовсе не думали о борьбе с татарами; видя, что на Орду гораздо выгоднее действовать «смиренной мудростью», т. е. угодничеством и деньгами, чем оружием, они усердно ухаживали за ханом и сделали его орудием своих замыслов. Никто из князей чаще Калиты не ездил на поклон к хану, и там он был всегда желанным гостем, потому что приезжал туда не с пустыми руками. В Орде привыкли уже думать, что, когда приедет московский князь, будет «многое злато и сребро» и у великого хана-царя, и у его ханш, и у всех именитых мурз Золотой Орды. Благодаря тому московский князь, по генеалогии младший среди своей братии, добился старшего великокняжеского стола. Хан поручил Калите наказать тверского князя за восстание. Тот исправно исполнил поручение: под его предводительством татары разорили Тверское княжество «и просто реши,— добавляет летопись,— всю землю Русскую положиша пусту», не тронув, конечно, Москвы. В награду за это Калита в 1328 г. получил великокняжеский стол, который с тех пор уже не выходил из-под московского князя.
Приобретение великокняжеского стола московским князем сопровождалось двумя важными последствиями для Руси, из коих одно можно назвать нравственным, другое — политическим. Нравственное состояло в том, что московский удельный владелец, став великим князем, первый начал выводить русское население из того уныния и оцепенения, в какое повергли его внешние несчастия. Образцовый устроитель своего удела, умевший водворить в нем общественную безопасность и тишину, московский князь, получив звание великого, дал почувствовать выгоды своей политики и другим частям Северо-Восточной Руси.
Летописец отмечает, что с тех пор, как московский князь получил от хана великокняжеское звание, Северная Русь начала отдыхать от постоянных татарских погромов. Рассказывая о возвращении Калиты от хана в 1328 г. с пожалованием, летописец прибавляет: «...бысть оттоле тишина велика по всей Русской земле на сорок лет и престаша татарове воевати землю Русскую». Bремя с 1328 по 1368 г., когда впервые напал на Северо-Восточную Русь Ольгерд литовский1, считалось порою отдыха для населения Руси, которое за то благодарило Москву. В эти спокойные годы успели народиться и вырасти целых два поколения, к нервам которых впечатления детства не привили безотчетного ужаса отцови дедов перед татарином: они и вышли на Куликово поле.
Политическое следствие приобретения московским князем великого княжения состояло в том, что московский князь, с великим, первый начал выводить Северную Русь из состоя|, политического раздробления. Вокруг Москвы со времени великокняжения Калиты образуется княжеский союз, руководимый самим московским князем. Сначала этот союз был финансовый и подневольный. Поручение собирать ордынскую дань со многих, если со всех, князей получил Иван Данилович, когда стал великим князем владимирским. Это полномочие послужило могучим орудием политического объединения удельной Руси. Не охотник и не мастер бить свою братию мечом, московский князь получил возможность бить ее рублем. Простой ответственный приказчик хана по сбору и доставке дани, московский князь сделан был потом полномочным руководителем и судьею русских князей. Когда дети Калиты после смерти отца в 1341 г. явились к хану Узбеку, тот встретил их честью и любовью. Старшему сыну Семену, назначенному великим князем, даны были «под руки» все князья русские. По смерти Семена в 1353 г. его брат Иван получил от хана вместе с великокняжеским званием и судебную власть над всеми князьями Северной Руси. В княжение Иванова сына Димитрия этот княжеский союз с Москвою во главе еще более расширился и укрепился, получив национальное значение. Когда при Димитрии возобновилась борьба Москвы с Тверью, тверской князь Михаил Александрович искал себе опоры в Литве и даже в Орде, чем погубил популярность, какой дотоле пользовались тверские князья в Северной Руси. Когда в 1375 г. московский князь шел на Тверь, к его полкам присоединились 19 князей. Они сердились на тверского князя за то, что он неоднократно наводил на Русь Литву и соединился даже с поганым Мамаем. Наконец, почти вся Северная Русь под руководством Москвы стала против Орды на Куликовом поле и одержала под московскими знаменами первую народную победу. Это сообщило московскому князю значение национального вождя Северной Руси в борьбе с внешними врагами. Так Орда стала слепым орудием, с помощью которого создавалась политическая и народная сила, направившаяся против нее же.
Василий Осипович Ключевский (1841—1911) —выдающийся русский историк второй половины XIX — начала XX в. Профессор Московского университета. Автор многих исследований о политическом строе средневековой Руси, о Боярской думе, монастырской колонизации, становлении крепостного права и т. д. Но особую славу В О. Ключевский снискал как лектор. Его лекции привлекали студентов, множество других слушателей яркостью, занимательностью рассказа, меткостью и точностью характеристик исторических лиц, оригинальностью многих оценок и наблюдений. «Курс русской истории» В. О. Ключевского, в который входят его университетские лекции, неоднократно издавался. В последних изданиях он занимает пять томов и охватывает период с древнейших времен до середины XIX в, В приводимом здесь отрывке сжато и четко раскрываются причины успеха Москвы в борьбе с Тверью, дается общая оценка политической жизни Руси этого периода. В лекциях В.О.Ключевскому не было нужды подробно останавливаться на ходе самих событий. Достаточно обстоятельно написал об этом в своей многотомной «Истории...» его учитель С. М. Соловьев.
1. В XIV в. Великое княжество Литовское достигает своего расцвета, его территория расширяется далеко за пределы собственно литовских земель, за счет присоединения западнорусских княжеств, территорий современных Украины и Белоруссии. При князе Ольгерде (1345—1377), сыне Гедимина, основателя династии литовских князей, в состав его владений включаются Волынь, Черниговские (Северские) земли, частично Смоленские. Поддерживая тверских князей в их борьбе с Москвой, Ольгерд трижды (в 1368, 1370 и 1372гг.) подходил к Москве, но город взять не смог.
Ключевский В. О. Курс русской истории // Ключевский В. О. Соч. В 9 т. Ч. II. М.,1988. С. 19—22.
Н.И. Костомаров
МОСКОВСКАЯ РУСЬ В ЭПОХУ КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ. ДМИТРИЙ ДОНСКОЙ
Первенство Москвы, которому начало положили братья Дани-ловичи, опиралось главным образом на покровительство могущественного хана. Иван Калита был силен между князьями русскими и заставлял их слушаться себя именно тем, что все знали об особенной милости к нему хана и потому боялись его. Он умел воспользоваться как нельзя лучше таким положением.При двух преемниках его условия были все те же. С 1341 года по 1353 был великим князем старший сын Калиты Симеон, а с 1353 по 1359 другой сын Иван. Оба князя ничем важным не ознаменовали себя в истории. Последний, как по уму, так и по характеру, был личностью совершенно ничтожною. Но значение Москвы для прочих князей держалось в эти два княжения временною милостью хана к московским князьям. По смерти Ивана Москва подвергалась большой опасности потерять это значение. Преемником Ивана был девятилетний Димитрий (1); тут-то оказалось, что стремление к возвышению Москвы не было делом одних князей, что понятия и поступки московских князей были выражением той среды, в которой они жили и действовали. За малолетнего Димитрия стояли московские бояре; большею частью это были люди, по своему происхождению не принадлежавшие Москве; отчасти они сами, а отчасти их отцы и деды пришли с разных сторон и нашли себе в Москве общее отечество; они-то и ополчились дружно за первенство Москвы чад Русью. То обстоятельство, что они приходили в Москву с Разных сторон и не имели между собой иной политической связи, кроме того, что всех их приютила Москва, способствовало их взаимному содействию в интересах общего для них нового отечества. В это время в Орде произошел перелом, с которого быстро началось ее окончательное падение. Суздальский князь (2), приехавши с ханским ярлыком, сел на великокняжеском столе во Владимире, этому городу опять, по-видимому, предстояло возвратить себе отнятое Москвою первенство. Но покровитель суздальского князя Наврус был убит. Было естественно новому повелителю изменить распоряжения прежнего: он дал ярлык на княжение Димитрию (3). Таким образом, на этот раз уже не лицо московского князя, неспособного по малолетству управлять, а сама Москва, как одна из земских единиц, приобретала первенствующее значение среди других земель и городов на Руси; прежде ее возвышало то, что ее князь был по воле хана старейшим, а теперь наоборот — малолетний князь делался старейшим именно потому, что был московским князем.
Уже во время несовершеннолетия Димитрия бояре от его имени распоряжались судьбою удельных князей. В 1363 году они стеснили ростовского князя и выгнали князей галицкого и стародубского из их волостей. Гонимые и теснимые Москвою, князья прибегали суздальскому князю, но после примирения с Москвою сам суздальский князь признал над собою первенство московского.
В числе тогдашних руководителей делами бесспорно занимал важное место митрополит Алексий (4), уважаемый не только Москвою, но и в Орде, так как еще прежде он исцелил жену Чанибека, Тайдулу, и на него смотрели как на человека, обладающего высшею чудотворною силою. Под его благословением составлен был в 1364 году договор между Димитрием московским и его двоюродным братом Владимиром Андреевичем (5), получившим в удел Серпухов. Этот договор может до известной степени служить образчиком тогдашних отношений зависимых князей к старейшему: Владимир Андреевич имел право распоряжаться своею волостью, как вотчинник, но обязан был повиноваться Димитрию, давать ему дань, следуемую хану, считать врагами врагов великого князя, участвовать со своими боярами и слугами во всех походах, предпринимаемых Димитрием, получая от него во время походов жалованье. Таким образом, в то время, когда Москва возвышалась над прочими русскими землями и распоряжалась их судьбою, в самой Московской земле возникло удельное дробление, естественно замедлявшее развитие единовластия, но в то же время и принимались меры, чтобы, при такомдроблении, сохранялась верховная власть лица, княжившего в самой Москве.
Личность великого князя Димитрия Донского представляется по источникам неясною. Мы видим, что в его отрочестве, когда он никак не мог действовать самостоятельно, бояре вели дела точно в таком же духе, в каком бы их вел и совершеннолетний князь. Летописи, уже описывая его кончину, говорят, что он во всем советовался с боярами и слушался их, что бояре были у него как князья; так же завещал он поступать и своим детям. От этого невозможно отделить: что из его действий принадлежит собственно ему, и что его боярам; по некоторым чертам можно даже допустить, что он был человек малоспособный и потому руководимый другими; и этим можно отчасти объяснить те противоречия в его жизни, которые бросаются в глаза, то смешение отваги с нерешительностью, храбрости с трусостью, ума с бестактностью, прямодушия с коварством, что выражается во всей его истории.
В августе 1375 года Димитрий с союзниками вступил в Тверскую землю, осадил Тверь. Он простоял там четыре недели, а между тем его воины жгли в Тверской области селения, травили на полях хлеб, убивали людей или гнали их в плен. Михаил (6), не дождавшись ниоткуда помощи, выслал владыку Евфимия (7) к Димитрию просить мира. Казалось, пришла самая благоприятная минута покончить навсегда тяжелую и разорительную борьбу с непримиримым врагом, уничтожить тверское княжение, присоединить Тверскую землю непосредственно к Москве и тем самым обеспечить с этой стороны внутреннее спокойствие Руси. Но Димитрий удовольствовался вынужденным смирением врага, который в крайней беде готов был согласиться на какой угодно унизительный договор, лишь бы оставалась возможность его нарушить в будущем. Что всего важнее в этом договоре, постановлено было по отношению к татарам, что если решено будет жить с ними в мире и давать им выход (8), то и Михаил должен давать, а если татары пойдут на Москву или на Тверь, то обеим сторонам быть заодно против них; если же московский князь сам захочет идти против татар, то и тверской должен идти вместе с московским. Таким образом, Москва, возвысившись прежде исключительно татарскою силою, теперь уже имела настолько собственной силы, что обязывала князей других земель повиноваться ей и в войне против самих татар.
Усмирение тверского князя раздражило Ольгерда, но не против Димитрия, а против смоленского князя, за то, что последний, которого он считал уже своим подручником, участвовал в войне против Михаила. Гораздо сильнее раздражился за Тверь Мамай и притом на всех вообще русских князей: он видел явное пренебрежение к своей власти; его последний ярлык, данный Михаилу, был поставлен русскими ни во что. Он замыслил проучить непокорных рабов, напомнить им батыевщину, поставить Русь в такое положение, чтоб она долго не посмела помышлять об освобождении от власти ханов. Мамай собрал всю силу волжской Орды, нанял хивинцев, буртасов, ясов, вошел в союз с генуэзцами, основавши свои поселения на Черном море, и заключил с литовским князем Ягеллом договор заодно напасть на московского князя (9).
Когда Мамай, летом 1380 года заложив свой стан при устье реки Воронеж, назначал там сборное место для своих полчищ и ждал Ягелла, Димитрий собирал подручных князей на общее де защиты Руси. Желание разделаться с поработителями настолько уже созрело и овладело чувствами русского народа, что московскому князю не предстояло необходимости ждать рать и понуждать к скорейшему прибытию.
Митрополита Алексия уже не было в живых. Он скончался в 1378 году. Этот архипастырь, главнейший советник Димитрия, все время своего первосвятительства употреблял свою духовную власть для возвышения Москвы и служил ее интересам. Московскому князю не хотелось иметь в Москве иных первосвятителей, кроме таких, каких само московское правительство будет представлять патриарху для посвящения (10). В то время, когда приходилось Димитрию идти на войну, Москва оставалась без митрополита, и это обстоятельство лишало предпринимаемый поход обычного первосвятительского благословения; но Димитрий обратился за благословением к преподобному Сергию, хотя и был с ним в размолвке (11). Сергий пользовался всеобщим уважением, его молитвам приписывали большую силу; за ним признавали дар пророчества. Сергий не только ободрил Димитрия, но и предсказал ему победу. Такое предсказание, сделавшись известным, сильно возбудило в войске отвагу и надежду на победу.
Димитрий выступил из Москвы в Коломну в августе; русские силы отовсюду приставали к нему. 26 и 27 августа русские перевезлись чрез Оку и пошли по Рязанской земле к Дону. На пути прискакал к Димитрию гонец от преподобного Сергия с благословенною грамотою: «Иди, господин, — писал Сергий, — иди вперед, Бог и св. Троица поможет тебе!»
6 сентября русские увидели Дон, а 8, в субботу, на заре русские уже были на другой стороне реки и при солнечном восходе двигались стройно вперед к устью реки Непрядвы.
День был пасмурный; густой туман расстилался по полям, но часу в девятом стало ясно. Около полудня показалось несметное татарское полчище. Сторожевые (передовые) полки русских и татар сцепились между собою, и сам Димитрий выехал вместе со своею дружиною «на первый суйм» (12) — открывать битву. По старинному прадедовскому обычаю следовало, чтобы князь, как предводитель, собственным примером возбуждал в воинах отвагу. Побившись недолго с татарами, Димитрий вернулся назад устраивать полки к битве. В первом часу началась сеча, какой, по выражению летописца, не бывало на Руси. В московской рати было много небывалых в бою: на них нашел страх, и пустились они в бегство. Татары со страшным криком ринулись за ними и били их наповал. Дело русских казалось проигранным, но к трем часам пополудни все изменилось.
В дубраве на западной стороне поля стоял избранный русский отряд, отъехавший туда заранее для засады. Отряд стремительно бросился на татар, которые никак не ожидали нападения сзади.
Победа была совершенная, но зато много князей, бояр и простых воинов пало на поле битвы. Сам великий князь, хотя не был ранен, но доспех на нем был помят. Похоронивши своих убитых, великий князь со своим ополчением не преследовал более разбитого врага, а вернулся с торжеством в Москву.
Мамай, бежавши в свои степи, столкнулся там с новым врагом: то был Тохтамыш, хан заяицкой Орды (13), потомок Батыя. Тохтамыш разбил Мамая на берегах Калки и объявил себя владетелем волжской Орды. Мамай бежал в Кафу (нынешняя Феодосия на восточном берегу Крыма) и там был убит генуэзцами.
Тохтамыш, воцарившись в Сарае (14), отправил дружелюбное посольство к Димитрию, объявить, что общего врага их нет более и что он, Тохтамыш, теперь владыка кипчакской Орды и всех подвластных ей стран. Димитрий отпустил послов с большой честью и дарами; но не изъявлял знаков рабской покорности. Это показывает, что в Москве считали дело с Ордою поконченным и не боялись ее, но между тем там, по сокрушении Мамая, не брали никаких мер ни к дальнейшему истреблению, ни даже к собственной обороне.
В следующем, 1382 году Тохтамыш двинулся наказывать Русь за попытку освободиться от татар.
Весть о походе Тохтамыша, хотя и поздно, но все-таки дошла к Димитрию прежде, чем татары приблизились к Москве.
Внезапность нашествия произвела такое впечатление, что князья, воеводы и бояре совсем потеряли голову. Между ними началась рознь, взаимное недоверие; великий князь убоялся идти навстречу хану и, покинувши Москву на произвол судьбы, бежал в Переяславль, оттуда в Ростов, а оттуда в Кострому.
Грозный враг не сегодня-завтра должен появиться, а в столице не было ни князя, ни воевод. Одни кричали, что надобно затворить в Кремле, другие хотели бежать. Зазвонили во все колокола на вече. Поднялся вопль. Народ кричал: затворять ворота и не пускать никого из города. Митрополит (15) и бояре бросились первые и города; их выпустили, но ограбили, а когда за ними стали убегать другие, то ворота затворили; одни стали у ворот с рогатинами и обнаженными саблями, угрожали бить бегущих, а другие метали на них камни со стен.
23 августа подъехали передовые татарские конники к кремлевским стенам. Москвичи смотрели на них со стен: «Здесь ли великий князь Димитрий?» — спрашивали татары. Им отвечали: «Нет». Татары объехали кругом Кремля, осматривали рвы, стены, бойниц ворота. В городе благочестивые люди молились Богу, наложили себя пост, каялись в грехах, причащались Святых Тайн, а удалые молодцы вытаскивали из боярских погребов меды, доставали боярских кладовых дорогие сосуды и напивались из них для бодрости.
Пьяные влезали на стены, кричали на татар, ругали, плевали и всячески оскорбляли их и их царя, а раздраженные татары махали на них саблями, показывая вид, как будут рубить их. Москвичи расхрабрились так, думая, что татар всего столько и пришло, сколько они их видели под стенами. Но к вечеру появилась вся ордынская громада с их царем, и тут многие храбрецы пришли в ужас.
Тохтамыш сообразил, что не взять ему Кремля силою; он порешил взять его коварством. На четвертый день в полдень по ехали к стенам знатнейшие мурзы и просили слова. С ними стоя двое сыновей суздальского князя, шурья великого князя (16). Мурзы сказали: «Царь наш пришел показнить своего холопа Димитрия, а он убежал; приказал вам царь сказать, что он не пришел разорять своего улуса, а хочет соблюсти его, и ничего от вас не требует,— только выйдите к нему с честью и дарами».
Москвичи отворили ворота и вышли, впереди князь Остей (17), потом шли духовные в облачении, с иконами и крестами, за ними бояре и народ. Татары, давши москвичам выйти из ворот, бросились на них и начали рубить саблями без разбора. Истребляя кого попало направо и налево, ворвались они в средину Кремля. По известию летописца, резня продолжалась до тех пор, пока у татар не утомились плечи, не иступились сабли. Все церковные сокровища, великокняжеская казна, боярское имущество, купеческие товары — все было ограблено. Наконец, город был зажжен. Огонь истреблял тех немногих, которые успели избежать татарского меча. Так покаравши Москву, татары отступили от нее.
Некому было ни отпевать мертвых, ни оплакивать их, ни звонить по ним.
Татары рассеялись и по другим городам. Повсюду татары убивали людей или гнали их толпами в плен. Припомнились давно забытые времена Батыя, с тою разницею, что в батыевщину русские князья умирали со своим народом, а теперь глава Руси сидел, запершись в Костроме со своею семьей; другие князья или также прятались, или спешили раболепством получить пощаду у разгневанного владыки. Только один Владимир Андреевич не изменил себе: выехавши из Волока (18), ударил он на татарский отряд, разбил е<