Игровая стычка альпийских горных козлов, во время которой животные не вредят друг другу, а только «выясняют отношения»: кто стоит выше в иерархии стада.

РЕФЛЕКСЫ БУДУЩЕГО

К третьей и последней группе сложнейших безусловных рефлексов мы отнесем рефлексы саморазвития: исследовательский, свободы (сопротивления), подражательный и игровой. Наиболее характерно для этой группы рефлексов то, что они не нужны для адаптации к существующей в данный момент ситуации. Они обращены к будущему, ориентированы эволюцией на освоение новых пространственно-временных сред. Рефлексы саморазвития имеют самостоятельное происхождение, их нельзя вывести или свести ни к витальным, ни к зоосоциальным потребностям. Так, одним из доказательств самостоятельности исследовательского рефлекса служит возможность выработать на его основе условные рефлексы, где единственным подкреплением служит фактор новизны. Крысы обучаются находить выход из лабиринта для обследования новой территории, а собаки и обезьяны готовы нажимать на рычаг, открывающий вид из окна в соседнее помещение.

Выращивание животных в среде, обедненной новыми впечатлениями, ведет к уменьшению серого вещества их мозга, причем «информационное голодание» не компенсируется физической нагрузкой. В свете этих данных трудно согласиться с утверждением о том, что мозг слепоглухого от рождения ребенка, в том случае, если его предоставить самому себе, ничем не будет отличаться от мозга здоровых детей. Увы, это не так. Однако компенсаторные возможности человеческого мозга чрезвычайно велики, и система социального воспитания таких детей делает их полноценными людьми и спасает их мозг от чисто материального дефекта.

Систематические исследования молодых животных и детей позволили американскому психологу Т. Шнейрле сформулировать «правило двухфазной мотивации», согласно которому относительно слабые новые стимулы вызывают реакцию приближения для более детального их обследования, а усиление этих стимулов ведет к настороженности и избеганию. Биологическое значение подобной закономерности совершенно очевидно.

Когда в клетку с крысами помещают новый рычаг для получения пищи, доминирующий самец и приближенная к нему самка... закапывают этот рычаг в песок (новое может оказаться опасным!). Боятся воспользоваться им и трусливые низкоранговые животные. Только среднеранговые крысы осторожно и постепенно начинают пользоваться рычагом, причем добываемая при этом пища поедается в соответствии с положением в иерархии.

Если обезьяна не научится строить гнездо в определенном возрасте, то она не научится этому никогда.

Исследовательское поведение тесно связано с положительными эмоциями: нервные клетки, активные при стимуляции «центров удовольствия», активируются и при ориентировочно-исследовательском поиске. В этот процесс вовлекаются химические вещества, вырабатываемые самим организмом и сходные по своему строению с морфином. Таким образом, потребность в новизне имеет свое вполне материальное обоснование.

Иногда приходит мысль: не замешаны ли подобные «молекулы удовольствия» в механизмах «бескорыстного» наслаждения красотой? Изучение исследовательского поведения, побуждаемого информационным голодом и привлекательностью новизны, позволяет определить живые системы как нуждающиеся в постоянном притоке из внешней среды не только вещества и энергии, но и информации. У человека потребность в информации оборачивается тем, что принято называть идеальными, духовными потребностями, которые невыводимы из материальных (связанных с поступлением в организм вещества и энергии), поскольку они исходно имеют информационную природу.

После открытия генетического кода связь между содержанием информации (в данном случае — наследственной) и ее материальным носителем (в данном случае — нуклеиновыми кислотами) стала столь очевидной, что многие дискуссии о «природе идеального» просто утратили смысл.

Высшие животные наделены рефлексом свободы, открытым И. П. Павловым и многократно переоткрытым зарубежными авторами, Давшими ему имена реакции преодоления, рефлекса сопротивления принуждению и т. д. Этот рефлекс особенно сильно выражен у диких животных, у них он способен подавить и голод, и жажду, и половое влечение. Для рефлекса свободы препятствие на пути к его удовлетворению служит таким же стимулом, как вид пищи для пищедобывательного рефлекса, боль для оборонительного, как новизна для ориентировочного. На уровне человека рефлекс свободы трансформировался в нейрофизиологические механизмы воли.

Не меньшее значение имеет потребность в превентивной вооруженности навыками (потребность в компетенции, в способности управлять событиями). Речь идет об овладении навыками и умениями, которые могут понадобиться лишь в дальнейшем. Эта потребность удовлетворяется с помощью двух безусловных рефлексов: подражания и игры.

Молодые животные имитируют действия взрослых, благодаря этому происходит передача навыков от поколения к поколению, которую М. Е. Лобашев в 1967 году назвал сигнальной (негенетической) наследственностью. Путем подражания копытные приобретают способность пастись, а обезьяны — строить гнездо. Здесь важно не упустить периода повышенной чувствительности к обучению, в противном случае обезьяна уже никогда не научится строить гнездо, сколько бы она ни наблюдала, как это делают другие. Эффективность обучения зависит от ранга животного, подающего пример. Чтобы обучить группу обезьян, достаточно научить вожака.

Имитационное поведение иногда может вызвать и такие нежелательные явления, как, например, массовая паника. Вот почему так необходимо, чтобы оно корригировалось личным опытом. Известно, что удаление лобных отделов головного мозга усиливает подражательное поведение собак. У человека имитационная способность представляет прямой путь к воздействию на его подсознание. Функционирование этого механизма особенно ярко проявляется у детей, но частично сохраняется и у взрослых, особенно в моменты повышенной внушаемости, при гипнозе, панике, некоторых невротических заболеваниях.

Другим средством удовлетворения потребности в компетенции служит игра.

Так, молодые хорьки овладевают приемами охоты на крыс во время игры со сверстниками. Если крысят в возрасте от 25 до 45 дней лишить возможности играть, они в дальнейшем бывают неспособны к приобретению сложных навыков. На потребность в игре указывает такой факт: после изоляции на одни день молодые хомяки при встрече играют вдвое дольше. Наиболее сложная разновидность игрового поведения — манипуляционная игра с предметами — свойственна только обезьянам и развивает их способность к невербальному (бессловесному) мышлению. Таков самый краткий очерк фонда прирожденных реакций животных, изучение которого, по мысли Павлова, должно способствовать «пониманию нас самих и развитию в нас способности к личному самоуправлению».

ОЧЕЛОВЕЧИВАНИЕ ИНСТИНКТОВ

Если суммировать рассказанное выше, станет ясно, что к началу антропосоциогенеза — превращения в человека — наш животный предок обладал сложнейшей системой побуждений, отнюдь не сводимых к голоду, жажде и половому влечению. На таблице сопоставлены основные группы потребностей человека (см. статью: П. Симонов и П. Ершов «Потребности и сознание», «Наука и жизнь» № 8, 1983) со сложнейшими безусловными рефлексами (инстинктами) высших животных. Главный результат подобного сопоставления можно сформулировать следующим образом: нам не известна нн одна потребность человека (кроме, пожалуй, юмора), которая совершенно не имела бы филогенетических «корней» в потребностях животных. Разумеется, мы далеки от того, чтобы приписывать животным чисто человеческие черты (антропоморфизм) или низводить человека до уровня его животных предков (вульгарная биологизация). Речь идет только о соблюдении принципа историзма, побудившего В. И. Ленина включить «историю умственного развития животных» в перечень областей знания, из которых должны сложиться теория познания и диалектика.