Глава 1. Демократия и единовластие

ОБЛАЧНАЯ ДЕМОКРАТИЯ

Посвящения и благодарности.................................................................................................... 4

Предисловие. О целях книги...................................................................................................... 6

Часть 1. ДЕМОКРАТИЯ.................................................................................................................. 7

Глава 1. Демократия и единовластие........................................................................................ 7

Глава 2. Демократия: прямая и представительная............................................................... 10

Глава 3. Государство и демократия......................................................................................... 14

Глава 4. Условность нормы....................................................................................................... 16

Глава 5. Снова к истории........................................................................................................... 19

Глава 6. Проблемы аппроксимации........................................................................................ 21

Часть 2. ТЕХНОЛОГИИ................................................................................................................. 24

Глава 7. Демократия в эпоху современных технологий...................................................... 24

Глава 8. Модели самоорганизации......................................................................................... 28

Глава 9. Сетевые структуры и смена парадигм..................................................................... 31

Глава 10. Электронная подпись............................................................................................... 35

Часть 3. БУДУЩЕЕ....................................................................................................................... 38

Глава 11. Облачная демократия: основные идеи................................................................. 38

Глава 12. Принудительная честность...................................................................................... 43

Глава 13. Подвижность выбора................................................................................................ 47

Глава 14. Делегирование и экспертные группы.................................................................... 48

Глава 15. Прочие технологические аспекты........................................................................... 53

Глава 16. Как нам обустроить Электронную Россию?.......................................................... 55

Приложение 1. Проект DalSlovo.Ru......................................................................................... 60

Приложение 2. Добровольческое движение........................................................................ 62

Посвящения и благодарности

Посвящается тем, кто несмотря ни на что верит в прогресс и демократию.

Леонид выражает огромную благодарность своей семье – жене Нате и сыну Бориске, а также своим родителям – за поддержку и терпение в период работы над книгой и все то время, которое они позволили выделить для этого занятия в ущерб собственным интересам.

Фёдор благодарит своих родителей за любовь и поддержку и еще за то, что они активно пользуются Интернетом, – это дополнительный повод гордиться вами!

Авторы чрезвычайно благодарны директору Института философии и права УрО РАН доктору юридических наук Виктору Николаевичу Руденко за его книгу «Прямая демократия: модели правления, конституционно-правовые институты», во многом ставшую отправной точкой для их размышлений, а его заместителю, Константину Викторовичу Киселеву, – за вдумчивое прочтение рукописи и справедливые замечания, которые авторы в меру своих возможностей постарались учесть.

Авторы благодарят Алексея Навального за его воодушевляющую деятельность, а кроме того – за демонстрацию возможностей социальных сетей как средства борьбы за прозрачность и справедливость.

Авторы счастливы жить в городе Екатеринбурге. Нам очевидно, что это единственное место на карте России, где такая книга вообще могла быть написана, единственное место, где гражданское общество и свобода мысли не являются красивыми словами, а наполнены реальным содержанием и вдохновляющей активностью тысяч неравнодушных людей.

Авторы выражают глубокую признательность своей Alma Mater – Уральскому государственному университету, в котором они оба провели счастливые студенческие годы и который, к прискорбью, был фактически ликвидирован в результате очередной неуклюжей реформы образования.

Авторы выражают благодарность Полине Мудровой и Наталье Бычковой за помощь в работе над книгой и Марии Скобелевой за финальную шлифовку и корректуру текста.

Post nubila sol

Новые технологии изменили мир бизнеса и отношений между людьми и рвутся в затхлый мир политики.

Это особенно актуально для нынешней России: граждане нашей страны активно используют все технологические возможности современности, при этом оставаясь заложниками архаичной в самой своей сути политической системы.

Главное противоречие современного мира – противоречие между прогрессивными «облачными» структурами и старомодными вертикальными конструкциями, между гибкостью новых решений и неуклюжестью старых схем.

В бизнесе вопрос о выборе пути развития не стоит: современная экономика не прощает промедления и игнорирования новых технологий. Любая компания, где бы она ни находилась – в США, Китае, Бразилии или России, неизбежно будет использовать все самое новое и технологичное, если она хочет работать на мировом рынке. Современная экономика возможна только на современных скоростях, а значит, немыслима без современных технологий.

В политике, особенно российской, мы видим обратный процесс.

Вопреки мировой тенденции перераспределения властных полномочий на местный уровень и развития самоуправления нам навязывают всевластие далекого и зачастую некомпетентного «федерального центра». Вопреки всё возрастающим возможностям постоянного интерактивного общения власти с населением нам навязывают режим бесконечного монолога верховной власти и ее наместников, желающих слушать только специально подготовленных подхалимов. Вопреки очевидным преимуществам постоянной конкурентной смены руководящих органов нам навязывают режим все более редких выборов и многолетней несменяемости правящей группировки.

Мы верим, что новые технологии восторжествуют в политике точно так же, как они восторжествовали в экономике.

Мы верим, что Россия рано или поздно пойдет именно этим путем, потому что другие варианты ведут в неизбежные тупики, из которых придется выходить по проторенным человечеством тропам.

Мы верим, что на наших глазах наступила новая эра в истории человечества – эра безграничных прямых коммуникаций, которые делают возможным существование честной, прозрачной и справедливой политической системы.

Мы верим, что наши идеи окажутся востребованными и в течение жизни нашего поколения мы все будем жить совсем по-другому.

Эта книга – для тех, кто смотрит вперед с оптимизмом или хотя бы надеждой.

Предисловие. О целях книги

Представляя вашему вниманию этот текст, мы преследуем две цели.

Во-первых, мы хотим развенчать некоторые мифы о демократии, в том числе – миф о неизбежности представительной демократии как единственно возможного способа демократического устройства общественно-политической жизни.

Во-вторых, мы предлагаем смоделировать демократию будущего – «облачную демократию», как мы ее называем. Собственно, эту цель мы считаем для себя главной.

Представительная демократия была единственной альтернативой диктатурам всех видов в течение многих сотен лет, но это не значит, что она продолжает оставаться таковой и сейчас. Эта система являет собой очень и очень грубую аппроксимацию, возникшую из-за технологических ограничений реального мира, поскольку реальный мир не столь совершенен, как мир идей. Мы хотим обосновать, что сегодня возможна другая демократия, и мы можем к ней прийти, причем в короткие сроки – 5-10 лет.

Мы также предложим конкретные механизмы переходного периода, реальные и реализуемые в современной России. Суть этих механизмов – в создании альтернативной, параллельной легитимности среди широких групп политически активных граждан на основе современных технологий электронной демократии. Эффективно функционирующая система демократического принятия решений, вовлекающая в себя сотни, тысяч или миллионы людей, сможет очень быстро подчеркнуть и сделать неизбежным окончательное банкротство традиционных, устаревших методов принятия политически значимых решений.

Мы долго дискутировали между собой по поводу формы предлагаемого вашему внимания текста и в итоге решили, что он не будет ни научным, ни даже претендующим на научность. Мы написали чисто публицистическую книгу. Мы решили не перегружать ни себя, ни вас ссылками, доказательствами и подборками цитат. Мы пользуемся общепринятой терминологией и пытаемся говорить на простом языке. Если какие-то из упоминаемых нами фактов вызвали желание узнать больше, то с этим легко помогут поисковые системы. У нас есть четкое видение того, каким может быть будущее новой электронной «облачной демократии», и мы хотим поделиться этим видением в наиболее простой и доходчивой форме. Наша цель – заразить вас нашими идеями, заставить спорить с нами, опровергать нас и думать о том же, о чем думаем мы.

Текст получился провокационным и местами даже скандальным, но мы искренне надеемся, что он вышел нескучным и все-таки интересным.

Часть 1. ДЕМОКРАТИЯ

Глава 4. Условность нормы

То, что мы сейчас воспринимаем представительную демократию как некую норму и считаем ее единственно правильной и возможной, вовсе не есть какая-то объективная данность, более того, это довольно новая традиция. Выше мы сказали о том, что выбор гражданами представителей для участия в управлении государством стал вынужденным ответом на два основных вызова – ограничения пространства и ограничения информации. Сам по себе этот выбор обусловил необходимость выработки на протяжении столетий множества «служебных» принципов, которые обслуживали институты представительной демократии. Эти принципы сложились не в силу своей абсолютной значимости per se, а только потому, что их наличия потребовало развитие представительной демократии, которая в свою очередь представляет собой общественный компромисс между идеалами прямой демократии и тем, что возможно в условиях реального мира.

Хорошим примером такой «вспомогательной» нормы, которая сейчас воспринимается нами как данность, но на самом деле стала таковой совсем недавно, является принцип всеобщего избирательного права.

Всеобщее избирательное право – это в полной мере новация ХХ века. В XIX веке о такой странной идее никто и не задумывался. Первой европейской страной, где появилось избирательное право у женщин, стало Великое княжество Финляндское в XX веке.

В России женщины получили право голоса после революции 1917 года, причем Россия была в этом плане в самых первых рядах. Если взять Швейцарию, к опыту которой мы уже обращались и еще будем обращаться неоднократно, то там избирательное право у женщин появилось в 70-х годах ХХ столетия, то есть менее 40 лет тому назад.

И дело не только в гендерном неравноправии. До прошлого века активно применялся не только половой ценз, но и многие другие виды избирательного ценза – имущественный, сословный. Ничем неограниченное всеобщее избирательное право – это абсолютно свежая идея, хотя сейчас она нам кажется очень естественной и простой[2]. При этом пару веков назад естественными и простыми казались совсем другие вещи.

Например, вопрос имущественного ценза до самого недавнего времени стоял очень остро. Кто имеет право голосовать, а кто не имеет такого права? Почему домовладелец и бомж обладают равным правом участвовать в решении таких, например, вопросов, как налог на недвижимость? При всеобщем избирательном праве все люди фактически наделяются прямой властью.

В XIX веке Екатеринбургская городская Дума избиралась по трем сословиям, по 20 депутатов от каждой из трех курий. Эта система несколько раз менялась, но в конечном итоге свелась к следующему. Брался весь объем налоговых платежей за последний год, брался весь список налогоплательщиков, упорядочивался по убыванию суммы уплаченных налогов. Те люди, которые обеспечивали первую треть налоговых поступлений, избирали первых 20 депутатов (самих этих людей могло быть меньше 20, то есть они избирали депутатов не обязательно из своего числа; просто те люди, которые больше всего вносили в городской бюджет, говорили: мы хотим, чтобы наши интересы в Думе представляли такие-то депутаты); те люди, которые обеспечивали вторую треть, избирали вторую двадцатку депутатов, и те, кто обеспечивал третью треть, давали третью двадцатку.

Эта система бесконечно далека от всеобщего равного избирательного права, но тогда, сто с небольшим лет назад, она всех устраивала, казалась справедливой, никого не удивляла. Если подумать – что в ней такого неправильного? Каждый имеет право голоса, но степень влияния на городские дела приведена в некоторое соответствие с тем, какой вклад тот или иной гражданин вносит в общегородскую «кубышку», которую предстоит распределять депутатам.

На протяжении многих веков апробировались и другие системы и сочетания цензов, в каждом из которых была какая-то своя справедливость и какой-то свой смысл. Всеобщее избирательное право – всего лишь одна из возможных систем, «особо модных» на современном нам историческом промежутке, не более того[3].

Кстати, даже современное всеобщее избирательное право все равно не является всеобщим: в этом праве поражены лица, признанные недееспособными по решению суда, в ряде случаев – отбывающие приговор заключенные. Установлен возрастной ценз, который в России составляет 18 лет (но во многих странах он другой). Самоочевидные вещи? Да, конечно: как можно доверить голосовать психопатам, серийным убийцам или грудным младенцам. Но давайте зафиксируем, что цензы все-таки существуют, и устанавливаются они не на основании незыблемых законов природы, а довольно-таки волюнтаристски. Почему 18 лет, а не 21 или 17.5? Или, например, почему не быть плавающей планке, привязанной не к возрасту, а к сдаче определенного «экзамена на обретение гражданских прав»? Или вот лишение избирательных прав заключенных: есть разные подходы. Всех лишать? Всех не лишать? А после отбытия срока наказания[4]? Как-то классифицировать уголовные статьи? В ряде стран избирательных прав лишаются, например, солдаты срочной службы (как лица заведомо «подневольные»), в ряде стран – чиновники. Мы не обсуждаем здесь преимущества или недостатки той или иной системы, мы говорим только о том, что «всеобщее равное избирательное право» – это тоже в известной степени фикция, условность. Попытка приближения к идеалу.

Кстати, к какому идеалу?

Еще одно популярное высказывание о демократии гласит: «Когда нам надо получить диагноз – мы собираем консилиум врачей; когда ищем представительства в суде – обращаемся к профессиональным юристам; и только когда надо управлять государством и принимать законы, мы обращаемся к мнению домохозяек, алкоголиков, непойманных воров и невыявленных сумасшедших». Это высказывание высмеивает всеобщее избирательное право – но ведь надо признать, что небезосновательно. Современное толкование этой нормы произрастает из гуманистических либеральных идеалов, в которых берут свое начало также принцип презумпции невиновности и принцип «все, что не запрещено, – разрешено».

Идеал с точки зрения идеи всеобщего избирательного права заключается в том, чтобы наделить активным избирательным правом всех тех, кто в состоянии им воспользоваться. Малолетние дети и лица, признанные недееспособными по решению суда, очевидно, не в состоянии пользоваться избирательным правом – их исключаем. Все остальные… хм, тут срабатывает презумпция: раз в явном виде не установлено, что человек не способен быть избирателем, значит, лучшее, что мы можем делать, – это предполагать, что он – способен.

Является ли такая реализация принципа всеобщего избирательного права реализацией идеала? Нет. Каждый из нас знает нескольких людей, которые охотно и регулярно пользуются активным избирательным правом, будучи абсолютно не в состоянии адекватно им распорядиться, то есть не осознавая ни сути принимаемых ими электоральных решений, ни их последствий. Однако мы также понимаем, что не существует никакого разумного способа это право у них отобрать. Таким образом, нынешняя ситуация со всеобщим избирательным правом представляет собой не идеальную ситуацию, но только лишь наилучшую из возможных аппроксимацию идеальной ситуации в нашем мире.

То, что мы подробно рассмотрели на примере института всеобщего избирательного права, можно было бы также детально развернуть и в отношении любой другой устоявшейся нормы, связанной с функционированием современной представительной демократии: количество ветвей власти, их взаимодействие, работа представительных органов на профессиональной или неосвобожденной основе, взаимоотношения центральной власти и местного самоуправления, сессионный или постоянный принцип функционирования представительных органов, мажоритарная, пропорциональная или смешанная система выборов. Каждый из этих институтов за последние несколько столетий претерпел множество изменений, был апробирован в различных вариантах, и, наконец, отдавая дань моде, подчиняясь политическому моменту или следуя научно обоснованной оптимальности, находится сейчас в том состоянии, которое воспринимается нами как правильное и привычное. Однако в каждом случае это всего лишь компромисс, связанный с приближением к идеалу (оптимальному функционированию государства) в непростых условиях реального мира.

Глава 5. Снова к истории

Позволим себе еще несколько слов сказать об эволюции современных нам демократических институтов. На эту историю стоит посмотреть тем же критическим взглядом, которым мы уже обозревали историю пишущих машинок: уже и ленты разноцветные, и сразу два шрифта в одной машинке, и весит она не 30 килограммов, а всего лишь 3 килограмма – но все равно до типографского качества текста далеко как до Луны, а опечатки приходится замазывать вручную.

За последние несколько столетий возникло множество конкретных маленьких усовершенствований, призванных обеспечить, чтобы представители народа действительно отражали волю народа, чтобы они действовали добросовестно, выполняли свои обещания – и все равно, несмотря на все эти (подчас весьма изощренные) изобретения, в мире раз за разом возникали кровавые диктатуры, а слово «политик» все чаще становилось синонимом слова «жулик и вор».

Первые серьезные изменения античная идея демократии начала претерпевать в эпоху Просвещения. В Средние века демократия как таковая вымерла, и если и существовала, то в довольно извращенном виде, как в уже упомянутой выше Венеции. И в какой-то момент опять встал вопрос, как жить дальше.

Идея представительной демократии появилась после изучения (причем некритичного, что тоже важно помнить!) античных источников, но уже в то время Жан-Жак Руссо активно выступал за прямую демократию. Параллельно шло создание США. США – это ведь изначально сообщество неких самоуправляемых общин: люди уезжали за океан, создавали общину, жили своим хозяйством и самоуправлялись. Таким образом, возникла целая сеть самоуправляемых общин, и люди принялись размышлять, как им жить дальше. Тут и вошла в широкий оборот идея, что демократия – это хорошо и что единственный субъект власти – это народ. Это была чрезвычайно свежая по тем временам мысль, поскольку много веков до того она никому в голову не приходила.

Ранее вопрос о природе власти решался иррационально: просто считалось, что легитимная власть может принадлежать только монархам, которые получили ее непосредственно от Бога. Следовательно, законна только та власть, которая исходит из короля – пусть даже сам он фактической властью уже и не обладает. Но – он ее кому-то передал, органу ли или конкретному лицу, тем самым освятив носителей власти причастностью к безусловной божественной легитимности.

В принципе вся современная демократия до сих пор живет идеями и категориями XVIII века и Великой французской революции, которая стала практическим выражением всех брожений своего времени. В каком-то смысле мы все так и не выросли из коротких штанишек Великой французской революции.

Что же произошло тогда? Люди вплотную подошли к мысли, что никакого Бога, который назначает им королей, не существует. Ну, или Бог существует, но к королю не имеет никакого отношения, а потому короля можно даже и казнить.

Дальше все вроде логично: раз только народ имеет право управлять, то ему и власть. Но так как людей много и собрать их всех вместе довольно затруднительно, они просто должны избрать из своего числа наиболее достойных – тех граждан, которые и будут представлять весь народ во всех органах власти.

Вообще, Великая французская революция – это довольно странная вещь, особенно для наших русских реалий. Юридический смысл ее такой. Для утверждения новых налогов королевское правительство было вынуждено (нам, жителям России это трудно понять: как так, абсолютный монарх нуждается в согласии какого непонятного парламента для введениях новых налогов. Между тем вот такой был во Франции абсолютизм) созвать Генеральные Штаты. Мероприятие это во Франции не проводилось несколько веков.

По средневековым нормам делегаты были выбраны от трех сословий – от духовенства, от дворянства и от всех остальных, которые составляли третье сословие. Фактически революция началась с того, что депутаты, избранные для участия в работе Генеральных Штатов от третьего сословия, объявили себя парламентом, то есть присвоили себе полномочия, которых у них ни юридически, ни даже теоретически не было. Впрочем, практически они были правы: третье сословие было самым многочисленным и в экономике играло решающую роль. То есть налоговое бремя приходилось именно на него, и, должно быть, мысль о том, что налоги устанавливают духовенство и дворяне, а платят все остальные, толкала депутатов на подвиги. Кстати, и в американской революции идея налогов была весьма важной и отразилась в знаменитом лозунге No taxation without representation («Никаких налогов без представительства!»): жителям колоний казалось несправедливым, что налоги они платят, а в парламенте, заседавшем в далеком Лондоне, они никак не представлены.

Так вот, сами революционеры считали, что Францией после революции правит великий французский народ, но фактически у власти оказались во многом случайные люди, которые сами себя объявили носителями народного суверенитета. И не факт, если уж говорить начистоту, что весь французский народ, включая крестьян из дальних деревень, так уж сильно ненавидел Людовика XVI и действительно уполномочивал на что-либо Робеспьера или какого-нибудь Сийеса.

То же самое происходило и в России конца XX века, когда съезд народных депутатов объявил себя носителем высшей власти: нас избрал народ, и поэтому мы можем делать то, что считаем нужным: менять конституцию, увольнять или назначать министров. Это, несомненно, демократия, только с одним, но очень важным «но»: не люди напрямую собираются и говорят: «мы хотим видеть во власти того или другого», а их представители собираются и принимают решения. При этом постоянно предпринимаются всевозможные ограничения правомочий этих представителей: идеи императивного мандата, идеи предвыборных обещаний. Все это делается для того, чтобы человек представлял именно тех, кого он якобы представляет. Однако эти процедуры появляются не от хорошей жизни и, к сожалению, мало что дают в смысле реального народного представительства: как только депутат побеждает на выборах, реальных механизмов контроля за тем, насколько его деятельность соответствует всему тому, что он декларировал во время выборов, практически нет.

Часть 2. ТЕХНОЛОГИИ

Часть 3. БУДУЩЕЕ

Приложение 1. Проект DalSlovo.Ru

Одной из иллюстраций того, как с помощью современных технологий и новейших трендов в социальных сетях можно реализовывать гражданские политические проекты, соответствующие принципам облачной демократии, является проект DalSlovo.Ru. Этот проект разработан и запущен в эксплуатацию под руководством одного из соавторов этой книги. Непосредственного отношения к предмету нашего рассмотрения этот проект не имеет, но перекликается с ним, поэтому мы сочли возможным присовокупить краткий рассказ о проекте DalSlovo.Ru в качестве приложения.

Проект DalSlovo.Ru – это сервис мониторинга обещаний публичных персон, построенный на принципах краудсорсинга, то есть сбора и верификации информации неограниченным кругом лиц, всем сообществом интернет-пользователей. Весь контент, который появляется в проекте, заносится туда самими пользователями. Этот подход принято называть Web 2.0. Логической единицей, которой оперирует проект, является объективно проверяемое обещание – публичное высказывание политика, содержащее конкретные сроки исполнения. Например: «Произвести ремонт не менее 100 км дорог в Екатеринбурге к концу 2011 года» или «Выплатить к 9 мая всем ветеранам по 100 рублей к пенсии». В существующей реальности политики могут делать подобного рода высказывания совершенно безответственно и сколь угодно часто. Ведь они прекрасно знают, что никто не проконтролирует выполнение или невыполнение этих обещаний.

Теперь любой желающий может занести подобное обещание в проект DalSlovo.Ru, сделав такое обещание объектом пристального внимания со стороны тысяч участников проекта. Конечно, обещание обязательно должно быть снабжено пруфлинком – действительной ссылкой на один, а лучше на несколько источников. После этого пользователь автоматически подписывается на информацию об обновлениях, связанных с этим обещанием. Подписаться на рассылку могут и все желающие, которых данное обещание заинтересует. Подписка дает возможность получать информацию о новостях. Понятно, что с обещаниями может что-то происходить. Допустим, если мы говорим о ремонте дорог, то в течение года могут появляться какие-то сообщения в СМИ об этапах исполнения. Они присовокупляются к исходному обещанию, и таким образом создается общая картина работы политика по выполнению обещания. Когда срок исполнения подходит к концу, всем подписчикам обещания приходит напоминание, и все заинтересованные люди начинают обработку источников, на которые можно сослаться, чтобы подтвердить факт выполнения или невыполнения данного обещания.

В ближайших планах по развитию проекта – тесная интеграция с новостными сайтами и лентами информационных агентств, чтобы обещания попадали на сайт DalSlovo.Ru «одним кликом», подобно тому как сейчас можно автоматически разместить новость на своей странице в Facebook или Twitter.

Кроме того, проект позволяет делать и другие вещи, например, составлять рейтинги тех, кто больше всех замечен в неисполнении своих обещаний, то есть врет избирателям. Однако главное в проекте – мягкое принуждение к большей честности и ответственности. Конечная же цель – трансформация политической реальности: сейчас политик заведомо знает, что он может говорить все что угодно, и никто это не проверит. Новая реальность, создаваемая проектом DalSlovo.Ru с помощью социального объединения интересующихся общественной жизнью людей и методов коллективной сетевой работы, – это реальность, где политик знает, что каждое данное им обещание «отливается в граните» и будет ему припомнено.

На сегодняшний день в проекте DalSlovo.Ru (он был запущен в марте 2011 года) ведется мониторинг уже более двух сотен обещаний, данных политиками разных уровней. В этом общественном мониторинге участвует несколько тысяч активистов – подписчиков или, если угодно, «общественных корреспондентов» проекта DalSlovo.Ru. Фактически этот проект реализует принципы принудительной честности и гибкой обратной связи, которым мы уделили много внимания на страницах нашей книги.

Приложение 2. Добровольческое движение

Интересным примером реализации сетевых электронных механизмов принятия решений является запущенный в Екатеринбурге весной 2011 года проект общественной организации «Добровольческое движение». С одной стороны, это юридически состоятельная и сложившаяся структура: организация зарегистрирована в Минюсте, она имеет свой устав и порядок членства. С другой стороны, это практический, прикладной эксперимент в области облачной демократии.

По уставу «Добровольческого движения» все решения принимаются путем электронного голосования, более того, введен избирательный ценз. Все участники движения делятся на членов и сторонников по критерию уплаты ими членских взносов. Сторонники никак не ограничены в доступе к информации, они получают все рассылки и могут участвовать во всех проектах, которые проводит организация. Однако выдвигать новые проекты и принимать участие в голосованиях относительно проектов, связанных с расходами аккумулированных за счет членских взносов средств, могут только члены движения. Таким образом реализуется некая «демократия налогоплательщиков». Входные барьеры в виде небольших членских взносов не только способствуют наполнению фонда, из которого движение финансирует свою деятельность, но и являются важным отсечением. Это отсечение позволяет защитить организацию от возможного захвата со стороны недоброжелателей, что зачастую происходит со многими политическими движениями, основанными на свободном членстве.

Что еще важно в «Добровольческом движении», так это то, что для электронных голосований предусматривается реализация полностью электронной площадки для обсуждения: члены движения общаются онлайн. Кроме того, впервые механизм принятия решений отличается от схемы «50% плюс 1 голос». Схема «50% плюс 1 голос», унаследованная из бизнес-практики акционерных обществ, нам не кажется действительно демократичной и пригодной для принятия решений в рамках политической деятельности. В самом деле, если решение принимается 50% и одним голосом, то это значит, что голосующие расслаиваются в отношении этого решения на две равные части, что свидетельствует о пожароопасной ситуации. Некоторые робкие попытки осознать и преодолеть эту проблему делались и продолжают делаться. Например, устав Евросоюза предусматривает принятие всех решений в Европарламенте усиленным большинством в 55% и более голосов. Референдум по поводу независимости Черногории в 2006 году также требовал 55% голосов, чтобы его результаты были признаны мировым сообществом.

В рамках «Добровольческого движения» эта идеология отточена еще сильнее: процент голосов, необходимый для принятия решений, ранжируется в зависимости от объемов средств, которые планируется выделить на тот или иной проект, то есть в зависимости от существенности проекта для движения. Допустим, если мы хотим потратить сразу половину всех аккумулированных средств, то необходимо практически единогласное решение: «за» должны проголосовать не менее 85% участников движения. Если мы планируем потратить около 30% всех средств фонда, то нужно согласие 3/4 участников и т.д.

В настоящий момент можно считать, что «Добровольческое движение» – это всего лишь пилотный проект: состоялась лишь пара голосований, собрана лишь пара десятков тысяч рублей, и осуществление серьезных проектов только впереди. Но тем не менее уже можно говорить о том, что модель электронной демократии для принятия решений прошла первую обкатку на примере этой маленькой гражданской организации.

Мы рассматриваем «Добровольческое движение» как хорошую модель, которую можно легко запускать в любых регионах России. Мы считаем, что чем больше подобных организаций будет создаваться и, главное, функционировать – тем быстрее мы выведем наше общество на новую ступень развития.

[1] Этот пример хорош еще и тем, что показывает, что «представительство» – это еще не обязательно «выборы». В суде присяжных представительство реализуется посредством случайного отбора, но все равно это представительство.

[2] Впрочем, как хорошо известно, в наши дни в прибалтийских государствах, входящих в состав Евросоюза, значительное число жителей – «неграждан» – лишено избирательных и прочих гражданских прав на весьма неоднозначных основаниях.

[3] Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации первого созыва, т.е. 1993-1995 годов, избирался непосредственно гражданами и формировался по принципу: два сенатора от каждого субъекта Федерации. Учитывая крайнюю неравномерность в населении субъектов Федерации (от 50 тысяч до 10 миллионов человек – разница в 200 раз!), можно отметить, что в нашей стране менее 20 лет тому назад принцип равного всеобщего избирательного права на важнейших выборах федерального уровня грубо нарушался, и это тоже не вызывало какого-либо общественного порицания.

[4] Например, в США люди, осужденные за уголовные преступления, очень часто лишаются пассивного избирательного права пожизненно – в подавляющем большинстве штатов. Что же касается активного избирательного права, то ситуация в разных штатах еще больше разнится. Есть те, где человек лишается права избирать на определенный срок после отбытия наказания. Есть те, где этот срок тоже является пожизненным. Во многих штатах в принципе бывший уголовник снова может стать избирателем, но для этого должен, например, подать заявление на имя губернатора штата, причем в некоторых штатах такие прошения удовлетворяются автоматически, а в каких-то – рассматриваются в индивидуальном порядке.

[5] Разделение на исполнительную, законодательную и судебную ветви власти во многом слишком примитивно. Например, в местном самоуправлении судебной власти нет, зато есть представительная и исполнительно-распорядительная. Распорядительная власть – это та, которая приводит решения в действие. Сельский сход из нашего примера, однако, и в таковой не нуждается: сами поработав законодателями и определив, скажем, правила разведения скота, сельчане сами поработают и распорядительной властью и посадят на кол негодяя, испортившего племенную корову. Короче говоря, все хитросплетения, все виды власти им ни к чему и сдержки с противовесами тоже – так долго, как долго они остаются в спасительной гавани прямой демократии, не формируя каких-либо органов власти.

[6] Само по себе разделение власти на три ветви не стоит ничего без налаженной системы сдержек и противовесов, обеспечивающих независимость властей и невозможность для одной ветви взять остальные под свой контроль. Этой системы не оказалось в Конституции РФ 1993 года, и результаты известны: сегодня исполнительная власть (Президент РФ) формирует и судебную (назначая судей Конституционного суда, председателей Верховного и Высшего Арбитражного судов), и исполнительную (назначая губернаторов, которые делегируют своих представителей в верхнюю палату парламента) ветви власти.

[7] А с 2011 года – один раз в пять лет.

[8] На всякий случай напомним, что речь идет о технологии «антикомпьютерного» ввода текста, когда пользователя просят распознать буквы или цифры на не очень четкой картинке, чтобы убедиться в том, что в систему пытается войти действительно живой человек, а не бот, имитирующий действия человека.

[9] Устоявшийся термин здесь – liquid democracy, т.е. «жидкая демократия», что по-русски звучит достаточно неуклюже. Используемый нами термин «подвижная демократия» передает, как нам кажется, суть понятия, избегая этой неуклюжести.