Соловецкий монастырь в обороне Поморья

Вторая половина XVI века оказалась решающей в судьбе монастыря — это было время его бурного развития. Под началом деятельного соловецкого игумена Филиппа Колычева один за другим строятся величественные храмы, крупные хозяйственные сооружения. Уходят за горизонт груженные солью и возвращаются с хлебом, зерном, овощами, известью, железом, необходимым имуществом соловецкие ладьи. Монастырские владения сосредоточены теперь во многих местах Поморья и Двины. Мимо монастыря по Белому морю проплывают заморские суда. Рост могущества соседа вскоре замечают иностранные державы, и прежде всего враждебно настроенная Швеция. В 1571 году, в разгар Ливонской войны, монастырь впервые становится свидетелем появления в море неподалеку от него неприятельской флотилии шведских и голландских кораблей. Незащищенная северная обитель впервые испытывает страх — в Москву срочно отправляется грамота с просьбой о защите. Однако только спустя семь лет, в 1678 году, царь сумел оказать посильную помощь и прислать из Москвы небольшую команду, состоявшую из воеводы, десяти стрельцов и четырех пушкарей. Тогда же вокруг монастыря начинают сооружать первую Соловецкую крепость — деревянный острог с башнями — и для ее защиты набираются девяносто пять стрельцов.

Этот малочисленный и плохо обученный отряд вскоре отправляется на защиту Кемской волости и терпит поражение. Осложнившаяся обстановка потребовала новых мер по дополнительному укреплению обороноспособности монастыря и всего Поморья. С конца XVI столетия роль защитника Отечества взял на себя новый, каменный кремль. Невиданные доселе мощные валунные стены и башни (1582—1594 гг.) были возведены по приказу царя, но силами самого монастыря и сразу вошли в ряд крупнейших крепостей Русской земли. До середины XIX столетия Соловецкая крепость не подвергалась нападению иноземных войск, однако на протяжении столетий ее стены служили гарантией неприкосновенности северных границ, а находившийся на содержании монастыря военный отряд не раз выступал на защиту материковых земель. В сложной обстановке Смутного времени преисполненные уверенности в своих силах монахи так отвечали на грамоту шведского короля: "У нас в Соловецком монастыре и в Сумском остроге и во всей поморской области тот же единомышленный совет: не хотим никого из иноверцев на Московское государство царем великим князем опричь своих природных бояр Московского государства". В это тревожное время в монастыре и его острогах находилось более тысячи воинов. Только в 1637 году, ввиду уменьшения опасности вражеского нападения, многочисленное соловецкое войско было ликвидировано, оборона Поморья перешла полностью в руки игумена.

"Соловецкое сидение"

К середине XVII столетия монастырское хозяйство достигает расцвета, растет его политическое и нравственное влияние не только на Севере, но и во всем государстве. В благодарность за новые земельные пожалования и льготы монастырь ссужает государство значительными денежными средствами. И тем неожиданней и сильней поразила русское общество разгоревшаяся на Соловках церковная "смута", вылившаяся в знаменитое "Соловецкое сидение" — восьмилетнюю оборону (1668— 1676 гг.) монастыря от царских войск. Случилось так, что мощная церковная организация, созданная при участии государства и являвшаяся его надежной опорой, обратилась против своего господина, вступила в острую идеологическую и военную борьбу за "старую веру". Причин для столь яростного взрыва недовольства было несколько. Способствовали ему и сам высокий авторитет монастыря на Севере, и активная роль монашества в его жизнеустройстве, решительный и смелый характер монахов — мореходов, промысловиков, воинов. Хорошо известен был в монастыре сам инициатор реформы — патриарх Никон, живший в свое время на соседнем Анзерском острове. Поставленный в 1649 году на Новгородскую митрополию, а затем избранный патриархом, он не оставлял обитель своим вниманием. Но мелкие подарки не могли сгладить недовольства братии, вызванного перевозом в Москву мощей высокочтимого св. Филиппа, отписанием в застраиваемый Никоном кийостровский Крестный монастырь части богатых владений. Ревниво относились соловчане к получившему самостоятельность Анзерскому скиту. Но самый решительный протест вызвали проводившиеся патриархом религиозные реформы.

Монахи, искушенные книжники, обладатели богатейшей библиотеки, и "мирские" поселенцы болезненно восприняли незначительные изменения в богослужебных книгах, признав их злостным отступлением от истинной веры и благочестия. И когда в первых, доставленных в 1657 году в монастырь, исправленных книгах были обнаружены многие "богопротивные ереси и новшества лукавые", их решено было, не принимая к службе, спрятать. С 1663 по 1668 год в монастыре на имя царя было составлено и послано девять челобитных, множество "сказок" и других посланий, на конкретных примерах доказывавших справедливость старой веры. Отмечая непримиримость иноков, в одной из них говорилось: "Аще ли ты, великий государь, наш помазанник божий в старой вере быти не благоволишь и книги перемнить изволишь... вели, государь, на нас свой меч прислать царьской и от сего мятежного жития переселити нас на оное безмятежнье и вечное житие"". Время переговоров подошло к концу, и в 1668 году для усмирения непокорных на острова посылается первый отряд стрельцов. Для начала от монастыря отписываются все вотчины и промыслы, на острова запрещается доставлять деньги и припасы. В ответ на это восставшие также перешли к решительным действиям и заняли оборону вокруг монастыря.

Четыре года продолжалась пассивная осада монастыря, но результатов не дала. Для активизации действий на остров направляется новый царский воевода и более многочисленный отряд стрельцов. И вновь попытки переговорами склонить мятежников к сдаче успехом не увенчались. В отместку за их упорство вокруг монастыря сжигаются все суда, запасы сена, дров, имущество рыболовных и звериных промыслов. В 1674 году царь посылает на острова третьего воеводу, Ивана Мещаринова, со строгим приказом "мятеж искоренить вскоре". Отныне у монастыря находилось уже тысячное, хорошо вооруженное войско, немедленно приступившее к штурму его стен. Осада мятежного монастыря продолжалась до января 1676 года. Периоды спокойного противостояния чередовались со вспышками военной активности, когда нападавшие усиливали обстрел, а защитники устраивали смелые вылазки, создавали дополнительные укрепления. Значительную военную и материальную помощь осажденным оказывало население материка: крестьяне, работные люди, участники Крестьянской войны под руководством Степана Разина. Несмотря на многие жертвы и усилившуюся цингу, ревнители старой веры были полны решимости продолжать борьбу, но предательство одного из братии — перебежчика монаха Феоктиста — склонило исход борьбы в пользу царского отряда. Темной снежной ночью, за час до рассвета, по указке Феоктиста стрельцы через подземный ход пробрались к стене, проломали неглубокую закладку окна и проникли в нижние помещения Сушила. Собрав там небольшие силы, отряд неожиданно ворвался в монастырь и открыл ворота Белой башни. Устремившиеся в монастырь войска быстро сломили сопротивление восставших. Спустя день началась редкая по своей жестокости расправа над участниками мятежа. Не принявших покаяния монахов обезглавливали, палили на огне, вешали на деревьях и перекладинах, топили в прорубях, заживо морозили на льду. Лишь немногим была сохранена жизнь, но и они, дабы окончательно пресечь крамолу, были разосланы в различные монастыри. Упорство в вере и мученичество, с каким "соловецкие сидельцы" приняли смерть, создали вокруг них ореол славы. Многочисленные списки "Истории об отцах и страдальцах соловецких", написанной со слов очевидцев писателем-старообрядцем Семеном Денисовым, расходились по всей России и пользовались большой популярностью среди народа.

Петр 1 на Соловках

Начало нового этапа в истории Соловецкого монастыря совпало с прибытием на острова самого реформатора русской жизни — Петра 1. Первый раз, еще юношей, царь вступает на Соловецкую землю в 1694 году. В течение трех дней он осматривает его достопримечательности, усердно молится местным "святым" и, одарив братию богатыми подарками, возвращается в Архангельск.

Значительно более содержательным было второе посещение Петром островов, в 1702 году. На сей раз царь прибыл в сопровождении тринадцати военных кораблей, озабоченный проблемами обороны Поморья и участия в русско-шведских боевых действиях. Недаром, сойдя с корабля, он прежде всего осматривает крепость и без колокольного звона войдя в монастырь, интересуется не только ризницей, но и Оружейной палатой. После десятидневного стояния у островов царская флотилия двинулась к Нюхче, откуда два облегченных судна по заранее проложенной "великой государевой дороге" проделали путь в сто шестьдесят верст и в районе Повенца были спущены в Онежское озеро. Отсюда через Свирь и Ладожское озеро они неожиданно вышли к шведской крепости Нотебург (Орешек) и с боем овладели ею.

Это была первая победа русских войск в борьбе за выход в Балтийское море.

Соловецкая тюрьма

В отечественной истории Соловки известны и как место ссылки неугодных правительству лиц и религиозных преступников. Одним из первых соловецких узников был последователь известного публициста и философа Максима Грека, сторонник нестяжательного движения Сильван (умер в монастыре в конце 20-х годов XVI столетия). В середине XVI столетия среди видных духовных лиц, сосланных сюда, был бывший игумен Троице-Сергиевой лавры нестяжатель Артемий, активно ратовавший за небогатую церковь и сознательное постижение религиозного учения. Сторонником противоположного по духу учения был иосифлянин архиепископ Гурий Зоболоцкий. В начале XVII века шесть лет провел в монастырской ссылке крещеный татарский царевич, слуга Ивана Грозного, а одно время даже его соправитель князь Симеон Бекбулатович. Некоторое время в качестве заключенного здесь находился автор известного "Сказания" о событиях Смутного времени Авраамий Палицын. Прощенный, он с почетом был захоронен у Преображенского собора. Во второй половине столетия за несогласие с никоновскими реформами сюда были сосланы управляющий печатным двором князь Львов и бывший царский любимец архимандрит подмосковного Саввино-Сторожевского монастыря Никанор, принявшие активное участие в Соловецком восстании.

С XVIII столетия в монастырь стали поступать заключенные по решению Синода и Тайной канцелярии. Кто только не томился в специально построенном здесь остроге: раскольники, скопцы, расстриги, пьяницы, вольнодумцы. Из титулованных лиц здесь закончил свою жизнь соратник Петра 1, дипломат, управляющий Тайной канцелярией Петр Андреевич Толстой. Девятилетней ссылкой на Соловках за дворцовые интриги поплатился порученец Петра 1, член Верховного тайного совета Василий Лукич Долгорукий. Драматична судьба последнего атамана Запорожской Сечи — Петра Кальнишевского, двадцать пять лет просидевшего в одиночной камере. В целом за все время существования тюрьмы количество заключенных было невелико и лишь немногим превышало триста человек. Большинство из них были осуждены за религиозные преступления. Однако суровые условия содержания ссыльных оставляли за монастырем славу жестокой тюрьмы, и это резко противоречило назначению и самому образу "святой обители". Только в 1903 году соловецкая тюрьма была упразднена. И все же спустя двадцать лет, уже в советские годы, история соловецкой тюрьмы приобрела новое, еще более трагическое продолжение.

Уже в 1920 году на островах располагался лагерь принудительных работ, который вместе с конвоем насчитывал триста пятьдесят человек. Это был один из первых исправительно-трудовых лагерей послереволюционной России. В 1923 году на островах организуется новое карательное учреждение значительно большего масштаба — Соловецкие лагеря особого назначения (СЛОН). В начале 1937 года они были преобразованы в Соловецкую тюрьму особого назначения (СТОН). Трагический смысл аббревиатуры последнего названия сполна отразили условия содержания заключенных. Изощренные издевательства, пытки, физическое уничтожение тысяч людей придали самому слову — Соловки — зловещее звучание. На протяжении почти двух десятилетий, до 1939 года, сотни тысяч заключенных плотно заполняли помещения кремля и отдаленных скитов, осужденные жили в старых землянках, душных бараках, едва отапливаемых монастырских зданиях. Первыми на Соловки были сосланы политические противники — эсеры, меньшевики, анархисты, белогвардейцы, попадали сюда и уголовники, значительным был контингент лиц духовного звания. Политзаключенные пытались держаться сплоченно, требовали создания нормальных условий содержания. Однако администрация лагеря обычно с равнодушием относилась к протестам и постепенно ужесточала режим.

В начале 30-х годов на острова для "перековки" стали привозить раскулаченных крестьян, членов религиозных сект, творческую интеллигенцию. Обвиненные во "вредительстве", "контрреволюционной агитации" и прочих надуманных преступлениях, они жестоко страдали от тяжелых физических работ на лесоповале, торфоразработках, прокладке дорог. Во второй половине 30-х годов с ростом в стране репрессий на острова попадают многие ученые, старые партийные кадры, работники Коминтерна, работники НКВД, эмигранты, деятели культуры. Пока еще не выявлены имена всех заключенных, но известно, что в лагере томились начальник Гидрометеорологического комитета А. Ф. Вангенгейм, выдающийся философ, математик, химик, священник П. А. Флоренский. В списке соловецких заключенных мы находим историков В. П. Никольского, Н. П. Анциферова, В. В. Бахтина, М. О. Гордона, поэтов и писателей Б. Н, Ширяева, Л. М. Могилянского, В. Камецкого, О. В. Волкова, художников О. Э. Браза, К. Н. Половцеву, профессора Московской консерватории Н. Я. Выгодского, крупнейшего исследователя древнерусской литературы Д. С. Лихачева. Видный реформатор украинского театра Александр Степанович Курбас и на Соловках силами заключенных артистов ставил спектакли. Культурно-просветительские программы лагеря — театр, библиотека, музей, выпуск литературного журнала — были слабым утешением для заключенных. Не многие из них пережили соловецкую ссылку. Погибшие погребены в безымянных братских могилах, разбросанных по островам. В последнее время выяснением списка заключенных и созданием экспозиции по лагерям занимается Соловецкий музей.