О значении слов «дух», «ангел» и «вдохновение» в книгах священного писания
Об употреблении слов «тело» и «дух» в Писании. Ввиду того что основой всякого правильного рассуждения является устойчивое значение слов, которое в нижеизложенном нашем учении зависит не от желания авторов, как в естественных науках, и не от общераспространенного словоупотребления, как в простом разговоре, а от того смысла, который слова имеют в Писании, то, прежде чем идти дальше, мне необходимо определить на основании Библии значение таких слов, которые своей двусмысленностью могли бы сделать мои выводы нелепыми и спорными. Я начну со слов «тело» и «дух», которые на языке схоластов называются субстанциями – телесной и бестелесной.
Слово тело в наиболее общем употреблении обозначает то, что заполняет и занимает определенное пространство или воображаемое место и не зависит от воображения, а является реальной частью того, что мы называем универсумом. Так как универсум есть совокупность всех тел, то нет такой реальной части его, которая не была бы также телом. Точно так же ничто не может быть телом в собственном смысле этого слова, не будучи одновременно частью этой совокупности всех тел – универсума. Так как, далее, тела подвержены изменению, т. е. могут в разнообразных видах представляться чувствам живых существ, то они называются субстанцией, т. е. тем, что подлежит разнообразным акциденциям; иногда они бывают в движении, а иногда в покое, иногда кажутся нашим ощущениям горячими, иногда холодными, иногда имеющими один цвет, запах, вкус, иногда другой. И это разнообразие кажимости. Произведенное разнообразными действиями тел на наши органы чувств, мы принимаем за изменения действующих нас тел и называем их акциденциями. В соответствии с этим значением слова субстанция и тело означают одно и то же, поэтому бестелесная субстанция суть слова, которые при соединении взаимоуничтожают друг друга, как если бы человек сказал: бестелесное тело.
Однако в понимании простых людей не весь универсум называется телом, а лишь те его части, которые различаются осязанием, когда они противостоят силе людей, или глазами, когда заслоняют им дальнейшую перспективу. Поэтому на языке простых людей воздух и воздушные субстанции обычно называются не телами, а (каждый раз, когда люди чувствуют их действия) ветром, или дыханием, или (так как это последнее называется по-латыни spiritus) духами. Например, ту воздушную субстанцию, которая дает телу всякого живого существа жизнь и движение, они называют жизненными (vital), или животными (animal), духами. Что же касается тех фантастических призраков (idols of the brain), которые представляют нам тела там, где их нет, как в зеркале, во сне или в больном мозгу в бодрствующем состоянии, то, как говорит апостол о всех призраках вообще, они ничто; они абсолютное ничто, говорю я, там, где они нам представляются имеющими бытие; и в самом мозгу они существуют лишь в виде волнения, происходящего или от действия объектов, или от беспорядочного раздражения наших органов чувств. И вот люди, слишком занятые всякими другими делами, чтобы иметь время исследовать их причины, не знают сами, как называть их, и по внушению тех, чьи знания они высоко ценят, одни называют их телами и считают сделанными из воздуха, уплотненного сверхъестественной силой, ибо зрению они представляются телесными; другие же называют их духами, ибо осязание не ощущает в том месте, где они представляются, никакого сопротивления пальцам. Так что точное значение слова дух в обиходной речи есть или утонченное, текучее и невидимое тело, или привидение, или другой призрак, или фантом воображения. В метафорическом же смысле слово «дух» имеет много значений. Иногда оно употребляется в смысле расположения или склонности ума; так, склонность критиковать высказывания других мы называем духом противоречия, склонность к нравственной нечистоплотности – нечистым духом, склонность к злобе – злым духом, склонность к угрюмости – мрачным духом, а расположение к благочестию и служению Богу – Божьим духом. Иногда же мы этим словом обозначаем какую-нибудь выдающуюся способность, или необычайную страсть, или душевную болезнь, например, когда мы великую мудрость называем духом мудрости, а о сумасшедших людях говорим, что они одержимы духом.
Иного значения слова дух я нигде не нахожу, и там, где ни одно из этих значений не подходит под смысл этого слова в Писании, соответствующее место недоступно человеческому пониманию, и наша вера в этом случае состоит не в нашем мнении, а в нашей покорности. Таковы, например, все те места, где говорится, что Бог есть дух, или где под Духом Божиим подразумевается сам Бог. Ибо природа Бога непостижима, т. е. мы абсолютно не понимаем, каков Он есть, а лишь понимаем, что Он есть. И поэтому значение атрибутов, которые мы Ему приписываем, состоит не в том, что мы при их помощи сообщаем друг другу, каков Он есть, или обозначаем наше мнение о Его природе, а лишь в том, что мы ими выражаем наше желание славить Его такими именами, которые мы считаем наиболее почетными среди нас самих.
Слова «Дух Божий» употребляются в Писании иногда в смысле «ветер» или «дыхание». В книге Бытия (1, 2 ) сказано: Дух Божий носился над водою. Если здесь под Духом Божиим подразумевается сам Бог, тогда Богу приписывается движение и, следовательно, место, что имеет смысл лишь в отношении тел, но не в отношении бестелесных субстанций, и, таким образом, это место Писания превышает силы нашего разума, который не может представить себе, чтобы что-либо двигалось, не меняя места и не имея измерения, а все, что имеет измерение, есть тело. Однако смысл этих слов лучше всего раскрывает нам аналогичное место книги Бытия (8, 1), где сказано, что когда земля была покрыта водой, как вначале, то Бог, намереваясь спустить воду и дать снова выступить сухой земле, употребляет подобные слова: Я навел дух мой на землю, и воды убавились. В данном месте под духом подразумевается ветер (т. е. воздух, движущийся дух), который может быть назван Духом Божьим, так как он дело рук Бога.
Во-вторых, в смысле необычайных Божьих даров, заключающихся в наделении разумением. В книге Бытия (41, 38) фараон называет мудрость Иосифа Духом Божьим. – Ибо, после того как Иосиф посоветовал ему высмотреть разумного и мудрого и поставить его над землей египетской, фараон говорит так: Найдем ли мы такого, как он, Человека, в котором был бы Дух Божий? И в книге Исхода (28, 3) Бог говорит: И скажи всем мудрым сердцем, которых Я исполнил духа премудрости, и смышления, чтобы они сделали Аарону священные одежды для посвящения его, где необычайное разумение, хотя бы лишь в изготовлении одежды, как дар Бога, называется Духом Божьим. В этом же смысле мы находим данное слово в книге Исхода (31, 3-6, и 35, 31), а также в книге Исайи (11, 2, 3), где пророк говорит о будущем мессии: И почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости и страхом Господним исполнится, и где явно подразумеваются не разные духи, а разные необычайные качества, которыми Бог наделит его.
В-третьих, в смысле необычайных душевных свойств. В книге Судей называются Духом Божьим необычайная ревность и храбрость, проявленные в защите народа Божьего. Например, когда говорится, что этот дух побудил Гофониила, Гедеона, Иеффая и Самсона освободить евреев от рабства: книга Судей 3, 10; 4, 34; 11, 29; 13, 25; 14, 6, 19. И о Сауле, когда до него дошла весть о наглости аммонитян против жителей Иависа Галаадского, сказано (1 Цар. 11, б): И сошел Дух Божий на Саула… и сильно воспламенился гнев его (или, как сказано по-латыни, «его ярость»). Здесь явно подразумевается не Дух, а необычайное рвение наказать жестокость аммонитян. Точно так же под Духом Божьим, сошедшим на Саула, когда он находился среди пророков, славивших Господа пением и музыкой (1 Цар. 19, 20), следует понимать не Дух, а неожиданный и внезапный порыв присоединиться к ним в совершении дел благочестия.
В-четвертых, в смысле дара предсказания с помощью слов или видений. Лжепророк Седекия говорит Михею (3 Цар. 22, 24): Неужели от меня отошел Дух Господень, чтобы говорить в тебе? Здесь не может подразумеваться Дух, ибо Михей предсказывал царям израильскому и иудейскому исход сражения на основании видения, а не слов говорящего в нем Духа.
В отношении книг пророков нам также кажется, что хотя пророки говорили в силу Духа Божьего, т. е. в силу особой благодати пророчества, однако их знание будущего было обусловлено не наличием какого-то духа внутри их, а каким-нибудь сверхъестественным сном или видением.
В-пятых, в смысле жизни. В книге Бытия (2, 7) сказано: И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою. Здесь дыхание жизни, вдунутое Богом, означает лишь, что Бог дал человеку жизнь. И (Иов. 27, 3) доколе еще… дух Божий в ноздрях моих означает лишь доколе я жив. Так, в книге пророка Иезекииля дух жизни был в колесах равнозначно словам «колеса были живы». И (Иез. 2, 2) вошел в меня дух и поставил меня на ноги мои означает: мои жизненные силы были снова восстановлены, а не то, что в него вошел и овладел его телом какой-то дух или бестелесная субстанция.
В-шестых, в смысле подчинения авторитету. В 11-й главе книги Чисел (17) говорится: Я… возьму, – говорит Бог, –от Духа, который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа, т. е. на семьдесят старейшин. После этого рассказывается, что двое из этих семидесяти стали пророчествовать в стане; некоторые на них жаловались, и Иисус Навин просил Моисея запретить указанным старейшинам пророчествовать, на что Моисей не согласился. Из этого видно, что Иисус Навин не знал, что они были уполномочены на то и пророчествовали согласно духу Моисея, т. е. в силу Духа, или авторитета, подчиненного его собственному.
В том же смысле мы читаем (Втор. 34, 9): Иисус, сын Навин, исполнился духа премудрости, потому что Моисей возложил на него руки свои, т. е. потому что он был предназначен Моисеем продолжать то дело, которое он сам начал (именно привести избранный народ в обетованную землю), но, застигнутый смертью, не мог кончить.
В подобном же смысле говорится (Рим. 13, 9): кто Духа Христова не имеет, тот и не Его, где подразумевается не Дух Христа, а подчинение его учению. Точно так же (1 Иоан. 4, 2)-.Духа Божия… узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога, где подразумевается дух непритворного христианства, или признание основного догмата христианской веры, а именно что Иисус есть Христос, что не может быть истолковано как дух.
Точно так же слова (Лук. 4, 1): Иисус, исполненный Духа Святаго (как выражения у Матфея 4, 1 и Марка 1, 12) Могут быть поняты в смысле рвения исполнить то дело, для которого он был послан Богом-Отцом. Если бы мы понимать эти слова буквально, то это значило бы, что сам Бог (ибо живым был наш Спаситель) был исполнен Бога, что было я нелепо и бессмысленно. Я не вхожу здесь в рассмотреть того, почему мы стали переводить слово spirits словом ухи, означающим нечто не существующее ни на небе, ни земле, а являющееся лишь плодом человеческого воображения, но я утверждаю, что слово spirit в тексте Писания означает не это, а или в собственном смысле реальную субстанцию, или в метафорическом смысле какую-либо выдающуюся способность, или свойство души или тела.
В-седьмых, в смысле воздушного тела. Ученики Иисуса, увидев его идущим по морю (Матф. 14, 26 и Марк 6, 49), подумали, что это дух. Под последним здесь подразумевается воздушное тело, а не фантом, ибо сказано, что все его видели, а это не могло бы иметь места, если бы речь шла не о теле, а об обмане чувств (ибо такой обман чувств не может быть у многих людей сразу, как бывает созерцание видимых тел, а лишь у отдельных людей, так как эти обманы зависят от особенностей фантазии). Точно так же следует понимать то место, где говорится (Лук. 24, 37), что те же апостолы, увидев Христа, подумали, будто видят дух. Подобным же образом там, где рассказывается (Деян. 15), что, когда апостол Петр был освобожден из темницы, этому не поверили, но когда служанка объявила, что он стоит у дверей, то находившиеся в доме сказали, что это его ангел, под последним следует разуметь телесную субстанцию, или же мы должны сказать, что сами ученики разделяли общее мнение как евреев, так и язычников о том, что некоторые такие видения являются не воображаемыми, а реальными и такими, которые имеют бытие независимо от представления людей. Такие видения евреи называют духами, или ангелами, добрыми или злыми, как греки называли их демонами. Некоторые такие призраки могут быть реальными и субстанциальными, т. е. утонченными, телами, которые Бог по своему усмотрению может сотворить точно так же, как он сотворил все вещи, и пользоваться ими как служителями или вестниками (т. е. ангелами) необычайным и сверхъестественным образом, чтобы возвещать свою волю и приводить ее в исполнение. Но если Бог создал их таким образом, то они суть субстанции, имеющие измерение и занимающие пространство, и могут двигаться с места на место, что свойственно телам. Поэтому они не являются бестелесными духами, т. е. духами, которые не находятся ни в каком месте, нигде, т. е. такими, которые кажутся чем-то, а на самом деле суть ничто. Но если под телесными, согласно общепринятому смыслу этого слова, понимать субстанции, которые могут быть восприняты нашими внешними чувствами, тогда бестелесная субстанция есть вещь не воображаемая, а реальная, именно тонкая, невидимая субстанция, имеющая, однако, те же измерения, что и более грубые тела.
Что такое ангел. Слово «ангел» означает вообще вестник, и наиболее часто – вестник Бога, а вестником Бога называется всякая вещь, возвещающая его необычное присутствие, т. е. необычное проявление его власти, что бывает чаще всего путем сил или видения.
Относительно сотворения ангелов в Писании ничего не сообщается. Часто говорится, что они духи, но словом «дух» обозначаются как в Писании, так и в обиходной речи, как у евреев, так и у язычников иногда тонкие тела, как воздух, ветер, жизненные и животные духи живых создании, а иногда фантастические образы снов и видений, не являющиеся реальными субстанциями и исчезающие одновременно с тем сном или видением, в котором они являются. Но хотя эти образы не реальные субстанции, а лишь акциденции мозга, однако, если Бог вызывает их сверхъестественным путем для возвещения своей воли, они правильно называются Божьими вестниками, т. е. его ангелами.
Язычники обыкновенно принимали образы своего воображения за предметы, имеющие реальное бытие вне их, а не за нечто зависящее от их представления и отсюда образовали свое мнение о демонах, добрых и злых, и называли их субстанциями, представляя их себе реально существующими и бестелесными, так как они не могли осязать их руками. Точно так же и евреи на том же основании (и в Ветхом завете нет ничего, что бы этому противоречило) держались в массе своей, за исключением секты саддукеев, того взгляда, что эти образы – которые Богу угодно было иногда произвести в воображении людей для своих целей и которые поэтому он назвал своими ангелами – являются субстанциями, не зависящими от воображения, и неизменными творениями Бога. Причем тех, которых они считали благосклонными к себе, они называли ангелами Бога, а тех, которые, по их мнению, стремились вредить им, они называли злыми ангелами, или злыми духами. К последним относились ими дух колдуна и духи сумасшедших, лунатиков и эпилептиков, ибо они считали всех страдавших такими болезнями одержимыми бесом.
Однако если мы рассмотрим те места Ветхого завета, в которых упоминается об ангелах, то найдем, что в большинстве случаев под словом «ангел» подразумевается лишь образ, возникший сверхъестественно в воображении, чтобы возвестить присутствие Бога при совершении какого-нибудь сверхъестественного дела. Поэтому мы можем точно таким же образом понять это и там, где природа Ангелов не так ясно выражена.
В самом деле, мы встречаем в книге Бытия (16), что это же самое явление называется не только Ангелом, но и Богом, а именно там (ст. 7), где то, что называется ангелом Господним, в 10-м стихе говорит Агари: умножая, умножу потомство твое, т. е. говорит в лице Бога. Да и явление это предстало перед Агарью не в зримом образе, а в виде голоса. Из этого явствует, что ангел означает здесь не что иное, как самого Бога, который сверхъестественным путем дал возможность Агари услышать голос с неба, или, вернее, не что иное, как сверхъестественный голос, свидетельствующий о специальном присутствии там Бога. Почему нельзя на этом же основании думать, что те ангелы, которые явились Лоту и которые названы (Быт. 19, 12) людьми, к которым, хотя их было два. Лот обращается (ст. 18) как к одному, причем лишь к тому, который есть Бог (ибо таи сказано: Лот сказал им: нет. Владыка!),– почему нельзя думать, что эти ангелы были образами, сверхъестественно возникшими в представлении людей, подобно тому как а предыдущем примере под ангелом подразумевался воображаемый голос? Когда ангел воззвал с неба к Аврааму, требуя, чтобы он не поднимал руки на сына своего Исаака, то перед Авраамом был не зрительный образ, а лишь голос, и тем не менее он совершенно правильно назван вестником, или ангелом. Господним, ибо он сверхъестественным образом возвестил волю Божью; и это избавляет нас от необходимости предположить наличие в данном случае неких бессмертных духов. Те ангелы, которых Иаков видел на лестнице, достигающей неба (Быт. 28, 12), были видением во сне и поэтому лишь воображением и сном. Но так как это были сверхъестественные видения и знамения специального присутствия Бога, то они правильно были названы ангелами. Таким же образом это следует понимать и там (Быт. 31, 11), где Иаков говорит: Ангел Божий сказал мне во сне. Ибо явление, представляющееся человеку во сне, есть то, что все люди называют сном независимо от того, естественный ли это сон или сверхъестественный. И то, что Иаков здесь называет ангелом, был сам Бог, ибо этот же самый ангел говорит (ст. 13): Я Бог, [явившийся тебе} в Вефиле.
Точно так же и тот ангел (Исх. 14, 19), который шел перед станом сынов израилевых к Красному морю, а затем пошел позади него, был сам Бог. И он появился не в виде красивого человека, а днем в виде столпа облачного и ночью в виде столпа огненного. Этот столп представлял собой и видение, и ангела, который был обещан Моисею (Исх. 33, 2) для указания дороги стану (Исх. 33, 9). Ибо рассказывается, что этот столп облачный снизился, и стал у дверей скинии, и говорил с Моисеем.
Таким образом, вы видите, что движение и речь, которые обычно приписываются ангелам, приписываются облаку, потому что это облако служило знамением присутствия Бога и было не в меньшей степени ангелом, чем если бы оно имело вид человека или ребенка невиданной красоты или крылья, с которыми обычно изображают ангелов для ложного наставления простого народа. Ибо ангелов делает ангелами не их вид, а их миссия. А их миссия – показать присутствие Бога в сверхъестественных действиях. Так, когда Моисей (Исх. 33, 14) просил Бога идти вместе со станом (как он это всегда делал до сотворения золотого тельца), Бог не ответил: «Я пойду или я пошлю ангела вместо себя», а сказал, что его присутствие будет с ними.
Приводить все места Ветхого завета, где встречается слово ангел, пришлось бы слишком долго. Я поэтому выставляю здесь положение, относящееся ко всем этим местам, вместе взятым, а именно я утверждаю, что в той части Ветхого завета, которую английская церковь считает канонической, нет ни одного текста, из которого мы могли бы заключить, что существует или был создан какой-либо бессмертный предмет, подразумеваемый под именем ангела или духа, который не имел бы количества и не мог бы быть мысленно делим, т. е. рассматриваем как состоящий из частей, из которых одна часть может быть в одном месте, , ж следующая часть – в другом, – словом, предмет, который не был бы телесным (считая телом то, что есть нечто где-то), но во всех этих местах, где встречается слово ангел, оно может быть истолковано как «вестник». В этом смысле назван ангелом Иоанн Креститель и ангелом завете– Христос, и (по той же аналогии) могли бы быть названы ангелами голубь и огненные языки, поскольку они были свидетельствами особого присутствия Бога. Хотя мы входим в книге Даниила два имени ангелов – Гавриил, Михаил, однако ясно из самого текста (Дан. 12, 1), что под Михаилом подразумевается Христос не как ангел, а как зверь и что Гавриил (как подобные явления, снившиеся другим святым людям) не более как сверхъестественное видение, при котором Даниилу представились во сне два святых, которые вели между собой разговор и из которых ин сказал другому: «Гавриил, объясни ему это видение»,– ведь Господь не нуждается для различения коих небесных служителей в именах, которые полезны лишь для смертных ввиду их короткой памяти. Точно так же и в Новом завете нельзя найти место, из которого видно было бы, что ангелы (за исключением тех случаев, когда это имя дается таким людям, которых Бог сделал вестниками и проповедниками своих слов и дел) суть бессмертные и одновременно бестелесные существа. Что они бессмертны, может быть выведено из слов нашего Спасителя (Матф. 25, 41), что в день Страшного суда порочным людям будет сказано: Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготовленный диаволу и ангелам его. Это место явно говорит о дурных ангелах как о бессмертных существах (разве лишь предположить, что под именем дьявола и его ангелов могут подразумеваться враги церкви и их служители), но тогда это противоречит имматериальности этих существ, так как вечный огонь не есть наказание для нечувствительных субстанций, каковы все бестелесные существа. Следовательно, из этого места нельзя сделать заключения о бестелесности ангелов. Точно так же там, где апостол Павел говорит (1 Коринф. 6, З): Разве не знаете, что мы будем судить ангелов?, и (2 Пет. 2, 4): Ибо если Бог ангелов согрешивших не пощадил, а отправил их в ад, и (Иуд. 1, 6): ангелов, не сохранивших своего достоинства, но оставивших свое жилище, (Господь) и соблюдает в вечных узах, под мраком, на суд великого дня, – то, хотя эти тексты доказывают бессмертность ангельской природы, они же подтверждают и их материальность. Это же подтверждается словами (Матф. 22, 30): В воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божьи, на небесах. Однако после воскресения люди будут бессмертны, но не бестелесны, следовательно, таковы и ангелы.
Имеется еще много других мест, из которых можно вывести подобные заключения. Для людей, которые понимают значение слов субстанция и бестелесная, если под бестелесной понимать не утонченное тело, а не– тело, указанные слова взаимно исключают одно другое в такой степени, что сказать: ангел, или дух, есть (в данном смысле) бестелесная субстанция – значит в действительности сказать, что не существует ни ангелов, ни духов. Поэтому, принимая во внимание значение слова ангел в Ветхом завете и природу снов и видений, которые бывают у людей естественным образом, я был бы склонен думать, что ангелы суть лишь сверхъестественные образы воображения, вызванные специальным и необычайным актом Бога, дабы возвестить свое присутствие и свои заповеди человеческому роду, и в особенности своему избранному народу. Однако многие места Нового завета и собственные слова нашего Спасителя в таких текстах, где нельзя подозревать искажения Писания, заставили мой слабый разум признать и поверить, что имеются такие субстанциальные и бессмертные ангелы. Но тот взгляд, что эти ангелы не занимают никакого места, т. е. что они нигде и ничто, как это утверждают (хотя и косвенно) те, кто считает их бестелесными, – такой взгляд не может быть доказан на основании Писания.
Что такое вдохновение. От значения слова «дух» зависит также смысл слова вдохновение. Если понимать его буквально, оно означает вдувание в человека тонкого воздуха или ветра, подобно тому как человек наполняет своим дыханием пузырь, или, если духи суть нечто бестелесное и существуют лишь в воображении, вдохновить – значит лишь вдунуть какую-нибудь фантазию, что является неподходящим выражением, да и невозможно, ибо фантазия есть нечто не действительное, а лишь кажущееся. Это слово употребляется поэтому в Писании лишь в метафорическом смысле. Например, когда говорится (Быт. 2, 7), что Бог вдунул в человека дыхание жизни, то под этим подразумевается лишь, что Бог дал ему жизненное движение. Ибо мы не должны представлять себе дело так, будто Бог сначала сотворил живое дыхание, а затем вдунул его в Адама после его сотворения; мы не должны представлять себе дело так независимо от того, идет ли речь о реальном или кажущемся дыхании. Смысл приведенной фразы лишь в том (Деян. 17, 25), что он дал жизнь и дыхание, т. е. сделал человека живым существом. А там, где сказано (Тим. 3, 16): Все Писание богодухновенно, что относится к Ветхому завету, это легкая метафора, долженствующая обозначить, что Бог склонил дух или ум тех авторов писать то, что должно быть полезно для поучения, обличения, исправления и наставления людей в правде. А там, где апостол Петр говорит (2 Петр 1, 21), что никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божьи человеку., будучи движимы Духом Святым, то под Святым Духом подразумевается голос Божий во сне или в сверхъестественном видении, что не есть вдохновение. Точно так же когда наш Спаситель, дохнув на своих учеников, сказал: Примите Святой Дух, то это дыхание было не духом, а лишь знаком тех духовных даров, которыми он , наделил их.
И хотя о многих, в том числе о самом нашем Спасителе, сказано, что они были исполнены Святого Духа, однако эту исполненность следует понимать не в смысле вливания божественной субстанции, а в смысле умножения даров Духа, каковыми являются святость жизни, святость языка и т. п. независимо от того, приобретены ли они сверхъестественным путем или прилежанием и усердием. Ибо во всех этих случаях они являются дарами Бога. В соответствии с этим там, где Бог говорит (Иоил. 7, 28): «Излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; старцам, вашим, будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения»,– мы не должны понимать это буквально, будто Дух Божий, подобно воде, может изливаться и вливаться, а лишь так, что Бог обещал ниспослать на них пророческие сны и видения. Ибо буквальное применение слова влить по отношению к милостям Божьим было бы злоупотреблением, так как эти милости представляют собой определенные душевные качества, а не тела, которые можно переносить туда и сюда и которые можно вливать в людей, как в бочки.
Точно так же не соответствовало бы смыслу Библии, если бы мы понимали слово вдохновение буквально или сказали бы, что Духи Божьи входят в людей, дабы сделать их способными пророчествовать, или что злые духи входят в тех, кто становится бешеным, лунатиком или эпилептиком, ибо в Библии это слово понимается в смысле божественного могущества, действующего неисповедимыми для нас путями. Соответственным же образом не следует понимать как Святой Дух и тот ветер, о котором говорится (Деян. 2, 2), что он наполнил дом, в котором собрались апостолы в день Пятидесятницы, ибо Дух Божий – это сам Бог. Поэтому такой ветер следует понимать как внешнее проявление особенного воздействия Бога на их сердца, дабы произвести в них ту внутреннюю благодать и те святые качества, которые Он считал необходимыми в целях выполнения ими их апостольской миссии.
ГЛАВА XXXV.