К добровольному соблюдению законов (норм).

Прежде всего, важно то, кто и как законы принимает. Далеко не каждый человек будет читать все законы, вникать в их содержание. Тем более, до тех пор, пока не встанет вопрос об исполнении лично им какого-либо конкретного закона. Однако, каждый человек должен быть уверен, что все законы приняты "законно". Такую уверенность ему может дать наличие именно его представителя в тех органах, которые законы принимают. Это возможно только тогда, когда правовая система гарантирует безусловное выполнение Следствия 17 о равных правах на управление государством и Следствия 18 о гарантиях направления в любой законодательный орган именно своего представителя. Причем каждый гражданин имеет возможность на выборах регулярно убеждаться в реальности обретения им именно своего представителя. Тогда каждый гражданин может быть уверен, что его представитель:

П прочитает каждый проект принимаемого закона;

П оценит его с позиции интересов представляемых им граждан;

П в процессе обсуждения проекта доведёт эту оценку до сведения других представителей;

П в случае необходимости, сделает всё возможное для достижения компромисса между интересами представляемых им и всех других граждан;

П проследит, чтобы в процессе принятия закона процедура была полностью соблюдена;

П проголосует по проекту закона, исходя из интересов представляемых им граждан;

D доведёт до сведения представляемых всю объективную информацию, связанную с законом.

Эта уверенность сама по себе уже может породить у многих людей ощущение справедливости правовой системы и подвигнуть их к добровольному соблюдению законов, исходя именно из этого ощущения. "Законам люди подчиняются..., потому что верят, правильно или неправильно, в то, что последствия этого послушания в целом лучше, чем последствия непослушания" [24, с.341]. Но это - только совершенно необходимый минимум, способный повлиять только на тех людей (сегодня их, к сожалению, большинство), кто не готов приложить усилия к тому, чтобы попытаться самому разобраться в качестве правовой системы. Однако, даже эти люди, периодически сталкиваясь в жизни с теми или иными нормами, имеют возможность "на собственной шкуре" ощутить их справедливость или несправедливость. При этом, каждое такое столкновение даёт им информацию не только о справедливости правовой системы, но и о качестве работы их представителя.

Тем не менее, справедливость самих законов (норм) для тех людей, кто готов дать себе труд разбираться в их качестве, ещё более важна. И, если в процессе

такого изучения человек убедится в том, что законы всем людям предоставляют равные и максимальные права на внешнюю свободу, не допускают использование человека против его воли в качестве чьего-либо средства, ограничивают его внешнюю свободу только с целью обеспечения внешней свободы других людей, гарантирует ему максимально возможную безопасность - у этого человека не будет оснований считать такую правовую систему несправедливой. У него не будет оснований даже внутренне сопротивляться соблюдению законов, её составляющих. Человек будет готов к добровольному соблюдению таких законов (норм). Ни у общества, ни у государства не будет необходимости принуждать его к их соблюдению. "Желать свободы - значит желать условий, при которых она может быть обеспечена" [73, с. 157].

Если же какой-либо человек сочтёт, что его права на внешнюю свободу больше, чем у других граждан, сочтёт себя вправе использовать кого-нибудь без его на то согласия для достижения своих личных целей, сочтёт свою безопасность более важной, чем безопасность других граждан, а главное - станет действовать в соответствии с таким мнением, не соблюдая при этом законов, которые он сочтёт несправедливыми, первое же подобное действие должно быть пресечено. Он должен быть принуждён к соблюдению законов и наказан за их нарушение. А главное, все люди должны знать, и жизнь должна постоянно укреплять их в уверенности, что эти последствия наступят неизбежно, неотвратимо, так как правовая система сконструирована таким образом, что иначе быть не может.

Такого пока еще нигде и никогда не было. Может быть, кто-то скажет, что такое и невозможно, такого никогда не будет. На это я могу лишь повторить вслед за Джефферсоном: "Люди, находясь в нестесненных и благоприятных обстоятельствах,..., способны жить совершенно нормально при правительстве, власть которого основывается не на страхе и человеческой тупости, но на разуме и сознательности человека, на преобладании у него социальных побуждений над антисоциальными, что люди способны жить при правлении настолько свободном, что оно не стесняет их ни в каком их моральном праве, но достаточно твердом, чтобы охранять их от всего морально неправого, которое, говоря короче, сохраняет за человеком все его естественные права" [21, с.169]. Нестесненные и благоприятные обстоятельства, о которых говорит Джефферсон, может создать только правовая система при условии, что те, кто её разрабатывает, поставили себе такую задачу. Именно этот императив заключен в Следствии 19. Именно на это в части должного направлена излагаемая аксиоматическая система. Именно это может служить критерием оценки её качества.

Люди способны жить совершенно нормально - так, как описывает Джефферсон, но пока они не были способны создать такую правовую систему, которая дала бы им такую возможность.

Мы уже говорили в нашей Аксиоме 7, что внешняя свобода человека может ограничиваться только требованиями обеспечения внешней свободы других людей. Такие ограничения возможны как путём запрета совершать какие-либо действия, так и путём обязывания совершения каких-либо действий.

Что касается запрета на совершение действий наша теория уже дала ответ на вопрос о том, какие действия могут быть запрещены: запрещаются любые действия, ограничивающие провозглашённую равную для всех людей внешнюю свободу человека. Такое обязывайте бездействия, в частности, вытекает из нашего Следствия 4, которое говорит, что все обязаны не нарушать чужие права, т.е. не действовать нарушающим их способом.

Вопрос с связыванием совершения действий несколько сложнее. Наше Следствие 3 запрещает использовать человека против его воли в качестве средства для достижения чужой цели. Следовательно, наша правовая система не может обязывать каждого человека кинуться в пожар для спасения других людей и, соответственно, наказывать его если он так не поступит. Мы можем наградить человека за совершение такого героического поступка или презирать его, если он такого поступка не совершит. Однако, требовать совершения героического

поступка мы не можем. Не можем ограничивать внешнюю свободу человека, заставляя его действовать даже в случае необходимости обеспечения такого очевидного элемента внешней свободы другого человека, как право на жизнь.

Означает ли это, что наша правовая система не может требовать от человека никаких действий? Нет, не означает. Опасность пожара не предотвращается ни правовой системой, ни, как ни печально, даже правилами пожарной безопасности. Когда пожар возник, кто-то должен его тушить. Это - пожарный. Тушение пожара -добровольно избранный им род занятий, за который он получает вознаграждение, следовательно, пожарный является договаривающейся стороной и обязуется (берет обязательство) в числе прочего и рисковать своей жизнью. К этому его обязывает договор. А договор - это область частного права.

Основополагающим принципом частного права является принцип свободы договора, согласно которому, стороны свободны в процессе заключения договора (гражданско-правового, трудового, брачного и т.п.), в процессе принятия на себя взаимных обязательств. Однако, с того момента, когда договор заключён, стороны уже не свободны, они стеснены взятыми на себя обязательствами. Вместе с тем, та склонность, о которой мы говорим в Аксиоме 8, проявляется и в этих отношениях. Обычно, договор обязывает стороны совершать какие-то действия.

Должна ли правовая система предусматривать использование нашего инструмента сосуществования в случаях, когда одна из сторон отказывается от выполнения действий, совершить которые она обязалась в процессе заключения договора? Или правовая система должна оставить такой конфликт частным и с олимпийским спокойствием наблюдать, как частные лица разбираются между собой сами? Вот уже несколько тысячелетий, как юридическая практика разрешила этот вопрос совершенно однозначно в пользу предоставления возможности участникам договора обратиться к государству за содействием в понуждении другого участника договора к исполнению его обязательств. Последние годы в нашей стране ярко продемонстрировали нам, что получается, когда государство оказывается не в состоянии эффективно исполнять эту функцию.

Правовая система, как мы говорили в предыдущей главе, это часть инструмента нашего общего сосуществования. Если этот инструмент не будет эффективно функционировать, наше нормальное сосуществование станет невозможным. Следовательно, мы все вместе и каждый в отдельности жизненно заинтересованы в эффективном функционировании государства. А для этого нужны финансовые средства. Государству их негде взять, как только у нас, и наша правовая система может (должна) обязывать всех нас (с учетом всех ранее принятых Аксиом и Следствий) совершать определённые действия - снабжать государство средствами для его эффективного функционирования.

Возможно, кроме двух приведённых случаев правомерного обязывания человека к совершению каких-либо действий, кто-то захочет добавить и третий, и четвертый случай... Однако, мы уже связаны предыдущими Аксиомами и Следствиями, которые не позволяют нам расширять этот список.

Следствие 20.

Законы (нормы) вправе требовать от человека воздержания от неправомерных действий и не вправе требовать от него каких-либо действий, за исключением требования платить налоги, а также исполнять то, что он сам добровольно обязался исполнить.

Для того, чтобы правовая система государства могла предоставить каждому гражданину максимум внешней свободы, совместимый с таким же максимумом каждого другого (а предоставить - значит в том числе и обеспечить (Определение 17), она должна соответствовать целому ряду условий.

Правовая система, как и любая система (целое, составленное из частей) должна иметь структуру. Природа правовой системы такова, что она может быть только

иерархической. На вершине этой пирамиды располагается Основной Закон -Конституция.

Согласно Следствию 13, политическая власть должна быть разделена по уровням. Как мы говорили в предыдущей главе, таких уровней для России должно быть не менее трёх - государственная власть Российской Федерации, государственная власть субъектов Российской Федерации, местное самоуправление. Разделение власти по уровням означает распределение по этим уровням элементов внешней свободы с предоставлением (вменением) каждому уровню права-обязанности самостоятельно предоставлять-ограничивать эти элементы внешней свободы. Такое разделение должно быть произведено на самом верхнем уровне правовой системы - в Конституции. Причём, с соблюдением Аксиомы 13, т.е. так, чтобы, по возможности, исключить споры между уровнями, а в случае возникновения такого спора предусмотреть механизм его разрешения.

Итак, первый уровень иерархической правовой системы составляет Конституция, содержащая предметное распределение сфер правового регулирования. Внутри каждой такой ссреры, соответствующей определённому уровню политической власти, должна существовать строгая иерархическая подчинённость всех издаваемых на данном уровне правовых актов.

Определение 34.