IV. Осведомление в России и Европе 7 страница

Революционный взрыв, вызвавший начало гражданской войны и иностранной интервенции, с трагической внезапностью выявил, на­сколько хрупкими были связи России с европейской системой и на­сколько периферийное положение по отношению к европейскому культурному региону она может вновь занять. Подняв знамя мировой про­летарской революции, Россия оказалась в международной изоляции; молодой Советской республике пришлось отчаянно бороться, чтобы не остаться парией среди других наций. Лишь постепенно (и то без особого энтузиазма) Советский Союз был допущен в мировое сооб­щество. Процесс дипломатического признания СССР со стороны ве­дущих держав обернулся долгой, временами приостанавливающейся борьбой, которая затянулась более чем на пятнадцать лет, разрешив­шись, наконец, в 1934 году принятием СССР в Лигу Наций. Тем не менее дипломатические отношения зачастую оставались напряженны­ми, а в 1940 году, после нападения на Финляндию, Советский Союз был исключен из Лиги Наций (это была единственная страна, про­шедшая через такую унизительную процедуру).

Маргинальный характер культуры Советской России сказался и в бурных внутрипартийных дебатах о положении советской системы по отношению к остальному миру. Могут ли большевики удержать госу­дарственную власть без поддержки со стороны полномасштабной со­циалистической революции в Европе? Или их судьбу определит осво­бождение азиатских народов от ига империализма? Или, наконец, дол­жен ли Советский Союз рассчитывать лишь на свои собственные силы, строя социализм в одной, отдельно взятой стране [66]? На заре совет­ской истории Николай Бухарин четко обрисовал эту дилемму в своем докладе на XII съезде РКП(б) в 1923 году: «Советская Россия и гео­графически, и политически лежит между двумя гигантскими мирами: еще сильным, к сожалению, капиталистическим империалистическим миром Запада и колоссальным количеством населения Востока, кото­рое сейчас находится в процессе возрастающего революционного бро­жения. И Советская республика балансирует между этими двумя ог­ромными силами, которые в значительной степени уравновешивают друг друга» [67].

Поскольку советское руководство пыталось создать себе два со­вершенно противоположных образа, один для Европы, другой для Азии, оно вскоре встало перед той же дилеммой, что и московские князья XVI века. Находясь на окраине Европы и Азии, советские ли­деры говорили и действовали с разными акцентами и интонациями в зависимости от того, к кому они обращались: к пролетариату разви­той индустриальной страны, крестьянству колониального мира или к своему собственному народу. Они не могли отказаться от своего ло­зунга построения уникального общества, не потеряв при этом легн-тимность в глазах собственных граждан. Но они не могли также про­поведовать свою мессианскую веру за рубежом, не рискуя оказаться в еще большей изоляции.

В первое десятилетие существования Советской власти непосреД' ственным поводом для раскола в среде высшего политического руко­водства стал широко известный спор между Л.Д.Троцким, Н.И.Бухариным и И.В.Сталиным по вопросу о степени важности и возможных сроках мировой пролетарской революции. Но и победа Сталина над его оппонентами не стала последней точкой в дискуссии о характере и на­правленности советской внешней политики. Дебаты вновь развернулись, хотя и в несколько смягченной форме: между М.М.Литвиновым, кото­рый выступал как приверженец достаточно традиционной политики от­стаивания интересов СССР в рамках европейской системы (т.е. системы коллективной безопасности и Лиги Наций), и В.М.Молотовым и А.А.Ж­дановым, которые предпочитали вести независимую, даже изоляциони­стскую линию и всячески подчеркивать, что Советский Союз равно чужд и тому, и другому крылу «империалистического лагеря» [68].

В ходе войны Сталин выдвинул ряд серьезных инициатив, направ­ленных на реинтеграцию СССР в новый международный миропоря­док. Однако в глазах иностранных дипломатов и военных действия СССР выдавали его безразличие или пренебрежение к принятым в «цивилизованных» странах стандартным нормам поведения на меж­дународной арене [69]. Хотя Советский Союз пошел на роспуск Ко­минтерна в 1943 году и осудил авантюрные революционные прожек­ты, он не отрекся от практики политического сотрудничества с зару­бежными компартиями и не прервал контактов с ними. Напротив, СССР всячески побуждал эти партии служить верными проводника­ми советского внешнеполитического курса в деле создания нового мирового порядка, где и они смогут занять свое законное место в со­зданных по воле «Большой тройки» коалиционных правительствах. Но когда в зоне фронтира вдоль всех границ Советского Союза вспых­нули гражданские войны - или хотя бы возникла угроза таковых, -политика возвращения в мировое сообщество потерпела крах [70].

Нарастающая изоляция Советского Союза во второй половине 40-х годов была не просто следствием разрыва союзнических отношений с Западом, так называемой «холодной войны». Она была также вызвана ослаблением международной коммунистической системы и зарождени­ем национальных версий социализма: сначала в Югославии, а затем, после смерти Сталина, в Венгрии, Польше, Китае, Румынии и Чехословакии. В последующие десятилетия - вплоть до недавнего времени -Светское руководство продолжало упорно биться над дилеммой: как сохранить особое культурное положениеСССР, единственного госу­дарства в мире, осуществляющего строительство коммунизма, и в то же время действовать в рамках мирового сообщества с традиционных Державных позиций. Напряжение спало, лишь когда в 1985 году М.С.Горбачев провозгласил «новое политическое мышление».

Заключение

Усилия правителей России и Советского Союза преодолеть гео­культурные проблемы, связанные с четырьмя устойчивыми фактора­ми - экономической отсталостью, уязвимыми границами, поликуль­турным обществом и маргинальным характером культуры, - привели к парадоксу: созданию могущественной империи, которая покоилась на зыбком фундаменте. Беспрецедентный по своей мощности рост го­сударственных территорий имел своей целью получение доступа к дополнительным ресурсам, укрепление границ, прорыв в Европу, уча­стие в разделе наследия азиатских империй и интеграцию целых наро­дов в состав государства. Однако ни одна из основных проблем не была разрешена. Если экспансия к чему-то и привела, то лишь к уве­личению трудностей. Внешность оказалась обманчивой. Временами казалось, что стремление построить современное индустриальное об­щество с самостоятельной научно-технической базой увенчалось ус­пехом: сначала накануне первой мировой войны, затем в конце 1930-х годов, и вновь - в 1950-е годы; но к концу столетия стало очевидным, что эти ожидания не оправдались.

Строительство огромной империи слишком дорого обошлось для ее внутреннего развития: по уровню накопления капитала, техноло­гических новшеств и преимуществ гражданского общества - по всем этим критериям Советский Союз отставал от стран Западной Европы и Соединенных Штатов Америки, то есть именно от тех стран, на ко­торые он сам хотел равняться. Экспансия привела к парадоксальному эффекту в отношении человеческого потенциала и материальных ре­сурсов России. Население росло за счет завоеваний и естественного воспроизводства, но с первых веков существования государства рас­ширение территорий вызвало отток рабочей силы из центра страны, а попытки приостановить уход на окраины закончились введением крепостного права. Позднее колонизация привела к напряженности в межнациональных взаимоотношениях. Неоднократные попытки со­ветского правительства заселить богатые, но глухие и непривлекатель­ные регионы Сибири привели к неадекватным результатам. На про­тяжении всего существования Российской Империи и Советского Со­юза были приобретены пахотные земли, районы добычи соли и пуш­нины, минеральные ресурсы. Но безбрежные просторы страны порож­дали огромные транспортные проблемы, на разрешение которых ухо­дили значительные средства: вначале на строительство каналов на северо-востоке страны, затем на создание разветвленной сети желез­ных дорог. Система сообщения никогда не удовлетворяла предъявляемым к ней требованиям. Это остается справедливым и в отношении дорожной системы современной России: ограниченные финансовые возможности страны делают «автомобильную революцию» недости­жимо!".

Попытки создать систему безопасных и хорошо защищенных гра­ниц, побеждая или устраняя соперников по борьбе за контроль над спорными пограничными территориями, либо вызывали появление новых соперников, либо заходили в тупик на стадии интеграции за­воеванных земель в государственную систему: вновь приобретенные территории превращались в зону сепаратистских движений и вторже­ний извне. Завоеваниям подвергались народы зон фронтира и те из соседних стран, которые, в свою очередь, отставали от России в воп­росах государственного устройства, военной техники, человеческого потенциала и материальных ресурсов. Эти народы настолько отлича­лись от русских в культурном отношении, что ассимилировать их было нелегко; к тому же русские не располагали избыточным населением, чтобы с легкостью наводнить своими переселенцами завоеванные тер­ритории (исключение составляли, возможно, лишь земли казахов, баш­кир и татар Поволжья). Расходы на управление этими народами и контроль над ними, на подавление восстаний, повторное интегриро­вание бунтарей после гражданских войн и чужеземных вторжений были просто неисчислимыми. По этим причинам внешняя мощь госу­дарства создавалась и подвергалась преобразованиям в исключитель­но неблагоприятных условиях, на слабом и шатком фундаменте. Во­енные поражения вновь и вновь грозили расчленением страны: не про­сто потерей некоторых территорий, но в буквальном смысле исчезно­вением государства или сжатием его до границ Московского княже­ства XV столетия. Так было в годы Смутного времени, в первые годы Северной войны, в ходе наполеоновской кампании 1812 года, после поражения в Крымской войне, в ходе революции 1905 года, которая Началась на фоне русско-японской войны, во время гражданской войны 1917-1920 гг., в начале второй мировой войны, и, наконец, совсем недавно. Такой ход событий едва ли дает российским правителям по­вод для излишнего оптимизма в отношении перспектив выживания государства.

Даже прорыв «капиталистического окружения» после второй мировой войны путем создания вдоль границ СССР буферной зоны из социалистических стран не помог стабилизировать ситуацию в зонах фронтира. Китайский «буфер» рухнул в конце шестидесятых, возоб­новив давнее соперничество за пограничные территории. Социалистическое государство в Афганистане было расшатано гражданской войной, которой не смогли положить конец даже его советские союз­ники. После многочисленных вторжений советских войск на террито­рию Восточной Европы - в Восточную Германию в 1953 году, в Венг­рию в 1956 году и в Чехословакию в 1968 году - весь защитный барьер фактически рассыпался в течение удивительного 1989 года (annus mirabilis).

Перестройка и «новое политическое мышление» во внешней поли­тике были последними попытками разрешить парадокс зыбкого мо­гущества державы. Целью было преодолеть ограничения, которые налагали на страну четыре устойчивых фактора ее внешней полити­ки; положить конец противоречию между мощной надстройкой и сла­бым социально-экономическим базисом; отыскать «третий путь» меж­ду тотальной властью государства и состоянием гражданской войны; возродить великую державу, уверенную в своей стабильности и безо­пасности. Чтобы осуществить такой рывок вперед, советское руко­водство начало кампанию по преодолению экономической отсталос­ти, стабилизации положения на границах Союза, по поиску равнове­сия между требованиями национальной автономии и великорусским национализмом, а также по разрушению образа маргинального в куль­турном плане государства путем интеграцииСССР в европейское со­общество. Как и в более отдаленные времена, все эти устойчивые про­блемы оказались сплетенными в один запутанный узел. Шаги, пред­принятые в одной сфере, вызывали те или иные последствия в другой. Попытки внедрять западные технологии, расширить доступ к инфор­мации, признать религиозные и этнические различия, чтобы оздоро­вить экономику и приблизиться к европейским стандартам толерант­ности, вызвали в многонациональном государстве мощные центро­бежные процессы. Вывод войск из Афганистана, став символом поли­тических перемен в одной из зон фронтира, возможно, повлиял тем самым на китайскую неуступчивость и на националистические дви­жения в мусульманских республиках. Но любая попытка применить вооруженную силу, чтобы удержать под своим контролем ухудшаю­щуюся ситуацию на приграничных землях (неважно, по ту или эту сто­рону границ), сведет на нет все усилия по реструктуризации экономи­ки при иностранном содействии. Хотя советское руководство отка­зывалось признавать существование взаимосвязи между развитием внешней торговли и экспортом технологий, с одной стороны, и конт­ролем над вооружениями, демократическими реформами и рыночной экономикой - с другой, такая связь реально существует. Можно по­вторить еще раз: политическая власть, сколь бы далеко ни простира­лись ее притязания, не может с легкостью изменить устойчивые факторы внешней политики. Но реальный прогресс в деле преодоления экономической отсталости или ослабления маргинального характера культуры - если это не вызовет серьезной опасности на границах и не создаст угрозы сложившемуся поликультурному равновесию - может продвинуть Россию далеко вперед по пути разрешения давнего пара­докса зыбкого могущества.

Если именно этот парадокс - а не географический, культурный или экономический детерминизм - лежит в основе российской внешней по­литики, то преобразования (а они непременно должны состояться), по всей вероятности, откроют эру совершенно иной российской внеш­ней политики, а значит, эру совершенно иного восприятия России мировой общественностью, что существенно упрочит и стабильность в мире, и перспективы международного сотрудничества [71].

Пер. с англ. И.Пагавы, О.Леонтьевой

Примечания

1. Hans Rogger, «Origins of the "Russian menace"». Meeting report, Kennan Institute for Advanced Russian Studies, 7 December 1987.

2. Последним из существующих исследований по этой проблеме является работа Альберта Ресиса: Albert Resis «Russophobia and the "Testament" of Peter the Great, 1812-1980», Slavic Review 44 (1985). P.681-693. См. также подроб­ный анализ данного вопроса у Бориса Муравьева: Boris Mouravieff, Le Testament de Pierre le Grand (Neuchatel: Baconniere, 1949), а также (с другой точки зрения): L. R. Lewitter, «Testament apochryphe de Pierre le Grand», Polish Review 6 (1961). P.27-44.

3. Появление исследования Александра фон Гумбольдта, - Alexander von Humboldt, Asie centrale: recherches sur les chaines de montagnes et la climatologie Wrnparee, 3 vols. (Paris: Gide, 1843), - стало итогом работы научной экспеди-ВДи Гумбольдта, осуществленной по распоряжению Николая I. Во втором, Дополненном издании фундаментальной работы Карла Риттера - Karl Ritter, Diе Erdkunde im Verhaltniss zur Natur und zur Geschichte des Menschen oder sllgemeine vergleichende Geographic. 21 vols. (Berlin: Reimer, 1822-1859), - со­держится обширный, но незавершенный раздел, посвященный Азии. Среди других его работ, переведенных на русский - Karl Ritter, Einleitung zur Igemeinen vergleichenden Geographic (Berlin: Reimer, 1852) и несколько сборников его лекций. Важнейшие работы Фридриха Ратцеля: Friedrich Ratzel, ohtische Geographic: oder die Geographic der Staaten, des Verkehres und des Krieges (Munchen: Oldenbourg. 1903) (см. в особенности С.12-13, 267 и конкретно по России - С.468); Friedrich Ratzel, Anthropogeographie (Stuttgart: Engelhorn, 1899). Люсьен Февр предложил сильную критику Ратцеля: Lucien Febvre, La terre et 1'evolution humaine (Paris: Renaissance du livre, 1922), см. особенно гл.1. Литература о развитии геополитики обширна; большая часть ее написана во время или сразу после окончания второй мировой войны. См в особенности: George Kiss, «Political Geography into Geopolitics», Geographical Review 32 (1942). P.632-645; Isaiah Bowman, «Geography versus Geopolitics». ibid. P.646-658; Johannes Mattem, Geopolitik: Doctrine of National Self-Sufficiencv and Empire (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1943); Robert Strausz-Hupe. Geopolitics: The Struggle for Space and Power (New York: Putnam's, 1942). P.27-47. Джеймс Хантер - James M. Hunter, Perspective on Ratzel's Political Geography (Lanham, Md.: University Press of America, 1983) - предпринимает галантную, хотя и не во всем убедительную попытку защитить Ратцеля от критики со стороны Февра и других.

4. Alfred T. Mahan, The Problem of Asia and Its Effects upon International Policies (London: Sampson Low, Marston, 1900). P.56; Ellen Churchill Semple, Influences of Geographic Environment, on the Basis of Ratzel's System of Anthropogeography (New York: Holt, 1911). P.127, 143, 188-189, 271; Halford MacKinder, «The Geographical Pivot of History», Geographical Journal 23 (1904). P.263, Democratic Ideals and Reality (New York: Holt, 1919; дополненное изда­ние - Norton, 1962). P.172. Впоследствии Маккиндер изменил свою оценку по­тенциала советских «исконных земель»: см. Halford MacKinder, «The Rounding World and the Winning of Peace», Foreign Affairs 21 (1943). P.266-275. См. так­же: W.H.Parker, MacKinder - Geography as an Aid to Statecraft (Oxford:

Clarendon, 1982). P.49. Проследить влияние Э.Семпл на И.Баумана можно по его работам: Isaiah Bowman, The New World: Problems in Political Geography (Yonkers, N.Y: World Book Co., 1921); Isaiah Bowman, «Steppe and Forest in the Settlement of Southern Russia», Geographical Review 12 (1922). P.491-492. См. также работу Джеффри Мартина, где приводится высказывание И.Баумана, отрекающегося от своего увлечения детерминизмом в духе Э.Семпл: Geoffrey Martin, The Life and Thought of Isaiah Bowman (Hampden, Conn.: Archon, 1980). P. 195. Но в трактовке вопроса о «русской угрозе» Бауман продолжал коле­баться. См.: Ladis Kristof, «The Origins and Evolution of Geopolitics», Journal of Conflict Resolution 4 (1960). P.31-33; Robert D. Schulzinger, The Wise Men of Foreign Affairs: The History of the Council on Foreign Relations (New York):

Columbia University Press, 1984). P.115-121.

5. По восточному деспотизму существует обширная литература, однако непосредственно внешнеполитическим аспектам существования деспотий там уделяется немного внимания. См. Daniel Thorner, «Marx on India and the Asiatic Mode of Production», Shaping of Modern India (New Delhi: Allied Publishers. 1980). P.355-370; Helene Carrere d'Encausse et Stuart Schram, Le Marxisme et 1'Asie (Paris: Armand Colin, 1965); Brian Turner, Marx and the End of Orientalism (London: Alien and Unwin, 1978); George Lichtheim, «Marx and the Asiatic Mode of Production», St.Anthony's Papers 14 (1963). P.86-112; и основная работа Кар­ла Виттфогеля: Karl Wittfogel, Oriental Despotism (New Haven: Yale University Press, 1957). Большее отношение к вопросам российской внешней политики имеет сборник: Paul Blackstock and Bert F. Hoselitz, eds. The Russian Menace to Europe (Glencoe, 111.: Free Press, 1952), в особенности работы Энгельса: «На­ционализм, интернационализм и польский вопрос», «Внешняя политика рус­ского царизма» и «Германия и панславизм», а также письма Карла Маркса и Фридриха Энгельса: Karl Marx and Friedrich Engels, Collected Works. 43 vols. (Moscow: International Publishers, 1975-1988). Vol.14. P.156-157; 164-165. [См. также работы Ф.Энгельса: Германия и панславизм // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. T.I 1. С.202-208; Продвижение России в Средней Азии // Там же. Т.12. С.614-619; Успехи России на Дальнем Востоке // Там же. С.637-641; Вне­шняя политика русского царизма // Там же. Т.22. С. 11 -52; Русские в Трансиль-вании // Там же. Т.43. С. 142-149; Вторжение русских. - Сербы. - Перспективы для австрийцев... // Там же. С.150-154. - Прим. ред.]. См. также: George Lichtheim, Imperialism (New York: Praeger, 1971). P.91-98.

6. Jiirgen Kuczynski, Der Ausbruch des Ersten Weltkrieges und die deutsche Sozialdemokratie (Berlin: Akademie-Verlag, 1957). P.65-77, 86.

7. Теоретическое обоснование воззрений Р.Пайпса можно найти в его ис­торических работах, в первую очередь: Пайпс Р. Россия при старом режиме. M., 1993, гл. 4; Richard Pipes, «Max Weber and Russia», World Politics 7 (1955). P.371-401. Напротив, вопросы советской внешней политики Пайпс рассмат­ривал отдельно в более полемических работах, таких, как Richard Pipes, «Russia's Mission, America's Destiny: The Premises of United States and Soviet Foreign Policy», Encounter 35 (1970). P.3-11, и в своем докладе от 10 января 1972 года Комитету по национальной безопасности и международным отно­шениям Сената Соединенных Штатов Америки, впоследствии опубликован­ном под названием «Operational Principles of Soviet Foreign Policy», Survey 19 (1973). P.41-61. См. также: Richard Pipes, Survival Is Not Enough: Soviet Realities and America's Future (New York: Simon and Schuster, 1984).

8. J.В.Bury, History of the Later Roman Empire. 2 vols. (London: Macmillan, 1889). Vol.2. 392ff. Эта книга была переработана автором в 1923 году (без изменений в интересующем нас разделе), переиздана в 1931 году, а затем - в 1958 году в серии изданий Довера. См. также: J.В.Bury, The Constitution of the Later Roman Empire (Cambridge: Cambridge University Press, 1910); idem, A History of the Eastern Roman Empire from the Fall of Irene to the Accession of Basil I (London: Macmillan, 1912). P.207; H.Gelzer, «Das Verhaltnis von Staat und Kirche in Byzanz», Historische Zeitschrift 86 (1901). P.193-252 (о связи с Русской традицией см. Р.251-252). Убедительное опровержение данной точки зрения см. в следующих работах: Острогорский Г. Отношение церкви и госу­дарства в Византии // Seminarium Kondakovanium, Recueil d'etudes (Prague) 4 (1931). P.120-132. Thomas Masaryk. The Spirit of Russia. 2 vols. (London: Alien and Unwin. 1919). Vol.1. P.41, 64, 109, 167 (Оригинальный вариант труда Ма-тарика был опубликован в Германии в 1913 году; книга была основана на терии лекций, прочитанных в Чикагском университете в 1903 г.); Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. Репринтное воспроизведение издания ymca-press, 1955. M., 1990. C.I 17-118.

9. Hans Kohn, Panslavism: Its History and Ideology (South Bend, Ind.: Noire Dame University Press, 1953); Arnold Toynbee, A Study of History. 12 vols (London: Oxford University Press, 1934-1961). Vol.4. P.346, 377, 401-402; James Billington, The Icon and the Axe (New York: Knopf, 1966). P.48, 67-69, 74. 538:

Hannah Arendt, The Origins ofTotalitarianism (New York: Harcourt, Brace. 1951):

Carl J. Friedrich and Zbigniew Brzezinski, Totalitarian Dictatorship and Democracy (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1956). P.60-67.

10. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. 5-е изд.: В 4 т Спб., 1903-1905. T.I. C.28-31.

11. Richard Hellie, Enserfment and Military Change in Muscovite Russia (Chicago: University of Chicago Press, 1970). P.78, 152.

12. Geroid Т. Robinson, Rural Russia under the Old Regime (New York: Columbia University Press, 1934). P. 130; Maurice Hindus,The Russian Peasant and the Revolution (New York: Holt, 1920). P.91-92.

13. James H. Bater and R. A. French, Studies in Russian Historical Geography. 2 vols. (London: Academic Press, 1983); Бахрушин С.В. Очерки по истории колони­зации Сибири в XVI и XVII вв. М., 1927, особенно гл. 1 и 3; Святников С.Г. Россия и Дон, 1549-1917. Вена, 1924. Гл. 5; R.E.F.Smith, Peasant Farming in Muscovy (Cambridge: Cambridge University Press, 1977). Р.160П., R.E.F.Smith and David Christian, Bread and Salt: A Social and Economic History of Food and Drink in Russia (Cambridge: Cambridge University Press, 1984). P.59, 183, 187, 188; George V.Lantseff, Eastward to Empire: Exploration and Conquest of the Russian Open Frontier to 1750 (Montreal: McGill-Queen's University Press, 1973).

14. Fernand Braudel, The Mediterranean and the Mediterranean World in the Age of Philip II, trans. Sian Reynolds, 2 vols. (New York: Harper, 1972), Vol.1. P.191-195. [См. также: Бродель Ф. Что такое Франция? Кн.1: Пространство и история. М., 1994. С.232. - Прим. ред.].

15. Фехнер М.Б. Торговля русского государства со странами Востока в XVI веке. М., 1952. С. 17, 24, 35-36.

16. Оппенгейм К.А. Россия в дорожном отношении. М., 1920. С.6-8, 39.

17. Соловьева A.M. Железнодорожный транспорт России во второй поло­вине XIX в. М., 1975.С.149.

18. Franklin D. Hoizman, Foreign Trade under Central Planning (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1974). Part 4.

19. Douglas К. Reading, The Anglo-Russian Treaty of 1734 (New Haven: Yale University Press, 1940); Herbert Kaplan, Russia and the Outbreak of the Seven Years War (Berkeley: University of California Press, 1968). P.7-10, 36-41, 68-71.

20. Бовыкин В. И. Из истории возникновения первой мировой войны. М., 1961. С.71-97.

21. Alexandre Koyre, La philosophic et Ie probleme national en Russie au debut du XIX siecle (Paris: Vrm, 1929). Chap. 2.

22. Kendall E. Bailes, Technology and Society under Lenin and Stalin (Princeton: Princeton University Press, 1978). Chaps.2, 3.

23. Joseph Berliner, The Innovative Decision in Soviet Industry (Cambridge, Mass.: MIT Press, 1976). P.517-518.

24. Moshe Lewin, Political Undercurrents in Soviet Economic Debates: From Bukharin to the Modern Reforms (Princeton, Princeton University Press, 1974).

25. Owen Lattimore, Inner Asian Frontiers of China (London: Oxford University press, 1940); idem, Studies in Frontier History: Collected Papers, 1928-1958 (London: Oxford University Press. 1962).

26. Использована таблица, приведенная О.Латтимором в его работе: «The New Political Geography of Inner Asia». Owen Lattimore, Studies in Frontier History. P. 165.

27. Новосельский А.А. Борьба московского государства с татарамив пер­вой половине XVII века. М., 1948. С.416-420.

28. James H. Bater and R. A. French, eds., Studies in Russian Historical Geography. 2 vols. (London: Academic Press, 1983); особенно важна помещен­ная в этом издании статья Денниса Шоу: Dennis J.B.Shaw, «Southern Frontiers of Muscovy, 1550-1700», Studies in Russian Historical Geography. Vol.1. P.118-140; Бартольд В.В. История изучения Востока в Европе и России. М., 1927; Багалей Д.И. Материалы для истории колонизации и быта степной окраины Московского государства: В 2 т. Харьков, 1886-1890.

29. Святников С.Г. Россия и Дон. С. 122. См. также: Robert E. Jones, Runaway Peasants and Russian Motives for the Partitions of Poland. Chap. 4.

30. Азиатская Россия: В 3 т. Спб., 1914. T.I. С.492; Francois-Xavier Coquin, La Siberie: peuplement et immigration paysanne au XIX siecle (Paris: Institut des etudes slaves, 1969). Part 4. Chap. 2.

31. Salo W. Baron, The Russian Jew under Tsars and Soviets, 2nd ed. (New York: Macmillan, 1976). P.156-160, 387.

32. Alexander Nekrich, The Punished Peoples (New York: Norton, 1978); General Nicolae Radescu, Forced Labor in Romania (New York: Commission for Inquiry into Forced Labor, 1949). P.45-46; эти сведения подтверждают и офи­циальные советские статистические данные, приведенные в Большой Советс­кой энциклопедии: Большая Советская энциклопедия. 3-е изд.: В 30 т. Т. 16. М., 1974. С.429-430; Georg von Rauch, The Baltic States: The Years of. Independence (Berkeley: University of California Press, 1974). P.217-227.

33. Eugene Michael Kulischer, Europe on the Move: War and Population Changes, 1917-1947 (New York: Columbia University Press, 1948).

34. Owen Lattimore. The New Political Geography of Inner Asia. P. 165-167.

35. Fritz Fischer, Germany's Aims in the First World War (New York: Norton, 1967); Теодорович И.М. Разработка правительством Германии программы завоеваний на востоке в 1914-1918 гг. // Первая мировая война, 1914-1918.М., 1968. С. 108-120; James Morley, The Japanese Thrust into Siberia, 1918 (New York: Columbia University Press, 1957); Ohata Tokushira. «The Anti-Comintern Pact 1935-1939» James Morley, ed.. Deterrent Diplomacy: Japan. Germany, and the ussr, 1935-1940 (New York: Columbia University Press, 1976); Norman Rich, Hitler's War Aims. 2 vols. (NewYork: Norton, 1973). Vol.1. Chap.2; Alexander Oallin, German Rule in Russia, 1941-1945 (New York: St.Martin's, 1957); Jurgen 'orster, «Das Unternehmen "Barbarossa" als Eroberungs- und Vernichtungs-Krieg», Horst Boog et al., eds., Das Deutsche Reich und der Zweite Weltkrieg. ^ols. (Stuttgart: Deutsche Verlags-Anstalt, 1983). Vol.4. P.413-450.

36. Романов Б.А. Очерки дипломатической истории русско-японской вой­ны, 1895-1907, 2-е изд. М., 1955; Peter S.H.Tang. Russia and Soviet Policy in Manchuria and Outer Mongolia, 1911-1931 (Durham. N.С.: Duke University Press 1959); David McDonald, «Autocracy, Bureaucracy, and Change in the Formation of Russia's Foreign Policy» (Ph.D. diss., Columbia University, 1989); Edward Thaden. Russia and the Balkan Alliance of 1912 (University Park: Pennsylvania State University Press, 1965); Philip E. Mosely, «Russian Policy in 1911-1912», Journal of Modern History 12(1940). P.69-86.

37. Alexander Dallin, ed., Russian Diplomacy and Eastern Europe, 1914-1917 (New York: King's Crown Press, 1963). особенно следующие статьи из этого сборника: Alexander Dallin. «The Future of Poland». P.l-77; Merritt Abrash, «War Aims toward Austria-Hungria: The Czechoslovak Pivot». P.78-123; Gifford D. Malone, «War Aims toward Germany». P.124-161.

38. Григорьев А.Н. Христианизация нерусских народностей как один из методов национально-колониальной политики царизма в Татарии // Матери­алы по истории Татарии / Под ред. И.М.Климова. Казань, 1948. С.227-249. Григорьев не защищает такую точку зрения, но представляет доказательства в ее пользу.