Восточный фактор в развитии россии.

Западную культуру отличает полное последовательное отстранение человеческих природных сил от Божественного начала, стремление на самих себе основать здание мировой культуры. Эти качества привели культуру Запада к фактическому отходу от Абсолюта, от Бога. Что же касается Востока, то Византийская цивилизация, представлявшая христианский Восток, сохранив целостность «истинной веры», не смогла дать ей реального выражения, не смогла создать христианскую культуру, адекватную великим идеям её основателя.

Собственный человеческий элемент оказался в ней и слабым, и недостаточным. Произошёл разрыв между Церковью и миром. Православная Византия стала постепенно эволюционировать в сторону восточной монархии… и погибла. Перед Россией, как частью Православной цивилизации, встанет схожая проблема, и она будет всячески стремиться, став Римом III, избежать судьбы Рима II.

Идея особой миссии Руси и России всегда была связана с её географическим месторасположением и многонациональным, поликультурным характером государства. Евразийская цивилизация Руси и России представляла собой культурное единство всех проживавших здесь народов в их географической и этнографической целостности. Изначально здесь складывался свой особый мир, и он не был европейским, и не был азиатским. Жители Руси и России не являлись преимущественно славянским этносом.

Роль тюркских и угро-финских племён в формировании и развитии цивилизации Евразии была также значительной. Постоянные контакты и взаимодействие множества народов Великой равнины и её окрестностей и привели к созданию русского евразийского феномена, Русской моноцивилизации, русской нации, взявшей на себя инициативу объединения разноязычных этносов в единое «евразийское» целое - Россию.

И если Русь была, возможно, многонациональной конфедерацией, то Россия формируется уже и как полиэтническая нация, и как единое унитарное государство. Культура России постепенно складывается как оригинальная «срединная» евразийская культура, не включающая в себя простое сочетание европейских и азиатских элементов. Тем самым Россия избежала участи стать «культурной провинцией» Запада или Востока. Важнейшим достоинством «срединной» евразийской культуры являлась заложенная в ней возможность реализации на разных исторических этапах альтернативных социокультурных ориентаций: западной и восточной.

В стремлении реализовать свой особый путь, свою особую миссию, России не удалось полностью избежать ни того, ни другого влияния. По всей видимости, наибольшим оказалось влияние Востока, и, прежде всего, влияние так называемого туранского, или урало-алтайского фактора: степной стихии, генерирующей в социуме мироощущение «континента-океана». Этот фактор радикально повлиял на быт, образ жизни, психологию народа, на социальную организацию и государственное устройство и в то же время был нейтральной, толерантной культурной средой, не затрагивавшей основы инонационального творчества. В этом влиянии, в отличие от «давления» Запада, не было стремления видоизменить «систему верований», центральную идею иной цивилизации.

Российское государство, Российская цивилизация не сводима только к Монгольской евразийской империи, но и не выводима без неё. Впервые евразийский мир предстал как целое именно в Монгольской империи. Но прошли века, и Западный улус империи вынужден был передать «факел евразийской эстафеты» в руки новой России, призванной «заместить» евразийскую цивилизацию первой волны. Что и будет впоследствии сделано: Россия исполнит данный ей евразийский завет. Подобную социокультурную аналогию мы уже наблюдали в предшествующую эпоху: эпоху формирования России «первой волны», эпоху славяно-византийского культурного взаимодействия. Россия сумела одновременно «заместить» и развить православно-византийское и восточно-туранское культурное наследие. Причём оба наследия несли в себе отпечаток духа евразийства.

В отличие от первого военно-политического объединения Евразии её второе объединение под началом России стало возможным благодаря наличию прежней духовной связи: православного христианства и восточноримских традиций государственности. Именно русская религиозность стала тем фактором, который предопределил «замещение» Монгольской империи империей Российской: она придала Монгольской (туранской) государственности большую (ударение на первый слог) человечность, новый религиозно-этический характер, сделав её «своей».

В основе туранской государственности лежал принцип беспрекословного подчинения, распространявшегося и на самого правителя, который подчинялся, как и все его подданные, определённому высшему принципу, высшей идее. Ещё в эпоху Киевской Руси таким управляющим принципом, объединившим страну в единое целое, стала православная вера. Она представляла собой органическое соединение религиозных догматов и обрядов с особой православной культурой, частным проявлением которой стала иерархическая государственная система.

Так прежняя Русская государственность, основанная на византийских образцах, дополнилась новой Московской государственностью монгольско-туранского типа, ставшей Российской. Московский монарх стал носителем этой новой формы государственности, обретая всё больший религиозно-этический престиж, могущество и влияние. Так восточная по своему происхождению государственность и государственная идея получили христианское религиозное освящение и идеологически связались с прежними, византийскими традициями.

Одновременно развивалось и обратное явление: процессы «туранизации» провизантийской России влияли на саму византийскую традицию, а черты туранской психики проникали в русскую интерпретацию православной веры. Русское религиозное мышление стало отличаться отсутствием гибкости, пренебрежением к абстрактности и стремлением к конкретизации, к воплощению религиозных переживаний и идей в формах внешнего быта и культуры. В силу этого оно не сумело дать ни одного выдающегося православного богослова.

Туранский психологический тип неоднороден и разнолик. Положительные черты туранской психики характеризует душевная ясность, спокойствие и самодовление; гармоничное слияние внешних впечатлений, мыслей, поступков и быта в единое целое и, как следствие, отсутствие разлада между мыслью и внешней действительностью, между догматом и бытом. Это состояние устойчивого психологического равновесия, которое в условиях повышенной психической активности может вести к развитию творческих начал, в условиях пониженной активности - к стагнации и полной неподвижности.

В новой России получат развитие, вероятно, оба этих условия. Можно предположить, что положительные черты туранской психики помогли придать российскому суперэтносу психологическую и культурную устойчивость и силу, утвердить культурно-историческую преемственность, создать условия для творческого созидания. Они помогли развить и закрепить в новой России единство вероисповедания и быта, неразделённость идеологии, культуры и религии.

Новорусское, Московское государство станет формироваться не только за счёт положительных черт туранского психологического типа, но и черт бесспорно отрицательных. К ненормальному, патологическому аспекту туранской психики относятся воззрения, не вмещающие в себя без элементов насилия ни внешнего мира, ни мыслей, ни поведения, ни быта. Представители такого мироощущения скорее разрушают, но не созидают национальное единство.

По причине своего безмерного фанатизма, генерируемого навязчивыми сверхценными идеями, деструктивный туранский психологический тип разрушает больше, чем созидает, и то, что он разрушает (или же стремится разрушить) значительно ценнее того, что он в состоянии предложить взамен. Такой тип - как отклонение от «нормы», но широко известно, что во власть идут, во власть попадают именно аномалии, именно отклонения от нормального психологического типа.

Восточное влияние привело Русь к тому, что она обрела новое евразийское качество: новую имперскую государственность (смешанного византийско-монгольского типа), новое мироощущение (западному ощущению моря стало противостоять монгольское ощущение континента), новый социокультурный тип (не смешанный, как прежде, а преимущественно восточный), новую религиозность (русский православно-языческий дуализм дополнился дуализмом византийско-туранским). И, наконец, исторически оседлая Русь обрела своё новое качество в степной стихии, что также усилило её психологическую двойственность.

На месте прежней Киевской Руси, прежней Монгольской империи будет создана вторая евразийская империя, смыслом существования которой станет бесконечное движение в глубь континента. На бессознательном уровне (и в буддийской интерпретации) для неё это Океан, и смысл её существования будет заключён в том, чтобы пройти его и достичь иного берега. Вторым смыслом существования новой макроимперии станет её бесконечное стремление к противостоянию с внешним миром, прежде всего миром Запада. С этой целью она, очевидно, и была создана.

Произошла стихийная реакция Востока на начало глобальной экспансии на Восток католической цивилизации Запада. В результате был создан барьер на пути проникновения западного влияния. Обе идеи новой евразийской империи изначально станут доминирующими и со временем обретут патологический характер «сверхценных идей». Можно предполагать, что за все 5 – 6 веков своего существования русско-туранская империя со своими задачами в той или иной мере справилась.

Проблему человека макросистема такого рода не поднимает, это не входит в круг её проблем. Равно как и проблема эффективности экономики, уровня жизни населения и т. д. Мы снова возвращаемся к проблеме отставания России от Запада, который, по мере всё большего размышления о нём, всё в большей степени отпадает сам собой.