Внутренняя и внешняя политика в годы войны
Мобилизация народного хозяйства. Главным фактором коренного перелома в войне на советско-германском фронте стала завершившаяся к середине 1942 г. перестройка тыла на военный лад. На выпуск военной продукции было переключено производство практически всех отраслей промышленности, выпуск гражданской резко сократился. За 1941—1942 гг. на восток страны удалось эвакуировать и ввести в строй более 2,5 тыс. предприятий. Урал и другие восточные районы стали основной базой военного хозяйства. Удельный вес предприятий военной промышленности в восточных районах повысился с 18,5% в июне 1941 г. до 76% в июне 1942 г. Героическим трудом местного и эвакуированного в эти края населения производилось три четверти всей боевой техники, вооружения, боеприпасов. В 1942 г. объем валовой продукции промышленности превзошел уровень 1941 г. в 1,5 раза. К концу 1942 г. в СССР создано слаженное военное хозяйство, в 1943 г. выпуск военной продукции вырос еще на 20%.
В соответствии с правительственным постановлением «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от оккупации» (август 1943 г.), к концу войны в очищенных от врага районах вступила в действие примерно треть довоенного промышленного производства. Несмотря на тяготы военного времени, в стране с июня 1941 до января 1946 г. построено 3,5 тыс. новых и восстановлено 7,5 тыс. крупных промышленных предприятий. В 1944-м — начале 1945 г. валовой объем промышленной продукции превысил довоенный, выпуск военной возрос в 3 раза. В области военной экономики СССР достиг полного превосходства над Германией.
Сверхцентрализованная система управления экономикой демонстрировала свои преимущества в условиях войны. В СССР в расчете на 1 тыс. т выплавленной стали выпускалось в 5 раз больше танков и оружия, чем в Германии. Располагая в целом меньшим, чем Третий рейх и работающие на него страны, промышленным потенциалом, СССР с конца 1942 г. значительно больше, чем они, стал выпускать танков, самолетов, других видов вооружения. К 1945 г. трудоемкость изготовления танка Т-34 по сравнению с предвоенным уровнем снизилась в 2,4, а производительность труда в танкостроении выросла в 2 раза. Качество советской боевой техники — истребителей А. С. Яковлева, С. А. Лавочкина, штурмовиков С. В. Ильюшина, бомбардировщиков А. Н. Туполева, Н. Н. Поликарпова, В. М. Петлякова, средних и тяжелых танков М. И. Кошкина, А. А. Морозова, Ж. Я. Котина, артиллерийского вооружения В. Г. Грабина, Ф. Ф. Петро ва, И. И. Иванова — было выше аналогичных образцов германской армии.
Потери первых месяцев войны выявили острую нехватку стрелкового оружия, а также орудий и минометов. В 1942 г. нехватка была ликвидирована: оружейные заводы Тулы и Ижевска отправили воинам 4 млн винтовок, освоили производство автоматов Г. С. Шпагина, отличавшихся своей безотказностью. За время войны советская промышленность выпустила 1515,9 тыс. пулеметов всех типов, 12 139,9 тыс. винтовок и карабинов, 6173,9 тыс. пистолетов «пулеметов. Для борьбы с танками выпускались новые образцы противотанковых ружей В. А. Дегтярева и С. Г. Смирнова. Утолению нужды в боеприпасах способствовали предприятия и гражданского сектора, где их производством занимались в основном женщины. В этот период выпуск боеприпасов увеличился до такой степени, что вес артиллерийско-минометного залпа, составлявший в 1941 г. 548 кг, вырос в декабре 1944 г. до 1589 кг. В 1942 г. промышленность удовлетворила потребность армии в минометах, был освоен серийный выпуск особенно грозных для врага реактивных систем залпового огня («катюша»). Быстро расширялись самолетостроение (особенно в Поволжье) и производство танков.
К концу 1941 г. на площадке Челябинского тракторного завода был размещен эвакуированный из Ленинграда Кировский завод, возник огромный комбинат по производству танков («Танкоград»). Эвакуированный Харьковский завод им. Коминтерна объединен с Уралвагонзаводом в Нижнем Тагиле. Здесь создавались тяжелые и средние танки. Знаменитые Т-34 выпускались также на Уралмаше, горьковском судостроительном заводе «Красное Сормово». В августе 1939 г. в эвакуированном в Нижний Тагил институте электросварки под руководством Е. О. Патона была создана линия автоматической сварки бронекорпусов танка Т-34, внедренная на 40 заводах страны. Электросварка повышала производительность труда в 8 раз и впервые в мире позволила применить вместо индивидуального конвейерно-поточный метод изготовления танков. За годы войны Урал дал фронту более 70% всех боевых машин.
Ведущими отраслями и предприятиями военной экономики умело руководили талантливые и волевые организаторы производства: Б. Л. Ванников (нарком боеприпасов), В. А. Малышев (нарком среднего машиностроения, танковой промышленности), П. И. Паршин (нарком минометного вооружения), И. Т. Пересыпкин (нарком связи), И. Ф. Тевосян (нарком черной металлургии), Д. Ф. Устинов (нарком вооружений), А. В. Хрулев (начальник Главного управления тыла Красной армии и одновременно нарком путей сообщения), А. И. Шахурин (нарком авиационной промышленности) и другие «генералы и маршалы от нефти, металлургии и транспорта, машиностроения и сельского хозяйства». За 1942 г. в СССР произведено 28 тыс. танков и самоходных артиллерийских установок, в 1943 г. — 27,3, в 1944 г. — 34,7, в 1945 г. (с января по август) — 13,5 тыс. Боевых самолетов соответственно — 22, 33,1, 35,6, 15 тыс.; орудий всех видов и калибров — 57,4, 57,7, 41,3, 9,8 тыс.; установок реактивной артиллерии — 3,3, 3,3, 2,6, 0,8 тыс.
Сражения на трудовом фронте выиграны при резком сокращении численности рабочих и служащих. С 31,2 млн в 1940 г. она уменьшилась до 18,4 млн в 1942-м. Значительную часть занятых в экономике составляли женщины. В 1945 г. их было до 60% от общей численности рабочих и служащих и до 70% работников сельского хозяйства. Помимо них, на заводах и в колхозах трудились сотни тысяч подростков и стариков. Патриотизм, убежденность в правоте своего дела помогали не сломиться от страшного напряжения.
В первый день войны было захвачено в плен или убито 136 тыс. военных строителей, оборудовавших укрепленные районы на западной границе. Тем не менее совместными усилиями военных и гражданских строителей только за первые 2 года войны было возведено более 50 тыс. км укрепленных рубежей. Объем работ, трудовых и материальных затрат на них намного превысил аналогичный показатель всей совокупности гидротехнического строительства предшествовавших двух десятилетий советской власти.
Потери, понесенные индустрией и сельским хозяйством, привели к сокращению производства продуктов народного потребления. Значительная часть произведенной продукции направлялась на вещевое и продовольственное снабжение фронта. Доля же рыночных фондов для личного потребления населения уже в 1942 г. уменьшилась по сравнению с 1940 г.: сахара — в 6,6 раз, кондитерских изделий — в 4,8, жиров — в 2, мясных продуктов — в 2,8, хлопчатобумажных тканей — в 12, льняных тканей — в 11,6, кожаной обуви — в И, мыла хозяйственного — в 4,4, спичек — в 8 раз.
К началу 1942 г. в СССР был осуществлен переход к карточной системе снабжения населения хлебом, мясом, жирами и другими важнейшими продовольственными товарами, а также промтоварами первой необходимости. При этом по первой, более высокой, категории — хлебом по норме от 0,8 до 1,2 кг в сутки — снабжались рабочие и служащие предприятий оборонной, угольной, нефтяной, химической промышленности, а также строительные и транспортные рабочие. По второй категории хлебом по норме в среднем 0,5 кг снабжались работники остальных отраслей промышленности и народного хозяйства.
Особые трудности приходилось переживать населению прифронтовых городов. В блокированном Ленинграде за сентябрь—ноябрь 1941 г. нормы выдачи продуктов снижались 5 раз. В июле ленинградские рабочие получали 800 г хлеба, с 20 ноября — 250 г, а служащие, иждивенцы и дети — по 125. С февраля 1942 г. норму снабжения ленинградских рабочих и ИТР вновь удалось поднять до 500 г хлеба в сутки. В последние дни обороны Севастополя его население довольствовалось в среднем 200—300 г. хлеба в сутки.
Резко изменился внешний вид городов и горожан и в тыловых районах. Текущий ремонт домов, тротуаров и дорог с начала войны, по существу, прекратился. Вечером города погружались в сплошную тьму. Увеличилось число нищих, попрошаек, гадалок, особенно на базарах. Резко возросло число верующих. Одежда горожан потеряла всякие претензии на моду, стала однообразнее, беднее. Большая часть ресторанов, кафе, увеселительных учреждений закрылась, но кинотеатры, театры, парки культуры, библиотеки продолжали работать. Большое значение приобрело самообеспечение предприятий продуктами питания, в частности — огородничество. Число огородов рабочих и служащих за годы войны увеличилось в 3,5 раза, а производство картофеля на них — в 5 раз.
Труженикам многострадальной, часто недоедающей деревни в исключительно тяжелых условиях (мобилизация мужчин на фронт, потеря наиболее хлебородных районов, сокращение машинно-тракторного парка и поголовья лошадей, мизерность капиталовложений) из последних сил удавалось поставлять продовольствие фронту и городам. Валовая продукция сельского хозяйства в засушливом 1943 г. составляла всего 37% от уровня 1940 г. Валовые сборы зерна в колхозах сократились с 76,2 млн т. в 1940 г. до 33,3 млн в 1945 г.
Потребление важнейших продуктов питания на селе в годы войны сократилось по сравнению с невысоким довоенным уровнем в 2—3 раза. Из-за недостатка муки в хлеб нередко приходилось добавлять тертый картофель, отруби и даже жмых. С крестьянского стола почти полностью исчезло мясо и такие продукты промышленного производства, как сахар, кондитерские изделия. Сахар при случае заменялся полученным в обмен на картошку сахарином, вырабатываемым из толуола, синтетическим продуктом, очень сладким, но совершенно бесполезным для организма человека, поскольку не усваивался. Чаще заменой сахара была обжаренная свекла, а заваркой вместо чая служили фруктовая смесь, настои из листьев и трав, желуди. Основным блюдом на крестьянском столе был картофель с молоком, а чаще с луком, огурцами или грибами. Крахмальный, тем более овсяной, кисель с молоком был праздничным угощением. В южных районах страны ассортимент питания был, естественно, разнообразнее. В других же местах нередко случалось и так, что к маю—июню не оставалось и картошки. Тогда в пищу шли свекольный лист, крапива, лебеда, щавель.
Во время войны в деревенский быт вернулись ручные мельницы-самоделки, картофелетерки, прялки, дедовские ступы, кресала, лучины, оживилось старое ремесло, восстанавливались самоткаческие навыки, приемы плетения лаптей (в 1944 г. их было изготовлено около 740 тыс. пар). В деревнях резко возросла роль старинной русской печи. В ней не только готовили еду, она была источником тепла, служила постелью, когда нужно — становилась и баней, обогревала подполье, сушила зерно, овощи, одежду. Ватная стеганка, хлопчатобумажные шаровары, ручной катки валенки с галошами — такова чаще всего была одежда крестьян в осенне-зимний сезон. Летом было легче — донашивали старую одежду любого размера, солдатские гимнастерки, для подростков приспосабливали отцовские вещи. Перелом к лучшему в деревенском быту наметился только к концу войны.
Невзирая на чрезвычайные тяготы военного времени, жертвенность и героизм сельчан вкупе с исключительными мобилизационными возможностями колхозно-совхозной системы позволили государству сосредоточить в своих руках большое количество продукции сельского хозяйства. За 1941—1944 гг. в СССР было заготовлено 4264 млн пудов хлеба, из которых почти 83% дало крестьянство. (Для сравнения: в Первую мировую войну хлеба в России было заготовлено и закуплено втрое меньше.) Даже в самые трудные дни военного лихолетья фронт и города снабжались необходимым минимумом продовольствия. Все это имело важнейшее значение для исхода войны. «В венок Великой Победы, — по образному выражению М. А. Шолохова, — навечно вплетен мозолистыми крестьянскими руками и золотой колос».
На фоне всеобщего материального бедствия обеспеченность партийно-государственной номенклатуры представлялась высокой. Так, с образованием Кемеровского обкома ВКП(б) в январе 1943 г. были утверждены фонды зарплаты его аппарата. Оклад 1-го секретаря обкома составлял 2000 руб. (такие же оклады были у директоров трех крупнейших заводов области), оклады секретарей обкома — 1800 руб., помощников секретарей — 950, заведующих отделами — 1600, их заместителей — 1000—1600, заведующих секторами и лекторов — 950, инструкторов обкома — 900 руб. (Для сравнения: зарплата обкомовской машинистки и кассира составляла 325 руб., уборщицы — 160, дворника — 150, гардеробщицы — 125 руб.). В районном звене зарплата партработников и обслуживающего персонала была меньше на 30—50%. Руководящие работники имели право на бесплатное получение промышленных и продовольственных товаров по так называемым «лимитным книжкам». В 1944 г. этот вид снабжения по Кемеровской области распространялся на 331 партийного, комсомольского, советского и профсоюзного работника. При этом 60 человек имели право на получение товаров общей стоимостью 1000 руб., а 271 человек — 750 руб.
Большой вклад в победу над фашизмом внесли ученые. Физики создавали теоретические и экспериментальные предпосылки для конструирования новых видов вооружения; математики разработали приемы наиболее быстрых вычислений для артиллерии, авиации и боевых судов; химики нашли новые способы производства взрывчатых веществ, сплавов, фармацевтических средств; биологи отыскали дополнительные ресурсы питания для Красной армии. Ученые много сделали для мобилизации ресурсов и развития производительных сил восточных районов. В частности, благодаря поискам геологов начата эксплуатация крупной Волго-Уральской нефтегазоносной области. Успешно решались и сложные проблемы в достижении технического превосходства над противником (обезвреживание электромагнитных мин, создание новых оптических приборов, использование автоматической электросварки, технологии направленного взрыва и др.) Неоценимую роль в обеспечении армии лучшими в мире образцами вооружения и боевой техники сыграли выдающиеся ученые И. Б. Бардин, А. И. Берг, А. А. Благонравов, С. И. Вавилов (президент АН СССР в 1945—1951 гг.), А. Н. Колмогоров, М. А. Лаврентьев, Е. О. Патон. В 1942 г. изготовил свой первый пистолет-пулемет М. Т. Калашников. Его дальнейшие разработки увенчались созданием знаменитого «АК-47».
В самый тяжелый период войны СССР приступил к созданию ядерного оружия (в США такая работа велась с октября 1939 г.). Начало исследованиям положили распоряжения ГКО «Об организации работ по урану» (сентябрь 1942 г.) и «О дополнительных мероприятиях в организации работ по урану» (февраль 1943 г.). В соответствии с этими решениями в Москве создана Лаборатория № 2 Академии наук СССР (апрель 1943 г.). Научное руководство атомным проектом возглавил 39-летний профессор Ленинградского физико-технического института И. В. Курчатов. Первые шаги к успеху вместе с ним делали его брат Б. В. Курчатов, В. А. Давиденко и Г. Н. Флеров, физики-теоретики Ю. Б. Харитон, Я. Б. Зельдович, И. Я. Померанчук и др.
Существенный вклад в общую победу вносили медицинские работники. Из общего числа поступивших в медучреждения за годы войны 72% были возвращены в строй, 8% умерли, 20% уволены из армии.
В тылу врага. Одним из факторов победы стала стойкость советских людей, попавших под оккупацию. На захваченных территориях гитлеровцы установили режим, полностью соответствующий их человеконенавистнической идеологии и преступным планам. Экономическая эксплуатация и грабеж сопровождались массовыми репрессиями и уничтожением населения. Общее число жертв оккупационного режима превысило 14 млн человек, что составило примерно пятую часть проживавшего здесь населения. Свыше 4,8 млн человек угнали на рабский труд в Германию. Поголовному истреблению подвергались евреи и цыгане. На разобщение народов СССР было рассчитано решение военных властей от 25 июля 1941 г. об освобождении из германского плена немцев Поволжья, украинцев, белорусов, латышей, литовцев, эстонцев, румын и финнов. Соответствующий приказ действовал до ноября 1941 г., освобождено 318,8 тыс. человек.
Лживой пропагандой, посулами и угрозами оккупанты пытались привлечь на свою сторону часть местного населения, недовольного большевистским режимом. Коллаборационисты направлялись в полицейские части, в различные воинские формирования. На оккупированной территории одних только полицаев, сельских старост и мелких чиновников из местного населения к 1942 г. насчитывалось 60,4 тыс. человек. Выпускалось 130 газет (из них 60 на украинском языке, 15 — на русском) с участием местных журналистов.
В сентябре 1943 г., в разгар Сталинградской битвы, советская армейская разведка обнаружила, что против войск Закавказского фронта действуют вместе с немецкими войсками национальные формирования из военнопленных — выходцев с Кавказа и из среднеазиатских республик. В составе вермахта были также легионы из мусульман Поволжья и Крыма, казачьи соединения, с начала войны — западноукраинские и прибалтийские эсэсовские дивизии. К концу войны украинские коллаборационисты были объединены в Украинское освободительное войско («бандеровцы»), а русские — в Русскую освободительную армию («власовцы»). Общая численность таких формирований достигала миллиона человек. Всего на германских фашистов в годы войны работало до 1,5 млн предателей: почти миллион из них находился на службе в вермахте и СС, до 0,4 млн —в полиции и других формированиях на оккупированной территории.
Официальная фашистская пропаганда с первого дня представляла войну как освобождающую народы СССР от «еврейско-большевистского ига». В «Обращении к советскому народу», зачитанном 22 июня 1941 г. по берлинскому радио на русском языке, утверждалось, что «население СССР превращено в рабов, в крепостных еврейских комиссаров, а патриоты России расстреляны этой жидобольшевистской властью». Обращение завершалось призывом «срубить голову еврейскому Коминтерну». Этим же днем И. Геббельс разослал своим пропагандистам «Указание № 13», озаглавленное — «Ответ Германии на предательство еврейско-большевистского Кремля», которое предписывало представлять войну как вынужденную самооборону: «Война ведется не против народов страны большевиков, а против еврейского большевизма и тех, кто его представляет».
В СССР, по сути, только начинавшем выходить из состояния «обострения классовой борьбы», еще не оправившемся от потрясений, вызванных коллективизацией, массовыми репрессиями, существовала определенная часть населения, недовольная экономической и социальной политикой. Некоторые считали, что с приходом немцев «хуже не будет»: страна будет избавлена от евреев, коммунистов, воинствующих атеистов, а к нуждам «простых людей» немцы будут относиться с пониманием. Давали о себе знать и прозападнические настроения части советских людей.
Однако предатели и разного рода коллаборационисты не имели шансов привлечь на свою сторону основную массу народа, противопоставить его руководству страны и оказать серьезное влияние на исход войны. Подлинное состояние страны и ее армии хорошо выразил один из попавших в немецкий плен и с достоинством державшийся генерал: «Когда дело касается судьбы России, русские будут сражаться — потеря территории ничего не означает, и указывать на недостатки режима бессмысленно». Репрессии ужесточившегося в годы войны режима не прекращались, но характер их изменился. На первое место при этом вышли мотивы измены, коллаборационизма, национал-сепаратизма. (Одними только особыми отделами НКВД, а с апреля 1943 г. созданным на их основе Главным управлением контрразведки СМЕРШ во главе с В. С. Абакумовым, за период с июля 1941 по май 1946 г. были арестованы около 700 тыс. человек, из них 70 тыс. расстреляны.)
Основная масса людей на захваченной врагом территории не теряла надежды на освобождение. Одни сопротивлялись оккупантам, саботируя их мероприятия, другие — уходя в подпольные организации и партизанские отряды. Их основу составляли заранее подготовленные партийные и советские работники, не сумевшие выйти из окружения военнослужащие, разведывательно-диверсионные группы, перебрасываемые из-за линии фронта. Уже в 1941 г. на оккупированной территории действовали 18 подпольных обкомов партии, объединявшие 65,5 тыс. коммунистов — партизан и подпольщиков. К осени 1939 г. число подпольных обкомов увеличилось до 24. Общая численность партизан за годы войны составила 2,8 млн человек. Действуя как вспомогательные силы Красной армии, они отвлекали на себя до 10% вооруженных сил противника. В августе—сентябре 1943 г. операциями «Рельсовая война» и «Концерт» партизаны на длительное время дезорганизовали железнодорожные перевозки в тылу врага. Одновременно по тылам противника был проведен Карпатский рейд под командованием С. А. Ковпака. Борьба советских людей в тылу врага сыграла немалую роль в обеспечении коренного перелома в Отечественной войне и освобождении в 1944 г. советской земли от оккупантов.
Фашистская пропаганда и оккупационная политика не могли не обострять существовавшие в стране противоречия, в частности в межнациональных отношениях. Одним из результатов этого стала подлинная трагедия еврейского населения на оккупированной гитлеровцами территории СССР.
Патриотизм — важнейший фактор победы. В коренном переломе военной ситуации в пользу СССР обнаружила себя несопоставимость духовных потенциалов агрессора и жертвы. Человеконенавистнической фашистской идеологии расизма и геноцида в отношении порабощаемых народов советская сторона противопоставляла такие общечеловеческие идеи, как национальная независимость, солидарность и дружба народов, справедливость, гуманизм. Несмотря на то что практическая политика по претворению этих принципов была далека от идеалов, постоянное декларирование питало надежду на их полное воплощение в жизнь после победы.
В идеологии в течение всей войны проводилась линия на укрепление патриотизма и межнационального единства народов СССР. В ряды Красной армии призывались граждане всех национальностей, на фронте они сражались за общую Родину. В самую тяжелую пору, когда довоенная армия была, по сути дела, уничтожена врагом, а украинские и белорусские земли оккупированы, пришлось в большей мере использовать демографический потенциал неславянских народов СССР. Создавались национальные воинские формирования в значительной мере из-за слабого знания русского языка призывниками. Национальные республики Востока приняли эвакуированные предприятия, вовлекались в налаживание их работы, вносили посильный вклад в общую борьбу. Укрепление братского содружества народов было одной из ведущих тем пропаганды. Хотя в годы войны имели место многие случаи измены и предательства среди представителей разных национальностей, а также проявлялось недоверие к некоторым народам, дружба народов это тяжелое испытание в целом выдержала.
По ходу войны объективно и во все большей мере возрастала роль русского народа. В канун войны русских в составе всего населения СССР было 51,8%. Их удельный вес среди мобилизованных составлял 65,4% и был особенно велик в кризисный период войны. Это заставляло руководство страны постоянно обращаться, как к наиболее вдохновляющим, к исконным стремлениям и ценностям русского народа, к его историческим корням и самобытным традициям. Классовые социалистические ценности заменялись обобщающим понятием «Отечество». В пропаганде перестали делать особый упор на принцип классового интернационализма. Утверждению этих тенденций способствовала смена руководства Главного политического управления Красной армии, произошедшая весной 1942 г. Л. 3. Мехлиса на ответственном посту начальника управления сменил А. С. Щербаков, имеющий стойкую репутацию патриота-государственника. В том же году началась работа по замене «Интернационала» на патриотический гимн, в котором был бы отражен исторический путь народов страны, а не борьба международного пролетариата. С начала 1944 г. официальные торжественные мероприятия и ежедневные передачи советского радио начинались с исполнения гимна о нерушимом союзе республик, сплоченных великой Русью. В его основу положена величественная музыка А. В. Александрова с ее устремленностью и призывом к подвигу, так необходимыми сражающейся стране.
Огромную вдохновляющую роль сыграли ордена, учрежденные в честь Александра Невского, Суворова, Кутузова (июль 1942 г.), Богдана Хмельницкого (октябрь 1943 г.), ордена и медали Ушакова и Нахимова (март 1944 г.). Красной армии возвращаются традиционная форма русской военной одежды с погонами (январь 1943 г.), офицерские звания. Учреждаются Суворовские и Нахимовские училища (август 1943 г.) типа старых кадетских корпусов. На фронте и в тылу пропагандистская работа организуется на основе директивы о воспитании советского патриотизма на примерах героического прошлого русского народа. В октябре 1944 г. на самом высоком уровне рассматривался вопрос об официальном разрешении военнослужащим носить полученные еще в Первую мировую войну солдатские Георгиевские кресты.
В мае 1943 г., когда события на фронте для советской стороны вновь поворачивались к худшему, а второй фронт еще не был открыт, руководство ВКП(б) пошло на роспуск Коминтерна, известного всему миру «штаба мировой революции». Такая идея впервые выдвигалась в апреле 1941 г. Тогда она мыслилась как разменная карта в торге с Гитлером, способная устранить основу антикомминтерновских пактов. В условиях весны 1943 г. важно было как можно скорее развеять распространенные на Западе подозрения о коминтерновских планах «большевизации» Европы и добиться укрепления союзнических отношений с капиталистическими странами ради расширения их помощи советскому народу. Между тем эти отношения в мае 1943 г. совсем не удовлетворяли СССР, причем настолько, что советские послы М. М. Литвинов и И. М. Майский были отозваны из столиц США и Великобритании. О роспуске Коминтерна было объявлено в прессе 15 мая, в самом начале Вашингтонской конференции с участием Рузвельта и Черчилля, от результатов которой зависело, когда будет открыт второй фронт. Объявление, положительно воспринятое в странах Запада и особенно в США, привело к укреплению их отношений с Советским Союзом.
С 1943 г. получило широкую известность сталинское суждение, во многом определившее последующую национальную политику: «Необходимо опять заняться проклятым вопросом, которым я занимался всю жизнь, но не могу сказать, что мы его всегда правильно решали... Это проклятый национальный вопрос... Некоторые товарищи еще недопонимают, что главная сила в нашей стране — великая великорусская нация... Некоторые товарищи еврейского происхождения думают, что эта война ведется за спасение еврейской нации. Эти товарищи ошибаются, Великая Отечественная война ведется за спасение, за свободу и независимость нашей Родины во главе с великим русским народом».
Сугубо прагматическими соображениями вызвано и широко разрекламированное решение январского (1944) пленума ЦК о расширении прав союзных республик в области обороны и внешних сношений. Оно было связано с предложениями добиваться включения в состав создававшейся ООН 16 советских республик. Попытаться сделать это можно было, придав (хотя бы символически) большую «суверенность» союзным республикам. В расчете на это приняты указы ВС СССР о преобразовании союзных наркоматов обороны и иностранных дел в союзно-республиканские. Конституция СССР была дополнена статьей 18: «Каждая союзная республика имеет право вступать в непосредственные сношения с иностранными государствами, заключать с ними соглашения и обмениваться дипломатическими и консульскими представителями». Республики получили конституционное право иметь самостоятельные воинские формирования.
Впервые о необходимости включения в число членов ООН всех союзных республик СССР было официально заявлено в августе 1939 г. на заседании глав делегаций на переговорах представителей СССР, США и Великобритании в Думбартон-Оксе. Встретившись с неприятием этой инициативы, руководители СССР позднее, на Крымской (Ялтинской) конференции (февраль 1945 г.), говорили, что было бы справедливо, если «три или по крайней мере две из советских республик находились в числе инициаторов международной организации». При этом речь велась об Украине, Белоруссии и Литве, которые «принесли наибольшие жертвы в войне и были первыми территориями, на которые вторглись немцы».
В конечном итоге усилия советской стороны увенчались соглашением о включении в ООН, помимо СССР, еще двух советских республик. Несомненное достижение советской дипломатии на международной арене с внутриполитической точки зрения выглядело явной дискриминацией остальных «равноправных» субъектов федерации. Особенно Советской России, изначально лишенной возможности какого-либо самостоятельного участия в деятельности международных организаций. Объяснение этому видится одно — советским руководством РСФСР рассматривалась как государствообразующая республика, и в силу этого факта отпадала необходимость ее отдельного представительства в международных организациях.
Еще один парадокс истории СССР военного времени заключается в том, что одновременно с «расширением прав» отдельных народов набирала силу противоположная тенденция. По предложению наркомата внутренних дел ГКО 31 января 1944 г. принял постановление о выселении чеченцев и ингушей в Казахскую и Киргизскую ССР, фактически предрешив ликвидацию Чечено-Ингушской АССР. За годы войны это был уже четвертый случай ликвидации советского национально-государственного образования (в 1941 г. приняты решения о выселении немцев Поволжья, в 1943 г. — карачаевцев и калмыков).
Противоречил декларациям о великой дружбе народов ряд других постановлений ГКО. 10 января 1942 г. было принято решение, предписывающее «всех немцев — мужчин в возрасте от 17 до 50 лет, годных к физическому труду, выселенных в Новосибирскую и Омскую области, Красноярский и Алтайский края и Казахскую ССР, мобилизовать... в рабочие колонны на все время войны» и направить на лесозаготовки, строительство заводов и железных дорог. В октябре 1941 г. принято постановление о дополнительной мобилизации немцев. Мобилизация распространялась на мужчин в возрасте от 15—16 до 51—55 лет и женщин в возрасте от 16 до 45 лет включительно. 14 октября 1942 г. январское постановление, касавшееся немцев, было распространено на проживавших в СССР румын, венгров, итальянцев, финнов. В соответствии с постановлениями ГКО от 13 октября 1943 г. и 25 октября 1944 г. не производился призыв в Вооруженные силы представителей коренного населения Средней Азии, Закавказья, Северного Кавказа. По данным на январь 1942 г., только на Урале трудовая армия насчитывала около 290 тыс. бойцов. Более чем на 50% она состояла из советских немцев и выходцев из Средней Азии и Казахстана. В марте 1942 г. в СССР было 1473 рабочих колонны, в которых служили свыше 1,2 млн человек.
В достижении победы значительную роль сыграла позиция Русской православной церкви. Тяготы войны, утраты и лишения оживили религиозные настроения в народе. Власть высоко ценила патриотическую деятельность РПЦ по сбору денежных средств и вещей для нужд фронта. (Всего за годы войны в Фонд обороны от граждан поступило 24 млрд руб.) Государство делало все новые шаги к признанию важной роли Церкви. Ей была отдана типография Союза воинствующих безбожников, где в 1942 г. напечатана большая книга под названием «Правда о религии в России», предназначенная, главным образом, для пропаганды за границей. В книге отмечались полная свобода религии в СССР, традиционный патриотизм Русской православной церкви, подчеркивалась тесная связь между русским народом и его Церковью.
В конце марта 1942 г. в Ульяновске был созван первый за время войны Собор епископов Русской православной церкви. На нем были осуждены иерархи, вставшие на путь сотрудничества с германскими оккупационными властями. Осуждение «изменников веры и отечества» не могло не сокращать общих масштабов коллаборационизма на оккупированных территориях. Оно во многом способствовало тому, что большинство попавших в оккупацию рядовых священников сохраняли верность Родине, помогали партизанам, укрывали мирных житедей от репрессий гитлеровцев. Патриотическая деятельность священников нещадно каралась оккупантами.
Демонстрируя меняющееся отношение к Церкви, московские власти в апреле 1942 г. впервые способствовали организации религиозного празднования православной Пасхи. 2 ноября 1942 г. один из трех высших иерархов РПЦ, митрополит Николай (Б. Д. Ярушевич), был включен в Чрезвычайную государственную комиссию по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. 5 января 1943 г. митрополит Сергий послал Сталину телеграмму с просьбой разрешить открытие Церковью банковского счета, на который вносились бы деньги, жертвуемые на оборону. В ответной телеграмме Сталин дал свое согласие и поблагодарил Церковь за ее труды. Открытие банковского счета означало признание Церкви дефакто юридическим лицом. Главные перемены в отношениях между государством и Церковью произошли после встречи Сталина с митрополитами Сергием, Алексием и Николаем. Во встрече участвовали также В. М. Молотов и начальник отдела НКВД Г. Г. Карпов, намеченный на пост будущего председателя Совета по делам Русской православной церкви при Совмине СССР.
Встреча состоялась 4 сентября 1943 г. На ней был очерчен круг вопросов, требующих решения для нормализации государственноцерковных отношений в СССР. Сразу же после встречи Патриархии был передан особняк, занимаемый ранее германским послом. 8 сентября был созван Архиерейский собор для избрания патриарха, престол которого пустовал со дня смерти патриарха Тихона. 12 сентября Собор в составе 19 иерархов (16 из них были доставлены из лагерей и ссылок) избрал митрополита Московского Сергия новым Патриархом Московским и всея Руси. Затем Сергий, уже в новом качестве, объявил об образовании совещательного органа при патриархе — Священного синода из трех постоянных и трех временных членов. Собор принял актуальный для военного времени документ, в котором говорилось, что «всякий виновный в измене общецерковнрму делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик — лишенным сана». Не менее значимым было обращение Собора к христианам всего мира с призывом «объединиться во имя Христа для окончательной победы над общим врагом».
7 октября 1943 г. образован Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР. С конца года открываются для службы храмы, растет число православных общин, возвращается из лагерей репрессированное духовенство. В ноябре 1944 г. правительство приняло решение об открытии Православного богословского института и богословско-пастырских курсов для подготовки кадров священнослужителей.
По мере освобождения советских земель от оккупантов в лоно РПЦ возвращались монастыри и храмы, в большом количестве открытые по разрешению немецких властей в целях противопоставления их советской власти. Всего за 3 года на занятой гитлеровцами территории восстановлено около 9400 церквей, более 40% от их дореволюционного количества. В то же время фашистское нашествие привело к разрушению 1670 православных храмов, 237 костелов, 532 синагог, 69 часовен, 258 других культовых зданий. Гитлеровцы, в принципе враждебно относящиеся к любой форме христианства, религиозную свободу допускали временно. В последующем, как писал гитлеровский идеолог А. Розенберг, христианский крест должен быть заменен свастикой. Однако первый этап религиозной политики гитлеровцев на оккупированной территории оказал существенное влияние на государственно-церковные отношения в СССР.
Кульминацией признания советской властью роли и авторитета Церкви стало проведение Поместного собора РПЦ (31 января — 1 февраля 1945 г.), созванного в связи со смертью патриарха Сергия. Собор принял «Положение об управлении Русской православной церкви» и избрал 13-м Патриархом Московским и всея Руси ленинградского митрополита Алексия (С. В. Симанский).
Урегулирование государственно-церковных отношений распространилос<