В. О. Ключевский о становлении Древнерусского государства.

<...> Около половины XI в. территория, на которой сосредотачивалась главная масса русского населения, тянулась длинной и довольно узкой полосой по среднему и верхнему Днепру с его притоками и далее на север через водораздел до устьев Волхова. Эта территория политически раздроблена на области, «волости», в каждой из которых политическим средоточением служил большой торговый город, первый устроитель и руководитель политического быта своей области. Эти города мы будем называть волостными, а руководимые ими области городовыми. Вместе с тем эти же волостные города служили средоточиями и руководителями экономического движения, направлявшего хозяйственный быт тогдашней Руси, внешней торговли. Все другие явления этого времени, учреждения, нравы, успехи знания и искусства, даже нравственно-религиозной жизни, были прямыми или отдаленными последствиями совокупного действия двух указанных факторов, волостного торгового города и внешней торговли. <…>

В нашей исторической литературе преобладают два различных взгляда на начало нашей истории. Один из них изложен членом русской Академии наук XVIII в., знаменитым ученым немцем Шлецером, <...> которого держались Карамзин, Погодин, Соловьев. До половины IX в., т. е. до прихода варягов, на обширном пространстве нашей равнины, от Новгорода до Киева по Днепру направо и налево, все было пусто и дико, покрыто мраком: жили здесь люди, но без правления, подобно зверям и птицам, наполнявшим их леса. <...> начатки гражданственности впервые были занесены пришельцами из Скандинавии варягами около половины IX в. Другой взгляд прямо противоположен первому. [Высказан Беляевым и Забелиным - ред.] писателями XIX в. : <...>восточные славяне искони обитали там, где знает их наша Начальная летопись; здесь, в пределах русской равнины, они поселились, может быть, еще за несколько веков до р. х. <...> из первобытных мелких родовых союзов вырастали у восточных славян целые племена, среди племен возникали города, <...> главные города разных племен приблизительно около эпохи призвания князей начали соединяться в один общерусский союз. Приблизительно ко II в. по р. х. народные потоки прибили славян к среднему и нижнему Дунаю. <...> Но восточные славяне, принесшие на Днепр это воспоминание, пришли сюда не прямо с Дуная, совершив непрерывную перекочевку: <...> с остановкой на Карпатах, длившейся со II до VII в. <...> В VII в., когда уже было известно собственное родовое имя славян, мы замечаем признаки их внутреннего видового разделения, местного и племенного. <...> до VII в. видим, что их судьбы складываются в тесной связи, в зависимости от одинаковых или сходных обстоятельств и влияний. С этого века в жизни восточных славян обозначились явления, которые можно признать начальными фактами нашей истории. <...>

В продолжении VII и VIII вв. восточная ветвь славян <...> отливала на восток и северо-восток. <...> Хозяйственная жизнь населения в этом краю направлялась одним могучим потоком, Днепром, который прорезывает его с севера на юг. <...> По Днепру с незапамятных времен шло оживленное торговое движение, толчок к которому был дан греками. <...> меха, мед, воск стали главными статьями русского вывоза; с тех пор при хлебопашестве для себя или с незначительным вывозом началась усиленная эксплуатация леса. Лесной зверолов и бортник - самый ранний тип, явственно обозначившийся в истории русского народного хозяйства. <...>

Следствием успехов восточной торговли славян, завязавшейся в VIII в., было возникновение древнейших торговых городов на Руси. <...> Главные торговые города Руси должны были сами взять на себя защиту своей торговли и торговых путей. <...> промышленные центры, склады товаров, превращались в укрепленные пункты, вооруженные убежища. <...> первая местная политическая форма, образовавшаяся на Руси около половины IX в. : это - городовая область, т. е. торговый округ, управляемый укрепленным городом, который вместе с тем служил и промышленным средоточием для этого округа. <...> Если бы эти области имели племенное происхождение, <...> каждая область составилась бы из одного племени. <...> большинство областей составилось из разных племен или их частей. <...> Это были области Новгородская, Полоцкая, Смоленская, Черниговская, Переяславская и Киевская. <...>

Образование этой первой политической формы на Руси сопровождалось в иных местах появлением другой, вторичной и тоже местной формы, варяжского княжества. В тех промышленных пунктах, куда с особенной силой приливали вооруженные пришельцы из-за моря, они легко покидали значение торговых товарищей или наемных охранителей <…> и превращались во властителей. <…> Такие вожди в скандинавских странах называются конингами или викингами, <…> получив славяно-русские формы князя и витязя. <…> Так являются во второй половине IX в. <…> княжества Рюрика в Новгороде, Синеусово на Белом озере, Труворово в Изборске, Аскольдово в Киеве. <...>

Появлением этих варяжских княжеств вполне объясняется и занесенное в нашу Повесть о начале Руси сказание о призвании князей из-за моря. <…> Предание говорит, что князья-братья, как только уселись на своих местах, стали «города рубить и воевать всюду». Если призванные принялись прежде всего за стройку пограничных укреплений и всестороннюю войну, значит, они призваны были оборонять туземцев от каких-то внешних врагов, как защитники населения и охранители границ. Далее, князья-братья, по-видимому, не совсем охотно, не тотчас, а с раздумьем приняли предложение славяно-финских послов, «едва избрашась, как записано в одном из летописных сводов, боясь звериного их обычая и нрава». <...> (Рюрик не сразу уселся в Новгороде, но <…> в городе Ладоге, как будто с расчетом быть поближе к родине.) <...> В Ладоге же он поспешил «срубить город», построить крепость тоже на всякий случай, для защиты туземцев от земляков-пиратов или же для своей защиты от самих туземцев, если бы не удалось с ними поладить. Водворившись в Новгороде, Рюрик скоро возбудил против себя недовольство в туземцах<...> : Рюрик убил вождя крамолы, «храброго Вадима», <...> множество новгородских мужей бежало от Рюрика в Киев к Аскольду. Все эти черты говорят не о благодушном приглашении чужаков властвовать над безнарядными туземцами, а скорее о военном найме. Очевидно, заморские князья с дружиною призваны были новгородцами и союзными с ними племенами для защиты страны от каких-то внешних врагов и получали определенный корм за свои сторожевые услуги. Но наемные охранители, по-видимому, желали кормиться слишком сытно. Тогда поднялся ропот среди плательщиков корма, подавленный вооруженной рукою. Почувствовав свою силу, наемники превратились во властителей, а свое наемное жалованье превратили в обязательную дань, с возвышением оклада.

<...> сказание о призвании князей, не заключали в себе ничего особенного, небывалого, что случилось только в нашей стране. Они принадлежали к порядку явлений, довольно обычных в тогдашней Западной Европе.

Факт состоял из двух моментов, из наемного договора с иноземцами о внешней обороне, и из насильственного захвата власти над туземцами. Наше сказание о призвании князей поставило в тени второй момент и изъяснительно изложило первый, как акт добровольной передачи власти иноземцам туземцами. Идея власти перенесена из второго момента, с почвы силы, в первый, на основу права, и вышла очень недурно комбинированная юридическая постройка начала Русского государства. На то были свои причины. Не забудем, что сказание о призвании князей, как и все древнейшие предания о Русской земле, дошло до нас в том виде, как его знали и понимали русские книжные, ученые люди XI и начала XII в., к которым принадлежали неизвестный автор Повести временных лет и игумен Сильвестр, составитель начального летописного свода, обработавший эту Повесть. <...> В XI в. варяги продолжали приходить на Русь наемниками, но уже не превращались здесь в завоевателей, и насильственный захват власти, перестав повторяться, казался маловероятным. Притом, русское общество XI в. видело в своих князьях установителей государственного порядка, носителей законной власти, под сенью которой оно жило, и возводило ее начало к призванию князей. <...> Идея такой правомерной власти и внесена в легенду о призвании. <...> что это такое, как не стереотипная формула идеи правомерной власти, возникающей из договора, - теории очень старой, но постоянно обновляющейся по ее доступности мышлению, делающему первые опыты усвоения политических понятий? Сказание о призвании князей, как оно изложено в Повести, совсем не народное предание, не носит на себе его обычных признаков: это - схематическая притча о происхождении государства, приспособленная к пониманию детей школьного возраста.

Из соединения варяжских княжеств и сохранивших самостоятельность городовых областей вышла третья политическая форма, завязавшаяся на Руси: то было великое княжество Киевское. Образование этого княжества было подготовлено указанными выше экономическими и политическими фактами. <...> Кто владел Киевом, тот держал в своих руках ключ от главных ворот русской торговли. <...>

Киевская земля прикрывала собою с юга всю страну по греко-варяжскому пути; ее торговые интересы разделяла вся страна, ею прикрываемая. Потому под властью киевского князя волей или неволей соединились другие варяжские княжества и городовые области Руси, и тогда Киевское княжество получило значение Русского государства. Это подчинение было вынуждено политической и экономической зависимостью от Киева, в какую эти княжества и области попали с падением хазарского владычества в степи. Поэтому появление Рюрика в Новгороде, кажется мне, неудобно считать началом Русского государства: тогда в Новгороде возникло местное и притом кратковременное варяжское княжество. Русское государство основалось деятельностью Аскольда и потом Олега в Киеве: из Киева, а не из Новгорода пошло политическое объединение русского славянства; Киевское варяжское княжество этих витязей стало зерном того союза славянских и соседних с ними финских племен, который можно признать первоначальной формой Русского государства.

Государство становится возможно, когда среди населения, разбитого на бессвязные части с разобщенными или даже враждебными стремлениями, является либо вооруженная сила, способная принудительно сплотить эти бессвязные части, либо общий интерес, достаточно сильный, чтобы добровольно подчинить себе эти разобщенные или враждебные стремления. В образовании Русского государства принимали участие оба указанных фактора, общий интерес и вооруженная сила. Общий интерес состоял в том, что все торговые города Руси с появлением наводнивших степь печенегов почувствовали потребность в вооруженной силе, способной оградить пределы страны и ее степные торговые дороги от внешних нападений. Главным исходным пунктом, из которого выходили русские торговые караваны к черноморским и каспийским рынкам по степным рекам, был Киев. <...> скоро здесь явилась вооруженная сила <...> Этой силой был варяжский князь <...> этот князь с дружиной из вооруженной силы превращается в политическую власть. Но пользуясь новыми средствами, которые доставляла ему эта власть, князь начал насильственно подчинять себе и другие племена, не разделявшие этого общего интереса, слабо участвовавшие в торговых оборотах страны. Завоеванием этих племен, удаленных от центральной речной дороги, завершено было политическое объединение восточных славян. Так, повторяю, в образовании Русского государства участвовали и общий интерес и вооруженная завоевательная сила.

<...> Наша история не так стара, как думают одни, началась гораздо позднее начала христианской эры; но она и не так запоздала, как думают другие: около половины IX в. она не начиналась, а уже имела за собою некоторое прошедшее, только не многовековое, считавшее в себе два с чем-нибудь столетия.

Главной целью княжеской администрации был сбор налогов. Олег, как только утвердился в Киеве, занялся установлением дани с подвластных племен. Ольга объезжала подвластные земли и также вводила «уставы и оброки, дани и погосты», т. е. учреждала сельские судебно-административные округа и устанавливала податные оклады. Дань обыкновенно платили натурою, преимущественно мехами <...>

Характер государства. <...> Главной механической связью частей населения Русской земли была княжеская администрация с ее посадниками, данями и пошлинами. Во главе этой администрации стоял великий князь киевский. <...> На киевского князя пришлое духовенство переносило византийское понятие о государстве, поставленном от бога не для внешней только защиты страны, но и для установления и поддержания внутреннего порядка. <...> Высшим классом этого общества, с которым князь делил труды управления и защиты земли, была княжеская дружина. Она делилась на высшую и низшую: первая состояла из княжеских мужей, или бояр, вторая из детских, или отроков: древнейшее собирательное название младшей дружины гридь или гридьба (скандинавское grid - дворовая прислуга) заменилось потом словом двор или слуги. Эта дружина вместе со своим князем вышла, как мы знаем, из среды вооруженного купечества больших городов. В XI в. она еще не отличалась от этого купечества резкими чертами ни политическими, ни экономическими. Дружина княжества составляла, собственно, военный класс; но и большие торговые города были устроены по-военному, образовали каждый цельный организованный полк, называвшийся тысячей, которая подразделялась на сотни и десятки (батальоны и роты). Тысячей командовал выбиравшийся городом, а потом назначаемый князем тысяцкий, сотнями и десятками также выборные сотские и десятские. Эти выборные командиры составляли военное управление города и принадлежавшей ему области, <...> члены старшей дружины, бояре, составляли думу князя, его государственный совет. <...> Но в этой дружинной или боярской думе сидели и «старцы градские», т. е. выборные военные власти города <...> Но составляя военно-правительственный класс, княжеская дружина в то же время оставалась еще во главе русского купечества, из которого выделилась, принимала деятельное участие в заморской торговле. Это русское купечество около половины X в. далеко еще не было славянорусским.

<...> Слово «русь» княжеская дружина <...> носила <...> по предположению автора древней Повести о Русской земле <...>: так называлось то варяжское племя, из которого вышли первые наши князья. <...> русью в X в. назывался высший класс русского общества, преимущественно княжеская дружина, состоявшая в большинстве из тех же варягов. Позднее Русь, или Русская земля, - выражение, впервые появляющееся в Игоревом договоре 945г., - получило географическое значение: так называлась преимущественно Киевская область, где гуще осаживались пришлые варяги <...> Наконец, в XI-XII вв., когда Русь, как племя, слилась с туземными славянами, оба эти термина Русь и Русская земля, не теряя географического значения, являются со значением политическим: так стала называться вся территория, подвластная русским князьям, со всем христианским славянорусским ее населением.