Противоречивость антициклического регулирования государства. Воздействие политико – экономического цикла
Антициклическая политика как политика тонкой настройки все же небезупречна, в ходе своей реализации она сталкивается с проблемами стагфляции, ошибок прогнозирования, лагов и оппортунизма политических лидеров.
Проблема стагфляции. Все модели антициклического регулирования экономики исходят из предположения о том, что в конкретный период существует либо инфляция (при высокой конъюнктуре), либо безработица (при конъюнктуре низкой). Но они не рассматривают четкого алгоритма поведения государства в ситуации, когда эти две главные экономические болезни вместе обосновываются в социальном организме, порождая феномен стагфляционной ловушки. Данный термин, как известно, обозначает одновременное падение производства и инфляцию в условиях, когда для преодоления экономического спада необходимы инфляционные меры, которые в свою очередь увеличивают спад, и, напротив, для противодействия инфляции требуются меры, сокращающие производство, что в свою очередь приводит к нарастанию инфляции. В этой ситуации (особо характерной для стран с переходной экономикой) перед государством встает сложнейшая проблема сочетания «жесткости» и «мягкости» в экономическом регулировании, и ее разрешение требует постоянного поиска неких пороговых значений макроэкономических показателей, за которые выходить уже нецелесообразно. При этом необходима реализация усложненного варианта стабилизационной политики, основанного на итеративной процедуре формирования и варьирования приоритетов макроэкономического регулирования (например, отказа от сбалансированности государственного бюджета в пользу антикризисного регулирования, а затем сознательного торможения экономического роста во имя антиинфляционной профилактики). Следует отметить, что до настоящего времени данный вариант отработан не полностью.
Проблема ошибок прогнозирования. Меры по антициклическому регулированию оказываются результативными только при условии, что правительство и центральный банк располагают надежной информацией о текущем состоянии, тенденциях и перспективах изменения экономической конъюнктуры. Ни один из показателей не может в одиночку предсказать грядущих перепадов в хозяйственной динамике, а значит, и определить поворотные точки. Комитет по датировке деловых циклов, работающий при американском Национальном бюро экономических исследований, проводит качественный анализ всей имеющейся информации, отслеживая динамику средневзвешенного индекса опережающих индикаторов не менее двух кварталов подряд. Но каким бы безупречным ни казался созданный наукой экономический барометр, ошибочные предсказания все же не исключены.
Как отмечает А. Пороховский, в разгар неожиданно развернувшегося глобального финансово-экономического кризиса в средствах массовой информации «стали обвинять экономистов, включая экономическую элиту — лауреатов Нобелевской премии по экономике, в том, что они не способны дать реалистическую и верную картину состояния экономики, и больше того — пропагандировали даже искаженное о ней представление». Будучи коррумпированными, т.е. имея консультационные гонорары, места в советах директоров и членство в элитных университетских клубах, многие из этих маститых ученых оказались на деле слугами мощных финансовых структур, вовсе не заинтересованных в раскрытии подлинной «кухни» своих рискованных «пирамид». Рекомендуя использование традиционных орудий антикризисного регулирования, они затушевывают глубинные причины развернувшегося глобального кризиса, связанные с гигантским бюджетным дефицитом и государственным долгом США, а значит, безудержной эмиссией долговых обязательств этой страны. В подобных условиях объективные противоречия экономической системы современного общества не получают адекватных форм своего разрешения, и кризис не преодолевается, а лишь переносится во вполне обозримое будущее.
Кроме того, известно, что в любой стране макроэкономическая аналитика в той или иной степени связана с апологетикой — неумеренным, чрезмерным восхвалением сложившегося здесь социально-экономического устройства, его предвзятой защитой. Проявлениями апологетики являются задержка негативных статистических данных, а следовательно, и их корректировки, искажение сути происходящего в комментариях властей. Далеко не всегда ученые соблюдают золотое правило экономической науки, согласно которому при выработке прогнозов и рекомендаций ситуацию в стране следует оценивать такой, какая она есть, а не такой, какой ее хочется видеть. В таких условиях вероятность получения достоверного прогноза резко снижается, а значит, практические действия могут не только не улучшить экономическую ситуацию в стране, но и заметно расшатать ее.
Предположим, что правительство предсказало хозяйственное оживление в 2011 г. В своем стремлении не допустить ускорения инфляционных процессов оно, выполняя предписания антициклической политики, закономерно ставит вопрос о повышении налоговой нагрузки на экономику. Однако вразрез с официальным прогнозом национальная экономика в силу целого ряда причин, имеющих как объективную, так и субъективную природу, погружается в пучину кризиса. В результате ошибки прогнозирования и, следовательно, необоснованного взвинчивания налоговой нагрузки масштабы экономического спада оказываются гораздо более значительными. Если же в экономике прогнозируется кризис и в связи с этим заблаговременно снижаются налоги, то неожиданно случившийся подъем становится еще более бурным и инфляционно опасным. Такое развитие событий может явиться результатом не только принципиальной невозможности своевременного обнаружения поворотных точек в хозяйственной динамике, но и следствием значительного удельного веса теневых сделок в экономике страны (и теневой занятости в структуре совокупной рабочей силы). В последнем случае состояние рецессии, наблюдаемое в ее легальном секторе, может быть ошибочно рассмотрено властями как основание для запуска совокупности экспансионистских мер, в то время как масштабный теневой сектор способен находиться уже в ситуации инфляционного бума.
Ошибки прогнозирования, по мнению представителей теории рациональных ожиданий, могут также явиться результатом определенных, вполне осознанных шагов домохозяйств и компаний по противодействию целенаправленным стабилизирующим акциям государства. Сформировав у себя некий алгоритм рационального хозяйственного поведения и плодотворно усваивая достижения информационной революции, эти хозяйственные субъекты оказываются в состоянии успешно и своевременно распознавать истинные мотивы тех или иных государственных органов и тем самым регулярно лишать их результативности. Например, в ожидании налоговых льгот на инвестируемую часть прибыли сразу же после осознания властями угрозы спада в национальной экономике компании вполне могут резко сократить масштабы своей инвестиционной деятельности, приблизив в результате данный спад и усилив его глубину. И, наоборот, хорошо понимая неотвратимость повышения налоговой нагрузки в фазе подъема, рационально мыслящие и адекватно понимающие свою выгоду инвесторы наверняка постараются но максимуму воспользоваться некоей налоговой паузой в преддверии такого подъема, и резкий всплеск капиталовложений сделает его еще более инфляционно опасным.
Выходит, что дискреционная политика в случае ошибочного прогноза способна не помочь «больному» — национальной экономике, а, напротив, навредить ему: другими словами, хотели, как лучше, а получилось, как всегда. По мнению оппонентов стабилизационной политики (неоклассиков), в случае когда члены кабинета министров не вполне уверены в достоверности своих прогнозных оценок, им лучше бездействовать, положившись на рыночные силы, которые несравненно эффективнее ослабляют остроту проблем безработицы и инфляции. Мнение кейнсианцев качественно иное: признавая актуальность проблемы ошибок прогнозирования, но вместе с тем исходя из убеждения о неуклонно расширяющихся способностях науки познавать окружающий мир, они склонны не отказываться от прогнозов, а всемерно совершенствовать методологию и саму технологию их выработки. При этом помимо устранения дефицита доступной информации (как проявления фиаско государства) крайне важно добиваться комплексного представления об объективных закономерностях, в соответствии с которыми развивается та или иная разновидность экономической системы. Непременное условие для решения этой задачи экономической теории — первенство качественного анализа над количественным, содержательного над формальным. При всей значимости выявления функциональных взаимосвязей между поверхностными экономическими явлениями ведущей предпосылкой успешности государственного регулирования и разрешения проблемы ошибок прогнозирования выступает проникновение науки вглубь причинно-следственных связей между ними.
Проблема лагов. Лагами называются временные разрывы между экономическими явлениями, находящимися в причинно-следственной связи. Суть данной проблемы состоит в том, что стабилизационная политика (как, впрочем, и любой другой вид государственного регулирования экономики) напоминает, образно говоря, стрельбу по движущейся мишени. В то время когда правительство и центральный банк предпринимают какие-либо действия, ориентируясь на реалии сегодняшнего дня, объект их регулирования, находящийся в непрерывном движении, способен уйти далеко вперед, и в результате «выстрел» может оказаться крайне неудачным. К тому же известно, что рыночная экономика весьма инерционна. Хозяйственные процессы совершаются в ней далеко не мгновенно, и их запуск требует затрат не только ресурсов, но и времени, поэтому в ходе реализации любой экономической политики, в том числе и антициклической, проявляется эффект запаздывания ее воздействия на объект. Оценка продолжительности данного эффекта — одна из важнейших задач макроэкономического регулирования. Государству важно знать не только вероятностный результат того или иного хозяйственного мероприятия, но и предположительный момент наступления этого результата.
В общем случае задержки (запаздывания) воздействия экономической политики можно разделить на две группы:
1. внутренние лаги — время, необходимое для принятия решений;
2. внешние лаги — запаздывание появления результатов тех или иных действий властей.
В ходе их детализации можно выделить целую лаговую структуру, в которую, в частности, входят:
- лаг признания;
- лаг решения;
- лаг между моментом принятия решения и началом конкретных действий;
- лаг воздействия.
Лаг признания (распознавания) — время, необходимое для осознания политиками самого факта существования проблемы регулирования и оценки степени актуальности ее разрешения. Это временной разрыв (называемый иногда разрывом восприятия), образующийся между моментом отхода национальной экономики от состояния равновесия и моментом признания политиками необходимости активных действий по ее возвращению в данное состояние. Его продолжительность в решающей степени определяется состоянием экономической науки, ее ролью в принятии политических решений. Если подсистема анализа и прогнозирования экономической конъюнктуры организована должным образом, лаг распознавания может принять и отрицательное значение: заблаговременно предсказанный футурологами перепад конъюнктуры влечет за собой упреждающий запуск соответствующего регулирующего механизма. В других случаях лаг признания становится положительным. Однако его продолжительность может быть заметно сокращена в связи с переходом развитых стран к так называемой новой экономике, базирующейся на современных информационных технологиях.
В нашей стране лаг признания традиционно является продолжительным по причине несовершенства многих исследований (в том числе из-за неполноты статистических данных и отставания в сфере информационных технологий), распространения в высших эшелонах власти склонности к волевым, не опирающимся на выводы экономической науки, решениям, приверженности к разного рода идеологическим стереотипам, затрудняющим понимание сложившейся ситуации (можно вспомнить относительно недавние заявления типа: «В нашей плановой экономике не может быть инфляции и безработицы!»). Известно, что отечественной науке потребовалось несколько лет для осознания кажущейся сегодня очевидной необходимости сокращения налогового бремени для производителей товаров и услуг.
Лаг решения, или административный разрыв, — время между осознанием наличия проблемы и принятием политического решения о запуске соответствующих регулирующих механизмов. В России лаг принятия решения имеет также значительную временную протяженность, что обусловлено замедленной реакцией исполнительной и законодательной власти на возникающие в отечественной экономике процессы, а также серьезной бюрократизацией управления. Впрочем, и за рубежом на принятие политических решений уходит немало времени: колеса демократического управления, как известно, крутятся медленно.
Лаг между моментом принятия решения и началом конкретных действийгосударственных служб, ответственных за его осуществление, или функциональное запаздывание. Он зависит от того, насколько эффективно работает государственная машина, как налажено взаимодействие ее различных звеньев. Например, в начале 90-х гг. XX в. российское правительство приняло решение о либерализации цен, однако конкретные действия в данном направлении были предприняты лишь 2 января 1992 г., когда из-за нараставших как снежный ком инфляционных ожиданий в магазинах почти не осталось товаров.
Лаг воздействия — время, в течение которого цель макроэкономической политики реально ощущает воздействие ее инструмента. Продолжительность этого лага, в течение которого преодолевается инерционность национальной экономики и объект государственного регулирования начинает реально меняться под влиянием каких-либо мер властей, определяется внутренним устройством инструментов экономической политики, структурой трансмиссионного механизма воздействия денежно-кредитной (бюджетно-налоговой) политики на национальный продукт, уровень цен или занятость населения. Некоторые инструменты могут обеспечить достаточно быстрое достижение заданной цели. Так, выплата детских пособий, мгновенно расширяя потребительский спрос, способна быстро повлиять на ускорение динамики национального продукта. А вот изменение денежного предложения оказывает замедленное влияние на национальный продукт, поскольку непосредственным объектом его воздействия чаще всего являются процентные ставки, через изменение которых, а также через сдвиги в инвестиционной активности можно затормозить (ускорить) динамику ВВП. Встречаются случаи и чрезвычайно длительных лагов воздействия, например, при государственном финансировании фундаментальной науки и техники. Даже в жестко ориентированной на усвоение достижений НТП американской экономике бюджетные ассигнования в инновации обычно обеспечивают рост национального продукта не ранее чем через пять-восемь лет. Расчет временной протяженности лагов различных инструментов позволяет классифицировать эти инструменты по величине вероятного эффекта и степени быстродействия, понять, какие из них дадут результат немедленно, а какие лишь в отдаленной перспективе. Это обеспечивает обоснованность долгосрочных политических решений, ответственность обещаний, а также контроль за их выполнением. Правительство, не обещающее ничего конкретного, обречено на неэффективность, поскольку лишается доверия населения.
Таким образом, политика тонкой настройки как способ сглаживания циклических колебаний экономики способна дать сбой не только вследствие плохого качества прогнозов и сложности точно прогнозировать перепады конъюнктуры (особенно в рамках циклов малой продолжительности), но и в силу того, что бюрократическая система управления нередко оказывается неспособной быстро реагировать на смену ситуации и своевременно принимать решения. Несмотря на все достижения прогнозирования в последние десятилетия, промежуток времени между началом экономического спада, роста безработицы (или началом подъема, чреватого инфляционным всплеском) и их осознанием прогнозистами по-прежнему остается значительным (обычно он составляет 4-6 месяцев), поэтому субъекты экономической политики часто допускают медлительность, усиливающую конъюнктурные колебания. Запоздалые управленческие решения подчас влекут за собой гораздо больше вреда, чем пассивное бездействие, особенно если в стране продолжает функционировать стихийно-рыночный механизм саморегулирования, способный самостоятельно достигать многие значимые цели. Если регулирующие действия властей отстают от темпа развертывания событий в национальной экономике всего на шаг, то результативность подобных действий существенно снижается. При отставании на два шага они напрочь утрачивают свою эффективность, на три — становятся попросту вредными. Иногда правительственные меры по антикризисному регулированию экономики предпринимаются уже на стадии ее самопроизвольного оживления под влиянием механизмов рыночной конкуренции. Следствием этого могут стать, например, деформация механизма развертывания фазы оживления и ее перерастание в инфляционный бум.
Проблема оппортунизма политических лидеров. Оппортунизм (от лат. opportunus — «удобный», «выгодный») в экономической политике возникает, когда цели политиков вступают в противоречие с интересами благосостояния населения. Антициклическое регулирование (и экономическую политику в целом) проводят правительство и выборные органы власти, которые обычно коррумпированы и решают прежде всего свои собственные, выгодные для себя задачи, в частности переизбрания на следующий срок для сохранения так называемой политической ренты. Так что деформация цикла и использование антициклических регуляторов в собственных интересах политиков неизбежны. Причем такое злоупотребление экономической властью очень трудно доказать: опытные политики всегда сумеют объяснить свои нерациональные, однако создающие им дополнительные удобства решения заботой об общественных интересах.
У. Нордхаус в 1975 г. и Д. Макрэй в 1977 г. доказали довольно стабильное чередование определенных направлений экономической политики, обусловленное движением рейтинга правительства, а также тем, на какой стадии находится борьба за политическую власть. На формирование приоритетов макроэкономического регулирования в немалой степени влияют и конъюнктурные внутриполитические обстоятельства, в том числе стремление властей максимизировать шансы своего переизбрания на новый срок. Реальность такова: когда правительство (сформированное правящей партией) изменяет цели и приоритеты экономической политики, запускает те или иные регуляторы, оно помимо всего прочего заботится о том, чтобы склонить на свою сторону общественное мнение. В результате складывается устойчивая связь между колебаниями индекса популярности правительства и стадией политической борьбы, с одной стороны, и динамикой макроэкономических показателей, тем или иным набором инструментов экономической политики — с другой.
В работе Дж. Бьюкенена и Г. Таллока «Расчет согласия» (1962) проанализирован процесс принятия политических решений с помощью методов экономической теории. До этого господствующей была точка зрения о том, что всякое политическое решение является попыткой правительства добросовестно добиваться важнейших на данный момент макроэкономических целей. В противовес этой позиции Дж. Бьюкенен (лауреат Нобелевской премии по экономике 1986 г.) и Г. Таллок доказывали, что политики стремятся прежде всего «заработать» как можно больше голосов своих избирателей. Экономисты предложили анализ политики как разновидность анализа рынка: политические решения и сам размер государственного сектора определяются соотношением сил между лоббистскими организациями и группами избирателей, которые требуют реформ и выгод в свою пользу, с одной стороны, и политиками, которые стремятся максимизировать число своих сторонников на предстоящих выборах, — с другой.
В рамках интенсивно развивающейся в последнее время «новой политической экономии» глубоко исследуются закономерности политического рынка, поведение избирателей при голосовании, механизмы прихода на политический олимп тех или иных конкурирующих партий. Считается, что нельзя смотреть на политиков только как на просвещенных и всезнающих людей, чьи решения продиктованы исключительно искренним стремлением стабилизировать экономику. Их важнейшая цель — одержать победу на выборах, и в стремлении к ней они могут склониться к принятию экономически необоснованных решений. Известно, что избиратели голосуют за политика исходя из экономической ситуации на момент голосования, поэтому у правящей партии появляется стимул проводить ту политику, результаты которой выглядят выигрышно именно сегодня. Естественно, шансы на переизбрание в ситуации хозяйственного подъема в стране гораздо выше, чем в период спада. В силу этого при приближении выборов президент, члены кабинета министров и депутаты парламента от правящей партии склонны принимать меры но сокращению уровня безработицы и всемерно стимулировать экономику. Для этого уменьшаются налоговые ставки, увеличиваются расходы на социальные цели, используются инфляционные методы денежно-кредитного регулирования экономики. Если же у партии власти в парламенте нет стабильного большинства, используется соглашение между партиями левого и правого толка, допустим, такого рода: «Поддержите наше предложение о росте бюджетного дефицита, то мы поддержим ваше предложение о приватизации». Так накачивается совокупный спрос, чтобы политически выжить за счет краткосрочного экономического подъема. Аналогичные приемы используются и внутри избирательного цикла, если индекс популярности правительства и президента опускается ниже отметки политического выживания (5152%). Эти действия наиболее вероятны, если лидеры страны реализуют стратегию не быстрой наживы (предполагающей получение максимально возможной ренты в течение первого же своего избирательного срока), а долговременного пребывания, стараясь максимально продлить свою политическую жизнь. При этом учитывается, например, тот факт, что наращивание денежной массы намного быстрее срабатывает в плане повышения темпов экономического роста страны и сокращения безработицы, нежели в части ускорения инфляционных процессов (которое желательно перенести за временные рамки избирательного марафона). Такой перенос инфляции в будущее случился в Российской Федерации в период президентских выборов 2004 г. в результате заключения ценового пакта между партией власти и отечественными монополистами, что привело к отложенной инфляции до марта и ускорению ее темпов в мае, когда за месяц цены подскочили сразу на 3,6% (двухлетняя норма для стран ЕС). Нечто подобное происходило на наших глазах и в ходе избирательной кампании 2008 г. и происходит в настоящее время. Однако это вовсе не является какой-то особенностью Российской экономики. Вызванную старением населения потребность в наращивании государственных расходов на пенсии и здравоохранение в развитых странах G-20 (на период 2010-2030-х гг. на 0,9 п.п. и 3,9 п.п. соответственно) оказывается крайне трудно реализовать, так как «принятие непопулярных мер не принесет каких-либо быстрых положительных результатов и не добавит политических дивидендов их инициаторам. Возникает высокая вероятность реализации политических рисков, связанных с электоральным циклом. Во многих крупных развитых странах проявляется тревожная тенденция затягивать принятие необходимых решений, переносить финансово-экономические проблемы на следующий выборный цикл».
Если выборы совпали с пиком экономического подъема в стране или проводятся через некоторое время после его закономерного завершения, то экспансионистские действия властей, всецело направленные на сохранение политического влияния на избирателей, неизбежно усиливают циклические колебания национальной экономики и, спровоцировав ее инфляционный перегрев, обрекают население страны на падение жизненного уровня уже в самом ближайшем будущем. Действительно, уже первые месяцы после выборов обычно отмечены стремлением вновь избранных властей сократить дефицит бюджета за счет роста налоговой нагрузки и секвестирования многих, статей государственных расходов, установить жесткие денежные ограничения. Радикальность подобных преобразований проявляется с особой силой в случае победы партии, прежде находившейся в оппозиции. Ведь ей необходимо доказать свое умение лечить вызванные предшественниками хозяйственные болезни, путем изменения приоритетов макроэкономического регулирования выполнить хотя бы часть своих предвыборных обещаний.
Для американской экономики выведена закономерность: на каждый второй год правления республиканцев приходится спад производства; каждый второй год правления демократов экономика, наоборот, переживает подъем. Это связано с различным отношением данных партий к выбору между безработицей и инфляцией. Республиканцы считают инфляцию большим злом и поэтому стремятся ценой спада производства нейтрализовать тенденцию роста общего уровня цен. Политика демократической партии, напротив, нацелена на расширение производства, которое вызывает сокращение безработицы, но в итоге обычно стимулирует инфляцию. Одним из проявлений политического делового (политико-экономического) цикла в России является резкое увеличение количества законов, инициируемых депутатами Государственной Думы накануне выборов и имеющих преимущественно популистский характер. Таким образом, политический деловой цикл — это цикл экономической и политической активности правительства (выборных государственных органов) между выборами. Представители теории политического бизнес-цикла опираются на предположение о том, что политические лидеры полностью овладели фискальными и монетарными инструментами и способны в любой момент активно их задействовать по собственному усмотрении) в интересах укрепления своей власти в стране.
Рассмотрим график электорального цикла (рис. 7.2.).
 Рисунок 7.2. Электоральный цикл: А — показатель уровня экономической активности правительства |
За моментом проведения выборов (t1) следует ограничительная политика, неизбежно снижающая популярность властей. Затем наступает момент, когда уже пора позаботиться об итогах предстоящих выборов (t2), ведь инструменты экономической политики, как известно, срабатывают с опозданием. До момента t3 продолжается экспансионистский период регулирующей деятельности правительства, когда его экономическая активность стремительно нарастает. Перед самими выборами (t4) наступает относительное затишье — правительство сделало все, что могло, и обеспокоено не столько решением предвыборных проблем, сколько поиском иных средств давления на итоги выборов — задействованием так называемого административного ресурса.
Например, к январю 1983 г. индекс популярности Р. Рейгана составил 35% (в основном из-за экономического кризиса 1981-1982 гг.). В 1983-1984 годах в бюджетных решениях его администрации проявились ранее не свойственные ей симптомы заигрывания с населением — попытки ослабить неравенство в доходах, поддержать совокупный спрос и занятость. Результатом принятых экспансионистских мер, которые и соответствии с закономерностями электорального цикла проводились незадолго до выборов, чтобы избиратели не успели забыть благодеяний властей, явилось избрание Рейгана президентом США на второй срок. Так что специалисты по политическому циклу деловой активности, определяющие принципы проведения избирательной кампании, dходят в Совет экономических консультантов президента США или регулярно сотрудничают с ним не случайно.
Однако не следует преувеличивать результаты исследований в области политико-экономического цикла. Динамика рейтинга правительства, причины победы (поражения) президента или губернатора на выборах, механизм формирования целевой функции и вариантов экономической политики столь сложны, что едва ли в них можно разобраться путем одних только сопоставлений динамических рядов, где фигурируют, скажем, индекс популярности и уровень безработицы. Так, в Великобритании признаки электорального цикла вообще почти незаметны, партии побеждают и проигрывают на выборах вне жесткой зависимости от динамики безработицы и инфляции. Следует учитывать, что, во-первых, избиратели реагируют на изменения социально-экономической ситуации с опозданием, а во-вторых, их реакция зависит от сложного комплекса факторов, которые нельзя сводить к одним только экономическим проблемам. Да и с экономической точки зрения на политические симпатии электората влияет не столько общий темп инфляции в стране, сколько динамика цен в ближайших магазинах, аналогично тому, как для биржевого брокера важнее не темп экономического роста, а колебания индекса Доу-Джонса. К слабостям теории политического цикла деловой активности можно отнести и чрезвычайную сложность одновременной минимизации темпов инфляции и уровня безработицы как противоречивых макроэкономических целей. В современной России, как и во многих развивающихся странах, излишняя терпимость избирателей к нечистоплотности политиков, чрезмерно длительное присутствие последних во властных структурах (порой вразрез с закономерностями политико-экономического цикла) обусловлены не только безграничными возможностями использования ими своего административного ресурса, но и опасением (далеко не беспочвенным), что к власти могут прийти еще более некомпетентные и оппортунистически настроенные политические силы.
И все же очевидно, что одной из немаловажных причин колебаний в экономике выступает сам политический процесс, а периодичность выборов органов власти является весьма значимым фактором, определяющим продолжительность воспроизводственных циклов. Бюджетно - налоговая и денежно-кредитная политика являются мощными орудиями государства, напоминающими ядерное оружие, а потому антициклическое регулирование способно гарантировать экономическую безопасность страны и одновременно представлять скрытую угрозу для ее стабильного функционирования. В связи с этим в мировой науке дискуссионным является вопрос: следует ли связывать руки политикам, делая акцент на политике строгих правил, или целесообразно осуществлять политику тонкой настройки, позволяя властям вносить любые коррективы в применяемые инструменты регулирования в случае изменения экономической ситуации? В первом случае молено было бы в немалой степени обезопасить экономику от влияния политической конъюнктуры, что в долгосрочном плане, возможно, способствовало бы ее устойчивому росту. Однако это неизбежно ведет к сужению возможностей воздействия избирателей на макроэкономическую политику. Кроме того, безусловный акцент на политике строгих правил способен ввергнуть страну в глубокий кризис, поскольку кодекс данной политики запрещает принятие государством комплекса активных «пожарных» мер по преодолению форс-мажорной ситуации. При политике тонкой настройки, будь то политика бюджетно-налоговая или денежно-кредитная, достоинства и недостатки поменялись бы местами. Рискуя оказаться в руках недобросовестных, некомпетентных политиков, страна в то же время могла бы получить шанс на оперативную корректировку хозяйственной ситуации, изменившейся в негативную сторону.
Вопросы экономической политики слишком важны, чтобы их решение оставить на усмотрение политиков. Взрывоопасность ситуации заключается в том, что мощные инструменты монетарной и фискальной политики могут оказаться в руках некомпетентных или оппортунистически настроенных политиков. Некомпетентность в государственном регулировании экономики весьма вероятна: экономическая наука довольно сложна, и политики зачастую недостаточно разбираются в ее закономерностях. Это создает благоприятную почву для популистов, предлагающих заманчивые, но абсурдные способы разрешения сложных проблем, отстаивающих свои собственные (а вовсе не общественные) интересы, а также интересы энергосырьевого лобби, по-прежнему оказывающего в нашей стране огромное влияние на проводимую государством экономическую политику.
В мире уже давно изыскиваются способы ограждения экономики от политических игр путем внесения изменений в законодательство. Так, страны ЕС ограничены в своих фискальных действиях требованием о недопущении бюджетного дефицита свыше 3% (отражено в Пакте стабильности и развития, заключенном странами — членами ЕС в 1996 г.), и государственного долга — более 60% ВВП. Правда, в результате оживленных дискуссий страны ЕС в марте 2005 г. договорились о заметном ослаблении первого из этих ограничений. Германии выход за верхнюю планку бюджетной несбалансированности разрешен в связи с необходимостью дальнейшего финансирования ее восточных земель, Франции — ввиду ее масштабной поддержки определенных стран третьего мира, Польше и Венгрии — по причине начавшейся в них радикальной пенсионной реформы. Правительства многих стран зоны евро в 2009 – 2010 гг. считают недопустимым сокращение своих расходов в обстановке глобальной рецессии, несмотря на то что это выводит бюджетный дефицит за предельно допустимую границу.
Изучение зарубежного опыта реализации политики строгих правил позволяет ученым нашей страны ставить на законодательную основу вопрос о предельно допустимой величине бюджетного дефицита (профицита), количественном ограничении темпов расширения (сжатия) денежного предложения. В соответствии с Бюджетным кодексом РФ размер дефицита федерального бюджета не должен превышать суммарного объема централизованных инвестиций и расходов на обслуживание государственного долга. Кодекс устанавливает и верхний предел наращивания внутреннего и внешнего долга российского государства, а также предельную величину его внешних заимствований на ближайший финансовый год. Это позволяет рассчитывать на то, что Министерство финансов РФ, Министерство экономического развития РФ, бюджетный комитет Государственной Думы и другие звенья государственной машины будут в большей степени, чем ранее, ориентироваться в проводимой ими фискальной политике не на свои собственные цели, а на интересы всего российского общества, а также на то, что в действиях властей станет меньше популизма и больше ответственности за судьбы страны.
Вопросы для самоконтроля:
1. Почему развитие экономики закономерно происходит в форме своего рода экономических волн?
2. Какие виды циклов принято обозначать в экономической теории?
3. В каком случае «глубина падения экономики больше: в период рецессии или в период депрессии?
4. Существует ли различие между рецессией и депрессией но временной продолжительности?
5. В экономической активности проявляются колебания, связанные с переменой времен года Например, производство продукции сельского хозяйства и работа городских рынков в летнее время заметно отличаются от результатов экономической деятельности зимой. Считаете ли вы, что колебания активности также можно считать конъюнктурными циклами?
6. Можете ли вы отнести влияние моды (на вид одежды, питания наслаждений, поведения) к разновидности факторов воздействующих на уровень экономической активности того или иного сектора экономики? Превращается ли это воздействие в условие цикличности макроэкономики?
7. Каковы основные типы циклов? Что лежит в основе их характеристики?
8. Какие классификационные подходы к трактовке причин цикличности вы можете назвать?
9. Можно ли, по ваш