АНТИЯ — ВТОРАЯ РУССКАЯ ИМПЕРИЯ
Великое Переселение расслоило европейские народы. На юг и запад, к границам Рима и на его земли, схлынули многие германские племена, а на севере и востоке стали господствовать славяне. У них возникали и крупные государства. Например, усилилось княжество прибалтийских варинов (варангов). Подвластные ему территории достигли нынешней Голландии, оно стало граничить с франками. Впрочем, быстро растеряло завоевания. Возникали новые союзы племен, устремлялись на места, оставленные германцами. К южному берегу Балтики двинулись славяне под руководством князя Бодрича, и появилось сильное государство бодричей (ободритов). Другими переселенцами на территорию Германии стали лютичи (они же вильцы, вилькины). А севернее появились поморяне. В состав новых княжеств вошли и местные племена, в том числе не славянские. Вступали в союзы с пришельцами, покорялись ими и тоже «ославянивались». Славяне обосновались в Саксонии, Тюрингии, Баварии.
Римские и византийские источники обо всем этом не знали. Их интересовало только то, что касалось их государств. Поэтому, например, готский историк Иордан ограничивается обобщенным делением славян на три ветви. Венеды — западная часть, жившая от Чехии до Балтики, склавины — южная, обитавшая от Вислы до Днестра, а анты — восточная, занимавшая земли между Днестром и Днепром. Антов он представлял «сильнейшими», а склавинов — самыми отсталыми, сообщая, что «вместо городов у них болота и леса». Но указывал и на то, что каждая из трех ветвей имеет множество племенных названий.
Византийские авторы, Прокопий Кесарийский, Маврикий, Менандр Протиктор, даже и венедов не касаются, только склавинов и антов. На их сообщениях как раз и базируется вся современная наука. Византийцы описали некоторые обычаи славян. Их вольнолюбие, выносливость — «они легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище». Маврикий пишет о традициях гостеприимства, что славяне готовы все сделать для гостя, защищают его, «при переходе из одного места в другое охраняют», а если «по нерадению того, кто принимает у себя иноземца, последний потерпит ущерб, принимавший его раньше начинает войну, считая долгом чести отомстить за чужеземца». Рассказывается о развитом земледелии и скотоводстве: «У них большое количество разнообразного скота и плодов земных, лежащих в кучах, в особенности проса и пшеницы».
Описываются и излюбленные военные приемы. Славяне «с криком слегка продвигаются вперед все вместе, и если противники не выдержат их крика и дрогнут, то они сильно наступают, в противном случае обращаются в бегство», заманивают к лесу и нападают из засад. «Часто несомую добычу они бросают, как бы под влиянием замешательства и бегут в леса, затем, когда наступающие бросаются на добычу, они без труда поднимаются в атаку и наносят неприятелю вред». Пленных же держат в рабстве не вечно, а 10 лет. После чего им предлагают или вернуться на родину за небольшой выкуп или остаться, но уже на положении свободного и равноправного общинника.
Однако при этом надо отметить и другое. Что византийцы беспардонно оболгали славян. То есть в принципе не совсем наврали, но изложили информацию в такой редакции и в таких выражениях, что возникает впечатление о полнейших дикарях. Что и было охотно подхвачено позднейшими историками. Прокопий Кесарийский, например, указывал, что славяне жили «в жалких хижинах, разбросанных на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют место жительства», а Маврикий писал, что «они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер, устраивают в своих жилищах много выходов, вследствие случающихся с ними… опасностей. Необходимые для них вещи они зарывают в тайниках, ничем лишним открыто не владеют и ведут жизнь бродячую».
Сообщали об отсутствии государственной организации. Согласно Прокопию «эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), а все важные вопросы решают на сеймах». А Маврикий в «Стратегиконе» презрительно отмечал, что «не имея над собой главы», они воюют беспорядочными толпами, «неспособны сражаться в правильной битве». Описывал и вполне «варварское» снаряжение воинов: «Каждый вооружен двумя небольшими копьями, некоторые имеют также щиты, прочные, но трудно переносимые. Они пользуются также деревянными луками и небольшими стрелами, намоченными особым для стрел ядом, сильно действующим».
Все это опровергается. И археологией, и… самими же византийцами. Да, в IV — начале V в., в период интенсивных переселений и войн в материальной культуре славян действительно отмечался регресс. Исчезают красивая керамика, прежние фигурные сосуды с художественными изображениями зверей и птиц, заменяясь простыми горшками, вылепленными вручную, без гончарного круга. Уменьшилось количество и ухудшилось качество других ремесленных изделий, весьма грубыми стали украшения. И это вполне естественно, в походных или полукочевых условиях люди не обременяли себя созданием мастерских, переноской оборудования.
Но упомянутые византийские труды создавались уже позже, в VI в. Когда многое изменилось. И нетрудно заметить, что часто они противоречат сами себе. Так, говоря об отсутствии организации, Маврикий тут же сообщает о славянских «царьках» (т. е. князьях), рекомендуя привлекать их на свою сторону «с помощью речей и даров» и ссорить между собой. И власть их была отнюдь не номинальной, иначе разве имели бы смысл дипломатические игры с ними? Маврикий пишет об отсутствии военного командования и «толпах», но выше приводились типичные боевые приемы славян. Весьма сложные. Попробуйте-ка неорганизованной толпой в несколько тысяч человек «все вместе» с криком продвинуться вперед, сориентироваться, как действовать дальше, выбрать место для засады и заманить туда преследователей, внезапно перейти из притворного бегства в контратаку… Без общего командования, без выучки и тренировок это невозможно.
Но государственные структуры славян не ограничивались племенными княжествами, они были разветвленными и развитыми. «Демократия» Прокопия — это институты вече и совета старейшин, дополнявших власть князей. Мало того, в византийских хрониках различаются князья и «цари» — в подчинение коих входили князья. Следовательно, существовала иерархия знати и крупные государства, племенные союзы. Самым сильным из них стала Антия. Если Иордан располагал ее между Днестром и Днепром, то последующие авторы помещали «бесчисленные антские народы» уже и за Днепром, до Дона. Что подтверждается археологией — в VI в. славяне заселили всю лесостепную полосу Восточной Европы и во многих местах проникали в глубь степей. Хроники называют имена некоторых «королей» антов. М. В. Ломоносов, исследуя хронику Менандра Протиктора, доказал, что у них существовала наследственная династия. И по сути Антия стала Второй Русской империей.
Раскопки обнаруживают многочисленные села — в них было от 5 до 25 домов. Но есть и более крупные поселения, в 80–90 домов. И когда Маврикий говорит о «жилищах со многими выходами», то оказывается, что имеются в виду не отдельные дома, а крепости-городища. Имевшие по несколько выходов — нормальный прием в фортификации. Эти городища строились в форме круга, укрепляясь валами и рвами, центральная площадь оставалась свободной, а по периметру располагались жилища-полуземлянки. Для их строительства вырывался котлован глубиной от 0,3 до 2 м, в него опускался сруб. Иногда стены делались из жердей и глины, а сверху возводилась двускатная крыша. Полы устилались деревянными плахами, в центре размещалась глиняная плита, а для сна делались нары. Рядом сооружались различные хозяйственные постройки.
Обычно в таких городищах проживало по 200–400 человек. Хотя в описаниях войн против славян византийцы отмечают и «лагеря» (те же городища), население которых достигало нескольких тысяч. И археологами выявлены крупные города. Например, Пастырское городище, мощные валы которого были воздвигнуты еще в скифские времена. Или Зимно — его окружали ров, деревянная стена и частокол. Археологические данные показывают, что вокруг этих городов группировались села, то есть они были административными центрами. И ремесленными тоже. Тут жили кузнецы, гончары, ювелиры, камнерезы.
Что касается зарывания в тайниках «необходимых вещей» и «бродячей жизни», то почему-то историки не обращают внимания на даты — Маврикий писал эти строки уже после разгрома Антского княжества аварами. Впрочем, «бродячая жизнь» была связана и с подсечной системой земледелия, когда участок леса выжигался, в течение 2–3 лет давал высокий урожай, а потом его забрасывали и осваивали новый. При такой системе и впрямь селения периодически переезжали поближе к обрабатываемым полям.
Но в Антии подсечная система уже сменялась переложной и двупольем. В результате и поселения становились постоянными, вместо землянок и полуземлянок строились избы. С конца V — начала VI в. применялись не только легкие, но и тяжелые плуги, в византийских и сирийских источниках упоминается о богатых полях антов, больших стадах скота и табунах коней. А названные Маврикием «кучи», в которых лежало зерно, по археологическим данным оказываются специально оборудованными ямами-зернохранилищами. Правда, тут и любой здравомыслящий человек должен был задуматься — какой же земледелец станет хранить добытый собственным потом урожай «в кучах», где все сгниет после первого дождя? Но профессора-историки почему-то таким вопросом не задавались.
Очень высокой была материальная культура антов. Разрабатывались рудные месторождения, выплавлялся металл. Изготовлялись красивые бронзовые и серебряные украшения с эмалью, изящно выполненные застежки, кольца, пряжки, гребни с затейливыми орнаментами. Делалась отличная керамика. Кстати, в данном случае мы сталкиваемся с очередным научным «ляпом». Потому что ряд теорий относит появление славян только к VI в. По археологическому признаку — увязывая их с «пражской керамикой», выделенной чешским ученым Борковским и относимой к VI в. [64]. Логику подобных рассуждений можете оценить сами — жили-были люди, в один прекрасный день научились делать новые горшки, лучше прежних. И сразу стали другим народом!
Византийские описания славянского вооружения далеко не полны. Кроме дротиков и луков археологи во множестве обнаруживают копья, боевые топоры и длинные прямые мечи, изготовлявшиеся в больших количествах и высочайшего качества. Знаменитыми антскими мечами сражаются даже герои англосаксонского «Беовульфа», а в археологии они дали название целому классу — «мечи антского типа». Были и кольчуги, шлемы, кожаные доспехи. И если славяне иногда выходили сражаться «в одних штанах, подтянутых широким поясом», то это объяснялось вовсе не отсутствием снаряжения. Это было особым психологическим приемом — воины подчеркивали свое полное пренебрежение к ранам и крови, что сильно действовало на врагов.
Уже выделились специалисты-ремесленники. Например, в Пастырском городище люди варили железо, кузнецы изготовляли косы, серпы, лопаты, оружие. Найдены и их инструменты — кувалда, клещи, зубило. Рядом располагались мастерские гончаров, лепивших с помощью круга и обжигавших посуду. Найдены и изделия местных ювелиров, серебряные и бронзовые украшения с цветными эмалями, красивые фибулы-застежки, которыми анты застегивали свои плащи. Иоанн Эфесский писал о славянах: «Они стали богаты, имеют много золота, серебра, табуны лошадей и оружие, и научились вести войны лучше самих римлян». Из византийских хроник и описания чудес Св. Дмитрия Солунского мы узнаем, что у славян были речные ладьи, что они выводили в море целые флотилии лодок-однодревок. Была и письменность. Это подтверждается находками «славянских рун», относимых к V–VI вв. — на ритуальном сосуде из села Войсковое на Днепре, на глиняном черепке из Рипнева, на Микоржинском камне, на камнях острова Валаам и др.
Но единства между славянами не было. Анты, например, враждовали с придунайскими склавинами. Это отмечал и Маврикий, указывая, что славяне «питают друг к другу ненависть и ни в чем не могут согласиться друг с другом», и рекомендуя использовать их распри в византийских интересах. Изменился в данную эпоху и состав соседей славян. Хозяевами степей Причерноморья стали болгары. Изначально этот народ не был тюркским, основную долю болгар составили угорские племена, к которым добавилась и часть гуннов (и в византийских источниках самих болгар называли «гуннами»). Но и болгары не были едины. Они разделились на два враждебных друг другу царства. Кутургуров — западнее Дона, и утургуров — восточнее.
На Урале и в Предуралье жили угры — предки венгров и башкир. На левобережье Нижнего Дона обитали залы, давшие имя реке Сал и Сальским степям — вероятно, это был сарматский народ. На Кавказе армянские источники упоминают «царей лезгин» и «дзурдзуков» — предков чеченцев и ингушей. Изрядная доля аланов ушла на запад, но их царство все еще оставалось самым сильным в Северокавказском регионе.
А по Кубани расселились касоги или кашаки, попавшие в зависимость от Алании. Арабский автор Аль-Масуди писал о них: «За царством алан находится народ, именуемый кашак, живущий между горой Кабх (Казбек) и Румским (Черным) морем. Народ этот исповедует веру магов. Среди племен тех мест нет народа более изысканной наружности, с более чистыми лицами, нет более красивых мужчин и более прекрасных женщин, более стройных, более тонких в поясе, с более выпуклой линией бедер и ягодиц. Наедине их женщины, как описывают, отличаются сладостностью. Аланы более сильны, чем кашаки. Причина их слабости по сравнению с аланами в том, что они не позволяют поставить над собой царя, который объединил бы их. В таком случае ни аланы, ни какой другой народ не смогли бы их покорить».
В конце V в. в Восточной Европе появились еще одни пришельцы — сабиры. Это был древний индоарийский народ, родственный киммерийцам и в какой-то степени праславянам. Он обитал раньше по границе сибирской тайги и степей и дал свое имя Сибири. Теперь же в ходе среднеазиатских войн и передвижек сабиры были вытеснены с мест проживания абарами и обосновались в Дагестане [55,56].
Обстановка в Причерноморье в данный период во многом определялась противостоянием двух великих держав, Византии и Ирана. Между ними шла постоянная война, никогда надолго не прекращавшаяся. И на севере вовсю действовала дипломатия обеих империй. Чтобы, с одной стороны, обезопасить собственные границы. А с другой, натравить здешние народы на соперников. Особенно преуспели в этих играх греки. Они установили тесные связи с крымскими готами, даже сменившими арианство на православие. Вовлекли в союз аланов. А потом и сабиров. Те и другие принялись совершать набеги на Персию.
Но и в самом Иране началась полоса бедствий. В начале 490-х случилась засуха, добавилось нашествие саранчи. Несмотря на меры, предпринимавшиеся шахом Кавадом, разразился голод. И народные волнения. А на их гребне выдвинулся визирь Маздак. Он был сторонником каких-то гностических или манихейских учений, объявлявших существующий мир царством зла. И верил в торжество «разума». Выдвинул концепцию, что несправедливость и имущественное неравенство — следствие «неразумности». А значит, надо «исправить мир». Путем «экспроприацию экспроприаторов». Вряд ли он до всего этого додумался сам. За Маздаком стояли вавилонские евреи-каббалисты, надеявшиеся дорваться до власти и погреть руки. Вероятно, поддерживали его и тайные манихейские общины.
Шаха заставили подчиниться программе реформ, и пошла вакханалия террора и грабежей. Знать и богатые слои общества объявлялись «сторонниками зла», их казнили. Как гласит местная хроника «по всей стране… отнимали у богатых жилища, женщин, имущество». Женщины из гаремов «обобществлялись», так как маздакиты во имя «справедливости» постановили иметь общих жен. А шаха держали в качестве марионетки, его именем Маздак прикрывал свои решения. Конечно, благоденствия и равенства все равно не получалось, награбленного на всех не хватало. Львиная доля доставалась лидерам революции — это считалось «справедливым», ведь они были главными поборниками «добра» и «разума». Ну а тех, кто пытался протестовать — например, крестьян, не желавших «обобществлять» своих жен, безжалостно репрессировали. Многие бежали в соседние страны.
В результате такой бучи Персия подорвала собственные силы и для Византии угрозы не представляла. Но оттуда теперь ползли разрушительные революционные идеи. А с севера в 490-х гг. начались набеги славян и болгар. Теплых чувств к заносчивым ромеям славяне никогда не питали, счеты к ним копились еще со времен Траяна. Да и возможность пограбить играла не последнюю роль. Болгары охотно составили компанию славянам, и вторгшиеся отряды докатывались до самого Константинополя. Чтобы обезопасить столицу, император Анастасий начал строить Длинные стены в 40 км от города — они протянулись от Мраморного моря до Босфора. Но шел и другой процесс. Некоторые племена стали переходить на византийскую территорию и селиться на землях, опустошенных прежде готами и гуннами. Например, таким образом осело в Македонии племя велесичей. Со славянской проблемой пришлось столкнуться и следующему императору, Юстину. В 519 г. перешло Дунай большое войско антов. Оно было разгромлено стратигом Фракии Германом, перебившим при этом всех пленных и раненых.
Кстати, политической особенностью Византии было, как и в Риме, отсутствие наследственного права. Императоры выбирали себе преемников сами, в том числе не из родственников. «Родство» в таких случаях обеспечивалось через усыновление, браки с дочерьми или сестрами монарха. Часто подобное наследование становилось причиной смут и интриг. Но оно же порой способствовало выдвижению на престол талантливых личностей. Так было и с Юстином и его племянником Юстинианом. Оба они, как и жена Юстиниана Феодора, были чудовищно оклеветаны в истории. Преуспел в этом заразившийся «либеральным» мировоззрением Прокопий Кесарийский. Который наряду с официальными трудами, восхвалявшими властителей, создал «Секретную историю», предназначенную не для современников, а для потомков. Солдата-македонянина Юстина изобразил неграмотным тупицей, Юстиниана — повесой и коварным злодеем, особенно расстарался в отношении Феодоры, бывшей актрисы, представив ее чуть ли не гетерой, соблазнами тела влезшей на трон.
Многими историками было доказано, что «Секретная история» является политическим памфлетом [208]. Если ремесло актрисы действительно считалось в Византии позорным, то Феодора вполне это сознавала и прошла долгий и тяжкий путь покаяния, пока Церковь ее (и она сама себя) не сочла достойной занимать полноправное положение в обществе. И стала для Юстиниана не только верной и любящей супругой, но и ценной помощницей. А он, во многом благодаря жене, сумел стать одним из лучших правителей Византии во все времена. Он подавил распространявшиеся из Ирана волны революционных веяний, которые под флагами разных ересей вызывли восстания в Сирии, Малой Азии и бессмысленный мятеж «Ника», уничтоживший половину Константинополя. Был осуществлен колоссальный труд по кодификации всего римского права с древнейших времен. При Юстиниане развернулось интенсивное градостроительство, и, в частности, был возведен знаменитый храм Св. Софии.
Персии в это время тоже удалось справиться со смутой. В 529 г. принц Хосрой Ануширван собрал в Средней Азии войско из эмигрантов, привлек в помощь саков и эфталитов, разгромил революционеров и повесил Маздака. Казнили и его сторонников — озлобление против них было так велико, что о них даже считали зазорным пачкать мечи и закапывали живыми. И теперь уже уцелевшие революционеры разбегались в сопредельные страны. Но восстановить прежнее могущество Ирану было не просто. И перед Юстинианом встала дилемма — добивать ослабленную Персию или довольствоваться тем, что она не может напасть, и решать политические задачи на западе. Он выбрал второе. А своей сверхзадачей он видел восстановление Римской империи.
Облегчали ее раздоры в германских королевствах. Теодорих, первый остготский король Италии, фанатично преклонялся перед всем римским, старался привлечь на свою сторону симпатии старой аристократии и создать некий римско-германский симбиоз. Но ничего хорошего из этого не вышло. Заносчивые сенаторы презирали «варваров», сносились с Константинополем, ожидая от него «освобождения». А после смерти Теодориха и германская знать передралась в борьбе за престол. Склоки шли и в других королевствах. И полководцы Юстиниана Велизарий и Нерсес отвоевали у вандалов Северную Африку, отбили у вестготов часть Испании. Высадились в Италии. Но готы сразу объединились против византийцев. А от беспомощных римлян ждать реальной поддержки не приходилось. И война в Италии затянулась на 18 лет.
А набеги славян не прекращались. Наоборот, во времена Юстиниана они стали сущим бедствием. Правда, здесь стоит отметить еще одну византийскую традицию, унаследованную от Рима. Умалчивать о своих неудачах. Поэтому сведения о славянских вторжениях мы имеем весьма отрывочные. Из житий святых, из той же «Секретной истории» Прокопия — старавшегося показать, как плохо жилось при Юстиниане. За точность подобного источника ручаться не приходится, многое может быть преувеличено. Прокопий писал: «Иллирия и Фракия полностью, охватывая всю территорию от Ионийского залива до окраин Византии, включая Грецию и фракийский Херсонес, захлестывались практически каждый год гуннами (т. е. болгарами), склавенами и антами со времен воцарения Юстиниана в Римской империи, и они творили ужасный хаос среди жителей региона. Во время каждого вторжения более 200 тысяч римлян, как мне кажется, уничтожались или обращались там в рабство».
Вдоль северных границ Византии возводились укрепления, а в 531 г. главнокомандующим во Фракию был назначен один из лучших полководцев Хилвуд, по происхождению германец. Не ограничиваясь обороной, он начал проводить карательные рейды на славянские земли, но после нескольких удачных операций был в 534 г. разгромлен и, по официальной версии, погиб. Однако после этого случилась любопытная история. Анты выдвинули из своей среды якобы самозванца, объявили его Хилвудом, спасшимся в плену. И потребовали от Византии назначить его наместником Фракии и командующим Дунайской армии — которая при этом состояла бы из самих антов. И псевдо-Хилвуд даже поехал на переговоры в Константинополь, где был изобличен в обмане и арестован. Данная версия вызывает сомнения. Неужто анты были такими простаками, чтобы не понимать, как легко вывести их ставленника на чистую воду? Скорее, он и был настоящим Хилвудом. Которого согласились освободить, если он возьмет антов на службу. Ну а в Византии сочли за лучшее объявить его самозванцем и прикончить.
Но из готовности антов идти на контакты Константинополь сделал выводы, дипломатия ромеев повела активную работу, и был заключен союз. Антов стали нанимать на службу. Около 544 г. антские войска были размещены в г. Тирас на Днестре для защиты от болгарских и славянских набегов. Некоторые анты достигали в Византийской империи высоких чинов — например, Доброгаст стал командующим Черноморской эскадры. В составе ромейских частей они сражались и в Италии. 1600 бойцов антской конницы выручили Велизария, осажденного в Риме, а в 547 г. отряд антов помог византийской армии в Лукании. Хотя известно и другое — 6 тыс. каких-то славян пытались прорваться в Италию на помощь готам. Но были перехвачены и остановлены войсками Юстиниана. Откуда видно, что славяне хорошо знали о международной обстановке своего времени.
Войны Юстиниана с «варварскими» королевствами кончились победами. Вандалы были перебиты почти полностью. И от остготов в ходе изнурительной борьбы мало кто уцелел. Но и возрождения былой Римской империи не произошло. Византийцы оказывались вовсе не «освободителями», а завоевателями. Под властью вандалов Северная Африка оставалась цветущим краем — а в результате «освобождения» превратилась в выжженную пустыню с руинами городов. Была совершенно опустошена и Италия. Если в 410 и 455 гг. «варвары» только грабили Рим, щадя сам город и жителей, то в ходе «освобождения» он пять раз переходил из рук в руки, был сожжен, и из миллиона жителей уцелело 50 тыс. Милан был снесен до основания.
В прежнем Риме война «питала войну», а государство богатело за счет трофеев. Теперь войско Византии состояло из тех же наемных «варваров» — гепидов, болгар, исаврийцев, антов. Изрядная доля награбленного доставалась им. Кроме того, наемникам требовалось платить. И война подрывала финансы империи, разоряла налогоплательщиков. Между тем с севера продолжались удары славян. Причем после византийских карательных рейдов на их земли склавины стали воевать куда более жестоко. В 547–548 гг. произошло массированное вторжение в Иллирию и Далмацию. И 15-тысячная ромейская армия, высланная против славян, не осмелилась вступить в бой с вдвое меньшими силами. Держалась поотдаль и пассивно наблюдала, как славяне, перегруженные добычей, уходят за Дунай.
В 549–550 гг. последовало новое вторжение. Славяне и болгары, перейдя границу, разделились и двинулись по нескольким направлениям. Отряд из 1,5 тысячи славян разгромил вышедшие против него силы под командованием оруженосца Юстиниана Асвада. Под Адрианополем потерпела жестокое поражение и вторая византийская армия во главе с евнухом Схоластиком. Так что известие Маврикия о неспособности славян «сражаться в правильной битве» напрочь опровергается фактами. Проявили они и умение брать сильные крепости — например, штурмом захватили Топер на Эгейском море. Разорили Фракию, дойдя до Длинных стен Константинополя, погуляли по Иллирии, Македонии. И Юстиниан вынужден был приказать полководцу Герману, готовившемуся к отправке в Италию, оборонять Солунь.
Прокопий сообщал, что в этом набеге славяне проявили ужасную жестокость. Что после взятия Топера они истребили всех мужчин, числом до 15 тыс., а женщин и детей угнали. «И долго вся Иллирия и Фракия были покрыты трупами. Встречных они убивали не мечом, не копьем и не каким-либо другим оружием, а сажали на кол, распинали на кресте, били батогами по голове, иных, заперши в шатры вместе с быками и овцами, которых не могли увезти с собою, безжалостно сжигали». Такая картина вызывает недоумение. Нет, я далек от того, чтобы идеализировать славян и изображать их «ангелами во плоти». Они были людьми своего времени и соответствующего склада. Но излишняя жестокость и садизм были вообще не характерны для психологии «варварских» народов. Они были ненужными. Свирепые в бою, с побежденными славяне обычно вели себя благодушно и даже беспечно. Скажем, захватывая придунайские земли, они объявляли местным крестьянам: «Выходите, сейте и жните, мы возьмем у вас только половину подати» (то есть половину налогов, взимаемых Византией). Ранее отмечались обычаи гостеприимства и освобождения пленных, когда они «отмотают свой срок». Да и сам же Прокопий отмечал, что «по существу, они не плохие и совсем не злобные».
А о зверствах славян он рассказывает тоже в «Секретной истории». Поэтому объяснение может быть двояким. Либо Прокопий сгустил краски (с той же целью, показать, как плохо было при Юстиниане), либо умолчал о каких-то византийских злодеяниях — например, расправах над пленными или мирным населением во время карательных походов за Дунай. Вот в этом случае месть и впрямь могла быть суровой, поскольку «варварам» было присуще понятие коллективной ответственности. В пользу данного предположения говорят и виды казней, названные Прокопием — сажание на кол, распятие. Для славянской цивилизации они были чуждыми. И вполне вероятно, что византийцам просто ответили их собственными методами по принципу «око за око».
Традиционными союзниками склавинов в набегах были болгары-кутургуры. И византийская дипломатия нашла способ нейтрализовать врагов. Точно так же, как установила дружбу с антами, врагами склавинов, таким же образом, богатыми дарами и посольствами склонила к союзу утургуров. И когда в 551 г. кутургуры со славянами очередной раз вторглись за Дунай, последовал набег утургуров на кутургурские кочевья. После чего нападения на Балканы на некоторое время прекратились — теперь противники Византии опасались ударов с тыла.
Союзниками Константинополя оставались и сабиры, нанося удары по главной сопернице ромеев, Персии. В 552 г. ворвались в Закавказье и захватили Агванию (Азербайджан). Лишь через два года шах Хосрой Ануширван сумел выбить их. И чтобы обезопасить свои владения, приказал соорудить Дербентскую стену, протянувшуюся на 40 км и перекрывшую промежуток от Кавказских гор до Каспийского моря. Причем арабский историк ас-Саалиби в рассказе о ее постройке среди народов, против коих предназначалась стена, называет и русов. Упоминает их применительно к кавказским событиям VI в. и Захир-ад-Дин-Мар’аши.
Что вполне логично. Уже отмечалось, что «бесчисленные антские народы» заняли пространства от Днестра до Дона. И восточную часть этих земель, территорию погибшей «Русколани», заселили русы вместе со славянским племенем северян (напомню, по легенде «Велесовой книги» Сева и Рус — братья). «Церковная история» Захария Ритора, написанная в 555 г., называет народ «рос», живший на севере от Азовского моря, на территории днепровского Левобережья, Дона и Донца. На Дону упоминает «роксоланов» и анонимный географ VII в., называет там город «Малороса». А в последующие века персидские авторы именовали Дон то «русской», то «славянской» рекой. Русы и северяне в данное время входили в эти самые «бесчисленные антские народы», то есть в Антский союз племен. Следовательно, были византийскими союзниками. Вот и нападали вместе с сабирами на Иран.
В целом же народы Причерноморья благодаря усилиям византийской дипломатии оказались расколоты на две коалиции. Друзья Константинополя — анты, утургуры, аланы, сабиры. И его враги, склавины и кутургуры. А соответственно, враги первой коалиции.