Образ личности государя в государстве Макиавелли

Центром социальных теорий Макиавелли было государство, в котором прогрессивные силы общества представлены рассматриваемым как главное орудие против универсальной папской церковной гегемонии, как средство для реализации своих политических и экономических интересов. Закладывая фундамент современной науки о государстве, Макиавелли существенно обновил ее понятийный аппарат. Он впервые стал употреблять понятие государство (stato) для обозначения политически организованного общества. Этого не было ни у мыслителей античности, ни у гуманистов эпохи Возрождения - современников Макиавелли.

Макиавелли принадлежит заслуга выделения самостоятельной категории выгоды и интересов власти, не зависящих от выгоды и интересов общества. Оно давало одновременно инструмент подлинно научного анализа целей, задач и функций государства в том или ином виде, и орудие критики режима власти, который ориентируется исключительно на собственные интересы и игнорирует какие бы то ни было цели, лежащие за пределами укрепления самой власти[12]. Сильное централизованное государство может преодолеть внутреннюю разобщенность общества, а также защиту требования национальной суверенности в борьбе против католического универсализма в эпоху, когда пробуждается европейская нация.

Поэтому идеал государственного абсолютизма находил наибольшее звучание в социальной теории Возрождения. “Из современных, хорошо организованных государств не могу не указать на Францию. В этой стране существует бесчисленное множество отличных учреждений, обусловленное необходимостью и безопасностью короля. Главные из них - парламент и его власть. Введение парламента показывает, что организаторы Франции понимали, как необходимо обуздать честолюбие и ненасытную гордость знатных лиц государства и оградить знать от ненависти народа. Однако устроитель этой монархии ... не стал вменять это в обязанность королю, чтобы знать не могла обвинить его в потворстве народу, а народ - в покровительстве знати, и создал третейское учреждение, которое, не вмешивая короля, обуздывает сильных и поощряет слабых. Для прочности государства и спокойствия Государя трудно придумать лучшее и более разумное учреждение.”

В “Государе” Макиавелли рисует модель абсолютного монарха, который с помощью всех средств - жестокости и обмана, демагогии и справедливости, хитрости и прямодушия - обеспечивает сохранение, укрепление и расширение своей власти. Согласно логике Макиавелли , да и всего Возрождения, добродетель - это характер, воля, а порок - непоследовательность, боязливость, колебания. Быть человеком, быть мужчиной - значит отбросить обманчивую форму и “твердо шагать к цели”, сохраняя ясность ума и твердость воли. Такой человек может быть тираном или гражданином, может быть добрым или злым, Макиавелли интересует одно : можно ли назвать данного человека человеком. Тот, кто встал на путь “судьбы”, должен быть правителем нового типа, абсолютным властелином, деспотом, не должен быть связан никакими априорными схемами, правилами, предписаниями, религией или своим собственным словом, а руководствоваться строгим анализом реальных фактов. Правитель как общественный деятель должен руководствоваться моралью силы этого мира, на не моралью религии, лишь так она овладеет стихийным движением человеческого поведения, вытекающего из жажды богатства, благосостояния и инстинктами, которые сопутствуют жизни индивида. Человек должен стать лицом к лицу с действительностью, рассчитывая на свои собственные силы при формировании своей судьбы.

Одна из наиболее интересных сторон мышления Макиавелли состоит в том, что , даже рекомендуя своему государю поступать неблаговидно с точки зрения житейской морали, Макиавелли нигде не опускается до того, чтобы называть черное белым, выискивать в этих пороках какие-либо “скрытые достоинства”, кроме непосредственной необходимости их для успешного правления. “ Насколько похвально, когда государь неизменно благочестив, живет цельно и бесхитростно, понятно каждому; тем не менее видно из опыта в наши времена, что те государи, которые мало заботились о благочестии и умели хитростью заморочить людям мозги, победили в конце концов тех, кто полагался на свою честность. Эти способы очень жестоки, каждый человек должен избегать их и предпочитать скорее оставаться частным лицом, чем королем ценою такой порчи людей ; тем не менее тот, кто не хочет избрать указанный благой путь и желает сохранить власть, должен прибегнуть ко злу. “ Если такова природа человека, бессмысленно жаловаться на нее или увещевать людей.

Цель государя - не защита родины, а сохранение княжеской власти, однако же князь может заботиться о себе , только заботясь о государстве. Интересы общества - это одновременно и его интересы. Свободы он предоставить не может, но может дать добрые законы, которые охраняли бы честь, жизнь, имущество граждан ( “ибо люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества”). Он должен заручиться благоволением народа, держа в узде и господ, и смутьянов. Правь подданными, но не бей их до смерти, старайся их изучить и понять, “не будучи ими обманут, а сам их обманывая”. Поскольку люди обращают большое внимание на внешнюю сторону, государь обязан о ней заботиться и даже против собственной воли должен делать вид, что он набожен, добр и милосерден, что он покровитель искусств и талантов. Пусть он не боится, что его разоблачат : люди по природе своей простодушны и доверчивы. Самое сильное чувство, на которое они способны, - это страх, поэтому государь должен стараться , чтобы его не только любили, сколько боялись. Главное, чего он должен опасаться - это ненависти и презрения. Ненависть - бессмысленное зло, внушаемое сластолюбием, страстью,фанатизмом. Презрение есть результат слабости воли, которая мешает тебе идти туда, куда ведет разум[13].

Макиавелли осуждает князей, которые обманом или силой отнимают у народа свободу. Но, коль скоро они добиваются своего, он указывает им, каким образом они должны удерживать свою власть. Цель может быть достойна похвалы или осуждения, и если она достойна осуждения, то он первым поднимет голос протеста во имя рода человеческого . Но, коль скоро цель поставлена, нет границ восхищению Макиавелли человеком, который пожелал и смел ее добиться.