Новости от александра гурнова

Г.К. Высокий потолок, огромный директорский стол... Каково репортеру в этом кабинете? Секретарша за дверью. Табличка: прием по делу и по личным вопросам с 10 до 22 часов. Как чувствует себя репортер в кресле гендиректора?

А.Г. Нормально.

Г.К. Значит, получилось, как у Ростроповича – сам и солист, и дирижер?

А.Г. Занимаюсь я тем же самым, что и всю жизнь. Делаю новости. Организую процесс. Первая ТСН – телевизионная служба новостей, ночные новости как альтернатива официозной программе «Время» – появилась на 1 канале, если помните, в 1989 году. Профессия появилась тогда – «ведущий новостей». Не диктор, а ведущий. Как в Америке. Но структуры такой, как там – чтобы все на него работали – ее не было. Ведущий сам заказывал съемки, сам определял верстку программы, он все делал.

Г.К. То есть не он, а – вы.

А.Г. Да, первые полгода я вел программу «ТСН» один. Потом пришли Миткова и Ростов, мы стали работать через два дня на третий. Здесь я делаю то же самое, причем каждый день. Только мне не нужно вечером гримироваться и идти в кадр.

Г.К. Это все равно, что познакомиться с девушкой, развлечь ее, уговорить – и в последний момент отдать другому. Разве не главный наркотик, кайф, показ мастерства – работа в прямом эфире?

А.Г. Когда взрослеешь, появляется опыт и приходится выбирать. Оставаться просто ведущим новостей, я считаю, не очень интересно для мужчины.

Г.К. Уолтеру Кронкайту только в 65 лет стало неинтересно.

А.Г. Для меня как для мужчины было важно всю жизнь кому-то что-то доказывать. Ради этого мы живем, правда? Я никогда не относился к работе как к повинности. Для меня работа всегда была своеобразной игрой, в которой нужно выиграть, нужно что-то доказать. Мне кажется, что как ведущий новостей я всем все доказал. А доказать свою состоятельность как руководителя информационной службы, причем частной, первой и единственной в своем роде, которую нужно было с первого колышка построить собственными руками – в этом не меньше риска и удовольствия, чем в прямом эфире.

Из меморандума А. Гурнова (директивный документ компании «ТСН»).

Новости – это кайф! Это – кураж. Это весело, черт побери. У нас с вами нет профессии, у нас есть жизнь, под названием «журналистика». У нас есть дело, которое больше, чем сто жизней.

Новости – веселая работа, которую делают молодые, веселые, смешные, сумасшедшие люди. Не дай Бог общаться с человеком, проработавшим в теленовостях больше десяти лет, как с нормальным. Вы не поймете друг друга и, скорее всего, крупно повздорите!

Самое опасное в редакции – скучные, недовольные, озабоченные люди: одного такого достаточно, чтобы подсунуть в нашу программу скучную новость. А скука для нас – это смерть!

Новости – это люди. Это – Люди, рассказывающие о Людях. Так просто...

А.Г. Сейчас у меня работает почти триста человек.

Г.К. Плюс собкоры?

А.Г. Нет, не собкоры, а стрингеры на договоре, человек под сто в разных городах. За границей есть агентства, наши русские ребята там обосновались и делают для нас материалы. При необходимости связываемся с газетчиками, они берут в аренду камеру и для нас делают материалы.

Г.К. Ваша продукция – новости – выходит в эфир на канале «ТВ-6». Нет ли риска, что требования руководства канала – условно говоря, господина Сагалаева или Березовского – придут в противоречие с вашими принципами работы^[1][1]?

А.Г. Новости – они и есть новости, какие принципы? Когда создавались новые телеканалы, многим казалось, что они могут обойтись вообще без новостей. А сейчас поняли, что без новостей канал неполноценный. И мы сейчас стали работать не только на «ТВ-6», но и на «Рен-ТВ», с августа на «31-й канал». Вот 29-й еще лицензию не получил, а уже заключил с нами договор на новости. Конечно, на «ТВ-6» мы работаем в первую очередь, каждый день даем по 10 выпусков, стараемся давать новости в развитии.

Г.К. А завтра они скажут, что не могут платить столько денег, и – конец? Что будет с агентством?

А.Г. «ТВ-6» и сейчас платит меньше себестоимости. Но мы не только на них вещаем, есть и другие заказчики. Ежедневно программа «ТСН-модуль» выходит на спутник в 19 часов. Примерно 60 региональных телекомпаний ее принимают, записывают и используют в своих выпусках новостей. Наши новости обходятся дешевле, чем другие – на НТВ или ОРТ минута новостей стоит тысячу долларов, у меня где-то шестьсот. Потому что у меня меньше людей работает, а технология лучше – все в цифре, нелинейный монтаж, никаких пленок в эфире. Те, кто начинал с пленками – они ведь не могут оборудование выбросить и людей уволить. У нас преимущество в технологии абсолютное.

Г.К. Наверно, дело не только в технологии. Есть какие-то принципы, которые делают новости «ТСН» «отличными от других».

А.Г. Главное: не ударяться в аналитику. Как только начнет прослеживаться какая-то политическая линия – заказчики потеряют к нам интерес. У нас ориентация на тетеньку из трамвая: что интересно всем?

Из меморандума А. Гурнова:

Основой тональности наших сообщений является надлежащая беспристрастность в отношении вызывающих споры политических, экономических и прочих проблем. «Надлежащая» – означает, что «ТСН» не требует беспристрастности в таких вопросах, как торговля наркотиками, жестокость, расовая и религиозная нетерпимость, угроза независимости и престижу нашей Родины и некоторых других, в которых общество практически единодушно.

Новости – это то, что, по нашему мнению, люди должны знать (пример: чиновник X – жулик). Это то, что людям знать необходимо (пример: завтра будет забастовка в метро). Это то, что люди хотят знать (пример: кто получил «Оскара»?). Это то, что интересно – «бульвар», «подверстка» (пример: от кого родила К. Орбакайте?).

Г.К. Как вам удалось отучить журналистов от морализаторства, от оценочных суждений в репортажах? Мы ведь с советских времен подменяем факты мнениями, ради этого многие идут в журналистику – чтобы учить людей жить.

А.Г. Морализаторство – каленым железом! Сейчас найду пример. Вот, смотрите, текст, присланный с чеченской границы. Очень хороший материал. Корреспондент рассказывает, как стукнули по чеченским боевикам, превентивный удар нанесли. Есть интервью с одним, с другим, с министром Рушайло. Но вот заключительная фраза: «Если верить Владимиру Рушайло, российское МВД сдержало слово и, по всей видимости, теперь чеченские боевики будут неуютно чувствовать себя и на своей территории. Но это будет только в том случае, если сегодняшняя акция, будучи первой, не окажется последней». Корреспондент за это получил! Поддерживать убийство людей нельзя в принципе, тем более наших сограждан, коими являются, к сожалению, чеченские боевики. Окружить, арестовать, отдать под суд – тогда бы мы могли это поддерживать. Выражая надежду, что сегодняшняя акция не станет последней, он как бы учит МВД: давайте, ребята, так и надо.

Я говорю: если хочешь поставить хорошую точку в репортаже – дай факт. Например: у убитого лейтенанта остались две дочери, одной три года, другой три месяца. И все, никакого морализирования. Не надо учить Рушайло, что ему следует делать.

Из меморандума А. Гурнова.

Единственным способом самовыражения, проявления творческого подхода к информации является внимание к деталям, умение их подмечать и к месту использовать.

Корреспондент в кадре – причесан, гладко выбрит, в деловом костюме. За исключением экстремальных условий съемки для мужчины обязателен галстук, для женщины нижнее белье, чулки. Крайне нежелательно появление на работе и абсолютно недопустимо на съемке – как в спортивной, джинсовой одежде, так и в дорогих туалетах, украшениях. Оператор также должен быть одет чисто и выглядеть опрятно.

А.Г. Приучаем людей к тому, что запись «стенд-апа» – это непременная часть работы, которую надо сделать. Если не записал «стенд-ап» – не выполнил работу до конца. Его могут отрезать, если ты его плохо сделал, но это другой вопрос. Много стендапов в выпуске – это хорошо, зрителю понятно, что мы были там, на местах событий, а не писали текст под картинку, сидя в редакции.

Г.К. В вашем меморандуме написано, что «стенд-ап» записывается «статичным поясным планом, вполоборота к камере», причем не более 15 секунд. Может быть, ваши корреспонденты заслуживают немного большей свободы? Американцы учат: «Сидите на полуразвалившемся крылечке рядом с работниками службы соцобеспечения и бедняками, стойте в гуще толпы орущих подростков, выходите из-за диковинной статуи, говорите с места на трибуне заполненного стадиона, ведите репортаж из лаборатории на фоне работающих сотрудников и стеклянной посуды, рассказывайте о знаменитости, когда она за вашей спиной что-то говорит или пожимает руки. Будьте визуальной частью сообщения! От этого зависит, примут или отвергнут ваш материал». Вы считаете, такая постановка вопроса для нас преждевременна?

А.Г. Не каждый репортер справится. Но набор правил, я считаю, необходим.

Г.К. Конечно, это обеспечивает программе новостей свой «почерк», свой стиль. Но поговорим о более существенном – о принципах отбора материала для новостей. На некоторых телеканалах существуют специальные люди, которые отслеживают «джинсу» – скрытую рекламу. И так этим увлеклись, что теперь в программах полностью отсутствует информация о новой продукции российских предприятий. Может быть, нужен человек, который посмотрел бы на программу с точки зрения социального оптимизма, что ли. Вот в Нижнем Новгороде выпустили машину «Соболь». По улицам она ездит, но телевидение ее не показывает – как же, реклама!

А.Г. Я не считаю выпуск «Соболя» чем-то революционным. Внешне – та же «Газель». Если такую выпускают на Западе, это не становится темой для новостей.

Г.К. А для нашей страны такой показ, я считаю, важен. Знать, что не все остановилось, не все развалилось – как раз для тети Маши из трамвая это нужно. К тому же «Соболь», хоть и похож на «Газель» – машина совсем другая, комфортабельная. Так получилось, что я возвращался из российской глубинки в Москву один раз на «Соболе», а другой – на «Газели» и почувствовал разницу собственной спиной.

А.Г. В Калининграде «БМВ» начали собирать – я заказал материал. Я не боюсь рекламировать, что вот появляется «БМВ» российской сборки. Но и это не всем интересно. Негативные новости универсальные, а оптимизм у каждого свой. Негатив – это болевые точки. Вы же не приходите на работу и не говорите: слава Богу, я доехал нормально. А если вам на перекрестке «КАМАЗ» снес полморды, то вы всем об этом расскажете, и никто не подумает: вот человек какой негативный! Люди делятся происшествиями. Плохо то, что ко многому мы стали привыкать. Покушение на предпринимателя теперь уже не событие, рядовое дело.

Я всегда прошу своих сотрудников, чтоб в новостях была страна. Когда выпуск получается чисто московский, это мне не нравится и людям не нравится. Хотя у нас страна специфическая, 90 процентов новостей происходит в Москве.

Из меморандума А. Гурнова:

Новости не бывают «хорошими» или «плохими», и называть их так – значит навязывать зрителю нашу оценку, что недопустимо.

Каждый выпуск, вне зависимости от приоритетности новостей, должен быть продуман географически и тематически. В нем должна быть информация из регионов России, ближнего и дальнего зарубежья, а также информация из разных сфер жизни: политика, экономика, культура, спорт и т.д.

В каждом вечернем выпуске новостей должно быть прямое включение или его имитация.

Г.К. Теперь о вашем «интерактиве» – вы приглашаете позвонить за 5 рублей и высказать свое мнение. Например, нравится ли изменение погоды – да или нет? А как я отвечу, если мне похолодание после дикой жары приятно, но машину градом побило?

А.Г. Конечно, это не настоящий интерактив и нет картины общественного мнения, а только мнение зрителей данной программы.

Г.К. Причем наиболее активных. Мягко говоря.

А.Г. На Западе это способ зарабатывания денег. Задают вопрос, условно говоря: как зовут дочку Пугачевой – Марина, Полина или Кристина. 5 тысяч звонков – Кристина! На лохотроне разыгрывают имена – один получает «Мерседес», а компания зарабатывает деньги. И не надо к этому всерьез относиться.

Г.К. Если вы не будете ставить серьезные вопросы – то, конечно... Но народ наш привык действовать «как все». И в серьезной ситуации такой «интерактив» может стать сильнейшей эмоциональной подсказкой.

А.Г. Ну, это из области теории.

Г.К. Ладно, вот вам практика. Во вчерашнем выпуске вы поставили на голосование, как всегда, несколько событий дня и спросили, какое из них считать главным, о каком рассказать подробнее в воскресном выпуске «6 новостей недели».

А.Г. Мы всегда так делаем, зрители сами формируют воскресную программу.

Г.К. Ну, и за что вчера проголосовали? Можно взглянуть, найти в вашем компьютере?

А.Г. Пожалуйста... Вчера было вот что. «Космос» – это про конфликт с Казахстаном, не дают нам ракету запустить с продуктами и запчастями для «Мира»...

Г.К. И ваша ведущая пошутила: не послать ли к космонавтам на «Мир» коммерческую палатку с едой. Юморок так себе.

А.Г. На нас не может не оказывать влияние общий стиль канала «ТВ-6». Он, как известно, молодежный, легкий, отвязанный.

Г.К. Считайте, что я старый скучный человек из вашего меморандума.

А.Г. Дальше что у нас было? Прибалтийский закон о языке. Наши в Косово. Стихия – будет ли ураган. Разоблаченный шпион – обвинения в адрес Калугина. И, наконец, похороны армянского первосвященника – подавляющее большинство зрителей попросило подробнее рассказать в воскресенье именно о похоронах. Остальное, видимо, поднадоело.

Г.К. А по-моему, дружно позвонили все московские армяне. Большие патриоты своей малой родины. Кстати, католикос – через два «о» пишется.

А.Г. А у нас как? КатАликос?!

Г.К. А можно вывести на экран шуточку вашей ведущей про ураган? Кстати, почему она так таращит глаза – брови выше лба? Тоже для молодежной отвязанности?

А.Г. Вот текст: «”РИА-Новости” сообщило, что в Москве будет ураган, мы связались со спасателями, с МЧС – там сказали, что урагана не будет, и если вашу машину все-таки придавит упавшим деревом, за компенсацией обращайтесь к этим ведомствам, которые опровергали».

Г.К. Тоже юморок не высшей пробы. И представьте, как слушали это люди, на которых только что обрушился небывалый град – шайбы летели сантиметра по четыре диаметром. А она тут шутит, понимаешь.

А.Г. Но она права, урагана-то не было!

Г.К. А град вы прозевали. «ТВ-Центр» показал его на десять минут раньше вашего выпуска.

А.Г. Открываем ТАСС. Град в Москве размером от голубиного до куриного яйца. Сообщение поступило в 19.57 – за три минуты до нашего выпуска. У меня уважительная причина – вчера день рождения был.

Г.К. Примите поздравления. Не будем о неприятностях. Во что может вылиться ваша служба, какую следующую мужскую задачу поставит перед собой Александр Гурнов? Создать лучшее в России агентство телеинформации?

А.Г. Оно и так лучшее, потому что единственное. Это в первую очередь бизнес. И то, что сегодня агентство «ТСН» стоит вдвое больше, чем в него было вложено – говорит о том, что дело удалось. Глобальный замысел – сделать свой круглосуточный информационный канал, вроде Си-эн-эн. Сейчас это не очень реально. Это очень дорого. НТВ отказалось от подобного проекта. Минуту новостей может окупить не менее пяти минут дешевого развлекательного вещания, у Тернера кроме Си-эн-эн есть развлекательные каналы, и новости распространяются по подписке. Для нас это нереально.

Г.К. Рано или поздно кто-то в России это сделает, социологи выяснили, что потребность в таком канале есть.

А.Г. Если кто-то сделает, то это будем мы!

Из меморандума А. Гурнова:

Наша обязанность: утверждать демократию, представляя все значительные факты и точки зрения, чтобы обеспечить принятие решения каждым человеком на основе полученной информации.

Наши правила: не врать! Абсолютный приоритет общечеловеческих ценностей. Оппозиционность любым формам тоталитаризма и экстремизма. Уважение ко всем выборным органам власти. Корректность по отношению к коллегам. Доброжелательность друг к другу, к окружающим и зрителям.

Все сотрудники «ТСН» должны избегать конфликта между своими личными интересами и интересами «ТСН». Результатом невыполнения этого требования может быть увольнение.

В начало