Тауматургическая глоссолалия
Язык есть способ приспособить общеупотребимые знаки для описания понятий. Тауматургия признает эту силу; сам по себе голос — мощное средство, то же относится и к знакам. Более того, опытный чародей приучается думать на языках символов, точно также как математик может делать подробные объяснения с помощью цифр. Некоторые волшебники утверждают, что теоретическая нумерология работает вследствие ее таинственной связи с понятиями Вселенной. Как математика описывает физический мир, так и Тауматургия описывает метафизический. Однако, поскольку эти знаки работают на столь отстраненном уровне, они нелегко сочетаются с человеческим — или бессмертным — разумом.
Высокоопытные чародеи иногда страдают от странного вида расстройств. Ум, обученный измерять мир в сверхъестественных терминах, не всегда может разумно справиться со стрессом. При напряжении такие чародеи начинают говорить на неведомых языках, в данном случае — тауматургических знаках. Несчастье глоссолалии (говорения на неведомых языках) наваливается как истерия на этих несчастных, делая их непостижимыми.
Если «обычная» глоссолалия заключается в говорении на мертвых языках, то чародей возвращается к таинственным сооружениям. Другие чародеи могут распознать невнятные слова, но зачастую разум этого лица кажется перешедшим в другой способ мышления — почти как магическая афазия8 — зачастую объект прибегает к словам, которые он обычным образом не мог узнать или выучить. Данный чародей редко понимает, что он делает что-то необычное. Его разум все еще приравнивает эти понятия к странным словам, хотя, напротив, он становится неспособен к переводу их на более приземленный язык. Если ему дать достаточно времени и позволить сосредоточиться, чародей обычно возвращается к обычной речи, не понимая по-настоящему, что же он до того сказал таинственным образом.
Большинство Тремеров слегка раздражает наблюдение этого психоза в действии; обычно чародеи в таком состоянии выказывают знания понятий, далеко превосходящие их обычные возможности. Конечно, одержимый Бешенством чародей, выкрикивающий гортанные ругательства на каком-то мертвом волшебном языке, способен напугать кого угодно. Этот психоз плохо поддается точному описанию, и Рассказчикам нужно не только с осторожностью обращаться с ним, не рискуйте быть бесцеремонными; они могут захотеть наделять дополнительными очками опыта тех игроков, что изящно справился с ним. Правильно показанная, Тауматургическая Глоссолалия есть не идиотское бормотание или детский лепет — это перевод знаков в слова, которыми надломленный ум общается с ужасами, доведшими его до безумия.
Глава 3: Камни Пирамиды
Как ни парадоксально это звучит, каждый Тремер, бесспорно, уникален. Представление о Тремерах как тесно связанной структуре доходит до такой степени, что сами слабости каждого Тремера становятся признаками индивидуальности: «Он Тремер, но не изучает Тауматургию», «Она Тремерка, но общается с Анархами», «Они Тремеры, но они удивительно честны». Любое отклонение от стереотипа попросту подсвечивает личность Тремера. Хотя вампиры могут говорить о Клане Тремер в широких, всеобъемлющих понятиях, ни один конкретный вампир полностью не подходит под такие рамки. Более того, Тремер не могли бы существовать, если бы все подходили под один стереотип; собрание одинаковых трутней не более действенно, чем капризная толпа. Каждый Тремер помогает Клану, исходя из собственных особых черт.
Более любой особенности личности или сверхъестественного единства Тремеров связывает их поиск продвижения — личного, по должности в иерархии, по знаниям магии крови, понимания или мощи. Принужденный ли совершенствоваться внутри Пирамиды или брошенный выживать вне нее, ни один Тремер никогда не успокоится. В их мире укрывается мало доверия — и никакой дружбы. Все превозносимое единство их Клана — это сплоченность против чужих, слишком многочисленных и опасных, чтобы не обращать на них внимания, умственная привычка к осадному положению, выработанная во время их ранних ночей, освещенных всполохами битв с высокопоставленными Сородичами Восточной Европы. Выживание — это игра, в которой враги извне уравновешивают соперников изнутри. Естественно, Тремеры держатся поближе к своим товарищам, а ко врагам — еще ближе. Учитывая репутацию Клана (сомнительно заслуженную), Тремеры должны черпать начало в расчете на себя и постоянном желании продвижения; любая слабость может привести к уничтожению от рук подозрительных Сородичей, недовольных вышестоящих или амбициозных подчиненных.
Вампиризм подошел Тремерам в качестве средства достижения могущества и бессмертия. Камарилья служит защитой. Единство Клана предоставляет выбор благ, необходимых для выживания. Любой Тремер получает лишь то, что берет, — их кошмар — это мир, где узы преданности и сделки столь ритуализированы, формализованы и притворны, что для истинных действий нет места. Тремер должен быть хозяином, чтобы не стать чьим-нибудь рабом.