Страны дальнего востока и юго-восточной азии глава 42. другие страны дальнего востока

Древние государства Корейского полуострова

Территория, которую занимали древние корейцы во второй половине I тысячелетия до н. э., включала в себя, помимо современной Кореи, Южную Маньчжурию и полуостров Ляодун. Здесь в лесах и долинах жили земледельческие племена. Уже давно древние корейцы перешли к изготовлению бронзовых орудий; наметилась специализация северной группы племен на разведении проса и ячменя, южной — риса. В последние века до нашей эры быстро распространились железные орудия и оружие.

Первое древнекорейское государство Чосон сложилось в III в. до н. э. в результате разложения родоплеменных отношений и формирования государства. Его основой было довольно развитое земледельческое хозяйство. Чосон занимал область полуострова Ляодун и современной Северной Кореи.

К I в. до н. э. на территории Северной Кореи усилились процессы превращения племенных союзов в небольшие государства: на северо-западе объединение шло вокруг племен когурё, на юге — вокруг племен хан. Объединение племен когурё завершилось образованием государства Когурё, занимавшего север Корейского полуострова и юг Маньчжурии. На месте двух ханских групп возникло государство Силла, на месте третьей — Пэкче. Наиболее сильным было государство Когурё, ваны (правители) кото­рого успешно боролись с Ханьской империей и добились полной независимости своей страны.

Выделилась знать, господствующий класс во главе с монархом. Юридически свободное, но экономически закабаленное и зависимое от государства население — «низшие дворы» — было самым многочисленным классом производителей материальных благ. Известны рабы, пополняемые за счет военнопленных, преступников, торговли. Есть указания на вывоз рабов в Китай. Широкого применения рабский труд не нашел, и рабы использовались в домашнем хозяйстве.

В I—II вв. н. э. ван Когурё уже обладал всей полнотой власти монарха, окончательно преодолев традиции родового общества. Он опирался на военно-служилую знать, делившуюся на 12 рангов и составлявшую его бюрократический аппарат. Военный характер организации господствующего класса в Когурё во многом был обусловлен частыми войнами с ханьскими государствами, а также междоусобными войнами трех древнекорейских государств, к гегемонии над которыми стремилось более развитое Когурё. В этот период были изданы законы, закрепляющие основные институты общества, привилегии господствующего класса. Ранний характер законодательства проявился в обилии жестоких наказаний за преступления против собственности.

В I—III вв. н. э. самым сильным древнекорейским государством было Когурё, но

к IV в. после серии войн закончилось объединение юго-западной части полуострова под главенством Пэкче. К V в. в юго-восточной части полуострова укрепилось государство Силла.

В области внешней политики древнекорейских государств главной задачей была борьба с таким сильным противником, как Китай. Основную тяжесть этих войн несло Когурё.

Таким образом, возникнув в III в. до н. э. на территории Корейского полуострова и прилегающих к нему с запада районов, государства предков корейцев прошли длительный путь развития.

Древнеяпонские государства

Островное положение Японии не было в древности непреодолимым препятствием для контактов населения архипелага со странами материковой части Восточной Азии. С другой стороны, расовый состав первозасельников Японских островов, восстанавливаемый по палеоантропологическим данным, отчетливо указывает на связи с Юго-Восточной Азией.

Древнейшая неолитическая культура, получившая распространение на территории Японии начиная с VIII тысячелетия до н. э., известна под названием дзёмон («шнуровый узор» — наиболее характерная черта керамики той эпохи). Тем не менее вряд ли можно говорить о реальном культурном единстве всего населения архипелага в эпоху неолита, что отражается в значительном многообразии локальных вариантов культуры дзёмон и вызвано различиями в происхождении тех компонентов, которые легли в основу формирования позднейшей протояпонской этнической общности.

Археологические материалы свидетельствуют о том, что во второй половине I тысячелетия до н. э. на Японские острова через Корейский полуостров происходит миграция племен, оставивших на севере острова Кюсю и на западе острова Хонсю многочисленные погребения, в инвентаре которых впервые на территории архипелага появляются бронзовые орудия и оружие, отчасти связанные и с Юго-Восточной Азией.

Исследования последних десятилетий позволили, с одной стороны, проследить непосредственную генетическую связь этих

бронзовых изделий с культурой племен, населявших в середине I тысячелетия до н. э. значительный район от Маньчжурии на севере до Кореи на юге; с другой стороны, типологический анализ этих предметов по­казывает, что под влиянием местных условий образ жизни и особенности культуры мигрантов претерпели некоторые изменения.

Главное нововведение, которое принесли на Японские острова переселенцы, — это техника возделывания поливного риса. Земледелие было известно в Японии еще в период позднего дзёмона, но оно было основано на культивировании главным образом таких зерновых культур, как просо и гречиха, а также отчасти суходольного риса и занимало важное место в хозяйственной деятельности населения (наряду с прибрежным рыболовством, охотой и собирательством). Распространение поливного рисоводства явилось толчком, который привел в конечном итоге к формированию качественно иного хозяйственно-культурного типа.

Хотя для производства оружия в последние века до новой эры уже широко использовалась бронза, орудия сельскохозяйственного производства изготовлялись из камня и дерева: для вскапывания полей применялись каменные мотыги, урожай убирали каменными жатвенными ножами полулунной формы. Вместе с переселенца­ми в Японию попали такие домашние животные, как лошади и коровы.

Составить более полное представление о хозяйстве и материальной культуре протояпонских племен наряду с археологическими данными позволяют сообщения древнекитайских летописцев. Наиболее подробные сведения содержатся в сочинении «Вэй чжи» (составлено в конце III в. н. э.). Согласно этим свидетельствам, процесс перехода к рисосеянию происходил в различных районах с разной интенсивностью. Поэтому, утверждая, что в Японии «выращивают злаки, рис, коноплю и тутовые деревья», автор «Вэй чжи» отмечает особенности хозяйства населения островов Цусима, Ики и некоторых других: «Не имеют хороших рисовых полей и живут продуктами моря... Ездят на кораблях покупать хлеб на север и на юг». Тот же источник сообщает о повсеместном распространении в Японии обычая татуировать тело и объяс-

няет его традициями, связанными с рыболовством: «Они ловят в воде рыбу и собирают раковины и поэтому татуируются, чтобы отпугивать больших рыб и морских птиц». Особенности одежды местного населения, отмечаемые в древнекитайских источниках, а также восстанавливаемая по отдельным сохранившимся изображениям конструкция жилищ (дома на высоких сваях) указывают на то, что в культуре протояпонцев этой эпохи отчетливо прослеживаются черты происхождения из Юго-Восточной Азии. Таким образом, в последних веках до новой эры на территории Японии происходил синтез разнородных культурных элементов, из которых постепенно складывался тот своеобразный облик, который свойствен японцам более позднего времени.

Общественный строй «людей ва», как называют китаеязычные памятники протояпонцев, характеризовался далеко зашедшим процессом социального расслоения. «Существует неравенство среди народа; одни подчинены другим» — это свидетельство источника находит подтверждение в ряде косвенных данных, позволяющих установить противопоставление в обществе той эпохи знати, простолюдинов и рабов. О характере рабства в протояпонском обществе конца I тысячелетия до н. э. мы можем судить лишь предположительно. Так, изве­стно, что рабов зачастую погребали с умершим хозяином. Одним из источников рабства было превращение в рабов родственников преступника.

Эпоха бронзового века была временем складывания на территории Японии многочисленных протогосударственных образований, наиболее мелкие из которых насчитывали всего лишь по нескольку тысяч «дворов». В то же время происходило взаимопоглощение и объединение «государств»: если в I в. до н. э. их насчитывалось не менее 100, то к III в. н. э. «Вэй чжи» упоминает лишь о 30.

Эти «государства», стремясь заручиться поддержкой в борьбе за власть, постепенно устанавливают связи с империей Хань. По сообщению древнекитайских хроник, «люди ва» еще в I в. до н. э. присылали подарки чиновникам ханьского округа, расположенного на Корейском полуострове; позднее посольства из Японии стали прибывать ко двору ханьских императоров. До нас дошло

сообщение о том, что в 56 г. н. э. во дворце Гуан У-ди в Лояне принимали одного из таких послов, которому была пожалована печать. Достоверность данного свидетельства подтверждается тем, что на территории Японии была найдена золотая печать ханьского типа с древнекитайской надписью.

В первых веках новой эры среди всех прочих «государств» наиболее сильными были два — Ематай на севере Кюсю и Яма-то в центральной части Хонсю.

Правительница Ематай послала в 238 г. послов в империю Вэй, возникшую на севере Китая после падения династии Хань. По традиции в ответ на присланные дары она получила золотую печать и титул «Дру­жественной Вэй царицы ва». В Ематай существовала уже административная система, основной единицей которой была провинция; «в каждой провинции есть рынки, где торгуют под надзором правительственных чиновников». Имеются сведения и о введении на территории Ематай единой системы налогового обложения.

Возникновение Ямато, существовавшего в районе современного Кинки, японская традиция связывает с походом на восток мифического императора Дзимму. По традиционной хронологии это событие относится к VII в. до н. э., однако в действительности могло иметь место не ранее I в. до н. э. (если, разумеется, признать Дзимму реально существовавшим историческим лицом). Возможно, что легенда об этом походе отражает одну из миграционных волн протояпонцев из западных районов (с острова Кюсю) на восток. «Говорят, на востоке есть прекрасная страна, окруженная со всех сторон голубыми горами. Не есть ли она центр мира? Почему бы не пойти туда и не основать там столицу?» Эти слова, с которыми Дзимму якобы обратился перед началом похода к своим подчиненным, отражают формирование представлений, по свой сути аналогичных этническому самосознанию многих других древних народов.

Обоснованию особого положения Яма-то среди других государственных образований должна была служить идея божественного происхождения царской фамилии: правитель Ямато считался потомком Аматерасу — Богини Солнца. Священными символами его власти стали меч, яшмовое украшение и бронзовое зеркало. По-видимому, уже с IV в. в Ямато среди китайских

переселенцев использовалась китайская письменность (наиболее ранняя из дошедших до нас датированных иероглифических надписей относится к 503 г.).

IV—VII века фигурируют в археологической периодизации древней истории Японии под названием «эпохи курганов». Связано это с тем, что с конца III в. на территории архипелага получают распространение погребения специфического облика — курганы, ранее в Японии практически неизвестные. Погребальный инвентарь этих захоронений также обнаруживает существенные отличия от предметов материальной культуры предшествующего времени.

«Эпоха курганов» — начало железного века на территории Японских островов: наряду с бронзовыми в это время широко распространяются мечи и другое вооружение, сделанное из железа. Наряду с этим прослеживается и еще одна черта, отличающая культуру IV—VII вв. от предшествующего времени. Речь идет о проникновении на архипелаг своеобразного комплекса обычаев, связанных с верховой ездой. Седло со стременами, детали конского убора, сбруя — все это в высшей степени характерно для археологических находок указанного периода и в то же время обнаруживает прямые параллели с аналогичными вещами из Ко­реи и Северного Китая. Оседланный конь — предмет гордости аристократа — предстает перед нами в небольших по размерам, но весьма реалистически выполненных глиняных статуэтках, обычно клавшихся в погребение (так называемые ханива). Есть основания полагать, что «эпоха курганов» была временем интенсивных культурных контактов протояпонцев с кочевыми народами

Центральной Азии (среди них ведущую роль играли тогда сяньбийцы), а посредниками в осуществлении этих связей выступало население государств Корейского полуострова — Когурё, Пэкче и Силла.

В японской историографии высказывалась даже мысль о том, что в «эпоху курганов» Япония подверглась вторжению кочевников, создавших там первые государства. Для принятия этой крайней точки зрения сегодня нет достаточных оснований, тем более что процесс формирования государственности на Японских островах отчетливо прослеживается еще в предшествующий период. IV—VII века были завершающим этапом этого процесса.

Правитель Ямато, вошедший в историю под именем Сётоку-тайси, развернул в начале VII в. активную деятельность, результатом которой было конституирование основных форм государственного аппарата и системы управления. В 603 г. он ввел новую структуру рангов знатности, в 604 г. издал закон, согласно которому моральной основой государства должна была стать конфуцианская концепция подчинения под­данных своему государю. При Сётоку-тайси в Ямато быстро распространяется и буддизм, строятся храмы, основываются монастыри. В 607 г. Сётоку-тайси отправил в Китай посольство с письмом, в котором писал: «Сын Неба страны, где восходит Солнце, обращается к Сыну Неба страны, где заходит Солнце».

В конце VII в. вместо прежнего названия Ямато японское государство стало именоваться Ниппон (отсюда происходит и современное русское наименование страны — Япония).

Глава 43. ГОСУДАРСТВА ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ В ДРЕВНОСТИ