Ближний и средний восток в середине vi в. до н.э.

УСЛОВНЫЕ ЗНАКИ

территория авестийских ариевв первой трети I тыс.до н.э.

ИРАН В ДРЕВНОСТИ

БЛИЖНИЙ И СРЕДНИЙ ВОСТОК В СЕРЕДИНЕ VI В. ДО Н.Э.

ДЕРЖАВА АХЕМЕНИДОВ

УСЛОВНЫЕ ЗНАКИ территория древнеперсидских племен ок.600 г. до н.э.
	держава Ахеменидов ок. 500 г. до н.э. границы державы Ахеменидов ок. 350 г. до
	н.э.

цифрами на фоне различных штриховок обозначены:

Греческие территории, подвластные Ахеменидам в 480-479 гг. до н.э.

2,3,4-территории, находящиеся под управлением собственных династов ок. 500 г. до н.э.: 2-Македония (Скудра), 3-Киликия,

Древнеармянское (Мелидское) царство.

Номинально зависимые народы ок.500 г. до н.э.: 5-колхи и их соседи, 6-североарабские племена, 7-эфиопские племена

Царства», номинально находящиеся в личной унии с Персидской державой ок. 500 г. до н.э.: 8— Египет, 9—Вавилония

(границы даны примерно).

Ра зд е л IV. Южная Азия в древности

Глава 28. Территория и население. Периодизация. Источники и историография

Территория и население

Обширная территория Индийского субконтинента делится на несколько зон по климатическим условиям, рельефу местности и характеру почв.

Полупустынные ныне области северо-запада в глубокой древности, возможно, были покрыты лесами. Почвы аллювиальных долин Инда и его притоков отличались особым плодородием. Здесь и возникли первые поселения земледельцев, а в III тысячелетии до н. э. — древнейшая в Южной Азии городская цивилизация. С севера и северо-востока Индия отделена от остальной части Азии хребтами Гималайских гор, поэтому именно северо-запад был той областью, через которую проникали переселенцы и завоеватели, шли торговые караваны, распространялись иноземные культурные влияния. Во II тысячелетии до н. э. здесь пролегал путь индоевропейских племен ариев, в I тысячелетии до н. э. отдельные районы подчинялись то персидским царям, то македонским наместникам, то греческим или скифским (сакским) правителям. Наконец, в начале новой эры вся эта территория вошла в состав Кушанской державы.

Центральная часть Индо-Гангской равнины уже в древности считалась священной «Землей ариев» — создателей ведийской литературы. С различными районами этой обширной равнины связаны также эпические предания, сохранившиеся в знаменитой поэме «Махабхарата».

Северо-восток — средняя и нижняя часть бассейна Ганга — район повышенной влажности и буйной тропической растительности. В сезон дождей в долине Ганга нередки наводнения, дельта в древности была заболочена. Первоначальное население занималось преимущественно рыболовством, охотой, примитивным земледелием; лишь к середине I тысячелетия до н. э. в упорной борьбе с джунглями началось широкое хозяйственное освоение этого района. Во второй половине того же тысячелетия здесь располагались важнейшие политические и культурные центры Древней Индии.

Невысокие горы отделяют Индо-Гангскую равнину от полуострова Декан (древнеиндийское «Дакшина» — юг). Декан представляет собой плоскогорье, сложный рельеф которого способствовал изоляции отдельных районов. Переход к классовому обществу в Декане произошел позднее, чем на севере, и лишь в начале новой эры здесь возникли первые государства. В труднодоступных горных и лесных районах до нового времени население продолжало жить в условиях племенного строя.

Центральную часть острова Шри-Ланки (Цейлона) составляет лесистое нагорье, отделяющее северную равнину от южной, покрытой густыми лесами низменности. Соперничество между этими двумя основными областями характеризует политическую историю страны. Географическое положение острова обусловливало тесные связи с Южноиндийским побережьем, а с

развитием мореплавания в начале новой эры — также с Юго-Восточной Азией, с Аравией и Египтом.

Основное население современной Южной Азии принадлежит к европеоидной ордансоес, тоиднако нар южной части полуострова Индостан и Шри-Ланки по некоторым расовым признакам (темный цвет кожи и волос и др.) близки австралоидам. Встречаются и немногочисленные чисто австралоидные племена. Ряд племен северо-востока относится к южномонголоидной расе.

На севере ныне преобладают индоевропейские языки (хинди, бенгальский и др.), на юге — дравидийские (например, тамильский), ряд языков Декана и Северо-Восточной Индии находится в родстве с языками Юго-Восточной Азии, Тибета и Китая (языки тибето-бирманские и мунда). Большая часть населения Шри-Ланки говорит на индоевропейском (сингальском) языке, меньшая — на дравидийском (тамильском).

Известно, что носители индоевропейских языков (арии) проникли в Индию во II тысячелетии до н. э. Возможно, в древности дравидоязычные племена занимали более обширные территории в центральной и северо-западной части Индостана, а племена тибето-бирманские и мунда — на северо-востоке. Сингалы переселились на Шри-Ланку с материка в середине I тысячелетия до н. э., появление на острове тамильского населения объясняется также неоднократными миграциями из Южной Индии (преимущественно в начале новой эры).

В Южной Азии, как и повсюду на Древнем Востоке, с древнейших времен шел интенсивный процесс смешения народов и рас, и расовые различия не совпадают с лингвистическими.

Периодизация

История Южной Азии может быть разделена на следующие периоды:

I. Древнейшая цивилизация (Индская) Датируется примерно XXIII—XVIII вв. до н- э. (возникновение первых городов, образование ранних государств).

И. Ко второй половине II тысячелетия До н. э. относится появление индоевропейских племен, так называемых ариев. Период

с конца II тысячелетия до середины I тысячелетия до н. э. именуется «ведийским» — по созданной в это время священной литературе вед. Можно выделить два его основных этапа: ранний (XIII—IX вв. до н. э.) характеризуется расселением племен ариев в Северной Индии, поздний — социальной и политической дифференциацией, приведшей к образованию первых государств (VIII—VI вв. до н. э.), главным образом в долине Ганга.

III. «Буддийский период» (V—III вв. до н. э.) — время возникновения и распространения буддийской религии. С точки зрения социально-экономической и политической истории он отмечен началом урбанизации и появлением крупных государств — вплоть до создания общеиндийской державы Маурьев.

IV. II в. до н. э.— V в. н. э. можно определить как «классическую эпоху», время становления наиболее характерных особенностей социально-политического строя и культуры Южной Азии.

Источники

Южная Азия — одна из тех областей древнего мира, для которых особенно характерна преемственность развития. В древности и в средние века здесь не было резкой смены населения, устойчивостью отличались как социальные отношения (кастовый строй), так и культурные традиции. Многие произведения на литературных языках Древней Индии (санскрите, пали) до сих пор почитаются как священные книги индуизма или буддизма. Их веками и даже тысячелетиями заботливо сохраняли, переписывали и комментировали. Последствия этого двояки. В отличие от большинства стран Ближнего Востока памятники классической древнеиндийской литературы не были найдены археологами и не требовали для своего прочтения дешифровки забытой письменности и реконструкции мертвого языка. Фонд письменных источников, находящихся в распоряжении индолога, поистине необозрим, поскольку значительная часть древних текстов сохранилась. Изучение санскрита основывается на трудах самих древнеиндийских грамматиков, главным образом грамматики Панини IV в. до н. э.

В то же время современный ученый

испытывает значительные сложности при исследовании этого обширного материала, уже отобранного многими поколениями в качестве священного наследия. Литература представлена главным образом религиоз­ными гимнами («Ригведа») и ритуальными комментариями, эпическими поэмами («Махабхарата» и «Рамаяна»), сборниками назиданий и притч. Для изучения общественных отношений в качестве основных источников приходится использовать специальные трактаты о религиозно-моральном долге — дхарме (так называемые «Законы Ману»), о политике («Артхашастра») или о любви («Камасутра»). Содержащиеся в них рассуждения нередко имеют отвлеченный, схоластический или тенденциозный характер. К тому же практически все эти произведения многослойны, время и место их составления не может быть определено с достаточной точностью. Колоссальная по объему средневековая комментаторская литература зачастую не столько помогает современному исследователю, сколько довлеет над его сознанием, препятствуя непредвзятой интерпретации древнего текста.

Исторические события упоминаются в литературе довольно редко и обычно в полулегендарных повествованиях. Хроники составлялись лишь в буддийских монастырях на Цейлоне в первые века нашей эры, и посвящены они были преимущественно распространению учения Будды и взаимоотношениям между монастырями. Не дошло до нашего времени ни государственных, ни частных архивов с политической или хозяйственной документацией. Документы, как правило, записывали на таком непрочном материале, как пальмовые листья, кусочки ткани или бересты,— в жарком и влажном тропическом климате они не могли сохраниться. Вместе с документами пропали, видимо, и многие литературные произведения, не вошедшие в число тех, которые в средние века особо почитали и хранили, постоянно переписывая.

Если не учитывать плохо еще читаемые короткие надписи на печатях Индской цивилизации (III—II тысячелетия до н. э.), то первые эпиграфические памятники относятся лишь к эпохе Маурьев (надписи Ашоки III в. до н. э.). Древнеиндийская эпиграфика не отличается ни богатством, ни разнообразием. Надписи на камне, вы­сеченные по приказу правителей, в основном повествуют об их благочестивых деяниях — дарениях жрецам и монастырям, строительстве водоемов или совершении крупных жертвоприношений. Даже о военных походах и победах в них говорится редко.

Монеты появились в V—IV вв. до н. э., но долгое время они оставались простыми клеймеными кусочками меди или серебра. Пожалуй, лишь для начала нашей эры нумизматика оказывает существенную помощь в изучении древнеиндийской истории.

Длительное использование в качестве строительного материала дерева (а не кирпича или камня), немногочисленность погребений вследствие распространения обычая кремации и сравнительно позднее по­явление скульптуры из камня и бронзы существенно ограничивают количество археологических памятников. К тому же систематическое изучение индийских древностей началось сравнительно поздно, в основном только в XX столетии. До недавнего времени главной задачей индийской археологии являлось выяснение стратиграфии (последовательности археологических слоев на городищах). Лишь очень немногие городские центры, преимущественно древнейшие, такие, как Мохенджо-Даро, Хараппа, раскапывались большими площадями.

Таким образом, несмотря на обширность литературного наследия, изучение экономической и политической истории древних народов Южной Азии основывается на довольно узкой базе источников. За немногими исключениями достоверные данные о политических событиях скудны, а социально-экономические отношения можно характеризовать лишь в общих чертах, рассматривая крупные исторические периоды и регионы.

Историография

Научное изучение древностей стран Южной Азии началось в конце XVIII в., когда ее народы стали объектом захватнической политики европейских держав, в первую очередь, Великобритании. В 1784 г. в Калькутте было основано первое объединение востоковедов — Азиатское общество. Председатель Азиатского общества Уильям Джонс может считаться основопо-

ложником европейской индологии. Он высказал гипотезу о родстве санскрита с другими древними языками и заложил основы древнеиндийской хронологии благодаря отождествлению царя Чандрагупты санскритских текстов с Сандрокоттом, о котором упоминали греческие историки похода Александра Македонского. Главной заслугой ученых конца XVIII в. был перевод важнейших памятников санскритской литературы: «Законы Ману», знаменитой драмы Калидасы «Шакунтала», философской поэмы «Бхагавад-гита». Почти все англий­ские индологи конца XVIII— начала XIX в. были представителями колониальной администрации, и работа их преследовала практические цели. Но в то же время первое широкое знакомство с культурой Востока породило в Европе увлечение восточным театром, поэзией, философией. «Шакунталой», например, восхищался И.В. Гете и под ее влиянием написал пролог к «Фаусту».

Древность памятников санскритской литературы первоначально преувеличивалась. Немецкие романтики искали в Индии истоки всей мировой культуры. В первой половине XIX в. была научно доказана (главным образом Ф. Боппом) теория о родстве санскрита с древнеперсидским, латинскимд, ревнегреческим и основными новыми европейскими языками, т. е. было открыто существование индоевропейской семьи языков. Первоначально именно санскрит рассматривался как язык древнейший и наиболее близкий предполагаемому индоевропейскому праязыку. Изучение санскрита в течение всего прошлого столетия было тесно связано со сравнительным языкознанием. На основе последнего сложился целый ряд научных дисциплин: сравнительная мифология (например, работы Макса Мюллера), сравнительное изучение обрядов, фольклора, правовых обычаев. Анализируя древнейшие памятники индийской религиозной литературы (веды) и сопоставляя их с иранской «Авестой», поэмами Гомера, древнегерманскими и древнеславянскими сказаниями, обрядами и поверьями, исследователи более всего стремились восстановить язык, религию, мифологию и обычаи предполагаемого народа-предка всех индоевропейских народов.

В середине XIX в. была проделана огромная работа по изданию и переводу памятников древнеиндийской литературы,

главным образом древнейшей — ведийской. До сих пор переиздаются и сохраняют научное значение переводы, появившиеся в 50-томной серии «Священные книги Востока», основанной Максом Мюллером (Оксфорд). Важнейшее значение имело опубликование в 50—70-е годы прошлого века многотомных словарей санскрита («Петербургских», изданных в России по распоряжению Академии наук).

На рубеже XIX—XX вв. появились работы, в которых пересматривался целый ряд научных положений, установившихся в результате недостаточно критического отношения к санскритским источникам (в частности, к «Законам Ману»): об исключительно деспотическом характере индийского политического строя, о всевластии жрецов-брахманов и т. д. Критическому пересмотру индийской истории и культуры способствовало введение в оборот источников, связанных с буддизмом, а также открытого в начале XX в. политического трактата «Артхашастра». В конце XIX в. Т. Рис Дэвидсом было основано общество по изданию и изучению буддийских текстов на языке пали. Изучение буддийской литературы и философии позволило оценить значительность вклада этой религии в историю индийской культуры.

Один из мировых центров буддологии в 1880—1930 гг. находился в нашей стране. Большой интерес к проблемам буддизма в русской историографии вызывался прежде всего близостью России к Монголии и Ки­таю. Не случайно поэтому основное внимание русские ученые (Ф.И. Щербатский, С.Ф. Ольденбург) уделяли текстам, связанным с распространением буддийской религии в Центральной и Восточной Азии. Тексты на санскрите, тибетском и других восточных языках публиковались в интернациональной серии «Буддийская библиотека», выходившей в Петербурге под редакцией С.Ф. Ольденбурга. В работах Ф.И. Щербатского и его учеников впервые в европейской науке были глубоко проанализированы основные понятия буддийской философии и логики.

В последней трети XIX — начале XX в. началось археологическое исследование Индии. Важнейшие раскопки относятся к 20—30-м годам, когда была открыта самая древняя в Южной Азии Индская цивилизация. Работы в долине Инда позволили не

только начать историю Индии на тысячелетие раньше, но и поставили проблему до-арийского населения Древней Индии и неарийского наследия в ее культуре.

Общие концепции в индологии XIX — начала XX в. часто страдали европоцентризмом и складывались под воздействием колониальной идеологии (особенно в английской историографии). Индийское общество признавалось застойным, неспособным к самостоятельному развитию, индийские государства — теократическими и деспотическими, мышление — отвлеченным и исключительно религиозным. Чрезвычайно преувеличивалось политическое значение для Индии похода Александра Македонского, важнейшие достижения индийской культуры (например, эпическая поэзия, театр) объяснялись заимствованиями у греков. Отказу от этих ошибочных взглядов способствовали работы многих представителей индийской национальной историографии первой половины XX в. Надо отметить, однако, и слабости, присущие значительной части национальной историографии: недостаточно критическое использование источников, определенная модернизация древней истории. Последняя выражается в отождествлении ряда явлений древнеиндийской и европейской истории (в Древней Индии находили, например, конституцию, парламент, демократические ре­спублики и даже социализм). Националистическая тенденция проявлялась и в создании концепции особого пути развития Индии, объясняемого специфическими чертами ее «национального духа».

Начиная с 30-х годов и в особенности в последние десятилетия в мировой индологии все большее внимание уделяется проблемам социально-экономических отношений. Уже в первые послевоенные годы в работах Г.Ф. Ильина была поставлена проблема рабовладельческих отношений в Древней Индии. Важные исследования по социально-экономической истории Индии принадлежат прогрессивным индийским ученым, например Д.Д. Косамби. В современных государствах Южной Азии (Пакистан, Индия, Бангладеш, Непал, Шри-Ланка) ведется интенсивное изучение древности — планомерное археологическое исследование отдельных районов. Проводится подготовка новых, критических изданий памятников классической литературы, издаются многотомные коллективные обобщающие труды. Ряд крупных работ опубликован после Второй мировой войны в Западной Европе, США и Японии (главным образом по истории индийской культуры). С конца 50-х годов в отечественной историографии также активизировалось изучение проблем древнеиндийской культуры. Группа ученых Санкт-Петербурга занимается дешифровкой письменности Индской цивилизации, опубликованы многочисленные переводы и исследования отдельных памятников древнеиндийской литературы, изданы работы и в области буддологии. Раскопки советских археологов в Средней Азии и Афганистане дали интереснейший материал о древних культурных связях этих регионов с Индией.