Iv неправильные выводы из верных посылок 3 страница

Мне думается, не позволительно.

Наконец, названная выше статья тов. Б. К. в № 18 «Коммунизма» особенно ярко, на­глядно, удачно вскрывает его ошибку, состоящую в сочувствии тактике бойкота парла­ментов в современной Европе. Ибо автор, отгораживаясь от «синдикалистского бойко­та», от «пассивного» бойкота и выдумывая особый «активный» (ух, как «лево»!..) бой­кот, показывает этим удивительно отчетливо всю глубину ошибок своего рассуждения.

«Активный бойкот означает, — пишет автор, — что коммунистическая партия не удовлетворяется распространением лозунга

«КОММУНИЗМ»________________________________ 137

против участия в выборах, а развертывает в интересах проведения бойкота столь же широкую революци­онную агитацию, как если бы она участвовала в выборах и как если бы ее агитация и акция (работа, дея­тельность, действие, борьба) были рассчитаны на приобретение наивозможно большего числа пролетар­ских голосов» (стр. 552).

Это — перл. Это убьет антипарламентариев лучше всякой критики. Выдумать «ак­тивный» бойкот, «как если бы» мы участвовали в выборах!! Масса темных и полутем­ных рабочих и крестьян участвует в выборах всерьез, ибо они еще верят в буржуазно-демократические предрассудки, они еще в плену у этих предрассудков. А мы вместо того, чтобы помочь темным (хотя иногда и «высококультурным») мещанам изжить свои предрассудки на собственном опыте, будем чураться участия в парламенте, будем забавляться выдумкой тактики, в которой нет житейской, буржуазной скверны!!

Браво, браво, товарищ Б. К.! Своей защитой антипарламентаризма вы поможете убить эту глупость скорее, чем я своей критикой.

12/VI. 1920.

Напечатано 14 июня 1920 г.

в журнале «Коммунистический Печатается по рукописи

Интернационал» № 11 Подпись:Н. Ленин

РЕЧЬ НА 2-м ВСЕРОССИЙСКОМ СОВЕЩАНИИ ОТВЕТСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАТОРОВ ПО РАБОТЕ В ДЕРЕВНЕ 12 ИЮНЯ 1920 г.⁶⁷

Товарищи, я очень рад, что могу приветствовать вас, собравшихся на совещание по вопросам о работе в деревне. Вы мне позволите сначала вкратце остановиться на меж­дународном положении Советской республики и наших задачах в связи с этим, а затем сказать несколько слов относительно того, какие задачи в деревне выдвигаются сейчас, на мой взгляд, в особенности на первое место перед партийными работниками.

Что касается международного положения республики, то вы, конечно, очень осве­домлены относительно основных фактов, касающихся польского наступления. За гра­ницей распространяется неслыханное количество лжи по этому вопросу благодаря так называемой свободе печати, которая состоит в том, что все главные органы печати за границей скуплены капиталистами и заполнены на 99 процентов статьями продажных писак. Это у них называется свободой печати, и благодаря этому нет той лжи, которая не была бы распространена. В частности, относительно польского наступления дело изображается так, что большевики предъявили Польше неисполнимые требования и начали наступление, тогда как вы все прекрасно знаете, что мы вполне соглашались даже на те необъятные границы, которые до начала наступления были поляками заня­ты. Мы ставили сохранение жизни наших красноармейцев выше войны из-за Белорус­сии и Литвы, которые поляками были захвачены. Мы самым торжественным образом не только от имени Совнаркома, но и в специальном манифесте

______________ РЕЧЬ НА 2-м ВСЕРОСС. СОВЕЩАНИИ ПО РАБОТЕ В ДЕРЕВНЕ_____________ 139

от ВЦИК , от нашего высшего учреждения Советской республики, заявили польскому правительству, буржуазному помещичьему правительству, независимо от нашего об­ращения к польским рабочим и крестьянам, что мы предлагаем мирные переговоры на основе того фронта, который тогда был, т. е. того фронта, который Литву и Белорус­сию, непольские земли, оставлял полякам; мы были уверены и продолжаем сейчас быть уверены, что польским помещикам и капиталистам чужих земель не удержать и что пу­тем даже самого невыгодного для нас мира мы выиграем больше, сберегая жизнь на­ших красноармейцев, ибо мы от каждого месяца мира усиливаемся в десятки раз, а вся­кое иное правительство, в том числе буржуазное правительство Польши, от каждого месяца мира разлагается все больше и больше. Несмотря на то, что наши предложения в области мира шли чрезвычайно далеко, несмотря на то, что некоторые из очень торо­пливых и по части языка в высокой мере революционных революционеров называли даже наши предложения толстовскими, хотя на самом деле большевики, кажется, своей деятельностью достаточно доказали, что толстовщины в нас никто не найдет ни одного грана, мы считали своим долгом перед таким делом, как война, доказать, что мы идем на максимально возможные уступки и в особенности доказать, что из-за границ, из-за которых проливалось столько крови, мы воевать не станем, для нас это дело двадцати-степенное.

Мы шли на такие уступки, на которые ни одно правительство идти не может; мы да­вали Польше такую территорию, которую полезно сравнить с опубликованным, кажет­ся вчера, документом, исходящим от верховного органа союзников, англичан, францу­зов и других империалистов, и в этом документе полякам указываются восточные гра­ницы .

Эти господа капиталисты в Англии и Франции воображают, что они решают грани­цы, но, слава богу, есть кое-кто, кто решает помимо них эти границы: рабочие и кре­стьяне научились сами определять эти границы.

140__________________________ В. И. ЛЕНИН

Эти господа определяют польские границы, определяют так, что они идут несрав­ненно дальше на запад, чем то, что предлагали мы. Этот акт, исходящий от союзников в Париже, наглядно показывает сделку, которая произошла между ними и Врангелем. Они уверяют, что идут на мир с Советской Россией, уверяют, что не поддерживают ни Польшу, ни Врангеля, а мы говорим, что это наглая ложь, которой они прикрываются, говоря, что сейчас не дают оружия, а оно дается так, как давалось несколько месяцев тому назад. Сегодняшнее сообщение гласит, что взято большое богатство — взят вагон с новенькими английскими пулеметами; т. Троцкий сообщил, что на днях взяты совсем новенькие французские патроны. Какие подтверждения нужны еще нам для доказа­тельства того, что Польша работает при помощи английского и французского снаряже­ния, при помощи английских и французских патронов, что она работает на английские и французские деньги. Если они теперь заявляют, что границы Польши на востоке Польша будет решать сама, это прямая сделка с Врангелем, это всякий понимает. Ясно для всякого из всей обстановки, что польские помещики, польская буржуазия целиком воюет при помощи англичан и французов, но они нагло врут, точно так же, как они лгали, когда уверяли, что никакого Буллита не присылали, пока, наконец, он не приехал в Америку и не выступил и не опубликовал тех документов, которые собрал здесь.

Но эти господа, господа купцы-капиталисты из своей шкуры вылезти не могут. Это дело понятное. Иначе, как по-купечески, они рассуждать не могут, и, когда наша ди­пломатия выступает с приемами некупеческими, когда мы говорим, что для нас жизнь наших красноармейцев дороже громадного изменения в границах, они, рассуждая чис­то по-купечески, конечно, этого не понимают. Когда мы Буллиту предлагали год тому назад договор, необыкновенно выгодный для них и необыкновенно невыгодный для нас, договор, по которому громадная территория оставалась за Деникиным и Колчаком, мы предлагали с уверенностью, что если бы

______________ РЕЧЬ НА 2-м ВСЕРОСС. СОВЕЩАНИИ ПО РАБОТЕ В ДЕРЕВНЕ_____________ Ш

мир был подписан, то белогвардейскому правительству никогда не удержаться.

Они с точки зрения купеческой не могли этого понять иначе, как признание нашей слабости. «Если большевики соглашаются на такой мир, значит они накануне издыха­ния», и вся буржуазная пресса полна восторгов, все дипломаты потирают руки, и мил­лионы фунтов стерлингов даются взаймы Колчаку, Деникину. Правда, золотом они не давали, а давали оружием по ростовщическим ценам, с полной уверенностью, что большевики справиться абсолютно не могут. Кончилось это тем, что Колчак, Деникин были разбиты наголову и их сотни миллионов стерлингов полетели в трубу. И к нам теперь один за другим подходят поезда с великолепным английским снаряжением, час­то встречаются русские красноармейцы целыми дивизиями, одетые в великолепную английскую одежду, а на днях мне рассказывал один товарищ с Кавказа, что целая ди­визия красноармейцев одета в итальянское берсалье. Я очень жалею, что не имею воз­можности показать вам на фотографическом снимке этих русских красноармейцев, одетых в берсалье. Я должен только все-таки сказать, что английское снаряжение кое на что годно и что русские красноармейцы благодарны английским купцам, которые их одели и которые по-купечески подходили к делу, которых большевики били, бьют и будут бить еще много раз. (Аплодисмент ы.)

То же самое мы видим с польским наступлением. Это образец того, как если бог за­хочет наказать кого (конечно, если он существует), то лишает тех разума. Нет сомне­ния, что во главе Антанты стоят люди чрезвычайно умные, превосходные политики, и эти люди делают глупость за глупостью. Они поднимают страну за страной, давая нам возможность бить их поодиночке. Ведь если бы им удалось объединиться, — а у них Лига наций, у них нет ни одного клочка земли, где бы не простиралась их военная власть, казалось, кому легче объединить все враждебные силы и направить их против Советской власти. Но они не могут их объединить. Они идут в бой по частям. Они только грозят,

142__________________________ В. И. ЛЕНИН

хвастают, обманывают — полгода тому назад они объявили, что подняли 14 государств против Советской власти, что через столько-то месяцев они будут в Москве и Петро­граде. А сегодня из Финляндии я получил брошюру-рассказ, воспоминания одного бе­лого офицера о наступлении на Петроград, и еще раньше у меня тоже был получен протест-заявление нескольких русских кадетообразных членов северо-западного пра­вительства⁷⁰, в котором говорится о том, как английские генералы приглашали их на заседание и при помощи переводчика, а иногда на прекрасном русском языке, предла­гали им тут же, не сходя с места, составить правительство, конечно, русское, безуслов­но демократическое, в духе учредилки, и как им предлагали подписать то, что им будет предложено. И они, эти русские офицеры, будучи бешеными противниками большеви­ков, эти кадеты, как они были возмущены этой неслыханной наглостью английских офицеров, которые предписывали им, которые командовали тоном урядника (а коман­довать умеет только русский) садиться и подписать то, что им будет дано, и дальше они рассказывают о том, как все это развалилось. Я жалею, что мы не имеем возможности распространить как можно шире эти документы, эти признания белогвардейских офи­церов, наступавших на Петроград.

Почему это так происходит? Потому, что у них Лига наций — союз только на бума­ге, а на деле это группа хищных зверей, которые только дерутся и нисколько не дове­ряют друг другу.

На деле и сейчас они хвастаются, что вместе с Польшей будут наступать Латвия, Румыния и Финляндия, и мы из дипломатических переговоров видим с полной ясно­стью, что когда Польша начала наступать, то те державы, которые вели с нами мирные переговоры, изменили тон и выступили уже с заявлениями, иногда неслыханно наглы­ми. Они рассуждают по-купечески, — от купца ничего иного и ждать нельзя. Ему пока­залось, что сейчас есть шанс с Советской Россией разделаться, и он начинает задирать нос. Пускай себе. Мы это видели на других государствах, более значительных,

______________ РЕЧЬ НА 2-м ВСЕРОСС. СОВЕЩАНИИ ПО РАБОТЕ В ДЕРЕВНЕ_____________ 143

и никакого внимания не обращали, потому что мы убедились, что все угрозы Финлян­дии, Румынии, Латвии и всех других буржуазных государств, целиком зависящих от Антанты, эти угрозы рассыпаются прахом. Польша заключила договор только с Пет-люрой, генералом без армии, и этот договор вызвал еще большее ожесточение среди украинского населения, еще больший переход на сторону Советской России целого ря­да полубуржуазных элементов, и потому получилось опять то, что вместо общего на­ступления — у них разрозненные действия одной Польши. И теперь мы видим уже, что, несмотря на то, что наши войска должны были потратить, разумеется, порядочно времени для передвижения, потому что они стояли дальше от границы, чем поляки, и мы нуждались в большем времени, чтобы подвезти наши войска, наши войска начали наступление и на днях оказалось, что нашей конницей взят Житомир; последняя доро­га, соединяющая Киев с польским фронтом, с юга и с севера уже перерезана нашими войсками, и Киев, значит, пропал для поляков безнадежно; в то же время мы узнали, что Скульский подал в отставку, правительство Польши уже колеблется и мечется, и уже заявляет, что они предложат нам новые условия мира. Пожалуйста, господа поме­щики и капиталисты, мы от рассмотрения польских условий мира никогда не откажем­ся. Но мы видим, что у них правительство ведет войну, вопреки своей собственной буржуазии, что польская народовая демократия⁷¹, соответствующая нашим кадетам и октябристам, — самые озлобленные контрреволюционные помещики и буржуазия, — против войны, потому что они знают, что в такой войне победить нельзя и что войну ведут польские авантюристы, эсеры, партия польских социалистов⁷², люди, среди кото­рых мы больше всего наблюдаем того, что наблюдаем у эсеров, а именно — революци­онных фраз, хвастовства, патриотизма, шовинизма, буффонады и пустышки самой пол­нейшей. Этих господ мы знаем. Когда они, зарвавшись в войне, теперь начинают пере­саживаться в своем министерстве и говорят, что они нам предлагают мирные перегово­ры,

144__________________________ В. И. ЛЕНИН

мы скажем: пожалуйста, господа, попробуйте. Но мы рассчитываем только на польских рабочих и на польских крестьян; мы тоже будем говорить о мире, но не с вами, поль­ские помещики и польские буржуа, а с польскими рабочими и крестьянами, и увидим, что из этих разговоров получится.

Товарищи, сейчас, несмотря на те успехи, которые мы одерживаем на польском фронте, положение все же такое, что мы должны напрячь все силы. Самое опасное в войне, которая начинается при таких условиях, как теперь война с Польшей, самое опасное — это недооценить противника и успокоиться на том, что мы сильнее. Это са­мое опасное, что может вызвать поражение на войне, и это самая худшая черта россий­ского характера, которая сказывается в хрупкости и дряблости. Важно не только на­чать, но нужно выдержать и устоять, а этого наш брат россиянин не умеет. И только длительной выучкой, пролетарской дисциплинированной борьбой против всякого ша­тания и колебания, только посредством такой выдержки можно довести российские трудящиеся массы, чтобы они от этой скверной привычки могли отделаться.

Мы били Колчака, Деникина и Юденича и прекрасно, а добить мы настолько не умели, что оставили Врангеля в Крыму. Мы говорили: «ну, теперь уж мы сильнее!» — и поэтому целый ряд проявлений расхлябанности, неряшливости, а Врангель в это вре­мя получает помощь от Англии. Это делается через купцов и доказать это нельзя. Он на днях высаживает десант и берет Мелитополь. Правда, мы его по последним сведениям отобрали назад, но мы и тут упустили его самым позорным образом именно потому, что мы были сильны. Потому, что Юденич, Колчак и Деникин были разбиты, россий­ский человек начинает проявлять свою природу и идет отдыхать, и дело распускается; он губит потом десятки тысяч своих товарищей из-за этой своей неряшливости. Вот черта русского характера: когда ни одно дело до конца не доведено, он все же, не буду­чи подтягиваем из всех сил, сейчас же распускается. Надо бороться беспощаднейшим образом с этой чертой, ибо

______________ РЕЧЬ НА 2-м ВСЕРОСС. СОВЕЩАНИИ ПО РАБОТЕ В ДЕРЕВНЕ_____________ 145

она несет гибель десятков тысяч лучших красноармейцев и крестьян и продолжение всех мучений голода. Поэтому по отношению к войне, которая навязана нам, несмотря на то, что мы сильнее поляков, нашим лозунгом должно быть — подтягивание всякой распущенности. Раз война оказалась неизбежной — все для войны, и малейшая распу­щенность и недостаток энергии должны быть караемы по законам военного времени. Война есть война, и никто в тылу или на каких угодно мирных занятиях не смеет укло­ниться от этой обязанности.

Должен быть лозунг — все для войны! Без этого мы не справимся с польской шлях­той и буржуазией; необходимо, чтобы покончить с войной, отучить раз навсегда по­следнюю из соседних держав, которая смеет еще играть с этим. Мы должны отучить их так, чтобы они детям, внукам и правнукам своим заказали этой штуки не делать (а п -лодисмент ы), и поэтому, товарищи, первой обязанностью работников деревни, пропагандистов и агитаторов и чем бы то ни было занятых сейчас в области мирного труда товарищей — это на каждом собрании, митинге и деловом совещании, в любых группах любого партийного учреждения, в любой советской коллегии прежде всего помнить и во что бы ни было проводить лозунг: «все для войны».

Пока война не кончена полной победой, мы должны гарантировать себя от таких ошибок и глупостей, которые мы делали ряд лет. Я не знаю, сколько русскому человеку нужно сделать глупостей, чтобы отучиться от них. Мы уже раз считали войну окончен­ной, не добив врага, оставив Врангеля в Крыму. Повторяю, лозунг: «все для войны» должен быть на каждом совещании, заседании, в каждой коллегии первым основным пунктом порядка дня.

Все ли мы сделали, все ли жертвы мы принесли для того, чтобы войну окончить? Это вопрос спасения жизни десятка тысяч лучших товарищей, которые погибают на фронте в первых рядах. Это вопрос спасения от голода, который надвигается на нас только потому, что мы не доводим войну до конца, а мы можем

146__________________________ В. И. ЛЕНИН

и должны довести ее до конца и быстро. Для этого нужно во что бы то ни стало, чтобы дисциплина и подчиненность были проведены в жизнь с беспощадной строгостью. Ма­лейшее попустительство, малейшая дряблость, проявленная здесь, в тылу, на любой мирной работе означает гибель тысячей жизней и голод здесь.

Вот почему к таким упущениям надо относиться с беспощадной строгостью. Это первый основной урок, который вытекает из всей гражданской войны Советской Рос­сии; это первый основной урок, который во что бы то ни стало всякий партийный ра­ботник, особенно если он имеет своей задачей агитационную и пропагандистскую ра­боту, должен помнить; он должен знать, что он будет никуда не годным коммунистом и предателем Советской власти, если он не осуществит этого лозунга с неослабленной твердостью и с беспощадной настойчивостью по отношению к малейшим упущениям.

При таких условиях мы гарантированы, что победа будет скоро, что мы вполне га­рантируем себя от голода. Мы получаем сообщения от товарищей, которые приезжают из дальних мест, о том, что делается на окраинах. Я видел товарищей, приехавших из Сибири, тт. Луначарского и Рыкова, приехавших из Украины и Северного Кавказа. Про богатства этого края они говорят с неслыханным удивлением. На Украине кормят пше­ницей свиней, на Северном Кавказе, продавая молоко, бабы молоком всполаскивают посуду. Из Сибири идут поезда с шерстью, с кожей и другими богатствами; в Сибири лежат десятки тысяч пудов соли, а у нас крестьянство изнемогает и отказывается давать хлеб за бумажку, полагая, что бумажкой хозяйства не восстановишь, а здесь, в Москве, вы можете встретить рабочих, которые изнемогают от голода у станка. Главным пре­пятствием к тому, почему мы не можем рабочих накормить сытнее, чтобы восстановить разрушенное здоровье, главным препятствием является продолжение войны. Оттого, что мы прозевали с Крымом, несколько десятков тысяч человек будут недоедать лиш­них полгода. Дело стоит от недостатка нашей организованности и дисциплины. Гибнут люди здесь,

______________ РЕЧЬ НА 2-м ВСЕРОСС. СОВЕЩАНИИ ПО РАБОТЕ В ДЕРЕВНЕ_____________ 147

тогда как на Украине, на Северном Кавказе и в Сибири мы имеем неслыханные богат­ства, которые могут накормить голодных рабочих и восстановить промышленность.

Для того, чтобы восстановить хозяйство, нужна дисциплина. Пролетарская диктату­ра должна состоять больше всего в том, чтобы передовая, самая сознательная и самая дисциплинированная часть рабочих городских и промышленных, которые больше все­го голодают, которые взяли на себя за эти два года неслыханные жертвы, чтобы они воспитали, обучили и дисциплинировали весь остальной пролетариат, часто несозна­тельный, и всю трудящуюся массу и крестьянство. Тут все сентиментальности, всякая болтовня о демократии должны быть выкинуты вон, Предоставим эту болтовню госпо­дам эсерам и меньшевикам, они с Колчаком, Деникиным и Юденичем достаточно о де­мократии разговаривали. Пусть убираются к Врангелю: он их доучит. Но их надо до­учить, если кто не доучился.

Мы стоим на том, что те рабочие, которые взяли на себя тяготы, которые купили спокойствие и твердость Советской власти самыми неслыханными жертвами, должны смотреть на себя, как на передовой отряд, который поднимет остальную трудовую мас­су путем просвещения и дисциплинирования, ибо мы знаем, что капитализм оставил в наследство нам трудящегося в состоянии полной забитости, полной темноты, не пони­мающего, что можно работать не только из-под палки капитала, а под руководством организованного рабочего. Но он способен поверить, если мы покажем все это на прак­тике. Из книжек этому трудящийся не научится. Он может научиться, когда мы все это покажем на практике. Он должен будет работать под руководством сознательного ра­бочего или идти под Колчака, Врангеля и т. д. Поэтому, во что бы то ни стало стро­жайшая дисциплина и сознательное исполнение того, что авангардом пролетариата предписано, что он выработал своим тяжелым опытом. При осуществлении всех мер для достижения нашей цели полностью мы гарантированы, что из разрухи и расстрой­ства, вызванных

148__________________________ В. И. ЛЕНИН

империалистической войной, мы выйдем. Заготовка хлеба с 1 августа 1917 г. дала 30 миллионов, с августа 1918 г. — 110 миллионов. Это показывает, что мы начали выле­зать из затруднений. С 1-го августа 1919 г. по сие число — больше 150 миллионов. Это показывает, что мы вылезаем. Но мы еще не взяли настоящим образом Украины, Се­верного Кавказа и Сибири; если это будет сделано, мы настоящим образом и добросо­вестно обеспечим рабочего двумя фунтами хлеба в день.

Я хотел бы еще остановиться, товарищи, на вопросе, который имеет значение для вас, работников деревни, с которыми я отчасти успел познакомиться по партийным до­кументам. Я хочу вам сказать, что главная работа ваша будет инструкторская, партий­ная, агитационная, пропагандистская. Один из главных недостатков этой работы тот, что мы не умеем ставить дело государственное, что у нас в кругах товарищей, даже здесь руководящих работой, слишком сильна привычка старого подполья, когда мы си­дели в маленьких кружках здесь или за границей и даже не умели мыслить, думать о том, как поставить работу государственно. Теперь вы должны это знать и помнить, что нам надо управлять миллионами. Каждая власть, попадающая в деревню, как делегат, как уполномоченный от ЦК, должна помнить, что у нас громадный государственный аппарат, который работает еще плохо, потому что мы не умеем, не можем им хорошо овладеть. Мы имеем в деревнях сотни тысяч учителей, которые забиты, запуганы кула­ками или заколочены до полусмерти старым царским чиновничеством, которые не мо­гут, не в состоянии понять принципов Советской власти. Мы имеем огромный военный аппарат. Без военкома мы не имели бы Красной Армии.

Мы имеем также аппарат Всевобуча⁷³, который параллельно с военной работой дол­жен вести культурную работу, должен поднимать сознание крестьянства.

Этот государственный аппарат очень плох, там нет людей действительно преданных, убежденных, действительно коммунистов, и вы, которые поедете в деревню, как ком­мунисты, должны работать не оторванно от

______________ РЕЧЬ НА 2-м ВСЕРОСС. СОВЕЩАНИИ ПО РАБОТЕ В ДЕРЕВНЕ_____________ 149

этого аппарата, а, наоборот, вы должны работать вместе с ним. Всякий партийный аги­татор, который появляется в деревне, он вместе с тем должен быть и инспектором на­родных училищ, инспектором не в прежнем смысле слова, инспектором не в том смыс­ле, чтобы он вмешивался в дело просвещения — этого допустить нельзя, но он должен быть инспектором в том смысле, чтобы согласовать свою работу с работой Наркомпро-са, с работой Всевобуча, с работой военкома, чтобы он смотрел на себя, как на предста­вителя государственной власти, представителя партии, которая управляет Россией. Чтобы он, являясь в деревню, выступал не только как пропагандист, учитель, но вместе с этим он должен смотреть, чтобы те учителя, которые не слышали живого слова, или эти десятки, сотни военкомов, чтобы все они принимали участие в работе этого пар­тийного агитатора. Каждый учитель обязан иметь брошюрки агитационного содержа­ния; он обязан их не только иметь, а читать крестьянам. Если он этого не будет делать, он должен знать, что он лишится места. То же самое военкомы должны иметь эти бро­шюрки, должны читать их крестьянам.

Мы имеем в распоряжении Советской власти сотни тысяч советских служащих, ко­торые или буржуи, или полубуржуи, или настолько забиты, что совершенно не верят в нашу Советскую власть, или они так далеки от этой власти, что она где-то там, в Моск­ве, а под боком у них кулак крестьянин, который имеет хлеб, держит у себя под боком и не дает его им, а они голодают.

Вот здесь задача партийного работника двоякая. Он должен помнить, что он не только является проповедником слова, что он не только должен пойти на помощь наи­более забитым слоям населения — это его основная задача, без этого он не партийный работник, без этого он не может назваться коммунистом. Но кроме всего этого он дол­жен являться представителем Советской власти, он должен связаться с учительством, должен согласовать работу Наркомпроса со своей. Он не должен быть инспектором в смысле контроля и ревизии,

150__________________________ В. И. ЛЕНИН

но он является представителем правительственной партии, которая сейчас посредством части пролетариата управляет всей Россией, и в качестве такового он должен помнить, что его работа есть работа инструктирования, и он должен привлекать, учить своей ра­боте всех учителей, военкомов, чтобы они исполняли такую же работу, как и он. Они не знают этой работы, вы их должны научить. Они беззащитны сейчас перед сытым крестьянином. Вы должны помочь им выйти из этой зависимости. Вы должны твердо помнить, что вы не только пропагандисты-агитаторы, а что вы представители государ­ственной власти, и вы должны не разрушать существующий аппарат, не вмешиваться, не путать его организацию, а ваша работа должна быть поставлена так, чтобы всегда у дельного инструктора-пропагандиста, агитатора, после хотя бы небольшой работы в деревне, остался след не только бумаг у тех коммунистов-крестьян, которых он просве­тил, но чтобы он оставил след в сознании тех работников, которых вы проверяете и на­правляете, которым вы даете задания, требуете, чтобы каждый учитель, военком рабо­тал непременно в советском духе, чтобы он знал, что это его обязанность, чтобы он помнил, что если он не будет этого выполнять, то он не останется на месте, чтобы они все знали и чувствовали, что каждый агитатор есть полномочный представитель Совет­ской власти.

Вот при таких условиях, при правильном применении сил вы удесятерите их и добь­етесь того, что каждая сотня агитаторов оставит после себя след в виде организацион­ного аппарата, который уже существует, но который еще работает несовершенно и не­удовлетворительно .

Вот в этой области, как и в остальных, я желаю вам успеха. (Продолжи­тельные аплодисмент ы.)

Печатается по тексту брошюры «Речь В. И. Ленина на 2-ом Всероссийском сове-

«Правоа» MqMq 127и 128, щании ответственных организаторов по

15 и 15 июня 1920 г. работе в деревне», Москва, 1920, сверен-

ному с текстом газеты «Правда»

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

О НАЛОЖЕНИИ ВЗЫСКАНИЯ НА ЗАВЕДУЮЩЕГО САНАТОРИЕМ «ГОРКИ» Э. Я. ВЕВЕРА

Протоколом тт. Беленького, Иванычева и Габалина установлено, что по распоряже­нию заведующего санаторием тов. Вевера срублена 14 июня 1920 г. в парке санатория совершенно здоровая ель.

За допущение такой порчи советского имущества предписываю подвергнуть т. Веве­ра, заведующего санаторием при советском имении Горки,

аресту на 1 месяц.

Приговор привести в исполнение Подольскому уездному исполкому, причем

(1) если будет обнаружено, что т. Вевер взысканиям раньше не подвергался, то по
истечении недели ареста освободить его условно с предупреждением, что в случае но­
вого допущения неправильной рубки парка, аллей, леса или иной порчи советского
имущества он будет не только подвергнут, сверх нового наказания, аресту на 3 недели,
но и удален с занимаемой должности.

(2) Срок для приведения приговора в исполнение определить Уисполкому — по со­
глашению с Уземотделом или правлением Совхозов так, чтобы сельские работы и хо­
зяйство ни малейшего ущерба не потерпели.

Поручаю т. Беленькому объявить это постановление т. Веверу и его помощникам, взяв с них подписку, что им это объявлено и сообщено, что следующее подобное нару­шение повлечет наказание всех служащих и рабочих, а не только заведующего.

Уисполкому поручаю донести мне о назначенном им сроке для отбытия ареста и о самом отбытии.

Председатель Совета Труда и Обороны
14. VI. 1920. В. Ульянов (Ленин)