Социально-экономическое и внешнеполитическое положение Македонии до римских завоеваний 2 страница

Несмотря на всё это, восстание Агиса не увенчалось успехом, явилось запоздавшим событием, так как основные персидские силы были уже выведены из Эгейского моря. С самого начала выступление пелопоннесцев было обречено на неудачу. Оно ликвидировалось только на юге и не было поддержано ни Средней Грецией, в частности Афинами, ни островами. Наоборот, во время пребывания Александра в Египте к нему в Мемфис прибыло посольство из Афин, Хиоса, Родоса, Митилены, Кипра и др. городов. Послы вернулись домой удовлетворёнными и, видимо, намеревались отказаться от борьбы. Александр сумел оторвать афинян от Спарты. Как известно, во время его пребывания во Фригии он отказал афинским послам «возвратить свободу тем афинянам, которые, находясь на персидской службе, были взяты при Гранике и отведены в неволю в Македонию вместе с двумя тысячами прочих греков». Александр думал, указывает Арриан, что во время войны его с персами не должно уменьшать того страха, который он внушил грекам, «всегда готовым, при ослаблении строгости, соединиться с варварами».54) Однако несколько позднее, когда усилились волнения в Греции, Александр освободил афинян из плена, удовлетворив и некоторые другие их просьбы. Следует иметь также в виду, что регент Македонии обладал большой военной силой и сумел под Мегалополем не только выставить армию, численно превосходившую армию противника в два раза, но до этого события послать новые пополнения Александру на Восток. Сам же Александр находился в зените своей славы и могущества и имел право бросить презрительную фразу, узнав о волнениях в Греции: «Пока мы тут разбиваем Дария, они там в Аркадии будут драться с мышами».

Александр не видел и не хотел видеть за этими военными успехами шаткости и непрочности своего государственного объединения, одним из симптомов чего и было антимакедонское движение 333–330 гг. до н. э. На этой почве в самой македонской армии возникла оппозиция, представители которой вдали от родины далеко на Востоке выразили тревогу о судьбах Македонии, защищали её интересы от честолюбивых замыслов Александра.

Вопрос о возникновении и развитии оппозиции в македонской армии имеет большое значение в истории Македонии и восточных походов Александра.55)

Совершенно справедливо указывал С. И. Ковалёв, что советские историки должны не только показать подлинный, неприукрашенный образ македонского завоевателя, но и выяснить сложную социальную борьбу, которая происходила в греко-македонской армии и была одной из важнейших движущих сил завоевания Востока.56) Без выяснения социальных корней нарастающей оппозиции в армии Александра невозможно раскрыть истинные цели восточных походов, определить роль и место этих походов в истории Македонского государства.

Эта интересная и важная проблема уже получила известное освещение в нашей исторической литературе. Проф. С. И. Ковалёв в ряде своих статей пытался раскрыть социальные силы, которые породили и питали македонскую оппозицию. Работы С. И. Ковалёва вводят нас в гущу той социальной среды, в которой действовали оппозиционные элементы.57) Многие выводы этих работ не вызывают возражений; некоторые мы хотели бы уточнить; с некоторыми мы позволим себе не согласиться.

Если проследить всю историю восточных походов, то можно видеть, как македонская оппозиция против Александра, его планов, его политики складывалась постепенно по мере продвижения греко-македонских войск на Востоке. Трения между царём и его приближёнными начались ещё в Малой Азии. Вначале они касались больше военных вопросов, иногда вырастали в несогласие с политическими мероприятиями царя, иногда проявлялись в недовольстве общим ходом событий.58) Но уже в Финикии, при обсуждении мирных предложений Дария, Парменион, как указывает Курций, выдвинул целую программу, принципиально отличную от программы Александра. Недовольство приближённых политикой царя с каждым днём росло и перерастало в стремление изменить ход событий, физически устранив царя.

Все основные источники рассказывают о первом факте активного выступления оппозиции, выразившемся в организации заговора против Александра. Заговор связан с именем этера Димна, вдохновляемого сыном Пармениона Филотой.59) В 328 году во время тяжёлой борьбы македонской армии против племён и народностей Средней Азии жертвой жестокости Александра пал личный друг его, занявший место казнённого Филоты, – начальник конницы Клит.60) На пиру, устроенном по поводу назначения Клита сатрапом Согдианы, Клит восхвалял Филиппа и его время, умалял заслуги Александра, купленные ценою крови македонян, негодовал по поводу оказания персам предпочтения. В гневе Александр пронзил Клита копьём.61) Вскоре, вероятно весною 327 г., был открыт новый заговор знатной македонской молодёжи, известный как заговор «пажей».62) Арриан считает, что между случаем с Критом и заговором «пажей» было много общего.63) К этому заговору оказался причастным Каллисфен, племянник и воспитанник Аристотеля, литератор и летописец при дворе.64) Каллисфен описывает героические подвиги македонян и их вождя до восточного курса политики, но затем всё дальше отходит от Александра и начинает едко высмеивать его придворный церемониал, попытки обожествления царя, тиранию последнего. Каллисфен, как и Филота, был сурово наказан Александром.65) После ликвидации заговора «пажей» оппозиция снова притихла, но с тем, чтобы в более широких масштабах заговорить о себе в Индии и в Описе на Тигре, где носительницей оппозиционных идей становится уже не верхушка, а масса македонской пехоты, т. е. крестьянство.66) Хотя у Юстина, как и у Курция, неоднократно выступает враждебная Александру традиция, тем не менее нельзя просто отбросить его указания о насильственной смерти царя.67) По Юстину, смерть Александра обрадовала македонян, как будто они потеряли не своего царя, а своего врага.68) Недовольство в армии Александра особенно давало себя знать на пути в Среднюю Азию и Индию.

В чём же состоит социальная сущность оппозиционных выступлений, интересы чьих общественных слоёв они выражали? Все наши источники, по-разному трактующие оппозиционные настроения в армии Александра, дают всё же возможность более определённо поставить вопрос о социальном значении этих оппозиционных выступлений.69)

По мнению Плутарха, они были вызваны не только внедрением в среду македонян восточных обычаев, а чем-то более существенным. Так, Клит неоднократно указывал царю на его невнимание к македонянам, которые своей кровью и ранами сделали его великим. «Нам приходится завидовать тем, – говорил он, – кто умер раньше и не видел, как македонян бьют индийскими палками и как они просят у персов позволения войти к своему царю». В этой связи иносказательно высказывался Каллисфен о том, что климат Персии и холоднее и гораздо суровее климата Греции. Плутарх указывает, что он «открыто высказал то, о чём думали, негодуя в душе, лучшие из пожилых македонян».70) Что касается Пармениона, то, по мнению автора (Плутарха), разногласия его с царём выходили за рамки чисто военной тактики и были обусловлены политическими мотивами. Старый полководец предостерегал македонского царя от дальнейших завоеваний. Мысли Пармениона были позднее в Индии высказаны мудрецом Каланом, стремившимся доказать Александру, что не в пользу для его царства уходить от него далеко.71)

Плутарх упоминает ещё об одной детали, именно о том, что против политики царя выступали не только македонские ветераны на Востоке, но и македоняне, находившиеся на родине. Последние видели, что начатый во имя укрепления могущества Македонии поход на Восток привёл её, наоборот, к ослаблению, к потере её сил и влияния. Этим нужно объяснить раздоры Олимпиады и Антипатра и заключение последним тайного союза с этолийцами.72)

По утверждению Диодора, вражда между военачальником в Европе Антипатром и матерью Александра Олимпиадой росла и росла. Царь угождал матери, а Антипатр во многих случаях обнаруживал свою неприязнь к царю. Вдобавок гибель Филоты и Пармениона заставила содрогнуться «друзей».73)

Хотя Диодора преимущественно занимает военная история, в его труде также излагаются факты оппозиционных выступлений в македонском войске. Диодор объясняет их, главным образом, особенностями восточной политики Александра.74) Диодор, как и другие историки, не отрицает того, что оппозиция в македонской армии была очень многогранной и в свои ряды включала как близких друзей македонского царя, так и его старых врагов.

Много внимания вопросам оппозиции уделяет Арриан, который относит её активизацию ко времени пребывания македонских отрядов в Средней Азии, особенно в обстановке напряжённой борьбы македонского войска в Бактре.75) Следуя за своими источниками (Птолемей и Аристобул), Арриан пытался умалить широкий характер недовольства внутри македонской армии и объяснить выступления оппозиции против Александра личными мотивами.

Курций, подробно изображая события в Средней Азии, практикует активизацию деятельности оппозиционеров в связи с этими событиями. Своим изложением автор наводит читателя на мысль о том, что между всеми этими обстоятельствами существовала неразрывная связь, свидетельствовавшая о той ненависти, которую питали к мировому завоевателю не только завоёванные народы, но и более смелые и дальновидные его сподвижники.76)

Юстин указывает, что Александр начал относиться к своим «не как царь, а как враг». Начались разговоры близких ему людей о том, что он «изменил нравам отца своего Филиппа, нравам своей родины». В лагере стали роптать, сожалея о смерти невинного Пармениона и его сына. Александр, опасаясь, чтобы эти разговоры не распространились по Македонии, установил проверку писем, посылаемых его солдатами на родину.77)

После убийства Φилоты и Пармениона, говорит Диодор, Александр отобрал тех македонян, которые дурно говорили о нём; тех, кто негодовал на гибель Пармениона; тех, кто в письмах, отправленных родным в Македонию, дурно отзывался о царских намерениях; он соединил их в один отряд под названием «отряд беспорядочных», так как боялся, чтобы они своим ропотом и свободными речами не развратили остальное войско.78)

Несмотря на противоречивость наших источников, мы можем тем не менее, основываясь на них, показать, что оппозиция, сложившаяся и действовавшая в македонской армии на Востоке, выражала интересы Македонского государства, которыми, по мере своих побед, Александр стал всё больше пренебрегать.

С. И. Ковалёв в своей книге об Александре Македонском и в статьях, посвящённых вопросам македонской оппозиции, правильно отмечает, что образование «мировой» монархии пугало македонян и греков, заинтересованных в создании сильной, объединённой Македонии, а не в её расчленении.79) Вместе с тем он считает возможным назвать оппозиционеров представителями формации Филиппа, защищавшими старую «патриархальную» монархию против программы Александра, «создающего государство восточного типа с неограниченной властью царя и с новым племенным и культурным содержанием». С его точки зрения, они выражали интересы родовой знати отсталой страны, и поэтому их оппозиция против грандиозных планов и политических идей Александра была ограниченной, сугубо «национальной» и близорукой. Такое утверждение допускает наличие каких-то двух программ, филипповской и александровской, которых на самом деле в начале похода не было. Подобная трактовка вопроса кажется нам односторонней. У Филиппа и его сына была одна программа: укрепление молодого рабовладельческого Македонского государства. Лишь потом эта программа расширилась и приобрела более агрессивные черты.

Доказательством единства целей и задач Филиппа и Александра на первом этапе походов является то, что Парменион, с именем которого чаще всего связывается оппозиция, выступает как верный сподвижник Филиппа, борясь против родовой оппозиции, а после его смерти без колебаний встаёт на сторону Александра, помогает укрепить власть молодого царя, уговаривает его вступить в Азию, настаивает на этом, становится его ближайшим советником и верным помощником.80) Все без исключения источники подтверждают приверженность Пармениона к Александру, Старый полководец негодовал, когда в борьбе за город Галикарнас на поле между трупами неприятелей было найдено тело линкестийца Александра, сына Аэропа, зятя Антипатра. Он требовал сурового наказания преступников.81) Парменион был противником оппозиции, возглавляемой линкестидами и направленной на децентрализацию и ослабление Македонии. Лишь только тогда, когда македонская армия стала уходить от родины всё дальше и дальше, вокруг самого Пармениона, пользовавшегося большим влиянием среди македонских воинов, собрались все ветераны, недовольные новыми порядками.

Разногласия между Александром и Парменионом по военным вопросам при Гранике и Милете нет оснований расценивать как проявление оппозиционности Пармениона. Это были советы опытного полководца, заинтересованного в образцовом проведении военных операций с учётом всей важности и значения первых побед. Так, накануне битвы при Гранике Парменион предложил Александру не форсировать реку, боясь, что «первая же неудача будет тяжела и для нашего положения сейчас и сделает сомнительным исход всей войны».82) Что касается события в Тарсе, то это ещё раз доказывает доброжелательность Пармениона по отношению к Александру.83) Таким образом, мы не имеем определённых данных для того, чтобы делать вывод о наличии «следов глухой оппозиции Александру со стороны части его непосредственного окружения с самого начала азиатского похода». Против оппозиции политике царя «с самого начала азиатского похода» говорит отсутствие почвы для разногласий между Александром, македонянами и греками в этот период похода и тот факт, что источники не упоминают имён недовольных из непосредственного окружения царя. Положение меняется в связи с мирными предложениями Дария, когда сталкиваются два противоположных мнения – Пармениона и Александра. В этом столкновении выступает уже не единство интересов, существовавшее в начале похода, а отклонение македонского царя от осуществления задач и целей похода.84) Парменион на совете этеров выразил мнение македонян, по крайней мере большинства из них, говоря, что он считает более целесообразным принять предложения Дария.85) Представлялась возможность мирным путём, без кровопролития, получить во владение большое и богатое государство, простирающееся от Истра до Евфрата. «Нужно смотреть на Македонию, а не на бактрианскую и индийскую земли». Последним замечанием Парменион прямо защищает интересы Македонии, которые могли пострадать в результате дальнейших военных действий на Востоке. Александр своим ответом Дарию показал, что он уже не удовлетворяется захватом малоазиатской части Персии, как это было предусмотрено в начале похода, а стремится овладеть всей персидской монархией. В стремлении Александра завоевать Азию македоняне видели лишь начало осуществления его плана мирового господства и были серьёзно обеспокоены дальнейшей судьбой своей родины.

Беспокойство за будущее Македонии, за экономические интересы македонских рабовладельцев на Балканах, которым угрожала миродержавническая политика Александра, и было основной причиной, породившей оппозицию в македонской армии. Характерно: перед битвой при Иссе Александр говорил воинам, что этим сражением завершится для них покорение Азии и положен будет конец их многочисленным трудам.86) Но уже перед египетским жрецом храма Аммона Александр высказал свои требования иметь «власть над всей землёй».87) Будучи в Средней Азии, он говорил, что его мысли заняты Индией; покорив её, он овладеет всей Азией; овладев же Азией, вернётся в Элладу и оттуда уже, через Геллеспонт и Пропонтиду, со всеми сухопутными и морскими силами ворвется в Понт.88) В Индии он определённо заявил, что «границам нашего государства будут границы, которые бог назначил земле».89) Арриан говорит, что Александр не усидел бы спокойно на месте, довольствуясь приобретённым, если бы даже прибавил к Азии Европу, а к Европе острова бреттанов. За этими пределами стал бы он искать ещё чего-то неизвестного и вступил бы, если бы не было с кем, в состязание с самим собой.90)

Идея мирового господства, несмотря на её незавершенность в то время, уже достаточно овладела Александром, и для её осуществления он стал менять своё отношение к побеждённым. Изменившаяся политика Александра выступает всякий раз в качестве ближайшего повода для активизации оппозиции.

Глухое недовольство по поводу отклонения мирных предложений Дария росло и ширилось, превращаясь в прямое противодействие планам и политике царя. Уже в Египте обожествление Александра явилось поводом для выступлений со стороны некоторых высших представителей македонской армии.91) Письмо Филоты Александру и сведения, сообщаемые Филотой о Гегелохе, подтверждают это.92) После смерти Дария, когда Александр стал повелителем огромной персидской монархии, идея мирового господства окончательно им формулируется. На осуществление этой идеи и была направлена вся дальнейшая политика македонского царя, скрытое недовольство которой превращается постепенно у македонян в открытое. Важно подчеркнуть, что оппозиция особенно проявляется осенью 330 г. в тяжёлое время борьбы Александра с среднеазиатскими племенами и в эпоху более отчётливого выражения миродержавнической политики македонского царя.

Заговор Димна в 330 г. является первым серьёзным, активным выступлением оппозиции, целью которого было физическое уничтожение царя, которому стали чужды интересы Македонии.93) Жестокая расправа с участниками заговора не устрашила македонян. 328 год приносит новое смелое выступление против политики царя, окончившееся трагической смертью Клита.94) А через несколько месяцев после убийства Клита был раскрыт заговор «пажей». Интересно, что на суде роли переменились. Гермолай, выступая как обвинитель царя, говорит, что они хотели убить «персидского царя», каким стал Александр, а ценою его смерти купить свободу македонян. Этим самым он обратил внимание на то, что забота о судьбах их родины ложится теперь на плечи самих македонян, которые, потеряв в лице царя выразителя их интересов, рискуют потерять и Македонию как свободное государство. Оно неминуемо превратится в незначительную провинцию огромной македоно-греко-персидской державы. Александр, вынужденный защищаться против обвинений Гермолая, раскрыл сущность своей политики, из которой вытекало его твёрдое намерение овладеть территорией и населением всего мира.95) Это обстоятельство и определило его поход в Индию, где он встретил резкий отпор своим миродержавническим устремлениям не со стороны только кучки оппозиционеров, а со стороны всей армии. Это было крахом всех надежд Александра, провалом его идеи: мирового господства.

Арриан указывает, что после битвы с Пором Александр двинулся к Гифазису с намерением покорить земли и по ту сторону реки и положить конец войне только тогда, когда не встретит более сопротивления. Но македоняне, видя, что их царь готовит им новые трудности и опасности, начали собираться толпами: одни из них жаловались на свою судьбу, другие клялись, что не пойдут дальше.96) Когда царь узнал об этом, он, желая пресечь возмущение и поднять мужество армии, собрал военачальников и обратился к ним со следующей речью: так как они, сказал Александр, не желают идти за ним дальше, то он и собрал их для того, чтобы убедить их или согласиться с ними, идти вперед или возвратиться. Ему нечего сказать более, если они тяготятся своими прежними подвигами и своим вождём. Между тем цель похода близка, до Ганга и Восточного океана уже недалеко, а там останется только через Персидский залив и Индийский океан пройти к Геркулесовым столбам и покорить Африку. Естественные границы вселенной будут границами Македонского царства. Если же они возвратятся теперь, то оставят непокорённые народы, которые увлекут за собой покорённых, и всеобщее восстание ниспровергнет все завоевания македонян. Все плоды тяжёлого труда будут потеряны. Неужели македоняне, покорившие столько земель, испугались опасностей, которые разделяет с ними он, их царь? Потом, когда мир будет покорён, он приведёт их обратно в Македонию, а те, которые пожелают остаться с ним, будут так щедро награждены, что им позавидуют удалившиеся.97)

Ответом было глубокое молчание, речь царя не убедила присутствующих, но никто не решался возражать. Долго молчали македоняне. Наконец поднялся Кен. Он сказал, что если царь не хочет принуждать македонян, а хочет убедить их, пусть выслушает его, который будет говорить не от себя и полководцев, но от имени «большей части войска».98) Его годы и раны, полученные в сражениях, дают ему право сказать прямо, что необходимо положить конец завоеваниям македонян и греков. Очень мало осталось в живых старых воинов, с которыми Александр вступил в Азию, и нельзя осуждать их за то, что они желают возвратиться на родину к своим семьям.99) Пусть Александр ведёт их домой, где и сам он увидится со своей матерью, наведёт порядок в Греции и украсит храмы родины трофеями. Тогда, если он захочет новых подвигов, никто не воспрепятствует ему начать новый поход в Азию, Европу или Африку. Для этого он наберёт новых, молодых воинов, заменив ими утомлённых и престарелых. Нужно быть умеренным в счастье, заканчивает Кен свою речь среди всеобщего одобрения.

Кен считался одним из преданнейших Александру «друзей». В Индии он скончался.100) Александр был недоволен словами Кена и молчанием остальных. Он полагал, что если его войска не перейдут Ганг, то всё сделанное пойдёт прахом: вернуться назад означало, по его мнению, признать своё поражение.101) Александр вынужден был уступить, хотя отступление считал временным. Слова Кена о возможности набрать новое войско для дальнейших походов были приняты им к сведению. Александр не оставил своей мечты о создании мировой монархии и по возвращении с Востока начал готовиться к походу на Запад. Старый состав македонского войска, ядро которого не разделяло намерений Александра, не годился. Дело было не только в том, что оно было огорчено персидскими одеяниями царя, внедрением варварских обычаев, смешением всадников с отрядами гетеров, оно возненавидело идеи завоевателя, преломление которых в жизни породило восточную политику. Поэтому в Описе на Тигре Александр решил отделаться от своих ветеранов, не разделявших стремлений царя к созданию мировой монархии, выставив невинный предлог – усталость воинов. Он обещал наградить их, а воспитание прижитых ими на Востоке детей взял на себя, чтобы «во всём воспитать их по-македонски», а когда они войдут в возраст, сам их приведёт в Македонию и передаст отцам. Арриан вынужден признать, что это были неверные и неопределённые обещания уходящим.102) Воины быстро разгадали манёвр Александра. Раздражённые тем, что он не изменил своих решений, и огорчённые окончательной невозможностью примирить его интересы с интересами Македонии и македонян, воины кричали, что пойдут домой все, пусть он воюет один, вместе с своим отцом Аммоном. Александр в гневе стал осыпать их упрёками.103)

События в Описе были последним выступлением оппозиции в армии Александра.

Источники видят причину отказа македонян следовать за своим вождём в упадке их мужества, в истощении физических сил, в неблагоприятных климатических условиях. С. И. Ковалёв также считает указанные причины определяющими.104)

Итак, если раньше против планов царя выступали, главным образом, представители его ближайшего окружения, то в Индии и в Описе оппозиция захватила уже полностью рядовую массу македонян. С. И. Ковалёв указывает, что «аристократической» оппозиции мы здесь совершенно не видим: она в этот момент совершенно растворилась в более широком оппозиционном движении именно потому, что внутренние противоречия в македонской армии между знатью и крестьянством оказались сильнее противоречий между греко-македонской и «универсалистической» программами.105) Таким образом, оппозиция знати и оппозиция крестьянской массы у С. И. Ковалёва резко разделяется ссылками на неразрешимые классовые противоречия между указанными группами. Отсюда делается вывод, что оппозиция знати совершенно исчезла, а рядовая масса македонян оказалась в оппозиции только в конце событий. Нам дело представляется несколько иначе. Действительно, оппозиция не ограничилась армейской верхушкой, но она не «растворилась» и не заглохла, а объединилась с оппозиционными элементами рядовой массы, найдя в них себе союзников. Обезглавленная оппозиция оставила свои ростки в войске, поскольку не были устранены те причины, которые питали оппозиционные взгляды. Классовые противоречия не выступают в данном случае достаточно резко, чтобы массовая македонская оппозиция выступала с какой-то иной своей самостоятельной программой. Крестьянская рядовая масса, как и аристократия, хотела одного – прекращения завоеваний и возвращения на родину. Миродержавнические идеи Александра одинаково затрагивали интересы всех македонян. Источники совершенно определённо указывают на то, что при Гифазисе налицо была полная солидарность командиров и солдат в вопросе о продолжении похода. Кен, выступая с речью перед царём, сказал, что он говорит от имени большинства армии. Александру, может быть, и удалось бы сломить сопротивление армии, если бы полководцы оказались на его стороне. Поэтому нельзя сказать, что аристократической оппозиции против программы Александра мы здесь совершенно не видим.

Что же представляла собой македонская оппозиция, какие силы выступали против Александра в период между 336–323 годами?

С. И. Ковалёв в первой своей работе по этому вопросу писал, что оппозиция складывалась из трёх основных частей: из оппозиционных элементов, выступавших, главным образом, в первые годы царствования Александра; из оппозиции, сложившейся окончательно в эпоху Филиппа II и проявившейся особенно резко в период между 330–327 гг., и, наконец, из оппозиции рядовой, преимущественно крестьянской массы македонской армии, сказавшейся всего яснее в последние годы жизни Александра.106) В последней статье проф. С. И. Ковалёва проводится то же деление оппозиции на три группы. Изменившаяся формулировка названия каждой группы не меняет дела.107)

Нам думается, что деление оппозиции на три группы не может быть принято. Вторая группа не только должна быть резко отделена от первой, но противостоит ей, выступает против неё. Эти две группы имеют прямо противоположные программы: стремление к прежней племенной раздробленности Македонии, с одной стороны, и стремление к централизации её – с другой.

Правда, в армии Александра находились и некоторые представители родовой оппозиции, в основном уже разбитой до похода на Восток. Так, когда македонское войско высадилось в Малую Азию, начальником разведки был Аминта, сын Аррабея.108) Он же был в конной разведке во время битвы при Гранике.109) После битвы при Гранике из числа греческих наёмников, стоявших в Эфесе, бежал от Александра Аминта, сын Антиоха. Арриан подчеркивает, что «Александр ничего плохого ему не делал, но Аминта ненавидел его...».110) Ещё в Фесалиде царю донесли, что против него умышляет Александр, сын Аэропа, один из его «друзей» и в то время начальник фессалийской конницы. Александр этот был братом Геромена и Арробея, причастных к убийству Филиппа.111) Наконец, Диодор указывает, что в письме к сыну Олимпиада, в числе многих других полезных наставлений, советовала остерегаться Александра-линкейца. Её обвинение подтвердилось множеством улик. Александр заковал линкейца в оковы, три года содержал под стражей, а потом казнил вместе с Филотой.112) Все эти факты, сообщаемые Аррианом и Диодором, связывают врагов Александра с линкестийской знатью и не оставляют никакого сомнения в том, что во время восточных походов остатки разбитой родовой оппозиции ещё действовали. Но они не имели уже опоры в войске и не представляли никакой опасности для Македонии.

Все источники, как уже отмечалось, указывают на близкую и даже родственную связь вдохновителей оппозиции в армии Александра с домом Пармениона, перешедшим всецело на сторону Александра и ополчившимся против родовой оппозиции. Парменион решительно выступал против последней, а его сын Филота, казнённый Александром за соучастие в заговоре, несколько раньше был судьёй над линкестийцем, посягнувшим на жизнь царя.113) Ясно, что социальные корни заговоров были различны. Если линкестийцы боролись за старую родовую Македонию, устои которой разрушали Филипп и Александр, то Филота, Клит и Каллисфен смотрели дальше. Им хотелось укрепить и обогатить новую централизованную, сильную Македонию. Эта цель влекла их на Восток. Но вскоре они стали сознавать, что победоносное шествие македонской армии по восточным странам привело к обратным результатам: к оскудению Македонского царства, к падению его влияния и могущества. Сознание бесплодности дальнейших завоевании привело их в лагерь мятежников. Поэтому нельзя согласиться с мнением о том, что Парменион выражал интересы македонской земельной знати с её ограниченностью и близорукостью, родовой знати отсталой страны. Близорукость родовой знати особенно ярко проявлялась во время собирания македонских земель Филиппом. В эпоху Александра эта оппозиция почти утратила своё значение. Оппозиция в армии Александра имела совершенно иную социальную сущность и была направлена на усиление Македонского рабовладельческого государства, а не на его уничтожение, о чём мечтала оппозиция родовом знати.

Итак, мы имеем дело с двумя оппозициями с прямо противоположными интересами, которые могли сойтись, быть может, лишь в одном пункте – желании устранить царя.

Если первая группа оппозиции правильно оценивается историками как отрицательное явление, как стремление повернуть колесо истории назад, то аналогичная оценка второй группы оппозиции будет необоснованной. Деятельность этой группы может быть оправдана. Выступившая против космополитических планов македонского завоевателя, она не может быть названа «близорукой». Дальнейшая судьба мировой империи Александра и роли в ней Македонии подтвердили опасения этой группы, ревностно отстаивавшей интересы своей страны даже во время величайших успехов македонского оружия на Востоке.