Ф. Энгельс. ДАЛЬНЕЙШИЕ ПОДРОБНОСТИ О ВОЛНЕНИЯХ В СИЛЕЗИИ

Волнения начались, как я уже писал в своей последней корреспонденции, в Петерсвальдау, округе Райхенбах, центре промышленной части Силезии. Ткачи собрались перед домом одного из самых респектабельных предпринимателей по имени Цванцигер, распевая песню, в которой осуждалось его обращение с рабочими и которая, по-видимому, была сочинена по этому случаю. Г-н Цванцигер послал за полицией и добился ареста нескольких зачинщиков; толпа народа перед его домом все увеличивалась, с угрозами требуя освободить арестованных, а поскольку их не освободили, она тут же принялась за разрушения. Двери были сорваны, окна выбиты, толпа ворвалась в дом, уничтожая все, что встречалось на ее пути. Домашние Цванцигера едва успели спастись, в них непрерывно швыряли камнями, так что женщин пришлось прикрыть подушками и перинами и отправить в карете в Швейдниц. Туда также были посланы гонцы, чтобы призвать на помощь войска, но командир ответил, что он ничего не может сделать без приказа провинциальных властей в Бреслау. Народ тем временем полностью разрушил жилой дом г-на Цванцигера, а затем ворвался в складское помещение, где уничтожил все конторские книги, векселя и другие документы, выбросил наличные деньги в сумме более 1000 фунтов стерлингов на улицу, где они были подобраны шайкой контрабандистов из Богемии, перешедших границу в расчете поживиться чем-нибудь во время волнений. Кипы и мешки хлопка так же, как пряжа и готовые изделия, были, насколько возможно, уничтожены или приведены в негодность, а машины на близлежащей фабрике совершенно разбиты.

Покончив с этим, восставшие покинули развалины разрушенных строений и двинулись в Лангенбилау; рабочие этого города тотчас присоединились к ним, местная фабрика и склад, принадлежащие г-ну Диригу, подверглись нападению. Г-н Дириг сперва пытался откупиться, но, уплатив часть условленной суммы, он узнал, что войска находятся в пути, и сразу же отказался от выплаты остальной части. Толпа немедленно ворвалась в дом и разрушила все, точно так же, как это было сделано в Петерсвальдау. Тем временем подоспел отряд пехотинцев в 160 человек и гражданские власти; был зачитан акт о мятеже, в ответ народ засыпал солдат градом камней, тогда последовала команда открыть огонь, и 12 человек из восставших было убито и многие ранены. Разъяренная толпа бросилась на солдат и ранила камнями стольких из них, что командир, которого стащили с лошади и жестоко избили, вынужден был отступить вместе со своим отрядом, чтобы дождаться подкреплений, в то время как разрушение имущества еще продолжалось. Наконец, появились два батальона пехоты, рота стрелков, небольшое подразделение кавалерии и артиллерии, и восставшие были разогнаны. Дальнейшие попытки подобного рода были подавлены войсками, занявшими город и его окрестности, и, как обычно бывает, когда все уже закончилось, на сцену выступили местные власти с соответствующими обращениями, объявили округ на осадном положении и пригрозили самым страшным наказанием за любое нарушение общественного порядка.

Волнения не ограничились этими двумя городами. В Альтфриленде и Лейтмансдорфе произошли подобные же сцены, хотя и не сопровождались столь резкими проявлениями ненависти к предпринимателям; несколько человек получили переломы рук, некоторое количество окон было разбито, прежде чем войска смогли восстановить спокойствие. Население всего округа воспользовалось случаем, чтобы показать фабрикантам свои чувства таким образом, чтобы у тех не осталось никаких сомнений в их характере.

Причиной этих волнений явились невероятные страдания ткачей-бедняков, вызванные низкой заработной платой, введением машин, скупостью и алчностью фабрикантов. Просто не верится, что заработная плата отдельной семьи из этого угнетенного класса, в которой за ткацким станком трудятся отец, мать и дети, едва лишь достигает суммы, на которую можно купить не больше, чем на шесть шиллингов в Англии. Кроме того, все ткачи обременены долгами, что совсем не удивительно, когда заработная плата так низка, а фабриканты охотно ссужают их небольшими суммами, которые рабочие никогда не смогут выплатить, но которых вполне достаточно, чтобы обеспечить хозяину полную власть над ними и превратить их в рабов фабрикантов. А тут еще наряду с этим действовала конкуренция английских изделий, которые имеют преимущество перед немецкими в силу более совершенных машин и низкой заработной платы на английских фабриках, способствуют понижению заработной платы и у силезских ткачей. Короче говоря, именно фабричная система со всеми ее последствиями угнетает силезских ткачей так же, как она угнетала и теперь угнетает фабричных рабочих и ручных ткачей Англии, именно она породила больше вспышек недовольства и возмущения в этой стране, чем что-либо другое.

Следует заметить, что во время всех этих волнений, как свидетельствуют все немецкие газеты, со стороны голодающих ткачей не было совершено ни одного грабежа. Они выбрасывали деньги на улицу, не использовав для своих нужд ни гроша. Заниматься воровством и грабежами они предоставили контрабандистам и браконьерам из Богемии.

Написано Ф. Энгельсом во второй половине июня 1844г

Напечатано в газете «The Northern Star» №346, 29 июня 1844г с пометкой редакции: «От нашего собственного корреспондента»

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского